9* Вспоминаю, что читал о подобном случае в «Защите христианской веры» Сака11; другие рассказаны в иных сочинениях.

97

Мы замечаем, что животные находятся как бы на пороге речи, и тут природа тоже последовательно строит здание этого искусства и завершает его вместе с созданием человека. Чтобы дышать, нужна грудная клетка со всеми ее костями, связками и мышцами, грудобрюшной преградой и даже некотороыми частями живота, нужны затылок, шея и плечи; ради этого построила природ а весь позвоночник — этот столб с его связками, ребрами и мышцами, артериями; всеми частями груди она дала то, что им необходимо, — твердость, подвижность и от низших существ восходила к высшему, создавала более совершенные легкие, более совершенные дахательные пути.

Только что родившееся на свет животное жадно вдыхает в себя воздух, оно торопится, спешит, как будто никак не может дождаться этого первого глотка. Сколько частей тела создано, чтобы животное могло дышать; ибо почти всем частям тела и нужен воздух, чтобы жить и трудиться. Но если все томятся по этому живому дыханию божества, то издавать звуки и говорить способно далеко не всякое существо, хотя для того чтобы говорить нужны лишь очень малые орудия — гортань, голосовые связки, несколько хрящей и мышц и самый обыкновенный язык. И вот перед нами в самом простом наряде — искусник, по мановению волшебной палочки извлекающий божественные мысли и слова: немножко воздуха, проходящего через узкую щель, — и вот в движение приходит весь мир человечесих идей, и совершается все то, что исполнили на Земле люди. Бесконечно прекрасно подниматься по ступеням. следуя за природой, начавшей с немой рыбы, с червя, с насекомого и постепенно научившей живые существа извлекать звуки и пользоваться голосом. Птица наслаждается своим пением — это для нее самое искусное занятие и самое прекрасное преимущество, дарованное ей создателем; животное, у которого есть голос, прибегает к помощи голоса, чувствуя в себе влечение и желая выразить радость или боль, переживаемую его внутренним существом. Животные не подают знаков, а знаками общаются только те из них, которым отказано в живых звуках. Язык некоторых вполне способен уже произносить вслед за человеком слова, смысла которых они не нанимают; внешнее строение, особенно если животное воспитывается человеком, забегает вперед в обгоняет внутреннюю способность животного. Но тут дверь перед животным закрылась, и как раз человекообразной обезьяне отказано в даре речи, причем как бы преднамеренно и насильственно, потому что природа придала ее дыхательным путям несколько боковых мешков^10*.

Почему так поступил творец человеческой речи? Печему не пожелал он, чтобы существо, которое подражает человеку во всем, подражало и этой отличительной черте человека, почему преградил он ему путь особыми, непреодолимыми препятствиями? Войдите в дома для умалишенных, послушайте их безумные речи, послушайте речи уродов и скудоумных и вы поймете, почему поступил так творец. Какую боль доставляет нам их язык, оскверненный дар речи! Но как осквернила бы язык человеческий