42 «Em Jahrhundert deutscher Literaturkritik», s. 384.

43 Kant I. Zur Geschichtsphilosophie. Berlin, 1948, s. 111.

44 Ibid., s. 112.

643

слов можно заключить, что наш автор, так часто порицавший все, что до сих пор выдавалось за философию, хочет показать всему миру, в чем заключается образец настоящей манеры философствовать — не посредством бесплодных словесных заявлений, а на деле и примере своего тщательно разработанного произведения»⁴⁵, т. е., другими словами: тень арабского философа потревожена напрасно, его учение о всеобщем интеллекте к спору отношения не имеет.

На этом Кант закончил полемику. Ее отзвуки, правда, можно обнаружить в некоторых позднейших работах, например в статье «Предполагаемое начало человеческого рода» (1786), где он весьма осторожно иронизирует над милым пасторскому сердцу Гердера Ветхим заветом, как бы намекая на то, что библейский текст может служить опорой для самых противоположных мнений. И даже в «Критике способности суждения» (1790), где речь идет снова о том, что «последняя цель природы» — не счастье, а культура человека. Но это только отзвуки. В целом Кант считал спор исчерпанным.

Для Гердера он только начинался. Уязвленный до глубины души Гердер львиную долю своей энергии посвятил опровержению критической философии. Было время, правда, когда Гердер готов был пойти на мировую. В первоначальной редакции «Писем для поощрения гуманизма» (1792) можно прочесть восторженную характеристику Канта-педагога (в начале статьи мы привели выразительный отрывок) и столь же восторженную оценку учения Канта: «Ложь, от начала до конца ложь — утверждение, будто его философия забывает об опыте, наоборот, она в конечном итоге прямо указывает на опыт, где бы только он ни имел место. Ложь, будто он любит философию, которая не хочет знать ничего о других науках и занимается пустой болтовней. Его «Критика чистого разума» должна была укрепить силы философии, определить ее границы, очистить поле метафизической деятельности, отнюдь не затрагивая содержания знания или мышления, о чем автор говорит недвусмысленно. Принимать абрис за изображение, раму за картину, сосуд за его содержимое и думать при этом, что найдены все богатства, — какое заблуждение, какая низость»⁴⁶. Гердер нахваливал также и «Критику способности суждения», и «Критику практического разума». Напечатано все это было в урезанном виде. Но латинский панегирик увидел свет почти полностью:

Noster ArisLoteles, Logicis quicunque fuerunt,

Aut par aut melior; studiorum cognitus orbi

Princeps; ingenio varius, subtilis et acer;

Omnia vi superans rationis etc⁴⁷.

45 Ibid., s. 114.

46 Herder j. C. Briefe zu Beforderung der Huraanitat, Bd. 2. Berlin, 1971, s. 351—352.

⁴⁷ «Ham Аристотель, равный всей логикам, которые когда-либо были, или превзошедший их, лучший знаток мудрости мира, многосторонний, тонкий и острый, все подчиняющий силе ума и т. д.» (Ibid., Bd. 1, S. 413). В черновике к этому еще было добавлено: «Prussorum Socrates» — «Прусский Сократ» (Ibid., Bd. 2, S. 354).

644

Это было в 1795 г. Проходит два года, и Гер дер возобновляет полемику. Сначала сдержанно, скрыто, не называя имен. В последних выпусках «Писем для поощрения гуманизма» он выступает против трактата Канта о вечном мире и тезиса Канта о «радикальном зле», присущем человеческой природе; затем с открытым забралом, противопоставив «Критике чистого разума» свою «Метакритику», а «Критике способности суждения» — «Каллигону».

Нас в данном контексте может в первую очередь заинтересовать гер-деровская программа всеобщего мира. По Канту, подлинный мир на Земле возможен только путем соглашения. Для своего трактата он избрал оригинальную форму дипломатического договора, первая часть которого содержит прелиминарные статьи о вечном мире. Договаривающиеся стороны обязуются устранить на будущее все возможные поводы к войне, уважать суверенные права всех государств, не вмешиваться во внутренние дела других стран и не оказывать на них никакого давления; постоянные армии должны со временем полностью исчезнуть; особой статьей оговаривается недопустимость применения таких бесчестных приемов борьбы, как засылка убийц, шпионов и т. д., которые подрывают взаимное доверие между государствами. Второй раздел трактата Канта содержит дефинитивные статьи, задача которых состоит в сохранении достигнутого мира. Здесь Кант обосновывает идею союза народов, целью которого должно быть обеспечение свободы каждого государства и всеобщего мира.

Гердер считает, что соглашение, заключенное в мире вражды, не может служить гарантией мира. Для предотвращения войн государства уже применяли всевозможные средства: строили укрепления, превращали пограничные области в пустыни, создавали разного рода оборонительные союзы, но все это оказывалось недостаточным. Для достижения прочного мира необходимо нравственное перевоспитание людей. Только путем повсеместного распространения идей гуманизма — всеобщей справедливости и человечности — можно добиться «если не вечного мира», то, во всяком случае, «постепенного уменьшения войн»⁴⁸.

Каким же образом можно воспитать людей в духе справедливости и человечности? По Гердеру, воспитание должно базироваться на следующих семи мирных принципах. Первый принцип — отвращение к войне. Речь, однако, идет о войне, которая является не вынужденной самообороной, а нападением на мирный соседний народ. Второй принцип — меньшее почтение к героизму. Здесь опять-таки речь идет лишь о мнимом героизме, проявленном в завоевательных войнах. Третий принцип — отвращение к «ложному государственному искусству», которое сводится к тому, чтобы любыми средствами — хитростью, обманами, насилием — добиться расширения границ и увеличения доходов. Четвертый принцип — просвещенный патриотизм, очищенный от шовинизма. Пятый принцип — чувства справедливости к другим народам, солидарности с ними. «С ростом этого