3 Herder j. C. Briefe zu Beforderung der Humanitat, Bd. 2. Berlin, 1971, s. 350.

613

ганн Георг Гаман (1730—1788). Совершенно чуждый точным и естественным наукам, талантливый литератор и знаток литературы, религиозно настроенный, Гаман еще больше, чем Кант, овладел умом юного Гердера, оставив в нем глубокий след. В том, что юноша поддался влиянию двух противоположных по своему духовному облику и научным принципам наставников, впервые проявилась противоречивость натуры Гердера, сочетавшего  в себе   качества   просветителя-ученого   и   протестантского   пастора.

В 1764 г. Гердер навсегда расстался с Кенигсбергом и направился в Ригу, с тем чтобы занять там должность помощника ректора церковной школы. Мы не будем разбирать деятельность Гердера на педагогическом поприще; отметим лишь, что она была весьма успешной, о чем свидетельствовало хотя бы то обстоятельство, что после трех лет работы ему было предложено преподавательское место в Петербурге. Гердер отклонил это предложение, он уже чувствовал себя связанным с Ригой. Здесь Гердер быстро акклиматизировался и стал, по выражению его биографа, «горячим русским патриотом»⁴. Рига импонировала Гердеру своими свободолюбивыми ганзейскими традициями, он сравнивал этот город с Женевой и чувствовал себя легко вдали от ненавистных ему прусских казарменно-бюрократических порядков.

Тем не менее после пяти лет успешной деятельности Гердер неожиданно подал прошение об увольнении, которое было принято, и покинул Ригу. Мотивы, побудившие его к этому поступку, недостаточно ясны, однако несомненно, что не только внезапно вспыхнувшая страсть к путешествиям была причиной его отъезда, но и обстоятельства более серьезного порядка. Дело заключалось в том, что годы пребывания Гердера в Риге были периодом его интенсивного творческого роста. Уже первые его работы — «Фрагменты о новейшей немецкой литературе» (1766—1768) и «Критические леса» (1769), принесшие ему известность, показали, что Гердер выступает сторонником Винкельмана и Лессинга в их борьбе за демократическую, окрашенную в материалистические тона эстетику и критику. В эти годы интенсивно формировались философские воззрения Гердера, обращенные в сторону пантеизма и материализма. Он начал сомневаться в учении о нематериальности души, как и в других церковных догматах. Религия представлялась ему порождением человеческого страха.

Понятно, что подобные взгляды плохо согласовывались с деятельностью священника, которую начиная с 1765 г. Гердер стал совмещать с педагогической работой. Он остро переживал, как сам говорил, «противоречие между самим собой и своими должностями»^s. Это все более обострявшееся противоречие усугублялось систематической травлей в печати, которой Гердер подвергался со стороны своих литературных противников, и было, по-видимому, причиной, заставившей его покинуть Ригу и направиться в центр европейского Просвещения — Париж.

4 Гайм р. Гердер, его жизнь и сочинения, т. 1. М., 1888, с. 123.

5 Herder у- с. Briefe, Weimar, 1959, s. 40. Впоследствии, вспоминая о своей жизни в Риге, Гердер говорил, что он был окружен «ненавистью всего духовенства» (ibid.).

614

Немецкое Просвещение развивалось в общем русле этого культурного течения, обладая вместе с тем своими специфическими особенностями. Как и другие деятели Просвещения, немецкие мыслители той поры выступают в роли своеобразных миссионеров разума, заботятся о всеобщем распространении знаний. Однако они весьма осторожно обращаются с религией, пытаются реформировать ее. так или иначе приспособить для нужд науки и нравственного воспитания. Бескомпромиссный атеизм — редкое явление в Германии XVIII в..

Двойственная фигура Гердера — знаменье эпохи. Его влечет во Францию, он увлечен Монтескье. Прибыв в Париж, спешит познакомиться с Даламбером и Дидро. Последнего Гердер ставит выше других французских мыслителей. Их сближает, в частности, убеждение в том, что искусство должно играть воспитательную роль и вытеснить из этой области церковь. «Наступит ли время,— записывает Гердер в своем дневнике,— когда разрушат монастыри и амвоны и очистят театр... О, если б я мог хоть чем-нибудь содействовать этому! По крайней мере я хотел бы поддержать голос Дидро!»⁸. Это с одной стороны. А с другой — и в этом заключалась горькая ирония судьбы — он оставался священником и в дальнейшем высоко поднялся по лестнице церковной иерархии.

На родину Гердер возвращался через Антверпен и Амстердам. Две недели он провел в Гамбурге в обществе Лессинга. Это была первая и последняя встреча с человеком, оказавшим на Гердера наибольшее идейное влияние. Дальнейший путь лежал в Эйтин, где Гердера ждала служба при дворе тамошнего князя-епископа. Он становится наставником наследного принца, сопровождает его в путешествиях. Осенью 1770 г. Герлер приезжает в Страсбург. Здесь он создает трактат «О происхождении языка». Здесь происходит и знакомство Гердера с Гёте, сыгравшее значительную роль в жизни обоих. Уже известный литератор произвел на начинающего поэта сильное впечатление. «Благодаря Гердеру я вдруг познакомился со всеми новейшими идеями, со всеми направлениями, которые из этих идей проистекали»⁷. Но Гете отмечает и двойственность Гердера, проявлявшуюся и в его убеждениях, и манере держаться. «Гердер умел быть пленительным и остроумным, но также легко выказывал и неприятную сторону своего характера»⁸ — насмешливую нетерпимость к чужому образу мыслей и поведению.

Гердер тяготился придворной должностью, отношения со свитой принца сложились неблагоприятно, поэтому, когда ему предложили должность советника консистории в Бюкебурге (графство Липпе), он не замедлил дать согласие. В Бюкебурге Гердер провел пять лет (1771—1776). Это был период расцвета движения «Бури и натиска»; Гердер принимал в нем активное участие. В 1773 г. совместно с Гёте он издает сборник «О немецком характере и искусстве», где публикует свои статьи о Шекспире,