2* Memoires concernant 1'histoire, les sciences, les arts, les moeurs, les usages etc. Des Chi-nois, t. II, p. 365 seq.3

^3* Помимо прежних изданий некоторых классических книг китайцев у о. Ноэля, Купле⁴ и других см. также изданный Дегинем «Щу-цзин», далее «Histoire generale de ]a Chine» о. Майяка^а, только что указанные «Memoires concernant les Chinois» в десяти томах ин-кварто, в которых содержится и перевод некоторых оригинальных сочинений и много других материалов, позволяющих составить верное представление об этом народе. Из сообщений миссионеров наиболее ценен, ввиду своего здравого суждения, о. Леконт, «Nouveaux Memoires sur l'etat present de la Chine», 3 vol., Paris, 1697.

294

и занимались ими целые века. Нет, народ высажен на почву в этом месте земного шара, и, как магнитная стрелка показывает в Китае не то отклонение, что в Европе, так и из этого племени людей в этой области земли никогда не могли бы выйти римляне или греки. Китайцами были они, китайцами и остались, породой людской, отличающейся от других маленькими глазками, приплюснутым носом, плоским лбом, слабой растительностью на лице, бвльшими ушами и толстым животом,— всем этим наделила их природа; и что могло произвести на свет такое органическое строение, то оно и произвело, а другого нельзя и требовать^4*.

Все рассказы сходятся в том, что монгольские племена, живущие на северо-восточной азиатской возвышенности, отличаются особой тонкостью слуха, что легко объяснимо и чего тщетно было бы искать у других народов; показателен в этом отношении китайский язык. Только слух монгола мог догадаться образовать язык из трехсот тридцати слогов, которые в каждом отдельном слове должны различаться пятью и еще большим числом ударений, чтобы не случилось сказать вместо «господина» — «собака» и чтобы не производить на каждом шагу самой смехотворной путаницы; вот почему ухо и органы речи европейца с таким трудом привыкают к этой насильственной китайской музыке слогов, если вообще способны к ней привыкнуть. Какое отсутствие изобретательности в великом и какая прискорбная тонкость в мелочах нужны для того, чтобы выдумать, на основании нескольких примитивных иероглифов, бесконечное множество сложных знаков, число которых доходит до восьмидесяти тысяч,— вот письменность, которой отмечена китайская народность между всеми народами земного шара! Требовалось органическое строение монгола, чтобы привыкнуть: в области фантазии — к драконам и чудовищам, в рисунках — к тщательно выписанным едва различимым неправильным образам, в зрительных наслаждениях — к бесформенному хаосу садов, в архитектуре — к безобразной огромности или педантической мелочности, в одеждах, шествиях, празднествах — к тщеславной роскоши, к фонарикам и фейерверкам, к длинным когтям и изуродованным ступням, к варварской свите, к бесконечным поклонам, церемонности, мелочной учтивости и бессчетным знакам различия. Так мало во всем этом вкуса к подлинным, естественным пропорциям и отношениям, так слабо ощущение внутреннего покоя, красоты и достоинства, что только неразвитое, невоспитанное чувство могло пойти по такому пути в культуре общения, решительно во всем уступить ей и сообразоваться с нею. Если китайцы превыше всего любят золотую бумагу и лак, старательно выписанные черточки нелепых иероглифов и перезвон красивых изречений, то и склад их ума во всем подобен этой золотой бумаге и лаку, иероглифам и бубенцам слогов. Природа как будто отказала им в даре свободных и великих открытий в науках, как и многим другим народам, населяющим этот угол земного шара; зато щедрою рукой придала она их маленьким глазкам изворотливость, ловка-