Глава 3. «Гамлет»
Декабрь 1954 года. В Московском академическом театре им. Вл. Маяковского громкая премьера – «Гамлет» Шекспира в постановке Н.Охлопкова и оформлении В.Рындина. Каждый их них шел к этому спектаклю длинной и тернистой дорогой. Николай Павлович задумывается о «Гамлете» в 1924, будучи актером Театра им. Вс. Мейерхольда. В этом же году Вадим Федорович в качестве художника-декоратора выпускает спектакль «Гамлет» в воронежском «Театре Вольных мастеров».
Волею судеб, в 1942 году Рындин и Охлопков оказываются в Театре им. Евг. Вахтангова, где они работают над спектаклем «Сирано де Бержерак». Там же возникает замысел совместной постановки «Гамлета» в этом театре. Но этим планам не суждено было сбыться – вахтанговцев эвакуируют в Омск10.
В 1943 году, став главным режиссером театра, Охлопков возвращается к «Гамлету». В 1945 году они приступают к репетициям параллельно с работой над «Молодой гвардией», но в 1946 репетиции останавливаются. Лишь в 1954 году, после смерти Сталина, появляется возможность выпустить «Гамлета».
За эти девять лет не раз уточнялись детали режиссерской концепции, корректировалось художественное оформление. Однако главная идея оставалась неизменной: «Для Гамлета мир – тюрьма. И превосходная: со множеством затворов, темниц и подземелий. Причем Дания – одна из худших. Там пытают мудрость. Там истязают человеческий дух. <…> Гамлет восстает против холодных объятий этой тюрьмы. Это тюрьма из крепких стен, давящих все живое, человеческое, благородное, вдохновенное. <…> Здесь царство тоски и скорби. Скорби о неустройстве земной жизни, той самой «мировой скорби», без которой Гамлет – не Гамлет»11.
Вадим Федорович стремился найти единый образ спектакля – лаконичный и выразительный – считая, что «Шекспир с его могучим обобщением не терпит многословности и дробности ни в трактовке режиссера, ни в оформлении. Он требует масштабности художественного мышления, простоты и предельной продуманности каждой детали»12.
Так появился основной лейтмотив сценографии – кованные бронзовые ворота. Они закрывали все зеркало сцены и были одновременно и занавесом и кулисами. Каждая из двух створок состояла из шести камер, стенки-ширмы которых могли убираться, открывая какое-либо помещение замка (комнаты, лестницы и т.п.). Благодаря тому, что ворота открывались и закрывались, можно было показать замок в разрезе, а так же все, что происходит вне его стен.
Чтобы усилить эмоциональное воздействие режиссер и художник дополнительно использовали опускающиеся решетки. За одной из них Гамлет-Самойлов читал монолог «Быть или не быть».
Изначально, оформление постановки было монохромным. Все строилось на контрасте белого и черного. Но к выпуску спектакля было принято решение добавить цвета в костюмы героев и сделать более живописными задники.
Многие критики упрекали Охлопкова и Рындина в том, что сценография была решена «в лоб». Несмотря на это, найденный ими образ настолько точно отражал суть постановки, был прост, лаконичен, а главное, актуален своему времени, что казался единственно возможным решением спектакля.