2. «Молодая гвардия»
В 1943 году Николай Охлопков, став главным режиссером Московского театра Драмы (с 1954 года Московского театра им. Вл. Маяковского), приглашает Вадима Рындина на должность главного художника.
В это же время в печать выходит роман А. Фадеева «Молодая гвардия» о краснодонской молодежной подпольной организации, действующей против фашистских войск во время Великой Отечественной войны. Судьба героев романа глубоко тронула Охлопкова. Он решает поставить спектакль по этому произведению и сам пишет инсценировку. В декабре 1946 года Николай Павлович приступает к репетициям спектакля и в начале февраля 1947 года выпускает премьеру.
Охлопков ставит героико-романтический спектакль о подвиге молодых ребят, о долге и великом чувстве любви к Родине. Они поднимаются на борьбу, не вследствие пафосных лозунгов, а потому что иначе не могут. «Сочетание правдивости психологического портрета каждого из действующих лиц с театральной обобщенностью, образностью и патетикой – вот чего мы стараемся достичь в нашем спектакле» - говорил Охлопков в интервью «Московскому комсомольцу»7.
Вадим Рындин очень точно понял и воплотил замысел режиссера: «Сам драматургический материал дышал таким чувством современности, был так окрылен высокой героикой подвига, что сразу рисовалось решение необычное, не имеющее ничего общего с привычными театральными приемами. Мне хотелось, чтобы та динамика, которая ощутима и в действии, и в характерах и, главное, в идеях романа Фадеева <…> чувствовалась и в оформлении. <…> Необходимо было найти верную интонацию общего решения, сохранив при этом достаточную достоверность и характерность частей. Именно отсюда возникло решение строить оформление, как непрерывную последовательность кадров, сменяющих друг друга с почти кинематографической стремительностью. <…> Но, решая спектакль, как последовательность кадров, необходимо было найти тот лейтмотив, который и превратил бы все оформление в некий «изобразительный монолит». Таким лейтмотивом, избранным после длительных поисков и проб, оказался красный стяг. Он-то и объединил декорации всех сорока двух эпизодов»8.
Для смены эпизодов Рындин использовал поворотный круг. Декорации каждого эпизода располагались на внешнем секторе. Смена места действия осуществлялась поворотом круга. Для того чтобы сделать эти изменения непрерывными и максимально незаметными для зрителя, Вадим Федорович использовал экран в форме усеченного конуса, который опускался на половине круга на сцену. Он выполнял не только технические функции (фон действия, за ним переставляют декорации для следующей картины), но и образные. В определенные моменты на него давалась изобразительная проекция деревьев, силуэтов копров Донбасса и т.д., комплексная проекция неба и облаков, и даже развевающегося красного знамени. «Кроме того, Охлопков так построил спектакль, что иногда на транспарантный просвет давались тени от актера, который уходил за экран. Там его подсвечивал фонарь, и важные смысловые мизансцены зритель видел на этом экране, как в китайском теневом театре»9.
И все же главной находкой, единым образом спектакля стало красное знамя. Оно отождествляло собой образ не только Родины и судьбы главных героев, но было самостоятельным действующим лицом. В течение спектакля знамя то замирало, то развевалось, то было приспущенным, как огромный парус, «траурно-никнущим», то победно взвивалось над горизонтом. С помощью освещения менялся оттенок цвета от «светло пламенеющего» до ярко алого.
Таким образом, не простую задачу раскрыть героико-романтический характер спектакля, состоящего из непрерывной череды эпизодов, Рындину и Охлопкову удалось благодаря условности и лаконичности оформления. Не перегружая сцену большим количеством декораций, которые отвлекали бы зрителей от действия и игры актеров, режиссер и художник основную смысловую нагрузку переносят на очень точно найденный символ – красное знамя.