
- •Детство автора. «Господа Головлевы».
- •История одного города
- •Приключение с Крамольниковым
- •Мелочи жизни
- •Воспоминания современников о Салтыкове-Щедрине
- •Салтыков-Щедрин и «Отечественные записки»
- •Салтыков-Щедрин и реформы 1860х годов
- •Вместо заключения
- •21 Сентября 1887 года».
- •Послесловие. Софья Ковалевская. Некролог.
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
имени М.В. ЛОМОНОСОВА
_________________________________________________________________
ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ
Кафедра истории русской журналистики и литературы
Реферат на тему:
"Нужен ли нам Салтыков-Щедрин?"
Реферат
студентки 3 курса д/о (гр. 302)
Шубаевой Р.А.
Преподаватель:
Лапшина Г.С.
Москва 2012
Введение
Салтыков-Щедрин был соредактором (совместно с Н.А.Некрасовым) самого революционного и демократического журнала, но не был сторонником насильственного изменения жизни, а более того, уповал на просвещение, воспитание, духовное преображение человека. Но до того, как начать работать в «Отечественных записках», он был чиновником. На службе ему было тяжело вследствие тяжелого характера. По воспоминаниям Е.И.Жуковской, «Он постоянно препирался с губернаторами: не стесняясь острил над ними в обществе, а живя в Туле написал целую летопись о губернаторах, причем местного губернатора, как он нам пояснил, изобразил в виде губернатора с фаршированной головой. До появления этой летописи в печати, он читал ее не только нам в Петербурге, но и своим знакомым в Туле, что, разумеется, стало известно губернатору, и он хлопотал о переводе Салтыкова в другой губернский город». Но когда Салтыков стал служить в Рязани, он и там смог поссориться с губернатором. Е.И.Жуковская вспоминает, как он «приезжая в Петербург на побывку, на какие-то мои вопросы отвечал мне некоторое время по-французски, то изображая губернаторшу, то вице-губернатора». Губернатор добился того, чтобы Салтыкова-Щедрина уволили. Михаил Евграфович вышел в отставку с чином действительного статского советника и пенсией в 1000 или 1200 рублей и скоро стал работать в «Отечественных записках».
Луначарский говорил о нем: «Какая суровость! Какие глаза судьи! Какая за всем этим чувствуется особенная, твердая, подлинная доброта! Это лицо подвижника». В течение жизни Салтыков-Щедрин подвергался цензурным гонениям. Именно поэтому в его произведениях очень много иносказаний. Но его герои, тем не менее, понятны каждому: к примеру, портреты чиновников города Глупова очень колоритны. Брудастый говорил только «не потерплю» и «разорю!», Беневоленский имитировал бурную, но бесполезную деятельность (указ о добропорядочном пирогов печении), Угрюм-Бурчеев, взор которого был «совершенно свободный от мысли». Разве не видим мы в настоящее время вокруг себя подобных персонажей?
К.К.Арсеньев, литературовед, писал: «Немного, вообще, найдется писателей, которых ненавидели бы так сильно и так упорно, как Салтыкова. Эта ненависть пережила его самого; ею проникнуты даже некрологи, посвященные ему в некоторых органах печати». Его не понимали. Хотя он писал об окружающей действительности, его называли «сказочником», а его произведения – «фантазиями». Согласно Арсеньеву, «Идеалов, положительных стремлений у С. по мнению его противников, не было: он занимался только "оплеванием", "перетасовывая и пережевывая" небольшое количество всем наскучивших тем». Мы думаем, что эти люди не совсем правы – если бы не существовало в его действительности тех проблем, о которых он писал, ему не пришлось бы с ними бороться. А пока проблемы существуют (чинопоклонство, взяточничество, глупость, притеснение слабых) – нужно писать о них, нужно сделать так, чтобы люди задумались о них и изменились сами, чтобы изменить Россию в целом.
Детство автора. «Господа Головлевы».
Салтыков родился в 1826 г. в богатой помещичьей семье, которая владела несколькими тысячами душ крестьян. Его мать была одаренной женщиной, обладавшей практическим умом, но лишенная моральных качеств. Она была богатой, но скупой, поэтому экономила на всем, на чем могла. Нам кажется, в образе Арины Головлевой, матери Степана, Порфирия и Павла из романа «Господ Головлевых» прослеживаются ее черты. Когда Салтыков-Щедрин был ребенком, крепостное право было в полном расцвете. Как писатель, он замечал не только бедствия угнетенных крестьян, но и «тление» господ (вспомним чахлую жизнь Порфирия Головлева в последние годы). На примере этого романа, где изображен упадок и постепенная гибель трех поколений помещиков, можно сделать выводы о том, что могло бы быть с Россией в целом, если бы не было реформ. С.В. Ковалевская считает, что мрачный дом семьи Головлевых символизируют всю систему крепостного права. По сюжету многие представители семьи Головлевых пытались всеми способами вырвать друг у друга это поместье, а затем умирали (от белой горячки, безумия или заканчивали жизнь самоубийством).
История одного города
Произведение начинается с того, что некие сосуществующие племена ввиду своей некультурности пришли к кризису и решили искать себе правителя (зачин походит на Повесть временных лет). Они надеются, что « Он нам все мигом предоставит, — говорил старец Добромысл, — он и солдатов у нас наделает, и острог, какой следовает, выстроит!» - уже здесь мы видим сатиру, то есть – сами граждане ничего сделать не могут, а как только придет сильный правитель, так всё тут же станет лучше. Первый встреченный князь отказывается руководить ими, потому что ему они показались глупы – они при нем начали ссориться из-за того, кто из них ловил комара. Князь советует им искать глупого князя. Одни не понимают, почему он так сказал и обижаются. Но глупость не порок, порок в другом – и звучит в устах других глуповцев: «— Что же! — возражали они, — нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!». При прочтении данного фрагмента я вспомнила о басне И.А.Крылова «Лягушки, просящие царя» - сначала к ним спускается чурбан, который просто лежит на одном месте, и потихоньку лягушки понимают, что он безобиден и бесполезен. Они опять молятся о царе, к ним Бог посылает аиста, который их ест и тем самым сеет панику. Лягушки вновь недовольны, но тут кончается Божье терпение, и царя он больше не меняет.
Но в отличие от бездействующих лягушек, головотяпы могут похвастаться героическими подвигами: «— Мы щуку с яиц согнали, мы Волгу толокном замесили… — начали было перечислять головотяпы, но князь не захотел и слушать их».
Итак, глуповцы ищут всё новых и новых князей. Но мы вынуждены оставить глуповцев, чтобы посмотреть и на другие произведения Михаила Евграфовича.
Приключение с Крамольниковым
Произведение было опубликовано в издании «Русские ведомости» в выпуске №252 от 14 сентября 1886 года. Оно было написано с подзаголовком «Сказка-элегия», и отражает не только личную драму писателя, но и проблемы целого поколения публицистов, думающих о путях освобождения народа и изменения России. В том, как друзья Крамольникова отрекаются от него, мы можем увидеть сходство, к примеру, с отречением Петра от Иисуса Христа (такую параллель проводит Э.М.Жилякова в работе «Евангельские истоки скорбной сатиры М.Е.Салтыкова-Щедрина). Крамольников пытается создать у читателей представление о правде, но у него не получается это сделать: лишь во время описываемых в произведении событий он задает себе вопрос: «Отчего ты не становился лицом к лицу с этими стонами, а лишь глядел на них отвлеченно? Из твоего пера исходил протест, но твой труд был бесплоден – Ты не указал того, что нужно делать». Нам кажется, что тот же мотив можно найти и в произведениях Л.Н.Толстого, предложенных нам в программе. Л.Н.Толстой писал, что суть переписи – не обследовать безнадежно больного, а лечить и оздоровлять. Как мы помним, в процессе переписи Толстой лишь давал деньги нуждающимся, но не оказывал им реально помощи. Он был отчужден от них: «Зачем ты, человек из другого мира, остановился подле нас? Ты хочешь развлечься, помучить нас?». Толстой, раздавая деньги, осознавал: «Тысячи проживаю – копейки швыряю». Так же и Крамольников задает себе вопрос: «Почему ты имел положение, связи, друзей, а не спешил туда, откуда раздавались стоны?». Так и умирает душа Крамольникова, видя, как друзья отворачиваются от него, умирает важная часть его. Но умер ли он во время описываемых событий, или же он был уже мертвым, и внезапно осознал это, как осознал граф Толстой ошибочность своих действий, только проведя несколько дней в бесплодных попытках осчастливить встреченных им людей? «Всё по-прежнему, только душа его запечатана. Волен мыслить, но это ни к чему – отнята лучшая сила, с которой он мог огнём своего сердца зажигать других людей». Нам кажется, конечно, что дело не в том, что он внезапно разучился писать, а в том, что он понял бессмысленность того, что он делает сейчас: его словно окатывает электрическая струя: «Не нужно!»; «Нет не-ревизского Крамольникова, каким он осознал себя накануне». Здесь мы видим, что Человек – не только его физические проявление («Крамольников ощупал себя, произнес вслух несколько слов, посмотрел в зеркало: он тут, в качестве ревизской души. И мыслить он может»). Ему, как оказалось, этого недостаточно.
В произведении поднята не только тема творца (чье творчество бесплодно, если оно не несет добра), но и тема обычного человека, каждого из нас, у которого есть представление о цели своего существования на определенном жизненном этапе, но эти цели меняются.
Прочитав это произведение, я задумалась о том, всё ли я лично делаю правильно в своей жизни, и не стоит ли поменять что-либо, чтобы избежать этого холодного душа, осознания того, что половина жизни уже прожита, а всё, чем я дорожила и за что билась, мне окажется, как Крамольникову, не нужно.
«Приключение с Крамольниковым» отличается от других произведений нашей программы тем, что не описывает различные события, а показывает, каким образом совершается внутренний переворот в человеке, и в чём же суть понятия «человек».
Тема творца также поднимается в сборнике «Мелочи жизни» в очерке «Читатель»: существуют читатель-ненавистник, солидный читатель (он безразличен), простец (читая, рассматривает жизнь героя и сравнивает его со своей; его подвид – читатель-живчик, который любит анекдоты, читая которые, смеется над героями, радуясь, что сам не попадает в такие ситуации, то есть, его чтение направлено более на себя). Но нет читателя-друга. «Где он?» - спрашивает Салтыков-Щедрин. И не находит ответа…