2. Позитивистская традиция: неопозитивизм и аналитическая философия

Позитивизм как философское направление берет свое на­чало в 30-х годах XIX столетия. В центре внимания пози­тивис­тов всегда находился вопрос взаимоотношения филосо­фии и науки. При этом, по их мнению, подлинное (пози­тивное) знание может дать только наука, а философия как мировоззренческое знание не имеет права на существование.

Позитивизм в своем развитии прошел ряд этапов. Исто­ри­чески первая форма позитивизма сложилась в 30–40-е го­ды XIX века и связана с его основоположником, француз­ским фи­ло­софом Огюстом Контом. Согласно Конту задачей науки яв­ляется не объяснение, а описание явлений и законов реальности, основанное на опыте. При таком подходе к науч­ному знанию все мировоззренческие вопросы в философии оказываются псевдопроблемами. И задача положительной философии, по его мнению, заключается лишь в систематиза­ции конкретно-научного знания на основе рациональной клас­сификации наук. Революция в естествознании, начав­шая­ся в конце XIX века, нанесла первому позитивизму смертель­ный удар, так как она свидетельствовала об ограниченности прежних представлений о мире, а также о необходимости и возможности проникновения в сущность явлений.

Вторая историческая форма позитивизма — эмпириокри­ти­цизм (критика опыта) — возникла на рубеже XIX–XX ве­ков. Его ведущими представителями были австрийский фи­зик Эрнст Мах и швейцарский философ Рихард Авенариус. Позитивисты второго этапа отказались, по существу, даже от формального признания объективной реальности. Под влия­нием неправильно истолкованных достижений естествозна­ния своего времени (открытия делимости атома, создания Макс­веллом электромаг­нит­ной теории и др.) и связанного с этим кризиса в физике представители эмпириокритицизма при­шли к выводу: «Мате­рия исчезла, остались одни урав­нения».

Философию махисты сводили к теории познания. При этом сами проблемы познания истолковывались с позиции крайнего психологизма, переходящего в субъективизм и субъек­тивный идеализм. Ощущения рассматривались махис­тами как единст­венно доступная человеку реальность, как «элементы мира». Гносеологические и социальные корни махизма вскрыл В.И. Ленин в работе «Материализм и эмпи­рио­критицизм» (1909). Кризис этой формы позитивизма разразился уже в первом десятилетии XX века. Он был неиз­беж­ным следствием углубления революции в естествознании и преодоления физи­кой своего кризисного положения.

На смену эмпириокритицизму пришел неопозитивизм («неомахизм», как его вначале именовали), или третий пози­тивизм. Термин «неопозитивизм» и близкий к нему термин «аналитическая философия» употребляются в широком и узком смыслах. В широком смысле между ними и, соответ­ст­венно, между школами (концепциями) есть отношение пере­сече­ния. Это необходимо учитывать при рассмотрении дан­ных течений.

Неопозитивизм сложился в международное философское течение в 20–30-е годы ХХ века и был распространен в Австрии, Англии, Германии, Польше и других странах. Но мы рассмот­рим наиболее подробно его исторический первый и основной вариант — логический позитивизм. Колыбелью его был так называемый «Венский кружок». В него входили такие ученые и философы, как Мориц Шлик, Рудольф Карнап, Отто Нейрат. На формирование основ логического позитивизма существенное влияние оказало учение логичес­кого атомизма английского ло­ги­ка и философа Бертрана Рассела и «Логико-философский трактат» австро-английс­кого философа Людвига Витген­штей­на. В 1934 году к «Венскому кружку» примкнули Чарльз Моррис, Эрнст На­гель, Уиллард Куайн. И течение стало называться «логичес­кий эмпиризм».

Объективные предпосылки, породившие третью волну позитивизма, — это продолжающийся рост абстрактности науч­ного знания в связи с революцией в естествознании и, что особенно существенно, возрастание роли языка в познании. В это время в связи с кризисом в математике, обнаружением парадоксов в ряде математических теорий (в частности, в теории множеств) обострилась проблема по­строе­ния «идеального языка» теорий (т. е. искусственного языка). Указанные тенденции требовали осмысления фило­соф­ских проблем науки, связанных в первую очередь с логи­ческим обоснованием научного знания и ролью языка в познании. Данную пробле­матику как раз подметил, подхва­тил и попытался по-своему интерпретировать логический позитивизм. Его представители поставили перед собой задачу добиться полной формализации научных знаний на основе аксиоматического метода и искусст­венного формализован­ного языка с использованием математи­ческой логики. В отличие от махистов, которые развивали в основном «психо­ло­гическую» теорию познания, логические позитивисты выдвинули новое понимание научного познания как логико-лингвисти­чес­кого конструирования, естественно, с опорой на «чувственные данные» как эмпирический базис науки. В результате познание предстает как процесс логического кон­ст­руирования, логичес­кого упорядочения субъектом чувст­венных данных опыта, а не как процесс отражения объектив­ной реальности. Анализ же самого познания есть в основном анализ языка. Отсюда ста­новится понятным название данной формы неопозитивизма.

Как же с этих гносеологических позиций решается тради­ционный позитивистский вопрос о взаимоотношении филосо­фии и науки? Как понимается логическими позитивистами природа философии? Противопоставляя науку философии и опираясь на свою методологию, представители логического позитивизма считали подлинно научным знанием только эмпи­рически проверяемое конкретно-научное знание. Тради­цион­ное же философское знание объявлялось вненаучной (бессмыс­лен­ной) метафизикой, так как философские суждения («пред­ложения») не поддаются эмпирической про­верке («верифи­кации»). По мнению логических позитивис­тов, философия — это не содержательное знание о мире, а род деятельности, сводящийся к логическому анализу языка науки. И фило­софия путем анализа языка должна очищать научные знания от «вненаучных» утверждений («пред­ложений») и обеспечивать с помощью математической логики построение идеальных логи­ческих моделей осмыслен­ного рассуждения.

Методология научного познания логического позитивиз­ма опирается на два фундаментальных допущения (догмы) — дихо­томию аналитического и синтетического знания и принцип редукционизма теоретического знания к эмпири­чес­кому, а также связанные с этими допущениями эмпи­рическую теорию значения и процедуру «верификации» (подтверждения). Пер­вое допущение нужно логическим по­зи­тивистам, чтобы отде­лить знание опытное (синтетическое) от внеопытного (аналити­ческого). Второе допущение служи­ло для сведения теоретического знания к эмпирическому (к эмпирически проверяемым следствиям из теоретических утверждений), т. е. к «предложениям наблюдения».

Аналитическое знание — это формальное знание. Истин­ность аналитических суждений (предложений) может быть уста­новлена на основе лингвистических значений составляю­щих его элементов (например, на основе синонимии). Более того, истинность таких суждений может быть задана их фор­мальной структурой и, следовательно, может быть конвен­циональной (условной). Аналитическое знание не требует эмпи­рической проверки, оно априорно (внеопытно). К апри­ор­ному знанию логические позитивисты относили логику и математику.

Синтетическое знание является содержательным. Уста­нов­ление истины синтетических суждений нуждается в эмпири­ческой проверке, в эмпирическом подтверждении, т. е. в про­цедуре верификации. Последняя состоит в сопо­став­лении пред­ложений наблюдения с фактами реальности.

Согласно принципу верификации имеют смысл только те предложения, которые допускают опытную проверку. И процедура верификации призвана выявить в языке науки раз­лич­ные типы предложений и освободиться от ненаучных, «мета­физических» предложений. В результате такого эмпи­ри­ческого критерия научности логические позитивисты полу­чили следую­щую типологию предложений.

Научные предложения — это в конечном счете верифи­ци­руемые предложения типа «Земля имеет форму шара». Анти­науч­ные предложения — это просто слова, соединен­ные по форме предложения. Например, «Луна умножает четырех­уголь­но». Вопрос о верифицируемости этих предло­жений абсурден. Вненаучные предложения — это невери­фицируемые предло­жения, поэтому они устраняются из нау­ки как научно-неосмыс­ленные. К этому разряду неопозити­вис­ты отнесли все тради­ционно философские предложения типа «Мир существует независимо от сознания». В этом суть неопозитивистской «революции в философии».

С конца 50-х годов логический позитивизм и неопозити­визм в целом теряют свое влияние в результате слабости своих исходных установок. Действительно, несмотря на то, что логический позитивизм выявил многие трудности про­цесса познания (в частности, продемонстрировал невозмож­ность полноты формализации знания) и внес определенный вклад в развитие науки (в частности, развил метод логи­ческого анализа языка науки), нельзя согласиться со многими положениями его методологии.

Неопозитивистское понимание научного познания не отра­жает действительной, сложной и противоречивой струк­туры этого процесса и ведет к субъективизму, так как оно ограничено в основном логико-лингвистической деятель­нос­тью субъекта и наличным эмпирическим бытием.

Методология неопозитивизма метафизична (т. е. анти­диа­лектична). Это проявляется в абсолютном противопостав­лении частно-научного и философского знания, а также в жестком противопоставлении эмпирического и теоретичес­кого уровней познания и таком же противопоставлении аналитического и синтетического знания.

Язык конкретной научной системы (логической конст­рук­ции), ее аксиомы, принципы и логические правила по данной методологии выбираются произвольно, что ведет к радикаль­ному конвенционализму.

К 50-м годам неприемлемость догм неопозитивистской мето­дологии осознали даже такие видные представители фило­софии науки, которые участвовали ранее в «Венском кружке», как К. Гемпель и У. Куайн. Последний подверг основательной критике две основные догмы логического позитивизма и заявил в одной из работ: «Лучше изучать, как наука в действительности развивается и усваивается, нежели выдумывать какие-то вы­мыш­ленные структуры, служащие сходной цели» (Куайн У. На­турализированная эпистемология // У. Куайн. Слово и объект. – М., 2000. С. 275).

Начиная с 50-х готов ХХ века термин «неопозитивизм» и соответствующее ему понятие стали заменяться термином «аналитическая философия». Последняя в широком пони­ма­нии охватывает все формы неопозитивизма, включая линг­вис­тическую философию и постпозитивизм. Лингвистичес­кая фило­софия в этом смысле сохраняет общую позитивист­скую направленность и неопозитивистскую идею о том, что фило­софские проблемы возникают вследствие неправильного упо­требления языка. Однако представители этой философии пола­гают, что объектом анализа должен быть естественный язык. Лингвистическая философия возникла в 40–50-х годах ХХ века на основе философии здравого смысла Дж. Мура и взглядов позднего Л. Витгенштейна. Ее сторонниками были Г. Райл, Дж. Ос­тин, Дж. Уисдом (Англия), М. Блэк, Н. Маль­кольм (США).

Постпозитивизм (или философия науки) формируется на рубеже 50–60-х годов ХХ века. К числу его основных пред­ста­вителей относятся К. Поппер, Т. Кун, Т. Лакатос, С. Туль­мин, П. Фейерабенд и другие. Для постпозитивизма харак­терно множество методологических концепций и их взаимная критика, однако им присущи и некоторые общие черты. Прежде всего это критический пересмотр методологических принципов неопози­ти­визма и отказ от радикального эмпи­ризма. Вообще предста­вители постпозитивизма отказались от идеологии демарка­цио­низма: от жестких границ между науч­ным знанием и филосо­фией, от противопоставления эмпири­ческого и теоретического знания. Они стремились создать новый образ науки в ее раз­витии. При этом для них харак­терен отказ от кумулятивной (накопительной) кон­цепции развития науки и признание обусловленности науки со­циально-культурными факторами.

Однако, несмотря на радикальный отход постпозити­визма от неопозитивизма, связь первого с последним в какой-то мере сохраняется. Она выражается в том, что они зани­маются в основном анализом научного знания, уделяют большое внима­ние языку и рациональным методам позна­ния. Кроме того, постпозитивизм сохранял позитивистскую уверенность, что в философии науки нужно стремиться к научной общезначи­мос­ти. Но сам постпозитивизм по су­щест­ву свидетельствовал, что в фило­софии (любой филосо­фии, в том числе и научной) не может быть общезначимых концепций и решений.