Российское законодательство второй половины XVII века: комментарии

Появление Соборного уложения, вобравшего в себя основную массу действовавших в России в середине XVII века правовых норм, не только не ослабило правотворческой деятельности царской власти, но напротив - сделало эту деятельность еще более активной. В течение второй половины XVII века русскими царями было издано около полутора тысяч нормативных актов*(155), дополнявших и исправлявших Соборное уложение 1649 года. Самыми значительными среди них были: "Торговый устав" 1653 года*(156) и "Новоторговый устав" 1667 года*(157), "Статьи о татебных, разбойных и убийственных делах*(158)" 1669 года*(159), "Статьи о поместьях" 1676 года*(160), а также изданные в том же году "Статьи о вотчинах"*(161).

Порядок принятия подобных законодательных актов, как правило, коротко описывался в преамбулах к ним. Так, "Новоторговый устав" начинался со следующих слов: "Великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович, слушав докладные выписки и торговых статей с своими великого государя бояры и с думными людьми, указал, а его царского величества бояре приговорили: по челобитью Московского государства гостей и гостиных сотен и Чорных слобод торговых людей от приезжих иноземцов во многих обидных торгех, которые проходили в Московском государстве и Великие России в порубежных городех помешкою продолжительные войны, и того ради приезжие иноземцы безстрашно учали товары худые поддельные, как в серебре и в золоте в литом и в пряденом, так и в поставах в сукнах и в ыных заморских товарех в царствующий град Москву и в городы Великие России привозить, в которых товарех подлинно обличены, и такие худые товары сысканы, и русским торговым людей в заповедех в промытах многие убытки и домовные разорения учинились. И ныне всемилосердным великого государя его царского величества на всенародное слезное челобитье воззрением, чтоб Московского государства и порубежных городов Великие России торговые люди имели свободные торги, как годитца бытии, чего и во всех государствах окрестных в первых государственных делах свободные и прибыльные торги для збору пошлин и для всенародных пожитков мирских со всяким бережением остерегают и в полности держат, по нижеписанным торговым статьям ис Посольского приказу приезжим иноземцом для ведомостей заморских, чтоб к торговле в порубежные городы приезд их с товары был ведом, на письме дано"*(162). В преамбуле же к "Статьям о поместьях" сообщалось: "Великий государь указал и бояре приговорили: поместным статьям быть так, как в сей докладной выписке написано под статьями, и закрепить сей свой государев указ и боярский приговор всем думным [д]ьяком для вечного укрепленья, делать бы всякие дела по Уложенью и по сим новым статьям"*(163). Подобное содержание имела и преамбула к "Статьям о вотчинах" 1676 года: здесь также изложенные в основном тексте правовые нормы именовались "новыми статьями"*(164).

Впоследствии законодательные акты, принятые после издания Соборного уложения, получат название "новоуказных статей". Отличительной чертой этих статей была связь с упомянутым правовым сводом, которая выражалась иногда в прямой, но чаще в косвенной форме. "Все новоуказные статьи должно рассматривать как органическое порождение Уложения, - отмечал Ф.Л. Морошкин. - Это потомство, это семья Уложения, и должно сознаться, семья благоустроенная, без исключения объятая единою патриархальною властию Уложения. В истории законодательства мы встречаем новоуказные статьи, и не видим боярских приговоров с положительностию обычая; однакож это отнюдь не ведет к заключению, что авторитетная юриспруденция подьячих с Уложением прекратилась. Есть места в новоуказных статьях, из коих очень легко усмотреть, что между Уложением и сими статьями был посредник, именно Боярские приговоры, - что толкование на статьи Уложения отверждалось в положительный закон только тогда, когда на данные случаи не было боярских приговоров. Дьяк докладывает боярам дело и говорит, что это дело новое, не подходящее ни под одну статью Уложения, и что решить его не по чем, ибо "больше того (в книгах дворовых дач) примеров не сыскано, а подьячие сказали, что у них вершенных дел нет". По этому докладу бояре останавливаются решением, делают представление Государю с прописанием того, "что подьячие сказали", и с прописанием собственного мнения в виде вопросов. Вследствие сего представления Государь указал, и бояре приговорили - и вот новоуказная статья"*(165). Из всего этого Морошкин делал вывод, что "новоуказная статья в системе законов появлялась только тогда, когда на данный судебный вопрос не было примерных решений: следовательно, Уложение не только не останавливало развития судебной юриспруденции, но сообщало ей новое движение, новую обширнейшую деятельность"*(166).

М.М. Сперанский появление новоуказных статей объяснял следующим образом: "Уложением 1649 г. приведены в единство все прежние разнообразные уставы и постановления. В нем соединено все то, что из них признано было нужным сохранить в своей силе с надлежащим исправлением и дополнением. Оно есть более свод законов прежних, нежели закон новый; а как настоятельность нужд требовала в составлении его великой поспешности и как в 25-ти главах его невозможно было каждую часть законодательства изложить во всем ее пространстве, то и принято было тогда же правилом дополнять его по мере возникающих случаев (Улож. Гл. X, ст. 2). Таким образом, в Уложении общие начала законодательства были установлены, главные черты каждой части его означены, но окончательное их совершение предоставлено постепенному действию времени и опыта. Отсюда произошли разные постановления под именем новоуказных статей, именных указов и боярских приговоров известные"*(167).

В отличие от Соборного уложения, новоуказные статьи, как правило, не печатались и хранились в списках (часто всего лишь в одном экземпляре). Их содержание могло быть известно поэтому только узкому кругу лиц, служивших в канцеляриях приказов, - дьякам, подьячим. Немалое количество данных законодательных актов просто-напросто терялось среди канцелярских бумаг различных приказов. При таком положении нередко приходилось полагаться лишь на память приказных - источник весьма ненадежный. Когда в 1700 году учрежденная Петром I специальная комиссия попыталась собрать все узаконения, вышедшие после издания Соборного уложения, и обратилась к приказам, то получила ответ - "иных указов сыскать нельзя, ибо которые подьячие в тех годах сидели и те померли".

Большие проблемы для судей создавала и разрозненность законодательства, усиливавшаяся по мере выхода новых нормативных актов. Преодолеть ее можно было более совершенной организацией правового материала по сравнению с той, которая использовалась в Соборном уложении 1649 года. Однако составители новоуказных статей так и не вышли за рамки характерных для этого правового свода приемов приказной юриспруденции. Воспроизводя в этих статьях нормы Соборного уложения, они могли внести те или иные изменения в их содержание*(168), но порядок расположения правового материала, как правило, оставляли прежним. Так, например, статья 88 новоуказных статей "О татебных, разбойных и убийственных делах", утвержденных царем Алексеем Михайловичем 22 января 1669 года, была составлена путем простого объединения статей 1, 2 и 6 главы XXII Уложения. Как и в прежние времена, группировка норм осуществлялась чаще всего по хронологическому принципу. В соответствии с таким принципом были, например, сгруппированы юридические нормы в "Наказе сыщикам беглых крестьян и холопов" от 2 марта 1683 года. Так, первые три статьи названного законодательного акта дословно повторили нормы царского указа 1658 года, в статьях с четвертой по одиннадцатую были воспроизведены нормы царского указа 1661 года, содержание статей с двенадцатой по четырнадцатую было составлено из норм указа 1663 года, пятнадцатая статья повторила текст царского указа 1667 года. Хронологический принцип виден и в расположении материала группы статей с 16 по 52 рассматриваемого "Наказа" 1683 года: здесь последовательно воспроизведены нормы царских указов 1663, 1665 и 1667 годов*(169). В русском законодательстве второй половины XVII века, как и прежде, предписывалось вершить суд на основании не только царских указов, но и "градских законов" (Прохирона). Так, в статье 86 новоуказных статей "О татебных, разбойных и убийственных делах" говорилось о том, что "тати и разбойницы и смертные убойцы" должны "за свои вины" подлежать смертной казни "по Уложению и по градским законам"*(170) (выделено мною. - В.Г.). В статье 112 данного законодательного акта шла речь о дворянах, "за которыми поместья и вотчины, а они в расспросе и с пыток винятся в татьбах". Таких дворян надлежало казнить смертной казнью "по указу Великого Государя и по Уложенью, и по градским законам"*(171). Статья же 123 гласила: "А будет кто по своим винам против Великого Государя и Уложенья и градских законов доведутся смертныя казни и тех воров казнить смертию вскоре, не отписывая о том Великому Государю в Москве"*(172) (выделено мною. - В.Г.). М.И. Бенеманский, специально исследовавший вопрос о значении "градских законов" в русском праве, отмечал, что некоторые из новоуказных статей "О татебных, разбойных и убийственных делах" 1669 года, "дополняя, развивая и видоизменяя право Уложения, прямо приводят выдержки из Градских законов и, в частности, из Прохирона"*(173). В качестве примера он приводил статью 109 данных новоуказных статей, в которой после буквального воспроизведения статьи 24 главы XXII Соборного уложения было прибавлено: "а в градских законах написано: Аще жидовин или агарянин дерзнет развратить от христианской веры христианина, повинен есть казни главней"*(174).

Подобные случаи цитирования "градских законов" (Прохирона) имели место и в других нормах новоуказных статей 1669 года "О татебных, разбойных и убийственных делах". Так, в статьях 79 и 108 данного законодательного акта воспроизводились одни и те же фразы: "А в градских законах написано: творяй убийство волею коего-либо, аще есть возраста, мечем муку да примет. Да в градских же законах написано: аще седми лет отрок, или бесный убьет кого, не повинен есть смерти".