3. Объективные политические отношения и поле политики

Политические отношения – это субъект-контрсубъектные отношения, которые, в отличие от политической деятельности, представляют собой не отношения субъектов и контрсубъектов политики к государственной власти, к её институтам (в том числе органам, организациям, учреждениям), а отношения субъектов и контрсубъектов политики друг к другу по поводу государственной власти. Как и любые другие отношения, они могут быть связывающими (в том числе суммарно-связывающими и интегрально-связывающими) и разъединяющими. Связывающие субъект-контрсубъектные политические отношения могут быть суммарно-связывающими и интегрально-связывающими. Разъединяющие субъект-контрсубъектные политические отношения – это отношения, в которых разъединённость (разобщённость, отдельность, раздельность, обособленность, изолированность) субъектов и контрсубъектов политики друг от друга доминирует над их связанностью.

Политические отношения могут быть отношениями, отчуждающими каждого находящегося в них человека от человеческой политики и от его собственной человеческой сущности (природы). Это такие политические отношения между находящимися в них индивидуальными или коллективными субъектами и контрсубъектами политики, в которых один из них, говоря словами К. Маркса, «чувствует себя в этом самоотчуждении удовлетворённым и утверждённым, воспринимает отчуждение как свидетельство своего собственного могущества и обладает в нём видимостью человеческого существования. Второй же… чувствует себя в этом отчуждении уничтоженным, видит в нём своё бессилие и действительность нечеловеческого существования», испытывает «в рамках отверженности возмущение против этой отверженности, возмущение, которое… необходимо вызывается противоречием между его человеческой природой и его жизненным положением, являющимся откровенным, решительным и всеобъемлющим отрицанием этой самой природы. …От первого исходит действие, направленное на сохранение антагонизма, от второго – действие, направленное на его уничтожение»¹ или политическая апатия, самоустранение, отстранение самого себя от политики.

Политические отношения могут быть либо объективными (обозначим их символом О_П–О²), либо субъективными (обозначим их символом О_П–С³), когда⁴

О_П = (О_П–О О_П–С). (3.1)

Объективные политические отношения – это отношения, которые существуют объективно. Они непосредственно не зависят от находящихся в них субъектов и контрсубъектов политики, от их психических образований (в том числе от их сознания), осуществляемых ими политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений. Эти отношения являются разновидностью объективных субъект-контрсубъектных отношений, существующих между людьми, в том числе общественных отношений, существующих между людьми, живущими в определённом обществе, среди которых можно выделить нематериальные и материальные отношения. Причём к нематериальным общественным отношениям могут быть отнесены, например, религиозные, нравственные, правовые, идеологические отношения, а к материальным – социальные, производственно-экономические, в состав которых при определённых условиях могут входить не только «вещно-производственные», но и «телесно-производственные» отношения.

Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения – это отношения, которые заданы извне, возникают (складываются, образуются, формируются, устанавливаются) до существующих «внутри» них политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений субъектов и контрсубъектов политики. Они возникают вне этих политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений и до них. Они есть порождение, результат (продукт) предшествующих политических деятельностей и предшествующих субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений. Их, как правило, устанавливают другие субъекты и контрсубъекты политики, но могут установить и находящиеся в них субъекты и контрсубъекты политики, однако в другое время и нередко в другом месте, при осуществлении ими других, предшествующих, политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений. Иначе говоря, время (а часто и место) возникновения объективных субъект-контрсубъектных политических отношений не совпадает со временем (а часто и местом) осуществляемых в них политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений. Они отделены (отчуждены) от породивших их субъектов и контрсубъектов политики, от породивших их политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений, существуют независимо от них.

В отличие от субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений, объективные субъект-контрсубъектные политические отношения – это не двусторонне-активные отношения субъектов и контрсубъектов политики друг к другу, а двусторонне-объективные и двусторонне-пассивные отношения, отношения между субъектами и контрсубъектами политики, существующие независимо от этих субъектов и контрсубъектов, от их психических образований (в том числе от их сознания) и их активности. Это такие отношения, которые представляют собой объективные условия существования субъект(контрсубъект)-объектных и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений, определяют и детерминируют их, как и всю политическую жизнь людей в целом.

Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения – это не активно-преобразовательные, не активно-рефлективные и не рефлексивно-преобразовательные, а пассивно-рефлексивные (пассивно-рефлективные) субъект-контрсубъектные отношения. Сами по себе, вне политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений находящихся в них субъектов и контрсубъектов политики, они ничего не преобразуют, а представляют (выражают, отображают) определённую неперсонифицированную (в том числе безличную) функционально-ролевую взаимосвязь, взаимозависимость и раздельность или даже противоположность этих субъектов и контрсубъектов. В них могут находиться как коллективные, так и индивидуальные субъекты и контрсубъекты политики. Однако и те и другие, оставаясь сами по себе таковыми, тем не менее, проявляют, актуализируют себя в данных политических отношениях не как независимые персоны или общности, объединения, организации, а как представители, носители и исполнители определённых, заданных извне, в том числе другими людьми, функций, или ролей. Они выступают здесь как представители других политических и иных общностей, объединений, организаций¹, а так же как представители других человеческих индивидов, представляющих те или иные политические или неполитические общности, объединения, организации. Говоря словами Э. В. Ильенкова, здесь каждый из них, «оставаясь самим собой, выступает в роли представителя» чего-то или кого-то другого, «а ещё точнее – всеобщей природы», «всеобщей формы и закономерности этого другого», «остающейся инвариантной во всех его изменениях, во всех его эмпирически очевидных вариантах». Здесь каждый из них «представляет не себя, а "другое" в том же самом смысле, в каком дипломат представляет не свою персону, а свою страну, его на то уполномочившую». Здесь каждый из них «превращается в представителя совсем "другого", "исполняет роль или функцию представителя… чего-то "другого", …не похожего» на него, «и тем самым обретает новый план существования». Они выступают здесь в качестве актёров, исполнителей ролей пьесы, написанной не ими самими, а другими людьми. Например, они выступают в качестве представителей того или иного государства, органа государственной власти (парламента, президента или правительства), той или иной организации, например, политической партии, а также в качестве представителей либо рабочих, либо предпринимателей, либо учёных, либо пенсионеров, либо молодёжи, либо любой другой категории людей. Каждый из них имеет определённый статус, занимает в этих отношениях определённую позицию, находясь в которой, обязан вести себя (осуществлять свою политическую активность) соответствующим образом, т. е. в соответствии с требованиями (нормами, предписаниями, пожеланиями, ожиданиями) других людей. Будучи формально или неформально закреплёнными в соответствующих нормах, «нормативных схемах» (в том числе правовых или моральных) и зафиксированными определённым образом с помощью соответствующих знаковых средств, сами по себе эти отношения не содержат в себе ни вещества, ни энергии, ни информации. Они существуют и в том случае, когда между субъектами и контрсубъектами политики отсутствуют визуальные, слуховые, телесные, вещественные, энергетические, информационные или какие-либо иные непосредственные контакты, когда между ними отсутствует обмен вещества, энергии или информации. Эти отношения, следовательно, имеют особую объективную «форму существования» – «идеальную форму», отличную от материальной (телесной) формы их носителей, от находящихся в них субъектов и контрсубъектов политики¹, есть нечто «…"идеальное", существующее вне головы и вне сознания людей, – совершенно объективная, от их сознания и воли никак не зависящая действительность особого рода, невидимая, неосязаемая, чувственно не воспринимаемая…»².

Объективные субъект-контрсубъектые политические отношения – это отношения, которые представляют собой нечто неуловимое, невидимое, неосязаемое, чувственно не воспринимаемое, «чувственно-сверхчувственное», нечто идеальное. На данное обстоятельство обратил внимание К. Маркс, характеризуя стоимость товаров как особого рода общественное отношение между людьми: «Стоимость [Wertgegenstandichkeit] товаров тем отличается от вдовицы Куикли, что не знаешь, как за неё взяться. В прямую противоположность чувственно грубой предметности товарных тел, в стоимость [Wertgegenstandichkeit] не входит ни одного атома вещества природы. Вы можете ощупывать и разглядывать каждый отдельный товар, делать с ним что вам угодно, он как стоимость [Wertding] остаётся неуловимым»³. Близкую (но не тождественную!) позицию занимают и другие исследователи, например, Б. Д. Парыгин и Л. П. Буева. В частности, Б. Д. Парыгин отмечает, что социальные (общественные), в том числе политические, отношения – это отношения «между представителями различных социальных групп и общностей, между различными социальными типами, являющимися представителями этих общностей и классов»⁴. При этом он ссылается на высказывание К. Маркса о том, что общественные отношения – это «не отношения одного индивида к другому индивиду, а отношения рабочего к капиталисту, фермера к земельному собственнику и т. д.»⁵. Л. П. Буева пишет, что общественные отношения – это «отношения между общностями, классами, слоями, различными социальными и национально-этническими группами, коллективами и объединениями, а между индивидами лишь постольку, поскольку они выступают представителями этих общностей, более или менее типичными»⁶. При этом она также цитирует высказывание К. Маркса о том, что в общественных отношениях «капиталист и наёмный рабочий, как таковые, сами являются лишь воплощениями, персонификациями капитала и наёмного труда»⁷, а также следующее его замечание: «Характерные экономические маски лиц – это только олицетворение экономических отношений, в качестве носителей которых эти лица противостоят друг другу»⁸. «Общественные отношения, – пишут В. А. Соснин, С. К. Рощин и Е. Н. Резников – это официальные, формально закреплённые, объективизированные, действенные связи. Они являются ведущими в регулировании всех видов отношений, в том числе межличностных»¹.

Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения – это отношении, вне которых не существуют, и существовать не могут никакие субъективные субъект(контрсубъект)-объектные и субъект-контрсубъектные политические отношения, так как они, образно говоря, «вставлены» («встроены», «включены») в соответствующие объективные субъект-контрсубъектные политические отношения, детерминированными ими, зависимыми от них. Так же как и любая специфически человеческая деятельность «вставлена» в соответствующие объективные общественные отношения того или иного общества. «В каких бы, однако, условиях и формах ни протекала деятельность человека, – пишет А. Н. Леонтьев, – какую бы структуру она ни приобрела, её нельзя рассматривать как изъятую из общественных отношений, из жизни общества. При всём своём своеобразии деятельность человеческого индивида представляет собой систему, включённую в систему отношений общества. Вне этих отношений человеческая деятельность вообще не существует»². Вне этих отношений не существует и любое, в том числе политическое, общение. Б. Ф. Ломов отмечает: «Не общение (как разновидность субъективных субъект-контрсубъектных отношений. – И. Г.) конструирует общественные отношения, как полагает Г. Мид, а, напротив, само общение (как и индивидуальная деятельность) определяется той системой общественных отношений, в которую объективно включён индивид»³.

Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения могут актуализироваться и проявиться в политической деятельности субъектов и контрсубъектов политики, в их субъективных субъект-контрсубъектных политических отношениях, в том числе межличностных, личностно-групповых, внутригрупповых и межгрупповых. Они могут актуализироваться и проявиться в различных субъективных субъект-контрсубъектных актах-отношениях. Они могут актуализироваться и проявиться либо только в психических актах субъектов и контрсубъектов политики, в том числе, например, в актах их восприятия, воспоминания, представления, воображения или мышления, а также в эмоциях, установках или переживаниях. Они могут актуализироваться и проявиться либо в их психических актах и высказываниях, либо в их психических актах и действиях, либо в их психических актах, высказываниях и действиях. В любом случае они актуализируются и проявляются тогда, когда субъективируются, т. е. принимают форму субъективных отношений. Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения, следовательно, имеют ту особенность, что они актуализируются, проявляются лишь тогда, когда находящиеся в них субъекты и контрсубъекты осуществляют те или иные субъект(контрсубъект)-объектные акты-отношения и/или те или иные субъект-контрсубъектные акты-отношения. И лишь в этих актах-отношениях они субъективируются, т. е. приобретают субъективную форму. Вне этих актов-отношений, вне субъект(контрсубъект)-объектных и субъективных субъект-контрсубъектных отношений они остаются объективными, не актуализированными, не проявленными.

Объективные субъект-контрсубъектные отношения – это отношения, которые, будучи порождением предшествующих политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений, детерминируют, обуславливают находящиеся внутри них политические деятельности и субъективные субъект-контрсубъектные политические отношения, являются объективным условием их существования, частью той жизненной ситуации, в которой субъективные политические отношения формируются, актуализируются, проявляются и объективируются. Таким образом, объективные субъект-контрсубъектные политические отношения носят двойственный характер. С одной стороны, они представляют собой порождение, результат (продукт) предшествующих им политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений, с другой стороны, являются объективным детерминантом последующих политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений. При этом необходимо учитывать, что объективные субъект-контрсубъектные политические отношения – это особый результат и особый детерминант политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений субъектов и контрсубъектов политики. В частности, они представляют собой особую – объективно-идеальную – форму (структуру, способ выражения содержания, модель) и порождающих данные объективные отношения, и существующих («вставленных») в них политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений. Как таковые, они, с одной стороны, объективно-идеальным образом репрезентируют (отображают, воспроизводят) порождающие их политические деятельности и субъективные субъект-контрсубъектные политические отношения, а с другой стороны, определяют (задают) собой существующие («вставленные») в них политические деятельности и субъективные субъект-контрсубъектные политические отношения.

Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения, точно так же как политические деятельности и субъективные субъект-контрсубъектные политические отношения, постоянно изменяются, в том числе развиваются. Каждое новое поколение людей, овладевая существующими объективными субъект-контрсубъектными политическим отношениями, так же как существующими политическими деятельностями и субъективными субъект-контрсубъектными политическими отношениями, вместе с тем, изменяет, преобразует, совершенствует или, наоборот, ухудшает их. При этом любые изменения объективных субъект-контрсубъектных политических отношений есть результат политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений субъектов и контрсубъектов политики, устанавливающих эти объективные отношения. Как правило, эти изменения происходят стихийно (непреднамеренно), не всегда или не сразу осознаются людьми, в том числе субъектами и контрсубъектами политики, благодаря политическим деятельностям и субъективным субъект-контрсубъектным политическим отношениям которых они устанавливаются (складываются). Вместе с тем, они могут и осознаваться людьми, а также могут быть результатом их целенаправленных (преднамеренных) политических деятельностей и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений.

Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения составляют объективные условия (обстоятельства) политики, политического бытия людей. Их существование обусловлено тем, что предпосылками политики, политического бытия и всей человеческой истории в целом являются «живые человеческие индивиды», существующие, говоря словами К. Маркса, «не в какой-то фантастической замкнутости и изолированности, а в своём действительном, наблюдаемом эмпирически процессе развития, протекающем в определённых условиях»¹ – жизненных условиях этих индивидов. Оно обусловлено тем, что каждый вступающий в жизнь человеческий индивид или поколение индивидов, политическая и всякая иная человеческая история, «каждая её ступень, застаёт в наличии… исторически создавшееся отношение людей к природе и друг к другу»².

Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения не есть нечто пустое, бессодержательное. Они имеют не только особую – объективно-идеальную, рефлективную – форму своего существования, но и определённое содержание. Этим содержанием является не те политические деятельности и субъективные субъект-контрсубъектные политические отношения, которые существуют в соответствующих объективных субъект-контрсубъектных политических отношениях, а те предшествующие им политические деятельности и субъективные субъект-контрсубъектные политические отношения, результатом (порождением) которых являются данные объективные отношения.

Объективные субъект-контрсубъектные политические отношения, как и любые другие отношения, имеют определённые пространственно-временные характеристики и параметры (величины измерения), которые могут быть описаны в соответствующих (в том числе геометрических) терминах. Важнейшей пространственно-временной характеристикой этих отношений является то, что они образуют в пределах определённого пространственно-временного континуума¹ поле – поле политики, или политическое поле (рис. 3.2),

Поле

политики

Рис. 3.2. Поле политики

которое, так же как и ментальное поле, поле социума, поле духовной культуры, поле материально-вещественной (вещной) среды, поле экономики, является особой, специфической частью поля соответствующего государства и общества, государственно-общественного (общественно-государственного) поля (рис. 3.3).

Поле общества

Поле государства

Поле

политики

Рис. 3.3. Соотношение поля политики, поля государства и поля общества

Политическое поле, так же как и порождающие его объективные политические отношения, имеет определённые пространственно-временные характеристики и параметры. В частности, оно определённым образом структурировано, содержит внутри себя структурированное множество различных потенциально или актуально занимаемых субъектами и контрсубъектами политики и независимых от них, т. е. объективно существующих, мест – политических позиций¹, которые возникают и существуют в моменты и точках пересечения невидимых простому человеческому глазу объективных субъект-контрсубъектных силовых линий-отношений, отделяющих данные места-позиции и находящихся в них субъектов и контрсубъектов политики друг от друга и одновременно связывающих их друг с другом, образуя многостороннюю, многоуровневую (многослойную), многогранную и объёмную структуру политического поля, представляющую собой своеобразную решётку, сеть, сетку, в которой могут быть выделены те или иные её сегменты² (отрезки), фрагменты³ (отрывки), части (рис. 3.4),

Рис. 3.4. Фрагмент модели структуры политического поля

имеющие, как и всё политическое поле в целом, различную конфигурацию⁴ (геометрию), например, не только представленную рис. 3.4, но и, условно говоря, многослойно-конусообразную (том числе перевёрнутую), представленную рис. 3.5,

Рис. 3.5. Многослойно-конусообразная

конфигурация структуры политического поля и его фрагментов

многослойно-многосторонне-пирамидальную (в том числе перевёрнутую), представленную рис. 3.6,

Рис. 3.6. Многослойно-многосторонне-пирамидальная

конфигурация структуры политического поля и его фрагментов

или многослойно-многосторонне-прямоугольную (многослойно-кубовую), представленную рис. 3.7.

Рис. 3.7. Многослойно-многосторонне-прямоугольная (многослойно-кубовая)

конфигурация структуры политического поля и его фрагментов

Эти места-позиции могут находится в центре политического поля или его фрагмента (назовём их центральными местами-позициями), по его краям (назовём их маргинальными¹ местами-позициями) и в промежутке между его центром и краями (назовём их промежуточными местами-позициями) (рис. 3.4.. При этом они одновременно могут находиться либо в верхнем, среднем (промежуточном) и нижнем слоях политического поля или его фрагмента, имеющего многослойно-конусообразную (рис. 3.5) или многослойно-многосторонне-пирамидальную (рис. 3.6) конфигурацию, либо в верхнем, среднем (промежуточном) и нижнем слоях, а также на передней, левой, задней и правой сторонах политического поля или его фрагмента, имеющего многослойно-многосторонне-прямоугольную (многослойно-кубовую) конфигурацию (рис. 3.7). Каждое из них имеет свою специфику. Например, это может быть место-позиция субъекта или контрсубъекта государственной власти, субъекта или контрсубъекта политики, в том числе место-позиция избирателя или кандидата на ту или иную властно-государственную должность, место-позиция главы государства, члена правительства или депутата парламента, место-позиция члена политической партии, лоббистской заинтересованной группы или общественно-политического движения, место-позиция политического лидера или его последователя, место-позиция неличностного субъекта-подданного или личностного субъекта-гражданина.

Все эти места-позиции в той или иной – минимальной, низкой, средней, высокой или максимально высокой – мере институциональны, представляют собой пространственно-временную локализацию потенциальных и актуальных объективных политических отношений, субъект(контрсубъект)-объектных и субъективных субъект-контрсубъектных политических отношений, а также идеально-знаковых моделей (систем знаний, оценок и норм), составляющих содержание определённой политической культуры или субкультуры, моделирующей и регулирующей эти отношения, в том числе присущие им потенциальные и актуальные элементы, структуры и функции. Они в той или иной мере «задают», определяют, обуславливают, детерминируют характеристики (свойства) соответствующего политического поля, а также политическую деятельность и субъективные субъект-контрсубъектные политические отношения находящихся в них субъектов и контрсубъектов политики.

Каждое место-позиция содержит определённый материальный и нематериальный потенциал, т. е. определённые материальные и нематериальные ресурсы, которые определённым, специфическим для него, образом структурированы и распределены в нём.

Каждое такое место-позиция может быть занято в разные моменты (периоды) времени разными индивидуальными или коллективными субъектами и контрсубъектами политики. В результате чего на них распространяются его специфические характеристики и ресурсы, которые становятся их собственными характеристиками и ресурсами. В частности, они получают (приобретают) соответствующие этому месту-позиции политический статус (ранг) и политические роли, права, полномочия и обязанности, предписания, предъявляемые к ним требования и применяемые к ним меры ответственности, ценностные ориентиры, нормы (правила, стандарты, шаблоны), сценарии политической деятельности и политических отношений.

Понятия «поле» широко используется в современной социологии и политологии. Существенный вклад в их разработку внёс французский социолог Пьер Бурдье (Bourdieu; 1930–2002)¹. Согласно П. Бурдье, общество можно рассматривать как систему различных полей – поля экономики, поля политики, поля религии, социально-классового поля, государственно-бюрократического поля, поля литературы, поле наук и т. д. В каждом поле есть свой вопрос о власти, о господствующих и подчинённых, о капитале (капитал признанного автора в научном или литературном поле, экономический капитал в поле производственной деятельности и т. д.), о легитимности, о производстве и потреблении и т. д. В каждом поле действуют свои властные отношения и иерархии, структурные давления и цензы (право на допуск в то или иное поле, право на то, чтобы стать профессионалом – профессиональным политиком, учёным, литератором), специфические формы борьбы за легитимность/признанность в поле (за признание в политике, науке, литературе) и за легитимность и границы самого поля. Всё общественное пространство можно рассматривать как серию полей сил, внутри которых агенты борются за различные формы капитала и выгодные (эффективные) позиции внутри каждого из полей.

Поле, согласно П. Бурдье, – это относительно замкнутая и автономная система социальных отношений. Оно возникает как следствие общественного разделения практик. Практики, по Бурдье, – это не то же самое, что деятельность или активность. Практики – это «всё, что делает агент». Причём это «всё» надо понимать в свете концепции двойного структурирования: с одной стороны, практики суть непосредственные действия, коммуникации, акты мышления и т. д., а с другой – опосредующие социально-структурные формы, вне которых социальное действие как таковое невозможно. Практики, следовательно, являются не просто действительностью неких действий, но и осуществлением социальных структур. Это обстоятельство раскрывается формулой, предложенной П. Бурдье в работе «Различия»: <(габитус) (капитал)> + поле = практики². Поле – это подпространство, обладающее совокупностью специфических характеристик, отличающих его от любого другого подпространства; это специфическая система объективных отношений между различными позициями, определяемыми социально и в большой степени независящими от индивидов, которые эти позиции занимают; иными словами, поле – это структурированное пространство позиций. Причём сама позиция, в свою очередь, есть не что иное как структура распределения специфического капитала, институализированного или нет, получившего внутреннее признание или внешнюю поддержку. Поле характеризуется свойствами составляющих его позиций, которые могут быть проанализированы независимо от характеристик индивидов, эти позиции занимающих. Особенностью поля является то, что позиции в нём существуют независимо от конкретных индивидов или коллективов и могут быть заняты в разное время разными агентами – индивидуальными и коллективными. Характеристики, свойственные определённой социальной позиции, присваиваются занимающими эту позицию индивидом и становятся его собственными характеристиками. Структура поля есть состояние соотношения сил между агентами или институциями, вовлечёнными в борьбу за распределение специфического капитала, накопленного в течение предшествующего периода борьбы за управление будущими стратегиями развития. Каждое поле обладает собственными специфическими интересами – «ставкам» – несводимыми к интересам, существующим в других полях. Для того, чтобы поле функционировало, необходимо чтобы «были сделаны» ставки в игре и агенты были готовы в неё играть, т. е. имели бы габитус («интериоризированный ансамбль объективных социальных отношений», «система интериоризированных диспозиций», «структурированная матрица восприятий и позиций», которыми располагает каждый индивид, в силу своего социального статуса, и которые ориентируют его поведение внутри социального пространства, определяя его выбор, вкус, позиции), включающий знание и признание законов, присущих игре, ставкам и т. п. Каждое поле имеет инвариантные (неизменяющиеся, независимые от чего-либо) законы функционирования.

Рассматривая природу различных благ, которые индивиды ставят на карту в борьбе за занятие определённой позиции в поле, П. Бурдье приходит к выводу, что за всем богатством и разнообразием ставок скрываются три большие группы, три категории капталов: экономический (экономические ресурсы – деньги, помогающие занять преимущественное место в поле), культурный (культурные ресурсы – образование, духовно-культурный уровень индивида), социальный (социальные ресурсы – принадлежность к группе, сеть связей, которыми пользуются через посредство группы или через посредство людей, обладающих властью и способных оказать «услугу за услугу»). От наличия капиталов зависит, будет ли агент принят в игр. Каждый агент стремится поместить свои капиталы более выгодно и увеличить шансы на выигрыш. При определённых условиях капталы конвертируются один в другой. Благо, ресурсы становятся капиталом, приносящим прибыль, лишь при условии существования рынка, который устанавливает цены на них. Каждое поле в этом смысле является рынком, где производятся и продаются специфические капиталы. П. Бурдье рассматривает совокупность социальных отношений как распределение различных видов капиталов, которое обуславливает непосредственные взаимодействия агентов, занимающих данные позиции.

Позиции, входящие в поле в данный момент времени и в данных условиях, создают некое пространство возможностей для каждого агента. Каждая позиция в поле через противопоставление себя другой позиции в этом же поле определяет и своё собственное место и свои собственные характеристики, отличающие её от других. Конституируясь как отдельная, обособленная позиция, она тем не менее отражает общую систему взглядов, оценок, интересов, сложившихся в этом поле. Ориентация на изменения позиции зависит, с одной стороны, от системы возможностей в определённый период истории, которая определяет, что можно, а что нельзя делать или думать в данный период времени и в данном поле, с другой стороны, от интересов, направляющих агента к выбору устоявшихся, гарантированных возможностей или к поиску и даже созданию новых, рискованных возможностей. Между полем возможностей, структурой позиций и структурой продукции, производимой в данном поле, прослеживаются отношения соответствия, так что борьба за сохранение или изменение своей позиции в поле и за изменение структуры поля – это борьба за сохранение или изменение структуры продукции данного поля и инструментов её производства. Борьба между агентами за признание, сохранение или изменение правил игры в поле происходит вокруг специфических, свойственных данному полю ставок игры или основ конфронтации агентов, а потому напрямую связана с состоянием существующей на данный период легитимной проблематики. В функционировании любого поля наблюдается определённый эффект «инверсии» (переворачивания, перестановки), когда пространство возможностей, полученных как результат предшествующей борьбы, стремится определить пространство возможных точек зрения и направлять таким образом поиск путей развития специфической для данного поля продукции. Каждый агент, производящий определённую практику, строит свои жизненные планы в зависимости от способности воспринимать существующие возможности, а также в зависимости от умения использовать или отвергать их. Напряжение, возникающее между позициями агентов в поле, есть важнейшее условие и причина преобразований этого поля, которые осуществляются в борьбе за специфические для каждого поля главные ставки. На результаты этой борьбы всегда влияют также внешние факторы.

Габитус – необходимое субъективное условие практик агентов, механизм, порождающий практики, делающий возможным экстериоризацию интериоризированного. Его сущность заключается в том, что он продукт определённой системы социальных отношений, продукт интериоризации объективных социальных структур и необходимое индивидуальное условие их экстериоризации. Габитус необходимая инстанция, опосредующая включение агента в социальные отношения и порождающая практики на основе двуединого процесса интериоризации-экстериоризации социальных отношений; та «клеточка», из которой вырастает многообразие практик агента. С одной стороны, габитус есть повседневное социальное отношение, в которое практически вступает каждый, с другой стороны, – основа практик любого агента, так как он функционирует как структурирующая структура, порождающая и структурирующая практики. «Габитус обеспечивает активное присутствие прошлого опыта, который существуя… в виде схем восприятия, мышления и действия, более убедительным образом, чем формальные правила и установленные нормы, даёт гарантию тождества и постоянства практик во времени»¹. Габитус систематическим образом проявляется во всех практиках агентов, его схемы переносимы из одной сферы в другую. Систематизируя практики, он задаёт им относительное внутреннее единство. Габитус есть место интериоризации внешнего и экстериоризации внутреннего, продукт истории, производящей практики в соответствии со схемами, порождаемыми историей, есть воспроизводство внешних социальных структур под видом внутренних структур личности.

В нём можно выделить различные функциональные сегменты. +++++++?????????

².

³.