Возражения присяжного поверенного Магницкого

Я вынужден ответить на ту часть речи защитника В.С. Жирякова, в которой он обвиняет страховое общество в привлечении Жирякова к настоящему делу. Опровергнуть это легко, если припомнить, когда был пожар и когда была выдана премия: премия была выдана еще до окончания предварительного следствия, немедленно, по соблюдении всех формальностей, требуемых уставом страховых обществ. С выдачей премии все отношения общества с Жиряковым были окончены, и имеет ли какое-либо право Жиряков обвинять за действия Бодрова общество, не выдавшее ему всей обещанной суммы. Действия Бодрова, а не действия страхового общества послужили поводом к тому, что в дело вступилась следственная власть. А руководить действиями следственной власти общество, конечно, не имело ни права, ни возможности, так же как никакого права не имело правление общества во вред своим доверителям акционерам поступиться теми деньгами, которые получены были Жиряковым преступным путем, вследствие чего и был предъявлен гражданский иск.

В одинаковой мере неправильно и обвинение защитником В.С. Жирякова гражданских истцов в неверной передаче вам сущности вексельных операций его клиента. Припомните экспертизу г-на Волкова, вы сами убедитесь, что не мы, а защитник В.С. Жирякова извратил вам сущность вексельных операций г-на Жирякова, если признать, что он сам уяснил их достаточно определенно. Из экспертизы Волкова видно, что Жиряков был должен по векселям 426 тыс., а ему должны были только на 13 тыс. векселей. Векселя могли быть учитываемы теми лицами, которым Жиряков был должен, а не самим Жиряковым, а платить по ним должен был Жиряков как векселедатель. Кроме долга в 426 тыс. у Жирякова был долг по учету векселей, который перед пожаром достиг солидной цифры свыше 90 тыс. руб. Происхождение этих последних учтенных векселей объяснил нам защитник Жирякова, пояснивший, что для банков важна подпись Жирякова, оставившего бланк, а не того лица, кто подписывал векселя, так что если, например, какой-нибудь Лодыгин выдавал вексель на имя Жирякова, то Жиряков имел возможность получить деньги по этому векселю. Это так называемые дружеские векселя, указывающие, вопреки объяснению защитника, еще на большую задолженность Жирякова. Значение этих векселей едва ли кому-нибудь неизвестно, и поэтому я более утомлять вашего внимания не буду.

Возражения присяжного поверенного Базунова

Защитники обвиняемых в своих речах уделили мне много, слишком много внимания. Такое внимание ко мне для меня лестно и приятно. Из их речей оказывается, что я им совершенно не нравлюсь, но это обстоятельство далеко не новость для меня, ибо я давно знаю, что я им благодаря своим взглядам на настоящее дело не могу нравиться. И поэтому ко всем упрекам защитников я отношусь совершенно равнодушно. Прежде чем волноваться, принимать близко к сердцу упреки защиты, следует понять: что такое защита, какие способы борьбы с противником она использует? Приемы защиты выяснились: сбить противника, затоптать его, не стесняясь средствами и не считаясь с обстоятельствами - вот единственное вожделение защиты.

Защитник В.С. Жирякова произнес в защиту своего клиента порядочно-таки длинную речь. Передать хотя бы приблизительно содержание этой речи я положительно не могу, так как несмотря на мое напряженное внимание, с которым я слушал, из нее мне удалось запечатлеть в памяти лишь анекдот о поцелуе и упрек по адресу обвинения и нас, гражданских истцов, в том, что мы стоим на шаткой почве, что она под нами колеблется.

Защитник ошибся: он, вероятно, думал, что мы на фабрике Жирякова, но мы, слава Богу, не там, а здесь, в суде, на совершенно твердой фактической почве. Затем, помнится мне еще, что защитник что-то говорил о собачке и о том, что В.С. Жиряков на старости лет, стоя одной ногой в могиле, не мог бы решиться на преступление, а тем более толкнуть на него своего молодого сына. О собачке говорить ничего не буду - вопрос о ней более чем достаточно разжеван на все лады и кроме скуки ничего не вызывает. Что же касается до преклонных лет Василия Саввича, будто бы гарантирующих его от совершения преступления, то такое уверение - абсурд, красивая, жалобная фраза, не более! Факты из судебной практики показывают как раз обратное. Стоит, например, вспомнить только известного Овсянникова, на старости лет не побоявшегося спалить мельницу. А Овсянников был гораздо старше В.С. Жирякова*(226).

Защитник С.В. Жирякова ставит мне в упрек, что в настоящем деле я являюсь в суде в качестве гражданского истца отстаивать денежные интересы своих доверителей. Что нашел особенно предосудительного господин защитник в том, что люди ищут то, что им принадлежит по праву? Это тем более странно, что сам же г-н Карабчевский неоднократно выступал на суде в качестве гражданского истца! Защитник поставил даже на вид то, что я защищаю интересы своих доверителей на основании доверенности, а он своего клиента - на основании полномочия. В чем тут особенная разница и что тут предосудительного, вероятно и сам господин защитник не сумеет объяснить.

Такой способ защиты мне напомнил один случай, когда защитник, не имея возможности найти данных, могущих оправдать его клиента, рубившего своего отца и свою мать, патетически воскликнул: "Господа присяжные, пощадите его, ведь он - круглый сирота!"

Вообще должен сказать, что речь защитника С.В. Жирякова, по моему мнению, ни на йоту не разъяснила нам дела, ни на йоту не поколебала нашей уверенности в виновности всех подсудимых. Речь эта блещет красивыми фразами, красивыми оборотами... но логики, простите, в ней мало, очень мало. В этой речи господин защитник сравнил меня с антикварием-старьевщиком. Что же, приходится иногда при судебных спорах мириться и не с такими выражениями - этим меня трудно обидеть и удивить...

Но чем меня удивил, поразил защитник С.В. Жирякова, так это одной фразой в своей речи. Такая фраза, я глубоко убежден в этом, еще ни разу не была произнесена перед присяжными. Господин защитник в конце своей речи, движимый какими-то одному ему известными побуждениями, вдруг патетически обращается к вам, господа присяжные, с возгласом: "Если вам нужна жертва, то возьмите моего клиента, но пощадите старика Жирякова, ибо он не виновен!" Факт этот беспримерен. Защитник отказывается от защиты своего клиента, отдает его в жертву и просит помиловать лицо, которое он не защищает и не обязан защищать. Факт такого сорта, что вам, господа присяжные, стоит его основательно взвесить и оценить. Вот все, что я хотел возразить на слова защиты!