Преступное действие.

Осуществление преступной воли в действии. Для бытия преступного деяния необходим переход преступной воли из области мышления во внешнюю деятельность; преступного деяния не может быть до тех пор, пока преступная воля находится в сфере нашего психического бытия. Внешняя деятельность имеет различные ступени. Лат. Стат. знает: обнаружение преступной воли, покушение и совершение престунления.

Обнаружиние преступной воли. Преступная воля может быть обнаружена в форме угрозы совершить преступление; такая угроза в Лит. Стат. носит название «похвалки» или «отповеди», угро­жающий называется «отповедникомъ». В Лит. Стат. «отповедь» счи­тается самостоятельным преступлением, с которым мы познако­мимся при изложении полицейских правонарушений.

Преступная воля может быть обнаружена в каких нибудь внешних действиях, подготовляющих возможность осуществления преступного намерения. О таких приготовительных действиях Лит. Стат. упоминает в постановлениях о политических преступлениях:

«Намъ господару на здоровье стоялъ або речъ посполитую здрадити и ку упадку привести хотелъ, а на то ся готовалъ и усажалъ (и на тое ся важылъ и готовалъ» II ред.).

«Коли бы хто змову, або сникненье, або бунтъ учинилъ на здоровье наше господарское, хотя бы панъ Богъ ховалъ, ижъ бы оная змова не была учинкомъ пополнена».

Одного обнаружения преступной воли в приготовительных действияхдостаточно для бытия некоторых политических преступлений.

Покушение. Покушение следующим образом описывается в Лит. Стат.:

«а естли бы не забилъ а ни ранилъ, одно брони противъ пану своему добылъ» (III, XI, 9);

«накли бы корда, меча, або шабли и якое кольвекъ брони въ обычай звады до­былъ, а хотя бы не ранилъ» (III, IV, 62);

«а хотя бы хто торгнувшися на кого а добывши брони передъ нами не забилъ и не ранилъ никого» (Ш, I, 9).

Из приведенных определений видно, что покушение по Лит. Стат. характеризуется 2-мя признаками: 1) Покушение есть начало осуществления преступного намерения. Преступное намерение на- правлено на нанесение ран; обнажение оружия – покушение – есть начальный момент того действия, посредством которого это намере-

ние может быть приведено в исполнение. 2) Преступное намерение на ступени покушения ещё не осуществлено; результаты, к достижению которых стремился преступник, не достигнуты: «не забилъ», «не ранил».

Лит. Стат. упоминает только о покушении на преступления про­тив жизни и телесной неприкосновенности. Покушение обложено членовредительным наказанием – усечением руки. Объективного вреда покушение не причиняет, а потому лицо, на жизнь или здо­ровье которого совершено покушение, вознаграждения не получает. Но в покушении выразилась преступная воля, а потому виновный в покушении несёт личное наказание.

Оконченное преступление. Преступление считается оконченным, когда преступное намерение приведено в исполнение: «забилъ», «ранилъ», «укралъ» … Достижение или не достижение преступником на­меченной им цели не оказывает влияния на момент окончания преступления. Бегство в неприятельскую землю «умысломъ злымъ на здраду а ку шкоде речи посполитой» считается оконченным преступлением с момента бегства преступника; наход с целью убийства («хотечи его забити») считается оконченным преступлением и в том случае, если он окончился нанесением ран или причинением имущественного ущерба.

Причинная связь. Есть преступления, для состава которых до­статочно одного действия, независимо от тех результатов, какие это действие может иметь. Напримеръ, ношение огнестрельного ору­жия при королевском дворе обложено наказанием, хотя бы винов­ный никого не убил и не ранил. В других случаях для состава преступления необходимы результаты, последствия известныхъ действий. Ответственность деятеля в таких случаях возможна при условии существования причинной связи между действием и результатами. Лит. Стат., при определении преступного деяния, иногда в одном слове указывает и на действиє и на результат действия: «забилъ», «ранилъ»; иногда отдельно указывается действиє и результат, при чем ясно, что действиє – причина, а результат – следствие: «камень упустилъ и кого тымъ камнемъ забилъ», «ранилъ а отъ тое раны умеръ», «до смерти заморилъ везеньемъ», «естли бы только ударилъ, а раны не было», «огнемъ пожаръ пустилъ и шкоду въ попаленью дерева починилъ» и т. д. Между действием и результатом должна быть непосредственная связь для того, чтобы к

субъекту можно было применить наказание за результат. «Ранилъ а отъ тое раны умеръ»: нанесение ран было причиной смерти, и ранивший подлежит ответ­ственности за убийство. Между моментом нанесения ран и моментом смерти раненного проходит известный промежуток времени, впродолжение которого раненный подвергается действию каких нибудь посторонних привходящих сил. Влияние привходящих сил раз­лично: они могут оказать влияние на смерть лица, независимо от нанесения ему ран; успешность их действия может быть обусло­влена существованием ран; наконец, они могут не оказать ника­кого влияния на последовавшую смерть раненного. Лит. Стат. не вхо­дит в рассмотрение тех различных действий, какие могут иметь привходящие силы. Во всех ред. Лит. Стат. есть артикул, преду­сматривающий действиє привходящих сил и носящий совершенно формальный характер. «Битый або раненый («або охроменый») после ранъ ездилъ або ходилъ по колаціямъ, по торгахъ и по корчмахъ, пилъ по беседахъ и седелъ».

Затем наступает смерть раненного. Существование известного промежутка, впродолжение которого раненный подвергался действию привходящих сил, освобождает ранившего от ответственности за причинение смерти:

«хотя тежъ и отъ битья и лежалъ и вмеръ, и отъ битья и отъ ранъ вмеръ, тогды оный, который ранилъ, не маеть головщизны платити, толко раны» (І, VII, 10).

III ред. делает исключение, которым ответственность нанесшего раны увеличивается. Это исключение чисто формальное: наличность привходящих сил устраняет ответственность ранившего за после­дующую смерть раненного только в том случае, если смерть по­следовала по истечении 24 дней от нанесения ран; если же раненный умер до истечения 24 дней, то нанесший раны подлежит ответ­ственности за убийство (III, XI, 53). – Между моментом нанесения ран и моментом смерти раненного проходит известный промежу­ток времени, но раненный не подвергается действию привходящих сил; нанесший раны подлежит ответственности за убийство:

«Пакли бы хто такъ шкодливе былъ раненъ, ижъ бы не могъ быти живъ», ра­нивший «маеть быти черезъ насъ або врядъ нашъ дворный шлюбомъ завязанъ до росправы, поки тотъ ранный с тыхъ ранъ або умереть або жывъ зостанеть, а естли бы отъ тыхъ ранъ умеръ, тогды тотъ, который ранилъ, горломъ, маеть быти каранъ а головщизна совитая плачона будеть» (III, I, 9).

_______