Общее понятие о преступлении.

В Литовском Статуте употребляются следующие термины для обозначения понятия – преступление: «выступъ», «злочинство», «кривда», «шкода», «збытокъ», «кгвалтъ», «вина». Все эти термины указывают на различные стороны одного и того же понятия.

Преступление, как нарушение нормы.

Термин «выступъ» соответствует современному термину – преступление и указывает на нарушение запрещённого, на переход через недозволенную границу. Что же нарушает преступник? При некоторых преступлениях ответ на этот вопрос вполне ясный. Преступник нарушает «уставу» или «заказъ» короля, а потому называется «выступный съ тое уставы». Существует, например, «устава»:

«ижъ жаденъ панъ и нихто с подданыхъ нашихъ свовольне въ дворехъ нашихъ у великомъ князстве Литовскомъ, ездячи дорогами, не мають се становити и стацей на себе на кони свои з дворов нашихъ брати, ставовъ, сажовокъ и озеръ нашихъ волочити» (III, I, 35).

Нарушение этой «уставы» («если бы хто напротивко той уставе нашой учинилъ») называется «выступомъ». В большинстве случаев такой «уставы» нет, а преступление все таки называется «выступомъ», преступник – «выступнымъ». В Лит. Стат. нет отдельных постановлений, предписывающих не убивать, не оскорблять, не наносить ран, не красть т. д. (подобно еврейскому законодательству, где есть такие постановления: не убей, не укради, не прелюбодействуй…). В Лит. Стат. уголовные постановления выражаются в большинстве случаев в такой форме: «кгды бы забилъ..

кгды бы ранилъ….. кгдыбы укралъ….. – таковый выступца маеть каранъ быти». В этих случаях преступник нарушает («выступаетъ») то требование, тот запрет, который выраженный в диспозитивной части уголовного закона. Все те требования, запреты, нарушение которых составляет преступление, современная теория называет нормами. Некоторые нормы – в сущности общеизвестные правила, прочно укоронившийся в народном сознании и не нуждающияся в отдельном определении их законодателем. Деятельность законодателя по отношению к таким нормам ограничивается угрозой наказания в случае их нарушения («естли бы забилъ… кгды бы ранилъ… таковый каранъ быти маеть») и определением условий наказуемости этих нарушений («ранилъ… примушоный в обороне и за початкомъ оного ранъного… отъ навезки воленъ будетъ… хто кого пригодне ранилъ, а не в обороне виненъ будеть его водлугъ статуту навезати»). К этим нормам относятся нормы, охраняющийся безопасность жизни, телесную неприкосновенность, владение имуществом (впрочем, есть и положительные нормы, охраняющие владение имуществом. III, I, 35; III, X, 19; I, XII, 11 и др.). Существование таких норм узнаётся из диспозитивной части уголовного закона. Есть такие нормы, которые требуют точного определения в законодательстве; только при этом условия нарушения их может быть объявлено деянием запрещенным, недозволенным; таковы, например: «о порадку прыхоженья сторонъ до суду» (III, IV, 53); «о повинъности яко вси обыватели тутошнего паньства службу земскую служити мають» (I, II, 1; II, II, 1; III, II, 1); «о погамованьи хоженья и стрелянья непотребного зъ ручницъ и зъ луковъ при дворе нашомъ господарскомъ и при кождомъ враде нашомъ судовомъ» (III, I, 10). Такие нормы определяются законодателем в особых постановлениях, которые в Лит. Стат. носят название «заказа», «уставы». «Выступъ» – общее назване преступления, как нарушения нормы, независимо от того, получила или не получила эта норма форму «уставы».

Если бытие нормы, нарушение которой составляет преступление, узнаётся только из диспозитивной части уголовного закона или из особых положенений закона, это значит, что господствует принцип «nullum crimen sine lege». Этот принцип, конечно, не мог быть строго проведен в законодательстве XVI века. Все три редакции Лит. Стат. в принципе признают господство закона;

но в I ред. законодатель, сознавая неполноту «писанныхъ правъ», указывает судьям на обычай, как на дополнительный источник права (I, VI, 37); II ред. признает источником права только закон и не упоминает об обычае (II, IV, 30); III ред. снова предусматривает неполноту закона (III, IV, 54). Несомненно, что в судебной практике того времени встречались преступления, непредусмотренные Лит. Стат.; такие преступления являются нарушением не закона, а обычая. В 30 арт. IV разд. III ред. Лит. Стат., озаглавленном: «што мають судити воеводове, старостове и державцы…..» перечисляются такие преступления, постановлений о которых не находим в Лит. Стат.: «чародейство», «трутизна», «пожога дома або гумна» (в III, XI, 18 речь идет только о поджоге шляхетских домов).