§ 2. Проблема средств диалектического мышления

Традиционная для советской психологии характеристика какого-либо процесса в контексте деятельностного подхода предполагает анализ средств психической деятельности, в качестве которых могут выступать образы, знаки, понятия, предпонятийные образования, структурные единицы различной степени общности, к числу которых можно отнести алгоритмы действий, логические правила и т. п.

Поэтому, говоря о средствах мышления, в качестве последних нужно рассматривать, прежде всего, понятия и образы. Однако, выделяя традиционные средства мышления (понятия и образы) и относя их также и к средствам диалектического мышления, мы сразу же сталкиваемся с противоречием. Дело в том, что еще А. Н. Леонтьев подчеркивал: «диалектичны не только понятия, но и наши чувственные представления» (А. Н. Леонтьев, 1970, с. 44). Если же считать диалектичными образы и понятия, вслед за А. Н. Леонтьевым, тогда нужно и традиционное мышление, оперирующее такими диалектическими средствами, считать диалектическим. Однако

100

вряд ли правомерно говорить, что традиционное мышление является диалектическим. Здесь возможны два объяснения: либо понятия и образы являются средствами диалектического мышления, а входят в состав средств традиционного мышления, либо диалектическое мышление оперирует образами и понятиями, но предъявляет к ним особые требования которым удовлетворяют не все из них.

Рассмотрим первую возможность. Вероятно, она связана с пониманием диалектического мышления, включающего диалектические преобразования исходной ситуации в соответствии с выделенными нами стратегиями или диалектическими умственными действиями. Однако диалектические структуры не представлены в чистом виде. Любая ситуация отражается в образах и понятиях. Поэтому главный вопрос заключается в том, чтобы выяснить, каковы же носители диалектических структур? Должны ли в качестве средств диалектического мышления рассматриваться только специальные понятия, разработанные, например, Г. В. Ф. Гегелем в «Науке логики» (1970) или понятия, применяемые в диалектическом материализме, составляющие основу философского, теоретического мышления?

Видимо, если учитывать, что диалектические преобразования ситуации возможны не только на уровне теоретического мышления, то диалектические структурные трансформации должны передаваться с помощью любых образов и понятий или, по крайней мере, большинство из них должно быть пригодно для этого. В любом случае, необходимо ответить на вопрос, какова функция традиционно понимаемых образов и понятий в процессе диалектических преобразований ситуации. Мы уже отмечали, что важнейшим компонентом диалектического мышления является система диалектических умственных действий, представляющих стратегии оперирования отношениями противоположности. Предложенная идентификация диалектических действий строится как раз на особенностях оперирования противоположностями. Универсальной оказывается стратегия преобразования, независимо от того, какие конкретно противоположности преобразуются. Поэтому главная функция средств диалектического мышления должна состоять в отражении отношений противоположности. Следовательно, в качестве средств диалектического мышления могут выступать все те образы и понятия, с помощью которых субъект может передать отношения противоположности. Здесь уместно использовать термин К. Дункера — «реальные противоположности» (К. Дункер, 1965, с. 221), понимая под ними такие свойства (или функции) объектов, и вообще различных целостностей, которые находятся в отношениях противоположности, т. е. взаимно исключают и взаимно полагают друг друга.

Таким образом, вопрос о средствах диалектического мышления может быть понят как вопрос о том, с помощью каких средств и каким образом могут передаваться отношения противоположности. Предварительно отметим, что в качестве таких средств у детей могут выступать единичные

101

образы и их совокупности (комплексы) образов. Отражение отношений противоположности в плане образов, по определению, должно заключаться в такой репрезентации объекта (или любого другого целого), при которой объект обладает одновременно противоположными свойствами, т. е. такими, которые одновременно и полагают друг друга и друг друга исключают. Другими словами, необходимо установить при каких условиях и с помощью каких образов объект может отражаться как обладающий взаимоисключающими свойствами.

Одна из возможностей отражения объекта в единстве его противоположных свойств заложена в таких представлениях об объекте, которые включают в себя эти противоположные свойства. К таким представлениям нужно отнести большинство образных индивидуальных средств мышления, в которых «причудливо сочетаются» различные, в том числе и «противоположные», элементы. Принципиально, вероятнее всего, здесь возможны два типа представлений — статические и динамические. Своеобразие статических представлений, на наш взгляд, заключается в том, что в этих представлениях объекты отражаются в совокупности своих самых различных свойств: форма, величина, цвет и т. п. Важна та их особенность, что эти свойства выделены и сам объект рассматривается как совокупность различных свойств. Ранее уже отмечалось, что такое понимание объекта является традиционным. Поэтому допускать существование представлений, отражающих объект в совокупности его свойств, вполне правомерно. Многие психологические методы, например, методика Выготского-Сахарова или методика Д. Брунера, в неявном виде как условие выполнения задания предполагают существование таких представлений (Д. Брунер, Р. Оливер, П. Гринфилд, 1971, с. 115—116). С. Л. Рубинштейн, характеризуя мышление, отмечал, что «это все более полное и многостороннее мысленное восстановление объекта, реальности, действительности, исходя из чувственных данных, возникающих в результате воздействия объекта» (1958, с. 12). Мысленное восстановление объекта должно включать в себя представление об объекте в совокупности его свойств. Образы, в которых объекты отражаются в совокупности их свойств, мы назвали комплексными представлениями. В рамках одного такого представления субъект может переходить от анализа одних свойств объекта к другим его свойствам, проявляя гибкость мышления. Именно наличие комплексных представлений обеспечивает, на наш взгляд, возможность выделения в объекте латентных свойств. Другими словами, комплексные представления мы рассматриваем в качестве одного из факторов, способствующих переструктурированию ситуации, если применять терминологию гештальт-психологов. Нужно еще раз подчеркнуть, что в комплексном представлении различные свойства объекта уже выявлены, они не игнорируются даже в том случае, когда объект находится в конкретной ситуации и сама ситуация задает контекст интерпретации

102

свойств объекта, выдвигая на первый план одни и затеняя другие. Фактически исследования продуктивного мышления в гештальт-психологии позволили сформулировать идею о том, что творческое мышление предполагает усмотрение в ситуации скрытых, латентных свойств. Не случайно в дальнейшем эта особенность творческого мышления стала интерпретироваться как гибкость. Типичные задания, направленные на выявление гибкости, стали включать возможность выявления в объектах различных свойств или контекстов интерпретации использования одного и того же объекта. В этой связи комплексные представления и являются тем средством, которое, видимо, обусловливает гибкость мышления в силу того, что в нем уже установлены различные контексты употребления предмета и его различные свойства.

Своеобразие комплексных представлений заключается в том, что они могут быть рассмотрены не только в качестве средств гибкого мышления, но и в качестве средств диалектического мышления. Для этого достаточно, чтобы в комплексном представлении передавались взаимоисключающие отношения. Здесь существует две возможности. В комплексном представлении прямо соединяются взаимоисключающие свойства: объект одновременно и большой (т. е. больше каких-то объектов) и маленький (меньше каких-то), и полезный и вредный и т. д. В качестве примера такого представления можно привести рассуждения Б. М. Кедрова. Он ставит вопрос: «полезно или вредно солнце?» (Б. М. Кедров, 1983, с. 8). Далее он показывает, что солнце и полезно, и вредно, раскрывая различные, противоположные свойства этого объекта. Представляется важным отметить в этой связи и позицию, высказанную советским философом Э. В. Ильенковым, который подчеркивал правомерность антиномичной характеристики различных объектов (1979), а не считать их заблуждениями.

Вторая возможность отражения противоположностей в комплексном представлении обусловлена особенностями самой ситуации, в которой разворачивается процесс мышления. Нужно отметить, что взаимное исключение свойств объекта может возникать не только между свойствами, которые традиционно считаются противоположными (антиномичными), но и между свойствами, которые таковыми раньше не являлись, а были рядоположенными. С. Л. Рубинштейн в своем исследовании показал, как в «комплексе цвет-форма» возникает «антиномия» между цветом и формой и как она разрешается (1958, с. 59—63).

Итак, анализ комплексных представлений в качестве средств диалектического мышления позволяет выдвинуть ряд предположений, которые могут быть в дальнейшем проверены экспериментально. Прежде всего, можно предположить существование связи между гибким мышлением и мышлением диалектическим в силу того, что и там и там используются комплексные представления.

103

В качестве образных средств диалектического мышления нужно рассмотреть динамичные представления, т. е. представления, отражающие различные изменения объектов. Представления такого типа мы находим в исследовании развития мышления, проведенного Л. С. Выготским. Мы уже описали комплекс-коллекцию, выделенный Л. С. Выготским в качестве длительной и стойкой фазы в развитии детского мышления. Следовательно, в комплексе-коллекции отражается последовательность оперирования ребенком различными предметами в процессе выполнения какой-либо деятельности: виды одежды, обеденный прибор и т. д. Интерес представляет то обстоятельство, что в таких комплексах через статическую совокупность объектов передается процесс преобразования ситуации, заключающийся в переходе от начального состояния к конечному. Особенно ярко возможность передачи изменений каких-либо объектов в представлениях была показана в исследованиях Н. Н. Поддьякова. В одном из его экспериментов проводилась демонстрация детям дошкольного возраста специально сконструированной игрушки «дрон». Ее конструктивная особенность заключалась в том, что игрушка допускала различные пространственные изменения ее частей. Она могла складываться в очень компактную форму, напоминающую небольшой прямоугольник, и приобретать различные формы, напоминающие по контурам конструкции самых разных объектов. Н. Н. Поддьяков показывал эту игрушку двум группам детей: одной группе демонстрировались различные, резко отличающиеся по внешнему виду состояния, без перехода одного состояния в другое. Другой же группе детей показывали состояния игрушки и трансформацию одного состояния в другое. Оказалось, что если показать этим двум группам детей новое состояние игрушки, то первая группа воспринимает его как новый предмет, наряду с теми «различными» предметами, которые им были показаны; а вторая группа воспринимает его как очередную трансформацию уже знакомого ранее им предмета. Н. Н. Поддьяков делает важный для нас вывод, что благодаря объединению различных состояний предмета, но «не на основе их внешнего сходства, а на основе прослеживания всех последовательных превращений конструкции» у детей «формировалось обобщенное умение интерполировать и экстраполировать те состояния, которые ребенок еще не видел» (Н. Н. Поддьяков, 1977, с. 233).

При этом Н. Н. Поддьяков подчеркивает: «Мы говорим здесь о системе представлений, а не о представлении, поскольку мало вероятно, чтобы последнее отражало сразу несколько различных состояний одного объекта» (1977, с. 233). Н. Н. Поддьяков описывает эту систему представлений как особую форму образного отражения.

Он отмечает, что эта форма отражения позволяет детям устанавливать связи между различными моментами развивающихся явлений живой природы. Дети могут отразить развитие животного: собаки, кошки и

104

т. п. Здесь Н. Н. Поддьяков также подчеркивает, что представления «о маленьком щенке и представления о взрослой собаке объединяются рядом промежуточных представлений, отражающих переходные состояния животного» (1977, с. 234).

Под руководством Н. Н. Поддьякова было организовано специальное ознакомление дошкольников с ростом и развитием растений. Идея о существовании системы представлений, отражающих развитие растений, подтвердилась. В ходе ознакомления было установлено, что, если ребенок пропускал наиболее существенные моменты изменения целостного процесса развития, то он не мог установить единства этого процесса, для него этапы развития становились самостоятельными частями, не зависящими от целого. Мы считаем, что и в исследовании Л. С. Выготского, и в исследовании Н. Н. Поддьякова описан один и тот же психологический феномен, заключающийся в выделении особого класса представлений, отражающих изменение объектов или ситуации. Заслуга Н. Н. Поддьякова, на наш взгляд, заключается в том, что ему удалось показать экспериментально внутреннее единство каждой такой системы образов.

В дополнение к подходу Н. Н. Поддьякова мы хотим отметить, что, фактически, он показал, что каждая такая система представлений передает смысл преобразований, происходящих с объектом или ситуацией. Смысл только тогда и сохраняется, когда сохраняется представление обо всем цикле происходящих изменений. Поэтому мы сочли целесообразным систему таких образов выделить в отдельную группу и назвать их циклическими представлениями. Циклические представления отражают процесс преобразования объекта или ситуации через систему последовательных образов и задают смысл этого преобразования. Подтверждение такой интерпретации циклических представлений как средств передачи смысла преобразований мы находим в тестах на упорядочивание картинок. Эмпирически был выявлен фактор, который определяется с помощью данной процедуры. Идея этого теста заключается в том, чтобы выяснить, насколько быстро и правильно испытуемый сумеет уловить смысл, отраженный в данных картинках и правильно представить его в соответствующей последовательности. Испытуемый должен в тесте экстериоризировать имеющиеся у него циклические представления, антиципировав на их основе предложенный наглядный материал. Характеризуя циклические представления как возможные средства диалектического мышления, нужно отметить некоторые соображения общего порядка. Циклические представления отражают не только изменения объектов, но, как мы говорили, и последовательность и смысл трансформации ситуации. Жизнь ребенка объективно циклична. Эта цикличность задана как внешним образом, через циклические изменения природы, так и внутренним образом, через циклические изменения органических потребностей. Эта внешняя и внутренняя цикличность порождает и цикличный

105

характер тех видов деятельности, которыми овладевает ребенок: будь то еда, гуляние или продуктивная деятельность типа рисования. Даже отдельные действия, с помощью которых выполняются эти виды деятельности, носят циклический характер. Все эти циклы соподчинены между собой. Они повторяются огромное число раз и не могут не отражаться в представлениях детей. Любой цикл, как уже отмечалось, будучи диалектичен объективно, подчиняясь объективным диалектическим отношениям, отражаясь в сознании ребенка в циклических представлениях, также не может не передавать эти диалектические моменты. Тем самым циклические представления играют роль того диалектического фона, на котором разворачивается процесс мышления ребенка. Естественно, что в циклах отражаются отношения противоположности, в качестве которых выступают начальные и конечные состояния, отраженные в таких представлениях. Кроме того, в силу обратимости цикла, с помощью циклических представлений могут передаваться и противоположные смыслы.

Еще один способ отражения отношений противоположности на образном уровне может возникать при сопоставлении двух различных представлений или образов одного предмета, когда эти представления вступают между собой в конфликт. Конфликтное отражение предмета возможно в том случае, если у ребенка или взрослого имеется устойчивое представление о предмете, который обладает какими-то конкретными свойствами. Субъекту именно твердо известны эти свойства предмета. Но может случиться так, что субъект воспринимает этот предмет, а последний обладает противоположными свойствами, не теми, которые известны субъекту. Такое столкновение, или конфликт, образа представления о предмете и образа восприятия предмета возможно в двух ситуациях. Первую ситуацию можно назвать ситуацией фокуса. Фокус заключается не просто в демонстрации чего-то необычного, а в демонстрации таких свойств предмета, которые противоположны свойствам предметов в повседневной жизни. Действительно, вот пример традиционного фокуса: артист разрывает газету, а потом показывает, что газета «осталась» целой. Другой пример: предмет кладут в ящик, закрывают его, ящик оказывается пустым. Если сравнить свойства предметов, которые предъявляются в фокусе и предметов из повседневной жизни, то они окажутся противоположными: в жизни, если мы разорвали газету, она останется разорванной, в фокусе — целой; в жизни, если мы положили предмет в ящик, то он остается в нем, в фокусе — исчезает. Таким образом, в фокусе и происходит столкновение свойств предмета, репрезентированного в представлении о предмете и воспринимаемого на сцене. Следовательно, в ситуации с фокусом предмет по крайней мере в течение какого-то времени воспринимается как обладающий именно взаимоисключающими свойствами: разорванная — целая газета, неисчезающий — исчезающий

106

предмет и т. д. Такое отражение в плане образов взаимоисключающих свойств предмета и делает фокус фокусом. Устойчивый интерес к этому жанру у людей различных культур на протяжении разных исторических эпох позволяет говорить о неслучайном существовании подобных средств диалектического мышления, а значит, и самого диалектического мышления.

Второй тип ситуаций, в котором возможно столкновение двух образов, связан с созданием предвосхищающих образов. Специально развитие образного предвосхищения исследовали Ж. Пиаже и Б. Инельдер (J. Piajet, B. Inhelder, 1971). Ж. Пиаже видел в развитии образного предвосхищения главную линию развития образного мышления ребенка. Изучая поведение детей в изменяющихся ситуациях, т. е. таких, которые объективно характеризуются различными начальными и конечными состояниями, Ж. Пиаже выделил два класса образов: репродуктивные и предвосхищающие. Под предвосхищающим образом он понимал образ измененной ситуации при условии, что эти изменения ранее не были восприняты ребенком.

Ж. Пиаже отмечал, что формирование предвосхищающего образа предполагает построение в мыслительном плане непрерывной картины изменений начального состояния ситуации. Поэтому, указывал он, умение ребенка строить предвосхищающие образы определяется уровнем развития его интеллектуальных операций, по отношению к которым образ выступает как материал логических преобразований. Тем самым развитие образного мышления в концепции Ж. Пиаже, фактически, отрицается, поскольку оно оказывается лишенным своих внутренних движущих сил. Исследования Н. Н. Поддьякова показывают, что функцию предвосхищения могут выполнять циклические представления. Тем самым появляется возможность возникновения таких ситуаций, в которых сравниваются предвосхищающий образ объекта и образ восприятия. Причем эти образы сталкиваются между собой, что может приводить к отражению взаимоисключающих свойств объекта уже в дошкольном возрасте. Если признать правильным подход к проблеме предвосхищения, предложенный Н. Н. Поддъяковым, то можно также сделать ряд предположений, которые могут быть проверены экспериментально. Одно из таких предположений позволяет говорить о более тесной связи развития диалектического мышления и предвосхищения, чем между развитием логического мышления и диалектического.

Итак, говоря об образных средствах диалектического мышления, мы выделяем два специфических типа образов: комплексные и циклические представления, а также рассматриваем случай столкновения образов, возникающий в противоречивых ситуациях различного типа.

107