3. Джунгарское ханство в 40-70-е гг. XVII в.

Общими тенденциями развития ойратского государства в период правления Батура-хунтайджи и его первого преемника Сенге, т.е. с 1635 по 1671 г. были его внутренняя консолидация и упрочение внешнеполитических позиций. Безусловно, что центральной фигурой всех событий ойратской истории этого периода был основатель Джунгарского ханства и его первый правитель Эрдэни Батур-хунтайджи, внутренняя политика которого во многом носила прогрессивный характер. Однако исследователи по-разному оценивали историческую роль этого политического деятеля. Н. Бичурин, например, склонен был ставить его в один ряд с Петром I. В то же время К. Пальмов, напротив, обвинял Батура-хунтайджи во властолюбии, что позволило ему вообразить себя новым Чингисханом и не только препятствовало прочному объединению западных монголов, но и привело к полному разрыву между Западной и Восточной Монголией.

Не смотря на противоречивые оценки личности Батура-хунтайджи неоспорим тот факт, что он вел продуманную внешнюю и внутреннюю политику, направленную на усиление его личной власти. Положение ойратского общества к середине 30-х гг. XVII в. когда он пришел к власти, значительно улучшилось по сравнению с предыдущим периодом. Ему уже не угрожали могущественные противники с запада и юга, где еще недавно располагались владения Могулистана. Их место заняли многочисленные ханства, бекства и султанаты, непрерывно воевавшие и враждовавшие друг с другом, причем борющиеся стороны, как и раньше, прибегали к помощи ойратских владетельных князей с их войсками. Вмешательство последних имело своим результатом лишь дальнейшее ослабление Турфана, Кашгара, Хотана, Яркенда и других мусульманских владений Восточного Туркестана.

Существенно изменились взаимоотношения между ойратскими князьями и казахскими правителями. Изменение соотношения сил в пользу ойратского хунтайджи вынудило казахов проявлять наименьшую воинственности по отношению к нему. Ослабла угроза и со стороны Алтын-ханов, хотя представители этой династии еще долго оставались главными противниками ойратов в Восточной Монголии и удерживали в своих руках значительную территорию к западу от Монгольского Алтая, которая до 80-х гг. XVI в. принадлежала ойратским племенам.

В целом внешнеполитическое положение Джунгарского ханства со времени воцарения Батура-хунтайджи было довольно устойчивым. Более сложной была обстановка внутри ханства. Откочевка на Волгу большинства торгоутов и части дэрбэтов уменьшила численность ойратского населения Западной Монголии, по данным источников, примерно на 50 тыс. семей или 200 тыс. человек. Откочевка части хошоутов в Кукунор, начавшаяся вскоре после прихода к власти Батура-хунтайджи сократила численность населения ханства еще на 100 тыс. человек.

Другим не менее важным обстоятельством, определявшим внутреннее положение Джунгарии, было нежелание некоторых местных правителей подчиняться центральной ханской власти, их стремление сохранить и восстановить утраченные позиции. Ко всему сказанному следует добавить нарастающую опасность маньчжурской экспансии. В 1634 г., т.е. почти одновременно с воцарением Батура-хунтайджи, маньчжурские завоеватели сокрушили крупнейшее в Южной Монголии Чахарское ханство. Вслед за этим началась подготовка к провозглашению маньчжурского императора Абахая правителем южномонгольских владений, что и было осуществлено в 1636 г.

Русское государство оказывало поддержку Батуру-хунтайджи. Это объяснялось тем, что русские власти, не имея сил проводить в этом регионе активную наступательную политику и стремясь в это время обезопасить границы государства от набегов, были заинтересованы в укреплении ханской власти. Они стремились мирными средствами превратить ойратских князей и правителей в своих подданных, подвластное им население – в поставщиков ясака для русской казны, а районы из обитания – в территорию России.

Для 20-летнего периода правления Батура-хунтайджи были характерны мероприятия преимущественно внутреннего характера, направленные на консолидацию ханства, его экономическое и политическое укрепление, ликвидацию междоусобной борьбы с восточномонгольской аристократией, к объединению сил Монголии для отражения нарастающей угрозы со стороны маньчжурского Китая.

Крупнейшим событием первых лет правления Батура-хунтайджи был конфликт с правителем хошоутов Туру-Байху, младшим братом Байбагас-хана, кочевавшим вместе с другим братьями к западу и югу от Тарбагатайских гор, в долинах Или и Эмели. Это стало причиной массовой миграции Туру-Байху и большинства хошоутских правителей из Тарбагатая на юго-восток к Кукунору в 1636–1638 гг., где они и образовали самостоятельное хошоутское государство.

С помощью дипломатических средств и династийного брака Батуру-хунтайджи удалось урегулировать отношения с хошоутами. Ему так же удалось установить дружеские отношения с Хо-Урлюком и другими торгоутскими правителями, обосновавшимися к тому времени в низовьях Волги. Русские источники свидетельствуют о том, что в результате уговоров Батура-хунтайджи и под влиянием военных поражений торгоутские правители даже всерьез готовились покинуть Поволжье и вернуться в Джунгарию. Все это можно рассматривать как свидетельство существенного укрепления внешнеполитического положения ханства, которому уже были не так опасны вооруженные столкновения с соседями, и улучшения внутреннего положения в связи с тем, что степи всей Джунгарии к этому времени вновь стали пастбищной территорией ойратских владений Но планы возвращения торгоутских князей остались нереализованными.

Одним из наиболее важных событий периода правления Батура-хунтайджи был съезд ханов и князей Халхи, Кукунора, Джунгарии и Поволжья, состоявшийся в начале сентября 1640 г. в Тарбагатае, на территории Джунгарского ханства. Съезд (чулган) закончился утверждением целого ряда правил, называемых в литературе «монголо-ойратскими законами 1640 г.». Участники чулгана торжественно поклялись соблюдать эти правила. Текст законов сохранился лишь в единственном экземпляре в калмыцком ханстве на Волге, был впоследствии переведен на русский язык и опубликован.

В основе законов лежали три цели: урегулировать внутренние взаимоотношения монгольских правителей и исключить возможность междоусобной борьбы; обеспечить объединение сил и взаимную помощь в борьбе против возможной внешней опасности; укрепить общественные порядки, власть ханов и князей над остальной массой населения. Особое место в законах занимали меры борьбы против внешней опасности. Смертная казнь угрожала тем, кто, узнав о неприятельском вторжении, не сделал всего необходимого для широкого оповещения о возникшей опасности. Это же наказание ожидало тех, кто не являлся на место сбора по первому зову для участия в походе, равно как и тех, кто не оказывал князьям помощь в бою.

У исследователей нет сомнения в том, что в основе этих законов лежало стремление ликвидировать халхаско-ойратские противоречия. В этом смысле указанные законы можно рассматривать как своеобразный мирный договор, подводящий итог прошлым ойрато-халхаским войнам. Его авторы проявили заинтересованность в аннулировании старых споров и взаимных претензий, расчистив почву, таким образом, для новых, добрососедских и даже союзнических отношений между правителями Халхи и Джунгарии.

Важным моментом деятельности Батура-хунтайджи было его стремление укрепить ламаизм на территории государства. Огромную помощь в этом ему указал видный общественно-политический деятель, тибетский монах Зая Пандита. Он развернул бурную деятельность по претворению в жизнь решений всемонгольского съезда 1640 г., совершал непрерывные разъезды как по территории ханства – от одного владетельного князя к другому, так и за пределы ханства – в Халху, на Волгу, в Кукунор. Эти поездки имели целью способствовать истреблению шаманизма, содействовать ликвидации ссор между отдельными владетелями. Усилиями Батура-хунтайджи и Зая Пандиты Джунгарское ханство на короткое время стало центром притяжения для всей Монголии, для всех ее ханств и княжеств. Этому во многом способствовала и политика хунтайджи, направленная на развитие на территории ханства земледелия, ремесленного производства, строительства оседлых поселений.

Но умиротворение, наступившее в стране, не было и не могло быть длительным. Уже в начале 40-х гг. XVII в. началась новая полоса конфликтов и битв как внутри Джунгарии, так и в других частях Монголии.

Основное направление внешнеполитической деятельности Батура-хунтайджи – укрепление связей в Русским государством, с Казахстаном и владениями восточномонгольского Алтын-хана Омбо-Эрдени. Глава Джунгарского ханства придавал большое значение налаживанию добрососедских отношений с Москвой и стремился устранить препятствия к нему. Он весьма ценил проявления доброжелательности со стороны московского правительства, рассматривая ее вместе с тем как одно из средств укрепления своих позиций внутри ханства.

Годы правления Батура-хунтайджи отмечены интенсивным обменом посольствами между русскими властями и Джунгарским ханством. В источниках сохранились достоверные данные о 33 посольствах, причем от самого Батура и лично к нему не менее 19. Есть основания предполагать, что их было гораздо больше. Главной целью политики хунтайджи по отношению к России было использование мощи и влияния последней в интересах укрепления своей власти внутри ханства, а также для усиления позиции ханства в отношениях с его соседями. Что касается России, то она единственной целью своей политики ставила обеспечение неприкосновенности русских рубежей и прерогатив русских властей в зоне, смежной с владениями Джунгарского ханства.

Русские источники позволяют утверждать, что Батур-хунтайджи за все годы своего правления ни разу не выступил враждебно против России. Он строго требовал того же от всех владетельных князей Джунгарии. Некоторые князья, а также наследники царя Кучума не раз обращались к нему с предложением о совместных действиях против сибирских городов, но он решительно отклонял такие предложения, добиваясь сохранения мира на границах с Россией.

Тем не менее, в ойратско-русских отношениях имелись проблемы. Одной из них являлся вопрос о подданстве племен и народов, обитавших в приграничной зоне, о том, кто является их сувереном и имеет право сбора налогов. Глава Джунгарского ханства заявил однажды, что готов отказаться от сбора ясака и признать исключительное право за русским царем. Но это был лишь тактический маневр. В последующие годы вопрос о сборе ясака с енисейских киргизов, тувинцев, барабинцев и других племен Южной и Западной Сибири ставился послами обеих сторон почти при каждой встрече. В ходе переговоров было решено, что обе стороны – Русское государство и Джунгарское ханство – могут беспрепятственно собирать его в свою пользу с указанных племен. Так возникла идея двоеданства или двоеподданства, воплотившаяся в реальных отношениях, сложившихся в дальнейшем в этом районе и просуществовавших около ста лет. Автором идеи был Батур-хунтайджи, впервые высказавший ее в октябре 1640 г. представителю Тобольского воеводы Меньшову-Ремезову.

Русские архивные материалы свидетельствуют, что переговоры о военном сотрудничестве между Джунгарским ханством и Россией, неоднократно возникавшие при встречах дипломатических миссий двух государств не привели к положительному результату. Ни одного случая, когда бы русские и ойратские войска выступили совместно в какой-либо операции, нам не известно. По вопросам, связанным с развитием торговли между двумя государствами, серьезных осложнений не возникало, так как обе стороны были заинтересованы в развитии торгового обмена. Кроме этого Батур-хунтайджи оказывал содействие России в добыче соли на Ямышевском озере.

Выяснение взаимоотношений Джунгарского ханства и державы Алтын-ханов в рассматриваемое время затруднено скудностью источников. Основываясь на данных ойратских, монгольских и русских источников, можно утверждать, что после 1636 г. и до конца правления Батура-хунтайджи между Халхой и Джунгарским ханством не было ни одного столкновения. При этом нельзя считать, что былая вражда уступила в эти годы место дружбе. Напротив, для взаимоотношений Халхи и Джунгарии были характерны прежние недоверие, подозрительность, постоянная настороженность, порождавшие иногда необоснованные слухи о начавшейся между ними войне.

Аналогично развивались отношения между ойратскими и казахскими правителями. За годы правления Батура-хунтайджи между ними было три вооруженных конфликта: один – в 30-х гг., другой – в 1643 г. и третий – в 1651–1652 гг. Следует сказать и об особой дружбе между джунгарским ханом и торгоутскими правителями на Волге. Известно, например, что правнук Хо-Урлюка, впоследствии Аюка-хан, с детства жил и воспитывался при ставке Батура-хунтайджи и лишь после его смерти в 1653 г. в возрасте 12 лет возвратился на Волгу.

В течение восьми лет после смерти Батура в Джунгарском ханстве продолжались междоусобные распри за власть. Борьба развернулась между двумя главными соперниками – сыновьями Батура: Сенге, поддержанным хошоутским Очирту-тайджой и Зая Пандитой и его старшими братьями, которых поддержал хошоутский Аблай-тайджа.

Чтобы укрепить свое положение Сенге занялся решением внешнеполитических вопросов. В начале 1658 г. ойратские войска нанесли тяжелое поражение армии Бухарского ханства на р. Талас. Одновременно начались вторжения ойратов на территорию Казахстана. Мир, заключенный между казахским ханом Джангиром и Батур-хунтайджи, оказался недолговечным. В результате побед, одержанных на полях сражений, положение Сенге к середине 60-х гг. XVII в. окрепло. Однако власть эта была непрочной и, по мнению многих исследователей, не распространялась даже на все племена Чорос.

Внешнеторговые контакты Джунгарии в период правления Сенге вполне устойчивыми были только с Россией. Можно без преувеличения сказать, что ойратское население Джунгарии и его хозяйство в рассматриваемое время уже не могли существовать и развиваться без торгового обмена с Русским государством.

Иной характер имели торговые отношения Джунгарии с мусульманскими ханствами Центральной и Средней Азии. Купечество этих ханств в течение столетий специализировалось на торговле шелком и другими дорогостоящими товарами, производящимися в Китае. Их везли в страны Южной и Передней Азии, а также в Европу. Караванный путь из Китая в русскую Сибирь проходил через территорию Джунгарии. Мусульманское купечество снабжало ойратских владетелей своими товарами в обмен на скот и продукцию скотоводства, которые они сбывали купцам в прилегающих к Джунгарии районах Сибири. В конце концов, почти вся торговля Джунгарии оказалась в руках мусульманского купечества, «бухарцев», как их именовали в русских источниках. Этим объясняется тот факт, что почти каждое ойратское посольство в Россию имело в своем составе одного-двух мусульманских купцов, доверенных лиц джунгарского хана и владетельных князей.

Торговые связи Джунгарии с Китаем в годы правления Сенге оставались по-прежнему эпизодическими. Биограф Зая Пандиты сообщает, например, что в 1647 г. хошоутский владетельный князь Торгун-Эрдэни-хунтайджи, собираясь поехать в Тибет на поклонение далай-ламе, приказал собрать много скота, часть которого велел отправить на продажу в Китай.

Более активными в установлении контактов с Китаем были владетельные князья Халхи. К концу 60-х гг. XVII в. они имели вполне устойчивые связи с цинским двором, следствием чего явилась постепенная потеря ими политической самостоятельности. Ойратские владетельные князья Кукунора во главе с Гуши-ханом еще в 40-е гг. этого столетия встали на путь сотрудничества с Цинской династией, которая всеми мерами стремилась привлечь их на свою сторону, оказывая им внимание и подкупая щедрыми дарами. Одновременно и ламаистская церковь Тибета во главе с далай-ламой установила контакт с новой династией, очень быстро уяснившей, что дружба и союз с ламами открывают надежный путь к упрочению господства маньчжурских правителей во всех ламаистских странах, и в первую очередь в Монголии.

Цинская династия изначально стремилась превратить ламаистскую церковь в орудие подчинения Монголии. Эта политика проводилась представителями династии последовательно на протяжении всей истории завоевания Монголии. Важность союза с ламаистской церковью понимали не только императоры Цинской династии, но и их противники. Так, У Саньгуй регулярно в течение ряда лет посылал в Лхасу своих представителей с дарами, стремясь использовать влияние церкви в интересах готовившегося им антиманьчжурского восстания. И это ему в известно мере удалось. Лхаса в 70-80–е гг. XVII в. оказывала тайную поддержку чуть ли не каждому антиманьчжурскому выступлению. Это свидетельствует о том, что среди приближенных далай-ламы были не только сторонники, но и противники Цинской династии.

Ойратский источники изобилуют фактами, свидетельствующими, о том что ламаистская церковь в Джунгарском ханстве пользовалась не меньшими привилегиями и влиянием, чем в княжествах и ханствах Восточной Монголии. Всем тибетцам разрешали свободу передвижения по Джунгарии, к смертной казни, независимо от титула и звания приговаривали каждого, кто осмелиться похитить что-либо у людей из Тибета. Ойратские владетельные князья и даже их жены наперебой стремились в Лхасу на поклонение далай-ламе. Но за все годы правления Батура-хунтайджи и Сенге не было ни одного случая, когда кто-либо из владетельных князей Джунгарии послал бы своих представителей в Пекин.

По мнению большинства исследователей одним из факторов формирования антиманьчжурской позиции джунгарских правителей являлось влияние Зая Пандиты. Политика правителей Джунгарии поддерживалась и влиятельными ламами Лхасы. Уже в это время в Тибете и Джунгарии зародились идеи своеобразного панмонголизма и панламаизма, выразившиеся в дальнейшем в планах образования самостоятельного государства под эгидой ламаистской церкви Тибета. Так складывались условия, сделавшие войну между Джунгарским ханством и Цинской империей неизбежной.

Антиманьчжурская направленность внешней политики правителей Джунгарского ханства требовала укрепления его внутреннего единства для успешное подготовки к будущей борьбе за независимость. Опираясь на помощь церкви и своих союзников из дома хошоутских князей, Сенге удалось преодолеть сопротивление противников и укрепить свою власть. Но все его успехи, конечно, не могли разрешить коренные внутренние противоречия, питавшие центробежные силы в ханстве и разрушавшие его единство. В разгоревшейся борьбе между ним и его братьями от другой матери успех оказался на стороне последних. В 1670 г. Сенге был ими убит. Однако вопреки их расчетам, верховная власть в ханстве перешла к энергичному и предприимчивому родному брату Сенге Галдану (1671–1697). Сняв с себя с разрешения далай-ламы духовный сан служителя ламаистской церкви, он нанес убийцам молниеносный удар и провозгласил себя ханом Джунгарии.

Контрольные вопросы:

1. Назовите причины формирования Джунгарского ханства.

2. Дайте характеристику основным направлениям внешней политики джунгарских правителей в XV–XVII в.

3. Определить роль ламаистского духовенства во внутренней и внешней политике Джунгарского ханства.

Литература:

1. Бахрушин С.В. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI–XVII вв. М., 1927.

2. Бичурин Н. Я. (Иакинф). Описание Чжунгарии и Восточного Туркестана в древнем и нынешнем состоянии. Т.1–2. Спб., 1829.

3. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. М.–Л., 1934.

4. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. М., 1983.

5. Моисеев В.А. Джунгарское ханство и казахи. XVII–XVIII вв. Алма-Ата, 1991.

6. Материалы по истории русско-монгольских отношений. 1607–1636. Сборник документов. М., 1959.

7. Позднеев А.М. Монголия и монголы. Т. 1. Спб., 1896.

8. Ходжаев А. Цинская империя и Восточный Туркестан в XVIII в. Ташкент, 1991.

9. Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и Средней Азии в XVII–XVIII вв. М., 1979.