§2. Формирование большевистского режима.

Первые преобразования. Поскольку подавляющая часть партий осуждала Октябрьский переворот (исключение составляли левые эсеры, группы максималистов и анархистов), все основные политические силы страны были против большевистского правле-ния. Новая власть была очень слаба и держалась главным образом на неустойчивой поддержке революционизированных рабочих, солдатских масс, нейтрально-благожелательной позиции крестьян-ства, обеспеченной декретами II съезда Советов, а также благодаря отсутствию сильных, организованных контрреволюционных сил. Поэтому социально-экономические преобразования поначалу бы­ли направлены не только на реализацию доктринальной цели большевиков, но прежде всего на усиление их политического влияния.

Декрет о земле санкционировал массовый захват и раздел крестьянами помещичьих, монастырских и прочих земель. Их, правда, вопреки ожиданиям крестьянства, оказалось немного. К 1919 г. крестьянам досталось лишь 17,2 млн. дес. земли. (принятая

- 188 -

- 189 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

в советской историографии цифра 150 млн. десятин является мифом⁷). Крестьянские пахотные земли увеличились менее чем на 1/10, а на душу населения - еще меньше из-за массового на-плыва в деревню городского населения, не утратившего связи с деревней. Тем не менее определенную поддержку большевиков частью крестьянства этот декрет обеспечил. Без него большевики вряд ли бы смогли удержаться у власти.

Политические цели доминировали и в экономической политике большевиков в городах. Первоначально они попыта-лись сделать акцент не на национализации, а на рабочем кон­троле за производством, который мыслился как относительно кратковременный этап, необходимый для подавления «сабо­тажа» буржуазии и овладения массами управленческими на-выками. Установление контроля за производством со стороны фабзавкомов и профсоюзов началось еще до Октябрьского пе-реворота (как, впрочем, и захват крестьянами помещичьих зе­мель), а сразу же после него приняло массовый характер. При этом на многих предприятиях контроль перерастал фактиче­ски в рабочее управление.

Вместе с тем, уже с 17 ноября 1917 г. большевики присту-пили и к национализации предприятий. Некоторое усиление поли-тических позиций большевиков к концу 1917 г. способствовало радикализации экономической политики, развертыванию «кавале-рийской атаки на капитал». Для руководства социалистическими преобразованиями в экономике 2 декабря 1917 г. был создан Выс-ший Совет Народного Хозяйства. Началась широкая национализа-ция промышленности, флота и банков.

Учитывая негативный опыт Парижской коммуны 1871 г. (коммунары оставили Французский банк в руках буржуазии), уже в ходе Октябрьского переворота большевики захватили Государ-ственный банк, а в декабре 1917 г. - крупные коммерческие банки,

К 1917 г. у помещиков оставалось всего 44 млн. десятин земли, из них 20 млн. находилось в аренде у крестьян, которые считали ее практиче-ски своей. Согласно данным земельной и сельскохозяйственной пере­писи 1917 г., по 34 губерниям Европейской России на долю помещиков приходилось лишь 7,7% всех посевов.

после чего были изданы декреты о национализации банков и кон­фискации их акционерных капиталов.

21 января 1918 г. ВЦИК аннулировал государственные займы, заключенные царским и Временным правительством. (К тому времени государственный долг составлял примерно 50 млрд. руб., в т.ч. 12 млрд. - внешний.)

Наладить сколько-нибудь эффективное управление экономикой большевикам не удалось. Рабочие чувствовали себя хозяевами своих предприятий (даже если формально они и не были национализированы), в управлении ими профсоюзы конкурировали с Советами и совнархозами. Но пока для большевиков, увлеченных «красногвардейской атакой на ка-питал», это было не важно.

Кроме того, в первые месяцы после Октября были про­ведены некоторые общедемократические мероприятия: отме-нены сословия и прежние чины, церковь отделена от государства, принят декрет о гражданском браке. Попытались большевики улучшить положение рабочих — своей главной социальной опоры. Был принят декрет о 8-часовом рабочем дне, страхова-ние по безработице и на случай болезни, введены временные правила об отпусках. Однако нараставший экономический кризис сводил на нет все эти меры, а 8-часовой рабочий день фактически был введен еще до Октября. Исключением послу­жили лишь решения по жилищному вопросу, позволившие рабочим занимать пустующие квартиры и подселяться в дома и квартиры буржуазии, интеллигенции и служащих. Начавшееся «уплотнение буржуев» создало один из феноменов советской ис-тории — коммунальные квартиры.

Во многом эти шаги носили пропагандистский характер. «Демократические» декреты главным образом лишь узаконили то, что фактически было введено после Февральской революции, а основную часть «социальных» - было трудно провести в жизнь из-за нараставшего экономического кризиса.

Дальнейшую реализацию преобразований большевиков сдерживала слабость их власти. Именно на укреплении этой вла-сти и были сосредоточены их первоочередные усилия.

I - 190 - I-

I - 191 - I-

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

Национальная политика и распад российской импе­рии. 2 ноября 1917 г. была принята Декларация прав народов России, провозгласившая национальное равенство и право на­родов на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельных государств. Она имела большое политическое и особенно пропагандистское значение для страны, 57% насе-ления которой составляли нерусские народы.

На деле, большевиков заботило не свободное и суверен­ное развитие различных наций, а лишь тактические соображе­ния: стремление заручиться поддержкой нерусских народов и облегчить тем самым развертывание революционного процесса. Нарком по делам национальностей И.В. Сталин втолковывал делегатам одного из национальных совещаний в мае 1918 г., что дать автономию для того, чтобы внутри нее вся власть при­надлежала национальной буржуазии, советская власть не мо­жет. Она за такую автономию, «где бы буржуа всех националь­ностей были устранены не только от власти, но и от участия в выборах правительственных органов».

Более того, никто из большевиков не сомневался в бу­дущем слиянии наций и их относительно быстром отмирании после мировой революции, а последняя, казалось, уже на под-ходе. Неудивительно, что быстрый развал Российской империи в конце 1917 — начале 1918 г., хотя и был спровоцирован Ок-тябрьским переворотом (а первый импульс этому процессу дала Февральская революция), но шел прежде всего там, где не было большевистской власти.

Уже в декабре 1917 г. большевики вынуждены были признать независимость Финляндии, а в принципе — и Ук-раины (хотя при этом Центральной Раде был предъявлен ряд ультимативных условий). Зимой 1917 — весной 1918 г. про­возгласили свою независимость оккупированные немцами Литва, Латвия, Эстония, Белоруссия, а в апреле 1918 г. воз­никла Закавказская демократическая федеративная республи-ка, вскоре распавшаяся на Грузию, Азербайджан и Армению.

Борьба за укрепление власти. Создание советской государственности. В ожидании близкой, как им казалось, мировой революции, большевики сделали ставку на револю-ционизированные массы. Развертывание под контролем боль-

шевиков самоуправления трудящихся позволяло, по мысли Ленина, быстро подавить сопротивление эксплуататорских классов и создать принципиально новое Советское «государст-во-коммуну». Оно предоставляло широчайшие права «боль­шинству» — трудящимся и выступало диктатором только по отношению к «меньшинству» — эксплуататорам. Пред-полагалось заменить постоянную армию всеобщим вооруже­нием народа, свести до минимума роль чиновничества, сделать его полностью выборным, получающим зарплату не выше, чем у среднего квалифицированного рабочего. Стремясь раздуть революционно-экспроприаторский пыл масс, Ленин с успехом использовал и такой лозунг, как «грабь награбленное».

Первое время ставка на массы себя оправдывала. На местах Советы брали власть (если не силой, под угрозой насилия). Рабо-чие и крестьяне участвовали в социально-экономических преобра-зованиях, подрывавших силу буржуазии и помещиков. Армия де-мобилизовывалась. 2(15) декабря 1917 г. большевики заключили перемирие с немцами. Всеобщая забастовка государственных слу-жащих и интеллигенции, грозившая парализовать страну, была подавлена к весне 1918 г.

С первых же дней большевики попытались ликвидировать свободу печати и развернули борьбу против остальных партий. Уже 27 октября 1917 г. Совнарком принял декрет о печати, по ко-торому уже в первые два месяца было закрыто до 150 оппозици­онных газет. 28 ноября СНК, в связи с собранием членов Учреди­тельного собрания и 100-тысячной демонстрацией в его поддерж-ку, объявил кадетов «партией врагов народа», аресты же их лиде-ров начались еще до этого.

Обстановка в обществе быстро изменялась. Больше­вики, революционные солдаты и рабочие чувствовали себя хозяевами положения. Отчаянно борясь с «саботажем», выис­кивая «врагов народа», они создавали атмосферу психологи-ческого и физического террора вокруг буржуа и интеллиген-тов. Настроение интеллигенции, еще весной заигрывавшей с революцией, осенью стало близко к апокалипсическому. «Рабство вернулось к нам — только в страшном извращен-ном виде и в маске террора», — писала З.Н. Гиппиус в ноябре 1917 г. В Советской России утверждается такой

- 192 -

- 193 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«окопно-казарменный социализм», основанный «на всесто­роннем опрощении всей жизни, на культе даже не «мозоли­стого» кулака, а просто кулака, что чувствуешь себя как буд­то бы виновным перед всяким культурным буржуа», — вто-рил ей Ю.О. Мартов.

В основе политики большевиков лежало их стремление не просто к укреплению своей власти, но и к практическому осущест-влению социализма, которое не разделялось остальными партиями (кроме левых эсеров и отдельных маловлиятельных радикальных групп). К тому же это стремление, да и сам социализм, представ-лявшийся им «единой фабрикой», требовали единого плана и со-средоточения функций по строительству нового общества в руках одного «архитектора» или «прораба». Все подталкивало больше-виков к монополизации власти. Вместе с тем, интересы политиче-ского выживания побуждали их к тактической гибкости.

Сложность борьбы с политической оппозицией заставили Ленина усомниться в возможностях трудящихся, советских орга-нов по нужному для большевиков подавлению «контрреволюции» и подтолкнули к созданию при Совнаркоме 7 декабря 1917 г. Все-российской чрезвычайной комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) во главе с Ф.Э. Дзержинским. Поначалу ее полномочия и штаты были ограничены, но уже спустя полгода она стала одним из ключевых институтов советского государства. Масштабом и беспощадностью своих репрессий чекисты наводили ужас на всю Россию.

Вскрывшаяся вскоре утопичность попыток замены посто-янной армии «всеобщим вооружением народа» привела к созда-нию 15 января 1918 г. Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА). 29 мая 1918 г. она перешла от добровольного к принуди-тельному принципу комплектования. Причем, наркомвоендел (с марта 1918 г.) Л.Д.Троцкий, невзирая на сопротивление большеви­ков, взял курс на жесткую дисциплину и широкое привлечение в армию «военспецов» - бывших царских офицеров. (Для контроля над ними был введен институт комиссаров, а офицерские семьи объявлены заложниками). Это стало залогом боеспособности ар-мии и ее быстрого роста.

Острота ситуации заставила большевиков не только бо-роться с другими партиями, но и искать среди них тактического

союзника. 29 октября 1917 г. Исполком профсоюза железнодорож-ников под угрозой всеобщей забастовки потребовал прекратить военные действия (генерал П.Н. Краснов пытался овладеть Петро-градом) и начать переговоры о создании однородного социалисти­ческого правительства. В ходе них большинство членов ЦК РСДРП(б) выступило за правительственную коалицию с умерен­ными социалистами. Когда после разгрома войск Краснова под нажимом Ленина переговоры были разорваны, примерно ¼ часть членов большевистского ЦК и до 30% наркомов (Л.Б. Каменев, А.И.Рыков, В.П.Ногин и др.) в знак протеста вышли из состава ЦК и Совнаркома.

Правительственный и внутрипартийный кризис был лик-видирован лишь 9 декабря 1917 г., когда после долгих переговоров представители партии левых эсеров вошли в состав СНК, заняв в итоге 7 мест - треть его состава. (ПЛСР, возглавлявшаяся Б. Д. Камковым, М.В. Спиридоновой и др., недавно выделившись из эсеровской партии, по сути, переживала период становления и бы-ла заинтересована в союзе с большевиками). Эта первая и послед-няя правительственная коалиция просуществовала всего 3 месяца, но помогла большевистскому режиму выжить и разрешить ост-рейшую проблему Учредительного собрания.

Учредительное собрание. Еще с XIX в. в глазах либера-лов, социалистов, а после Февральской революции — и широ­ких масс Учредительное собрание превратилось в заветную, полулегендарную цель, с которой связывались надежды на ра-дикальную демократизацию общества, справедливое решение коренных политических и социально-экономических проблем. Эти ожидания отразил и II съезд Советов, признавший за Учре­дительным собранием полномочия по окончательному реше­нию вопросов о власти и о земле. Большевистский Совнарком считался Временным - до созыва Учредительного собрания - пра-вительством. В этих условиях большевики не решились пойти на отмену выборов, как это предлагал Ленин сразу же после Октябрьского переворота.

Избранное всеобщим и равным голосованием в «мелко-буржуазной» России, Учредительное собрание не вписывалось в механизм диктатуры пролетариата, поскольку не могло обес­печить приоритета рабочих (как это было в Советах), а тем бо-

- 194 -

- 195 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

лее - пролетарской партии, каковой считали себя большевики. Тем не менее большевики, и особенно левые эсеры не исклю­чали до конца возможности относительно кратковременного симбиоза Советов с Учредительным собранием, достигнутого за счет изменения состава и полномочий последнего.

В результате первых в России всеобщих выборов 4/5 всех голосов было подано за социалистические партии. Таким образом, это был первый в мире социалистический парламент! Но больше-вики набрали лишь 22,5%, а больше всех - 39,5% голосов получи­ли эсеры. Попытки большевиков организовать перевыборы или отзыв чуждых им депутатов не удались; аресты кадетов, в т.ч. де-путатов Учредительного собрания ситуацию не изменили. Тем не менее, Ленин и большинство его соратников отнюдь не собира-лись отдавать власть и отказываться от курса на мировую револю­цию и диктатуру пролетариата, в которых видели способ решения всех острейших общественных проблем.

Открывшееся 5 января 1918 г. Учредительное собрание проходило в чрезвычайной обстановке. Таврический дворец, где оно заседало, был плотно окружен войсками и набит матросами, солдатами, не скрывавшими своих большевистских симпатий и порой даже наводившими винтовки на не нравившихся им орато-ров. Ленин, отправляясь в Учредительное собрание, взял с со­бой пистолет (который затем был украден из его пальто мат-росами из охраны).

Конечно, большевики боялись не депутатов, которые сами были уже готовы к худшему, а вооруженных выступле-ний в поддержку Учредительного собрания. Однако введение военного положения в Петрограде, явный перевес сил, да и нерешительность эсеров — единственной тогда партии, спо­собной возглавить сопротивление, — позволили предотвра-тить их. Расстрел мирной демонстрации под «учредительски­ми» лозунгами днем 5 (18) января в Петрограде, придал боль­шевикам уверенности.

После открытия Учредительного собрания Свердлов от имени ВЦИК предложил принять ультимативно составлен­ную Лениным Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Меньшевики и эсеры попытались несколько умерить ра-дикализм большевиков и перевести разговор в другую плоскость.

Учредительному собранию, которое пело Интернационал, не нуж-но доказывать, что социализм лучше капитализма, говорил И.Г. Церетели, но я не услышал от большевиков «ни одного положи­тельного аргумента за то, что немедленное осуществление социа-лизма даст положительные результаты». Большевики же не соби-рались долго дискутировать или искать компромиссы. Воспользо-вавшись отказом Учредительного собрания обсуждать деклара-цию, они, а затем и левые эсеры покинули Таврический дворец. Оставшиеся делегаты под утро были выставлены вооруженным караулом. Тем не менее, Учредительное собрание успело объявить себя верховной властью и принять закон о земле.

III Всероссийский съезд Советов, проходивший 10-18 ян-варя 1918 г., одобрил разгон Учредительного собрания и принял «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», ко-торая провозгласила в России Республику Советов, признала ее федеративный характер и законодательно утвердила задачу по-строения в стране социализма. Советы рабочих и солдатских депу-татов были объединены с советами крестьянских депутатов и та-ким образом последние были в целом поставлены под контроль большевиков и левых эсеров.

Хотя разгон Учредительного собрания не вызвал массовых выступлений протеста по стране, он углубил политическую кон­фронтацию и дал лозунг, консолидирующий антибольшевистские силы. Жертвы расстрела массовых демонстраций в защиту Учре-дительного собрания в Петрограде, Москве и некоторых других городах стали одним из первых проявлений большевистских ре-прессий против широких масс.

Главным итогом первого этапа послеоктябрьской исто­рии стало создание советской государственности и овладение большевиками ключевыми механизмами власти. Власть эта была непрочной, и большевики вынуждены были разделять ее с левыми эсерами и относительно самостоятельными, хотя и под-держивавшими большевиков Советами, профсоюзами и дру­гими общественными организациями трудящихся.

Сепаратный Брестский мир. До 1918 г. большевики связывали выход России из войны с мировой революцией, с превращением империалистической войны в гражданскую и свержением «всего капиталистического строя». Поскольку со-

- 196 -

- 197 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

гласно марксистской теории, социализм мог победить лишь в слу-чае «пролетарских» революций в нескольких странах, основу внешнеполитической стратегии большевиков составляли два принципиальных ленинских лозунга: предложение всем воюющим государствам мира на условиях освобождения коло­ний и всех угнетенных народов, а в случае их отказа — развер­тывание революционной войны. Первый, фактически пропа-гандистский тезис, рассчитанный на подъем революционного движения в других странах, воплотил в себе Декрет о мире. Но реализовать второй, практический, ключевой пункт большеви­ки не могли без поддержки европейских революций. Поэтому когда Антанта проигнорировала предложения большевистского правительства о мире, оно заключило перемирие с немцами. Начавшиеся 9 (22) декабря переговоры с Германией о мире большевики всемерно затягивали, используя их в пропаганди­стских целях и дожидаясь революций в европейских странах, прежде всего в самой Германии. Уступки немцев, согласив­шихся признать формулу всеобщего демократического мира в случае признания ее Антантой, большевики расценивали как признак неспособности Германии наступать.

Однако воспользовавшись тем, что Антанта вновь про­игнорировала мирные предложения, делегация Четверного союза выдвинула свой проект мирного договора. В нем со ссылкой на провозглашенный большевиками принцип самооп­ределения наций и соответствующее стремление народов Польши, Литвы, Латвии предусматривалось отторжение от России этих территорий и переход их под контроль Германии. Попытки советской делегации затянуть переговоры не удались.

Ленин в этих условиях пришел к выводу о жизненной необходимости заключения сепаратного мира, объясняя это отсутствием сил, настроениями масс и необходимостью «мирной передышки» для сохранения Советской власти . - «Если европейская революция опоздала родиться, — убеждал вождь, — нас ждут самые тяжелые поражения, потому что у нас нет

Правда, отдельные историки предполагают, что сепаратный мир был заранее обусловлен секретными договоренностями большевиков с Германией.

армии, потому что у нас нет организации... Если ты не сумеешь приспособиться, не расположен ползти ползком на брюхе, в грязи, тогда ты не революционер, а болтун ...»

Против сепаратного мира выступили не только все российские партии, но и подавляющая часть большевиков. «Левые коммунисты» (Н.И.Бухарин, Н.Осинский, Е.А.Преображенский и др.), полагая, что в случае заключения мира Антанта все равно не даст «передышки» Советской России, призывали к революционной войне против Германии (которую, как они считали, можно было вести с помощью небольших отрядов, партизанскими методами), надеясь подтолкнуть этим мировую революцию.

Троцкий признавая, что воевать Россия не может, тоже надеялся на революцию в Германии, а также на то, что ее войска уже не в состоянии наступать. (Если они все же начнут наступление, мир можно будет подписать, но уже под военным нажимом, избегая обвинений в отказе от своего лозунга всеобщего демократического мира и от нарушения союзнических обязательств.) Но главное, Троцкий с нетерпением ждал революций в Европе и боялся их спугнуть подписанием сепаратного мира. «Все наши предшествующие переговоры с немцами и наша агитация имели революционизирующий смысл лишь постольку, поскольку их принимали за чистую монету», — говорил он.

В основе противостояния Ленина и большинства вождей РСДРП(б) по поводу сепаратного мира лежала не только проблема нехватки ресурсов для продолжения войны, но, - как и в октябре 1917 г., - вопрос о власти. Продолжение войны с Германией объективно создавало условия для сотрудничества с умеренными социалистическими партиями, а возможно, и для создания широкого коалиционного правительства, что ставило под вопрос курс на социализм. Этого и стремился избежать Ленин любой ценой.

28 января (10 февраля) 1918 г. Наркоминдел Троцкий в от-вет на ультиматум немцев заявил об отказе подписать мир, но в то же время заявил о прекращении войны со стороны России. ВЦИК одобрил это решение. 18 февраля немцы начали наступление, не встречая серьезного сопротивления. Между тем, накануне, 17 февраля ЦК вновь отклонил предложение о заключении сепа-

- 198 -

- 199 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

ратного мира. Лишь под влиянием начавшегося наступления немцев и ультиматума Ленина о выходе из ЦК и СНК боль­шинство членов ЦК РСДРП(б) вечером 18 февраля после ост-рейших дискуссий высказались за подписание мира. Но немцы не отвечали на радиограмму и продолжали наступать. Лишь 20 февраля они запросили подтверждение, а 23 февраля боль­шевики получили новые, еще более тяжелые условия мира. После острых дискуссий они были приняты. 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске был заключен мир. Вопреки сопротивлению «левых коммунистов» он был одобрен на VII (экстренном) съезде РКП(б) (на нем РСДРП(б) была переименована в Россий-скую коммунистическую партию (большевиков) и рати-фицирован на IV (чрезвычайном) съезде Советов, состоявшем­ся в Москве 14—16 марта.

Согласно откровенно грабительским условиям мира от России отходили Польша, Прибалтика, часть Белоруссии, ок-руга Ардагана, Карса и Батума, Моонзундские острова. Ук-раина, по соглашению с Центральной Радой фактически окку-пированная немцами, а также Финляндия признавались неза-висимыми. Общая площадь отчужденных территорий соста-вила 780 тыс. кв.км. На ней проживало 56 млн человек — треть населения Российской империи, 40% индустриальных рабочих, находилось более четверти обрабатываемых земель, почти вся сахарная промышленность, производилось 70% ста-ли, добывалось 90% каменного угля. Кроме того, Советская Россия обязывалась демобилизовать армию и флот и выплатить огромную (6 млрд. марок) контрибуцию.

Столь откровенное попрание национальных интересов страны ради доктринальных целей - сохранения своей власти как плацдарма для мировой революции, отличало большевиков даже от самых радикальных европейских революционеров XVII-XIX вв.

После Брестского мира левые эсеры вышли из Совнаркома. Ни о каких соглашениях с умеренными социалистами уже не мог-ло быть и речи. Более того, страны Антанты решили начать воен­ную интервенцию в Россию.

Вместе с тем большевики удержались у власти и вплотную занялись укреплением своего режима и корректировкой тактики. Большевики отступили с тем, чтобы выиграть время и дождаться-

таки «опаздывавшей» мировой революции. «При всевозможных мыслимых перипетиях, — подчеркивал Ленин, — если германская революция не наступит, мы погибнем».

От революционного романтизма к борьбе за выжива-ние. Начатый Брестским миром поворот от «триумфального шест-вия Советской власти» к прозаической и жестокой борьбе за суще­ствование в полной мере проявился во внутренней политике. Его обозначил уже переезд Совнаркома из Петрограда в Москву 10— 11 марта 1918 г., который более походил на бегство. Перенос сто-лицы был вызван не только относительной отдаленностью перво-престольной от внешних границ, но и более спокойной политиче-ской обстановкой в ней, а это уже было приметой времени.

Октябрьская революция и политика большевиков способ-ствовала стремительному обострению экономического и социаль­ного кризиса. Национализация банков разрушила финансовую ин­фраструктуру и подорвала основы крупного и среднего предпри­нимательства, а отказ от выплат государственных долгов изолиро-вал страну от мирового хозяйства.

Рабочее управление национализированными предприятия-ми и рабочий контроль на частных заводах, за редким исключени-ем, демонстрировали неэффективность. Падала дисциплина, про-изводительность труда, с отменой практиковавшихся ранее обы-сков рабочих на выходе с заводов, резко выросли хищения. Неко-торые рабочие коллективы официально объявляли о переходе предприятии в их собственность и собирались распродавать завод-ское имущество. Ситуацию осложняли последствия Брестского мира и бестолковая демобилизация производства. (На 12-ти крупнейших военных заводах Петрограда за январь — сен-тябрь 1918 г. численность рабочих уменьшилась более чем в 5 раз.)

Промышленность свертывалась. В 1918 г. производство нефти упало в 2,1 раза, угля — в 2,4, стали — в 7,8, тканей — в 1,4 раза. Реальная зарплата рабочих по сравнению с 1913 г. сократи­лась, по меньшей мере, в 5 раз, а безработица при «рабоче-крестьянском» правительстве выросла до 800 тыс. чел. В почти парализованном состоянии находился железнодорожный транс-порт. Местные Советы порой конфисковывали грузы, провозив-шиеся по их территории, и нередко игнорировали распоряжения из

- 200 -

- 201 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

Москвы.

Но главной проблемой стало то, что в городах начался го-лод. Дневная норма хлеба в промышленных центрах снизилась до 50-100 грамм, а нередко не выдавали и того, что вызывало порой голодные бунты. Причиной голода послужило не столько отпаде-ние от Советской России хлебородных районов (Украины, Юга России и др.), сколько незаинтересованность крестьянства в про-даже хлеба государству по неэквивалентно низким - из-за огром-ной инфляции - ценам и без соответствующего товарного покры-тия (следствие падения промышленного производства и дезорга-низации крупной торговли).

В результате весной 1918 г. поднимался вал недовольства народных масс большевиками. Несмотря на препоны властей и откровенные фальсификации, в ходе перевыборов Советов в апре-ле-мае 1918 г., по некоторым данным, в 18 городах из 30 победили умеренные социалисты.

На предприятиях Петрограда, Москвы, Тулы, Харькова и других городов были созданы неподконтрольные большевикам «Собрания уполномоченных от фаб–ик и заводов». В апреле вспыхнуло восстание в Ижевске, в мае в Самаре, в июне - в Там-бове, а также на Обуховском заводе в Петрограде (рабочие которо-го получили известность своими боями с царской полицией в 1901 г.) и в Минной дивизии. Всего же за июнь 1918 г. только в городах Центральной России произошло около 20 решительных антиболь-шевистских выступлений. Помимо экономических требований, их участники выдвигали лозунги восстановления политических и гражданских свобод, прекращения гражданской войны и созыва Учредительного собрания.

Все это побудило Ленина скорректировал тактику. «Глав­ным врагом социализма» он назвал не ослабленную буржуазию, а «мелкобуржуазную стихию». Вождь призвал приостановить «красногвардейскую атаку на капитал», т.е. дальнейшую национа-лизацию промышленности и развивать «госкапитализм» по при­меру Германии (соединив Советскую власть с «империалистиче-ским» опытом военно-государственного регулирования экономи­ки). Подразумевалось наведение элементарной дисциплины, «уче-та и контроля», а также внедрение передовых методов организации труда, отдельных элементов материального стимулирования, при-

влечение к сотрудничеству «буржуазных специалистов» и даже предпринимателей. Вместо курса на демократическое рабочее управление предприятиями вводилось жесткое единоначалие.

За исключением централизации управления экономикой и привлечения на советскую службу старых специалистов (которым в большинстве своем просто некуда было деваться), ленинский план потерпел неудачу. Из-за существовавших экономических и политических условий буржуазия не могла пойти на сотрудниче-ство с Советской властью, а рабочий контроль все более дискреди­тировал себя. В результате масштабы национализации лишь воз-растали: к марту 1918 г. было национализировано 836 предпри-ятий, а с марта до конца июня 1918 г. - 1222.

В мае 1918 г. большевики ввели продовольственную дикта-туру. Крестьяне обязывались теперь сдавать государству все «из-лишки» хлеба (а на деле, далеко не только излишки) по твердым, т.е. крайне низким ценам, фактически, бесплатно. Для насильст-венного изъятия хлеба у крестьян Наркомпрод получал чрезвы­чайные полномочия и свою продовольственную армию. Чтобы «политически подкрепить» эту меру, а заодно и ликвидировать «эксплуататоров-кулаков» был взят курс на раскол деревни и раз­вертывание там гражданской войны.

Создававшиеся с июня 1918 г., комитеты бедноты не толь-ко помогали изымать хлеб у крестьян, но и осуществили новый земельный передел, отняв у кулаков до 50 млн. дес. земли - почти в 3 раза больше, чем у помещиков после Октября. Вся эта деятель-ность сопровождалась чудовищными беззакониями, грабежами и убийствами.

Она вызвала невиданную волну крестьянских восстаний. Только по неполным данным ВЧК, за 1918 г. (главным образом за вторую его половину) в 32 губерниях, где сохранялась Советская власть, произошло 258 восстаний, т.е. по 8 восстаний на одну среднестатистическую губернию! С помощью массового террора, взятия и расстрелов заложников, конфискаций имущества и т.п. мер большевики сумели подавить эти восстания. Но с осени 1918 г. они вынуждены были начать ликвидацию ненавистных для кре-стьян комбедов. Крестьянская война против властей стала отныне важнейшим фактором гражданской войны.

- 202 -

- 203 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

Так называемые социалистические преобразования в де-ревне, раскол крестьян принципиально отличали Октябрьскую ре-волюцию от всех предшествующих революций. Они способство-вали перерастанию локальной гражданской войны в глобальную и придали ей небывало ожесточенный характер.

Централизация власти, свертывание «демократии для тру-дящихся» привели к падению роли Советов. С самого начала фак-тически высшей властью в стране был не ВЦИК, а Совнарком, а в дальнейшем - ЦК большевистской партии. Уже в марте 1918 г. на VII съезде РКП(б) была сформулирована официальная установка на передачу ряда функций Советов партии большевиков. Советы, в которых побеждали меньшевики и эсеры, разгонялись силой. Ни о какой выборности стремительно увеличившегося чиновничества, подконтрольности властей трудящимся не могло быть и речи. Все это совсем не походило на самоуправляющееся массами «государ-ство-коммуну». Единственное, что оставалось от нее, — советская оболочка и удобное для большевиков слияние законодательных, исполнительных, а фактически и судебных функций. В народе коммуна стала расшифровываться как «кому на», а «кому нет».

Нараставшая централизация и развертывание массовых ре-прессий уже не только против эксплуататоров, но и против тру-дящихся стали для большевиков и методом решения хозяйст-венных проблем, и единственным средством компенсировать рез-кое сужение социальной базы с тем, чтобы любыми путями удер­жаться у власти. В феврале 1918 г. большевики вновь ввели смерт-ную казнь (отмененную II съездом Советов), а с мая 1918 г. - на-чали массовый террор. По мере дальнейшего обострения обста-новки и развертывания гражданской войны он приобретал все больший размах.

В ответ на покушение на жизнь Ленина и убийство руково-дителя Петроградский ЧК М.С.Урицкого Совнарком 5 сентября 1918 г. официально ввел политику красного террора. Этот неви-данный по своим масштабам террор был построен по классовому принципу. Он обрушился не только и даже не столько на реальных противников большевистской диктатуры, участников сопротивле-ния ей, сколько на целые социальные слои, «чуждые» новому ре-жиму: буржуазию, царских офицеров и полицейских, чиновников, казаков, интеллигенцию и т.д. Крестьяне и рабочие, осмеливав-

шиеся высказывать недовольство советской властью, тоже попада-ли под топор террора, и в итоге именно «трудящиеся» понесли наибольшие жертвы.

Массовый террор, начавшийся фактически весной 1918 г. и обретший особый размах осенью того года, со своими пиками и относительными спадами продолжался всю гражданскую войну. Число его жертв неизвестно. Лишь за вторую половину 1918 г. он унес, по меньшей мере, 50 тыс. жизней . Это превзошло жертвы якобинского террора в ходе Великой Французской революции (по некоторым оценкам, 40 тыс. человек). По оценкам, специальной комиссии Деникина, возможно, преувеличенным, за 1918-1919 гг. общее число жертв большевистского террора достигало 1,7 млн. чел. Некоторые современные историки оценивают совокупное число жертв красного, белого и прочего террора в 1918-1922 гг. в 1,5 млн. чел.

Курс на централизацию управления и массовый террор ускорил формирование однопартийной диктатуры. Брестский мир повлек выход левых эсеров из Совнаркома. 14 июня 1918 г. большевики исключили из Советов, лишили легальности меньшевиков и эсеров. Единственной кроме большевиков крупной партией, легально действовавшей в Советской России до июля 1918 г., оставались левые эсеры.

Однако последствия унизительного сепаратного мира, по-литика большевиков по отношению к деревне и растущая монопо-лизацию власти вызывали у них все большее недовольство. 6 июля 1918 г. левыми эсерами, служившими в ВЧК, был убит немецкий посол Мирбах. Целью было не свержение Советской власти (как потом объявили большевики), а разрыв Брестского мира и начало революционной войны с Германией, что по их мысли, должно бы-ло изменить и внутреннюю политику. Но события развернулись по-другому. Дзержинский, попытавшись задержать убийц, был арестован сам. Большевики в ответ арестовали левоэсеровскую фракцию на V съезде Советов (более 350 чел. во главе с М.А. Спи­ридоновой), а это, в свою очередь, вызвало вооруженное выступ-

Хотя по некоторым данным, только в Ярославской губернии, где произошли мощные антибольшевистские восстания, в 1918 г. было расстреляно 50,2 тыс. человек.

- 204 -

- 205 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

ление части левых эсеров. Но неорганизованные и пассивные дей-ствия предопределили их поражение. Большевики же воспользова-лись этим выступлением для разгрома своих недавних союзников и утверждения в Советской России фактически однопартийной диктатуры.

Осенью—зимой 1918/19 г. под влиянием изменившейся обстановки, да и корректировки политики умеренных соци-алистов, оказавшихся зажатыми между красными и белыми, прежние решения, полностью лишавшие их легальности, были формально отменены (в отношении меньшевиков — 30 ноября 1918 г., эсеров — 26 февраля 1919 г.). Но принципиальных изменений в уже сложившийся по существу однопартийный режим это не внесло. - Меньшевики и эсеры существовали в Советской России в полулегальном положении, под надзором ВЧК и периодически подвергались репрессиям.

Военный коммунизм. Фактическое формирование одно-партийной большевистской диктатуры стало фактором дальней­шей радикализации экономической политики советского государ-ства. Если большинству аспектов их прежней социально-экономической политики, в какой-то мере можно было найти ана-логи в опыте иных революций и воевавших в первую мировую войну стран, да и сама эта политика еще не обрела сколько-нибудь целостной, завершенной формы, то к концу 1918 г. ситуация изме-нилась.

Приобретавшая все большие масштабы и ожесточение гражданская война требовала создания огромной армии и макси­мальной мобилизации ресурсов в руках государства. Это подтал-кивало к дальнейшей централизации власти и распространения ее контроля на важнейшие сферы жизнедеятельности общества. В результате задачи, продиктованные чрезвычайной обстановкой, во многом совпали с марксистскими представлениями о социализме как о бестоварном, централизованном обществе, «единой фабри­ке». Все это, а также революции 1918-1919 гг. в Германии, Венг-рии и революционное брожение в других европейских странах, возродили у большевиков психологию революционного штурма и стремление непосредственно перейти к социализму, а в какой-то мере и к коммунизму, и привело к формированию к 1919 г. фено-мена военного коммунизма. Он включал в себя не только особую

экономическую политику, но и политический режим, идеологию и тип общественного сознания.

Его отличительными чертами были: фактически однопар-тийная диктатура с массовыми репрессиями; национализация крупной, средней, а отчасти даже и мелкой промышленности; про-довольственная разверстка, сменившая в начале 1919 г. продо-вольственную диктатуру. Она тоже предусматривала принуди­тельное изъятие продуктов у крестьян, но в соответствии с планом государственных заготовок (разверстанным по губерниям). Планы существенно превосходили возможности крестьянских хозяйств и привели к невиданному ограблению, подрывавшему в итоге сами основы сельской экономики, а также к небывалому насилию над крестьянством. Большевики уже с 1918 г. пытались насаждать в деревне коммуны (своего рода репетиция последующей коллекти-визации), но сопротивление крестьян сорвало эти планы. (Тем не менее, уже к концу года в Советской России насчитывалось бо­лее 3,2 тыс. совхозов.)

Особенностью военного коммунизма стало эмиссионное финансирование бюджета и фактическая отмена налогов (если не считать продразверстки и многочисленных контрибуций). Полный развал финансовой системы привел к тому, что 9/10 доходов бюд-жета давала денежная эмиссия. Следствием стала колоссальная инфляция, почти полное обесценение «советских дензнаков», а соответственно и заработных плат. - К концу 1920 г., денежная зарплата московских рабочих по сравнению с 1913 г. увеличилась в 400 раз, а цена на потребительские товары - в 20 тыс. раз!

Огромная инфляция в сочетании с курсом большевиков на ликвидацию товарно-денежных отношений привели к господству уравнительного государственного распределения, к фактической замене денежных зарплат системой натуральных пайков и даже к подготовке отмены денег вообще (марксизм утверждал, что при коммунизме денег не будет).

«Социальными новациями» военного коммунизма стали принудительная кооперация населения и обязательное членство в общественных организациях, отмена платы за коммунальные и некоторые другие услуги, введение всеобщей трудовой повинно-сти, создание лагерей принудительных работ, запрет самоволь-ного переход совслужащих из одного учреждения в другое, за-

- 206 -

- 207 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

мена паспортов трудовыми книжками, милитаризация труда рабо-чих, создание трудовых армий и т.д. В ноябре 1919 г. СНК принял положение о рабочих дисциплинарных товарищеских судах, имевших право применять санкции вплоть «до увольнения из предприятия с передачей в концентрационный лагерь».

Следствием сверхцентрализации управления и стремления, по выражению Ленина, «велениями пролетарского государства» непосредственно перейти к социализму и коммунистическому распределению, стала небывалая бюрократизация. По некоторым оценкам, с 1917 по середину 1921 г. число госслужащих увеличи­лось более чем в 4 раза: с 576 тыс. до 2,4 млн. чел! Количество чи-новников в «рабоче-крестьянской» России более чем вдвое пре-вышала численность рабочих! В 1920 г. более 40% трудоспособно-го населения Москвы и Петрограда составляли служащие. (В то время как в Петербурге в 1910 г. их было менее 7%.) Партия большевиков окончательно срослась с госаппаратом, став его стержневым элементом. В 1920 г. 53% большевиков являлись слу-жащими, на фабриках и заводах работало лишь 11% коммунистов.

Таким образом, военный коммунизм представлял собой не только и не столько способ выживания большевистского режима в сложнейших условиях разрухи и гражданской войны, сколько по-пытку непосредственного перехода, «прыжка» к социализму и даже коммунизму с помощью широчайшего государственного принуждения и чрезвычайных методов. Именно поэтому, несмотря на широкое недовольство масс и периодические восстания, за во-енный коммунизм большевики держались до последней возмож-ности. В 1920 г. Ленин с пафосом заявлял: «Все умрем, но свободы торговли не допустим!». Отныне военно-коммунистическая идео-логия, стала квинтэссенцией большевистского духа и неотъемле-мой частью последующей советской истории.

Первоначальные заявления большевиков о стремлении к «подлинной» демократии, демократии «для трудящихся» остались пустыми декларациями. Напротив, их политика привела к сверты-ванию всякой демократии, даже советской, к формированию одно-партийной диктатуры и бюрократической системы, качественно более мощной и жесткой, чем в царской России (и всех остальных странах Европы и Востока). Большевики не только реализовали те «антинародные» меры, которые предлагал Корнилов летом 1917 г.

(введение смертной казни, милитаризации труда, устранение поли-тического влияния Советов), но и на порядок превзошли их, пре-вратив жесточайшее государственное принуждение и террор в важнейшие рычаги управления. Используя отдельные элементы государственного управления, появившиеся в ходе первой миро-вой войны (принудительное синдицирование, государственный контроль за производством и распределением, всеобщая трудовая повинность и милитаризация труда, создание концлагерей, мощ-ных спецслужб и т.д.), большевики качественно их развили и соз-дали принципиально новый тип политического режима, несший все себе даже не зародыш, а костяк будущего тоталитаризма. Этот режим имел мессианскую направленность и рассматривался как прообраз государственности, которая утвердится во всем мире. Созданный в марте 1919 г. III Коммунистический Интернационал (Коминтерн), объединивший коммунистические и радикально-социалистические партии 21 страны, стал важнейшим орудием большевиков в разжигании мировой революции и «тиражирова-нии» советского режима.