Глава 4.

ТИПОЛОГИЯ «РЫНОЧНЫХ

ЛИЧНОСТЕЙ». ВАРИАНТЫ

«БЛАГОРОДНОЙ» ПРОДАЖНОСТИ

1. Различные основания для типологии

Можно было бы воспользоваться существующими ти­пологиями личности и просто соотнести те или иные личностные типы с видами деятельности, предполагаю­щими обменные отношения (куплю-продажу в самом ши­роком смысле). Но все это, скорее всего, приведет к еще большей путанице в понимании личности.

Исходя из главной проблемы данной книги — соотно­шения «субъектности» и «продажности», — можно было бы выделить главное основание для типологии: осознает ли (рефлексирует) личность то, что вступила в отношения «продажности» или же не осознает, не рефлексирует, т.е. не является полноценным субъектом таких отношений. Конечно, сразу же возникает вопрос: а правильно ли оценивает личность данные отношения как отношения «продажности», есть ли у нее объективный критерий «продажности»? Но в том-то и дело, то такой критерий должен быть субъективным: то, что для одного не являет­ся «продажностью», для другого — она самая и есть... И у человека всегда должно быть право выбора по-своему оценивать отношения «продажности», особенно, когда он сам в них включен. Один из смыслов данной книги — лишь немного помочь ему сориентироваться в столь сложном выборе.

Другое основание для типологии — оценка (самооцен­ка) того, насколько оправдана «продажность» в конкрет­ной ситуации. В одном случае, продажность — проявле­ние трусости и примитивизма, а в другом случае — это может оказаться вынужденная или даже «благородная» продажность, когда ради высоких целей человек идет на определенные внутренние компромиссы. Но тогда возни­кает интереснейший вопрос: а можно ли такую «благород­ную» продажность вообще считать продажностью?..

Возможно и такое основание для типологии, как сте­пень гордости или, наоборот, чувство стыда за совершен-

22

23

ную продажность. Проблема в том, что немало людей (особенно в условиях нынешней пропаганды «псевдо­рыночных» отношений) считают, что «продаваться может все, что угодно», и кто больше преуспел в этом, тот и есть настоящий «герой нашего времени»...

Можно выделить и такое основание для типологии, как степень соотнесенности с общественным, или науч­ным, философским, художественным, и т.п. представле­ниями о «продажности». Но именно в психологическом плане наиболее интересным является первое из выделен­ных оснований — готовность или не готовность человека отрефлексировать свою «продажность» в случае вступле­ния в отношения «купли-продажи», т.е. готовность чело­века оставаться субъектом (и Личностью) в таких отноше­ниях...

2. Продажность и трусость

Известно, что часто люди продают свое достоинство и честь из трусости. Но тогда спрашивается: можно ли осуждать человека за предательство, если этот человек не был воспитан как сильная, волевая личность. Можно даже спросить по-другому: можно ли подходить к оценке неблаговидного поступка человека по высшим критериям — критериям личности, если сам человек такой личностью заведомо не является? Ведь все люди разные, в том числе и в своих волевых проявлениях. Вправе ли мы осуждать таких людей? Вот если кто-то публично заявил о себе как о «герое», как о «лидере», то тогда и спрос с него будет гораздо большим, чем с простого обывателя.

Правда, возможны ситуации, когда человек публично не заявляет о себе как о «сильной Личности», но в глуби­не души таковым себя считает, или хотя бы стремится к этому идеалу. Вот в этом случае для психолога может оказаться интересной готовность такого человека к реф­лексии своей трусости и продажности. Такая рефлексия часто приводит к переживаниям, а переживания могут стать отличной «энергетической» основой для саморазви­тия и для преодоления своей трусости и продажности...

Правда, некоторые достаточно умные и даже образо­ванные люди, совершив акт продажности, особенно не переживают по этому поводу. Им хватает ума и воображе­ния, чтобы оправдать себя, а в итоге, они сами себя

обманывают и не используют шанс стать лучше, стать полноценными личностями. Но в этом также проявляется их право свободного выбора.., чем и интересна жизнь!

3. Варианты «оправдания» и «самооправдания» личностной продажности

Стремление обманывать не только окружающих, но и самого себя — одна из важнейших особенностей челове­ка. Тем более, что идея обмана во многом перекликается с главной идеей «свободного рынка» — продать не очень хороший товар как можно более выгодно, т.е. дороже, чем он стоит на самом деле (или дороже, чем вы сами его приобрели). Поразительно, что и «все понимающие» по­купатели такого товара все-таки позволяют себя обманы­вать: для них это выгоднее, чем вообще остаться без товара.

⁵ Но то же самое происходит и тогда, когда человек обманывает самого себя, например, когда оправдывает ^вой явно неблаговидный поступок... Для него проще и ^выгоднее обмануть себя, чем мучиться по ночам от угры­зений совести, стыда и других «глупостей»...

Как и в случае обмана других людей можно выделить следующие наиболее распространенные варианты:

1) рациональное объяснение своей продажности («это нужно было для того-то и для того-то...»);

2) эмоциональное сглаживание своих возможных переживаний («все сомнения — прочь, прочь, прочь... Мне хорошо, и это главное!» или обращение всего этого в шутку — «подумаешь, и погулять (своровать, напиться, унизиться) нельзя...»);

3. ссылка на «примеры» других людей, также склон­ ных к продажности;

4. коллективная продажность (когда моральная ответ­ ственность как бы разделяется между несколькими людь­ ми и перестает быть «тяжелой» для конкретного челове­ ка);

5. вынужденная продажность (когда, действительно, ради интересов близких людей приходится идти на значи­ тельные моральные уступки — это и есть вариант «благо­ родной» продажности) и т.п.

Заметим, что мы рассматриваем только те варианты, когда сам человек рефлексирует факт своей продажности

24

25

(правда, часто итогом такой рефлексии-самооправдания является прекращение этой рефлексии...). Если же чело­век не рефлексирует свою продажность, то самооправда­ние просто теряет смысл. В любом случае получается, что, обманывая себя, человек как бы выстраивает иерархию смыслов: факт продажности (и соответствующих пережи­ваний) по рангу оказывается менее важным, чем выгода, получаемая человеком в результате своей продажности. Более того, в каких-то ситуациях продажность рассматри­вается как неизбежное (и единственно возможное) сред­ство реализации каких-то значимых для человека смы­слов. А это уже «супероправдание» продажности, и здесь уже обычно употребляют другие слова, типа «жертвен­ность», «самоотверженность» и даже «святость»... Только вот сложно разобраться, где проходит грань между «про-" дажностью» и «жертвенностью», а эта сложность, в свою очередь, часто порождает спекуляции и самообман...

Заметим, что многие отечественные и зарубежные ав­торы вполне допускают «ложь» и «обман» в определенных жизненных ситуациях (см. Знаков, 1993). Например, фи­лософ эпохи Просвещения X. Вольф считал, что если человека вынуждают лгать обстоятельства и такая ложь не причиняет вреда другому, то она вполне оправданна, а А. Шопенгауэр называл упорное отрицание необходимой лжи «жалкой заплатой на одежде убогой морали» (цит. по Знакову, 1993, с. 103).

И все-таки можно выделить главное различие между самооправданием своей сделки с совестью (собственно продажностью) и самооправданием неизбежных уступок (внутренним компромиссом). Самооправдание сделки с совестью (собственно «продажность») — это отказ от чего-то действительно значимого, личностно ценного, принципиального, «святого» для данного человека. А самооправдание неизбежных жертв и уступок (разумный внутренний компромисс) — это отказ от чего-то менее существенного при сохранении своих принципов и «свя­тынь».

Но и здесь сразу же возникают проблемные вопросы:

1. Каждый ли человек сможет разобраться, что для него является «святыней», а чем можно и пожертвовать?

2. Если человек поставил перед собой великую и сложную цель, то не окажется ли малая жертва (разумный внутрен­ ний компромисс) слишком малой платой за такую вели-

кую цель?.. Естественно, так просто, «сразу и вдруг» на такие вопросы не ответишь, поэтому будем рассуждать

дальше...

4. Особая эстетика самооправдания продажности

Как известно, для понимания какого-либо события важно понять «фон», контекст, в котором это событие происходит. В случае продажности и ее самооправдания ва-жно понять, в какой атмосфере воспитывался данный человек, а также на каком фоне происходил сам факт продажности. Можно даже сказать, используя термины гештальтпсихологии, что «фон» в немалой степени по­рождает и «фигуру», т.е. факт самооправдания сделки с совестью.

Для начала полезно разобраться, а что же вообще считать «эстетичным»? Некоторые авторы считают, что эстетические ценности во многом определяются социаль­ными идеалами и общекультурным контекстом. Более того, эстетическая система ценностей оказывается на­столько глобальной, что вводится даже термин «эстето-сфера» и подчеркивается ее «аксиологический», т.е. нор­мативный характер (см. Каган, 1997). Иногда с «эстетич­ным» и даже с «прекрасным» связывают то, что нравится большинству людей (по принципу: «большинство не об­манешь»). Правда, в этом случае, на наш взгляд, уместнее говорить о «пошлости», когда даже самое прекрасное быстро обесценивается «частым употреблением» со сторо­ны восторженных масс, когда эстетическое качество бы­стро забивается демонстративным «количеством».

В случае, когда человек пытается как-то эстетически облагородить свою сделку с совестью, он неизбежно обра­щается к общепринятым схемам самооправдания продаж­ности. В наше замечательное время такие схемы в боль­шом количестве предоставляются «желтой прессой», раз­личными комиками и мастерами анекдотов, высмеивающими честных и порядочных людей и т.п. К этому можно добавить общеизвестный цинизм различных престижных «тусовок», где идеалы справедливости счита­ются либо признаком глупости, либо проявлением выс­шей степени «неприличия»... Иными словами, эстетиче­ская оболочка самооправдания продажности оказывается достаточно «солидной».

26

27

Если же человек отказывается от «массового» эстети­ческого идеала и даже пытается обратиться к более слож­ному идеалу Культуры, то найти такое самооправдание для него оказывается труднее. Опыт культуры (фольклор, мифы, сказки, художественная литература) обычно резко осуждают трусость и предательство и, наоборот, воспева­ют героев, для которых недопустима продажность... Прав­да, нас всех уже успели убедить в том, что великий поэт А.С. Пушкин был «первым профессиональным поэтом, продающим свои произведения за деньги» (но интересно задуматься, продолжал бы он писать, если бы ему вообще ничего не платили за стихи?..).

Наконец, возможен вариант, когда человек выстраива­ет собственную эстетическую систему самооправдания. Конечно, для этого требуется определенное воображение и даже талант. В этом случае человек становится менее уязвим для внешнего осуждения (он выше общепринятых норм морали и норм культуры) и тогда главным (внутрен­ним) укором для него может быть только оставшаяся совесть... И здесь у человека опять появляется возмож­ность (и право!) свободного, не зависящего от мнения других людей, нравственного выбора. Но чтобы такая возможность полноценно реализовалась, совесть еще должна быть сформирована и постоянно напоминать о себе.

В целом можно выделить следующие варианты эстети­ческого оформления «личностной продажности»:

1. Пропаганда «торгашеских» ценностей и самой идеи о том, что «все продается и все покупается». Для многих самоопределяющихся людей соблазнительность данного варианта самооправдания сделок с совестью в том, что такая пропаганда осуществляется очень умело, на уровне «искусства», с опорой на самые последние технические достижения коммуникационной техники. И как отмечал еще И. Гете, «техника в соединении с пошлостью — самый страшный вид искусства».

2. Обращение для «обоснования» «торгашеских» цен­ ностей к признанным шедеврам мировой культуры и ис­ кусства. Но при этом часто происходит быстрое «опошле­ ние» таких шедевров и превращение их в символы, прямо противоположные тому, против чего в свое время высту­ пали создатели таких шедевров. Один из самых ярких примеров здесь — творчество В. Высоцкого, быстро взя-

28 - ■ ■

тое на «вооружение» миром торгашей, бандитов и проще­лыг. «Можно и прекрасное любить постыдно», — писал великий Ф. Петрарка.

3. Целенаправленное высмеивание всего того, что не укладывается в схему «купля-продажа», когда на воору­жение берется самое мощное оружие — смех и ирония. И именно об этом варианте «эстетизации» «пошлятины» и ценностей «личностной продажности» есть смысл пого­ворить чуть более подробно.

Огромную роль в «обосновании» допустимости сделок с совестью и высмеивании противоположных нравствен­ных позиций играют, к сожалению, наши замечательные средства массовой информации (СМИ). Вот как оценива­ет современную российскую прессу психолог Б.С. Бра-тусь: «Наша пресса заражена сегодня губительной бацил­лой насмешки над всем и над всеми. Это носит какой-то болезненный характер. Не давая возможности разобрать­ся в происходящем, людей втягивают в это всеобщее осмеяние и насмехательство» (см. интервью с Б.С. Брату-сем, 1998, с. 15).

Если выразиться образно, то, к сожалению, «силы зла и разложения» уже давно взяли на вооружение смех, юмор, иронию и, следует признать, используют их весьма искусно для манипуляции общественным сознанием, особенно в среде молодежи. Вопреки старым представле­ниям, смех не всегда побеждает зло: сам смех может быть злым и даже болезненным... Отмечая особую роль смеха в развитии человеческой культуры, Л.В. Карасев в своей работе «Философия смеха» все-таки замечает: «Смеясь, мы подчиняемся чужой воле — воле смеха... Не мы сво­бодны, а смех. Это он волен распоряжаться нами, подчи­нять своей власти, навязывать свои иллюзии и надежды. Смех перед опасностью — смех сильного, однако и он не должен обмануть нас. «Мера» смеха для каждого человека различна, но неизменным остается главное — самостоя­тельность смеха и его власть над нами» (см. Карасев, 1996, с. 199-200).

Смех оказался прекрасным средством для подавления воли людей, особенно тех людей, которые боятся своих собственных мыслей и чувств и стремятся быть ближе к «сильным» (смеющимся) личностям. Между тем, сущест­вует изначальная связь между смехом и страхом. Как отмечает Л.В. Карасев, животное не умеет смеяться, «жи-

29

вотное — существо постоянно боящееся», а вот у человека перед лицом опасности «возник не еще больший ужас, а смех» (см. Карасев, 1996, с. 205)... Но быть может, у неуверенного (у не самоопределившегося) человека все-таки проявляются рудименты страха, но уже в виде стрем­ления постоянно все осмеивать?.. Примечательно, что не смеются не только животные, но и Бог: «Животное еще не смеется, Христос уже не смеется, ибо не нуждается r этом» (см. Карасев, 1996, с. 203).

При этом важнейшей антитезой смеху (особенно, па­тологическому смеху неуверенного в себе человека) ока­зывается чувство стыда: «Смех ориентирован на другого. Стыд — на самого стыдящегося... В этом смысле смех и стыд легко меняются местами: и если высшая точка смеха — это смех над собой, то вершиной стыда — будет стыд за другого... Нельзя пережить стыд вдвоем или коллективно. Поэтому стыдящийся принципиально одинок и беззащи­тен» (см. Карасев, 1996, с. 68). Исходя из этого, пробуж­дение нравственных чувств у клиентов, учащихся и у самого психолога-практика предполагает не отказ от смеха вообще, но перевод его на более высокий уровень (смех над собой), а также формирование готовности к чувству стыда (в том числе, и стыда за другого) как важному условию нравственного развития учащегося. Но это, в свою очередь, предполагает и формирование у него определенного мужества и воли перед возможными «беззащитностью» и «одиночеством». Как отмечал еще А. Шопенгауэр, «в мире, за редкими исключениями, толь­ко и есть выбор между одиночеством и пошлостью»...

Только в этом случае самоопределяющийся человек не будет зависеть от мнения окружающих (например, от мнения своей «тусовки») и в ответственные моменты жизни сможет продемонстрировать свою готовность к действительно нравственному поступку, что и будет осно­вой для чувства его собственного достоинства (как важ­нейшей этической категории). Все сказанное еще в боль­шей степени относится к психологу-практику и, особен­но, к преподавателю психологии...

Если самоопределяющийся человек (психолог или ре­бенок) способен будет не только признавать свои ошибки (не только смеяться над ними, но и стыдиться их), то это также можно рассматривать в качестве важной основы для права самому рассуждать о нравственности. При этом

30

высшим уровнем «стыда как антитезе смеху» мог бы стать стыд за другого человека, например, за тех людей, кто либо вынужденно, либо осознанно (да еще и на глазах всей страны!) совершает сделки с совестью... Говоря уже об эстетике такого стыда, полезно вспомнить слова не­мецкого поэта X. Геббеля: «Искусство — это совесть человечества».

Поэтому если образованный человек с высшим гума­нитарным образованием (например, практический и даже «теоретический» психолог) все-таки наберется мужества и признается (хотя бы самому себе) в своих глубоких за­блуждениях: в неверно выбранных идеалах (когда «тво­рятся ложные кумиры», да еще эстетически «облагоражи­ваются»), в малодушии или безразличии к общественным бедам, в отсутствии иммунитета против манипуляции со стороны нынешней пропаганды, то это также можно рас­сматривать как своеобразное право самому психологу считать себя нравственным субъектом...

Наконец, можно затронуть еще одну проблему, свя­занную с «эстетизацией» «личностной продажности». Сам разговор об этом, к сожалению, получается не очень «эстетичным». Даже само использование таких терминов, как «эстетика продажности», «эстетика маразма» и т.п., может привести к тому, что кто-то, почувствовав в этом намек на собственные личностные проблемы, просто за­хлопнет книгу (или уйдет» с лекции, где преподаватель использует подобные словосочетания). Аналогичная про­блема наблюдается с проститутками, которые очень не любят, когда их называют «б...», «потаскухами» (хотя это уже литературное слово), «шалавами» и т.п., предпочитая более «поэтичные» и «эстетичные» термины типа: «пута­на», «гетера», «гейша»... Вероятно, проститутки по-своему правы, по крайней мере, используя эти термины, с ними уже хотя бы можно обсуждать их личностные проблемы... Но для обсуждения проблем «личностной продажности» мы пока не смогли подобрать более мягкие и красивые слова и, чтобы все-таки быть понятными, используем то, что есть... Но в будущем, особенно для работы с соответ­ствующими клиентами, конечно же, надо будет как-то «эстетически усовершенствовать» взаимоотношения с ними. Пока же нашей задачей является лишь привлече­ние внимания к данной проблеме со стороны самих пси­хологов и педагогов.

31

Контрольные вопросы к главе 4:

1. Можно ли сказать, что продажность и трусость — это синонимы?

2. Что такое «благородная» продажность? Имеет ли она право на существование?

3. Как соотносятся «благородная продажность» и «жертвенность»?

4. Какова роль эстетического фона самооправдания продажности?

5. Каковы варианты эстетического самооправдания продажности?

32