Российский Университет Театрального искусства, ноябрь, 2012.

Работа по истории русского театра

На тему:

«Система зигзагов пространства и времени:

1960-е, 1970-е, 1980-е (эволюция М.А. Захарова)».

Студентки 5 курса з/о

Театроведческого факультета ГИТИСа

Воробьевой Анны.

Руководитель:

М.Г. Литаврина.

Содержание:

Часть первая.

Контакты с пространством и временем (вместо введения)……………...3-5

Часть вторая

Пространство и время 60-х………………………………………………….6-20

Часть третья

Эксперименты 70-х…………………………………………………………21-38

«Легкие спектакли»………………………………………………………. .21-27

«Музыкальные спектакли»……………………………………………….27-30

«Глубокие спектакли»……………………………………………………...30-38

Часть четвертая

Спектакли нового мышления 80-х……………………………………….39-49

Заключение…………………………………………………………………..50-51

Список литературы………………………………………………………...52-53

Система зигзагов пространства и времени:

1960-е, 1970-е, 1980-е.

Часть I

Контакты с пространством и временем

(вместо введения)

В театре двух последних десятилетий нет фигуры более объясненной и более необъяснимой, чем Марк Анатольевич Захаров. О нем писали очень много, иногда угадывали, чувствовали, а иногда подстраивали его под какие-то каноны, образцы. Однако дело в том, что неуловимость и «ускользаемость» от каких либо стандартов, стереотипов, традиций – это черта не Захарова 1990-х и 2000-х, это черта Захарова вообще. Настоящий его образ постоянно остается неуловим, будто он сам скрывается за своими фундаментальными декорациями и передвигается по лабиринтам собственных идей, изображенным им на сцене театра. Захаров ускользает от зрителя, ускользает от критика и даже от себя самого. Об этом говорит сам Марк Анатольевич в автобиографической книге «Контакты на разных уровнях» - свой творческий путь режиссера он называет «системой зигзагов». Ведь человеческая жизнь, состоящая из двух мощнейших категорий времени и пространства – необъяснима. Эти две поистине «магические» категории привлекают внимание Захарова на протяжении всей его творческой деятельности. В огромных лабиринтах этих философских категорий может заблудиться, сбиться с пути кто угодно – и Марк Анатольевич Захаров - не исключение. Он постоянно ищет, выбирает, движется, ставит вечные вопросы, подобно многим своим героям и пытается на них отвечать, и ответы в зависимости от «времени» и «пространства», в которых находится в тот или иной момент своего творческого пути герой-Захаров – разные. Он идет по строго намеченному курсу-пути, потом будто надевает маcку для всего окружающего мира (а может и для самого себя?) и меняет этот курс на противоположный, мечется по пространственно-временным лабиринтам, будто Жадов в «Доходном месте» по темным коридорам «дьявольского лабиринта» окружающего его мира. И тут возникает вопрос: стоит ли режиссеру, сколько-нибудь уже утвердившему себя, снова бросаться в разведку? И что ему вообще делать? Как вступать в контакты с «пространством» и «временем»? Или вообще игнорировать эти категории? Быть ли в водовороте непрекращающихся экспериментов или сохранить и даже сберечь то, что умно и талантливо уже найдено и что дорого не только ему одному? Быть или не быть – восклицает Захаров и выбирает первое. Почему после глубокой и философской постановки «Доходного места» Марк Анатольевич ставит «легкие безделушки», в которых, конечно, угадывается дух времени, но в которых звучат официальные лозунги, легкие ни к чему не обязывающие мотивы, не наполненные глубиной? Почему же потом, в 80-е Захаров опять изменяет самому себе и ставит «Жестокие игры», «Оптимистическую трагедию», «Диктатуру совести» – которые во всей глубине раскрывают человеческую природу, обнажают человеческие страхи, являются образцом вечной нравственности, раскрывают сложность отношений людей друг с другом и с миром, в котором они живут? Спектакли, которые заставляли снова и снова переступать порог театра и что-то менять в себе, о чем-то задумываться. Шел ли в 70-е годы Захаров на поводу у действующей власти? Был ли он конформистом? Или же им управляли иные мотивы? В этом отношении интересно замечание Шах-Азизовой о внутренней саморегуляции театра Захарова: «Постоянная борьба Захарова с самим собой, Захарова-веселого с Захаровым – серьезным, борьба, которая приводит к внутреннему саморегулированию театра»¹. Это, как компенсация энергии, как уравновешивающие друг друга полюса. Можно предположить, что за этой борьбой стоит нечто большее: борьба искателя истины с искателем приключений, борьба художника с ремесленником – не оттого ли он тогда так решительно перечеркивает мир им же самим и созданный? Скорее всего, конфликт Захарова с самим собой можно объяснить, как конфликт мировоззренческий. Однако для того, чтобы точнее ответить на этот вопрос необходимо обратиться, во-первых, к самим спектаклям М.А. Захарова, во-вторых, уделить внимание тому, в каком «времени» и «пространстве» они создавались, в-третьих, постараться понять, какие именно мотивы руководили режиссером на том или ином этапе его деятельности. Режиссер и время. Пожалуй, эта фраза включает в себя слишком много – и соответствие постановок современности, и отражение в них вечных – вневременных – проблем, и дух времени, который присутствует в спектаклях, и диалог между зрителем и сценой, и отношения режиссера и власти. Необходимо обратить внимание на то, что метания и колебания, маневры и повороты Захарова нельзя рассматривать в отрыве от времени, в котором ему приходилось раскрывать свой потенциал. В силу именно этого момента мне интересно проследить, как складывались и как вообще могут складываться отношения Художника и Времени, как действовать Творцу, если его Свобода и Энергия ограничиваются властью. Советский период в творчестве Захарова – позволяет раскрыть не только аспект мировоззренческий, связанный со становлением и формированием внутреннего «Я» режиссера, но и аспект политический, связанный с направлением режиссерского пути. Захаров колебался. И было почему – ведь на карту было поставлено – не больше, не меньше – его существование и деятельность в Театре. Советский период в творчестве Захарова помогает с разных сторон раскрыть многогранную и философскую сущность режиссера. Все, что делал Захаров в советские годы -60-е, 70-е, 80-е сформировало определенный нравственный, философский, психологический и театральный «багаж», с которым Захаров вступает в новою полосу истории театра и истории нашей страны – в постсоветский период. Условно творчество Захарова советского периода можно разделить на три этапа, это деление, конечно, условно, однако оно обозначает не только временные, но и мировоззренческие рамки того или иного десятилетия. Условно это деление выглядит так: 60-е, 70-е, 80-е. Временные границы этапа практически точно совпадали с теми внутренними переменами и колебаниями, которые были отражены в постановках режиссера. Однако следует сделать оговорку: некоторые спектакли конца 70-х будут рассматриваться в разделе 80-х, так как они представляют собой уже совершенно новый этап в творчестве Захарова и никак не могут относиться к «легким» 70-м; то есть порой граница «ментальной эпохи» и «эпохи временной» может не совпадать. Формирование групп-этапов именно таким образом поможет проследить конфликт мировоззренческий, конфликт политический и конфликт нравственный. Все эти конфликты не выходят за рамки двух основополагающих и всеобъемлющих для Захарова категорий – категорий пространства и времени.