Лирический субъект

Стихотворение строится как высказывание от 3-го лица автора-повествователя, который дает знать о своем присутствии (превращаясь в“собственно автора” по классификации Кормана) лишь в последних двух строфах. С точки зрения грамматики и логики этот текст как высказывание подчеркнуто бессубъектен, безличен. Грамматические актанты - везде условны: тень несозданных созданий колыхается, фиолетовые руки... чертят звуки, прозрачные киоски вырастают, всходит месяц обнаженный, звуки реют, звуки ластятся, тайны... ластятся, трепещет тень латаний.

С грамматической точки зрения несамостоятельное действие-состояние выражают глаголы колыхается, всходит, реют и вырастают. Глагол “ластиться” подразумевает одушевленного субъекта, однако здесь ластятся “звуки” и “тайны”, т.е. грамматический субъект указывает на субъекта предельно условного.

Обнаружение присутствия “собственно автора” (4-я строфа) акцентирует момент “присвоения”, приручения, властвования до определенной степени над происходящим (Звуки ластятся ко мне; Тайны созданных созданий с лаской ластятся ко мне). Ясным становится лишь маркировка “собственно автора” как творца, поэта - и не более того.

Однако творческий процесс показывается не с точки зрения внешних реалий (“Минута - и стихи свободно потекут...”) и не с позиции классического Богооткровения (“О, как я угадал!”). Лирический субъект предстает в двух ипостасях - осознающий себя как принадлежащий этому миру и - как “я” виртуальное, проявляющееся через фантастические образы творческих видений. Они и связаны, и независимы друг от друга. Мир творчества - это прежде всего мир иной я - себе-нетождественного. Использование тропов, где большая часть создает эффект антропоморфизации “нематериальных” видений, связано как раз с идеей утверждения особого “независимого” статуса этого “иного” мира, порожденного измененным субъективным сознанием. Мир иной творческой фантазии - безграничный универсум - противостоит не только косности материального мира, но и своему творцу - как принадлежащему этой материальности. Творец вступает во власть своим порождением - “звуками”, не в состоянии постичь тайну их возникновения.

Тип художественности. Парадигма художественности

Конфликт грамматической и логической видимой бессубъектности и предельной субъективности изображения “картины мира” как картины творческих видений, где все происходит как бы само по себе и вне причинно-следственной связи, раскрывает природу творческого процесса как состояние измененного субъективного сознания (“мир иной”) автора-повествователя; мир грез и фантазий - его собственное порождение, но живущее самостоятельной жизнью, а загадка возникновения образа - всегда останется загадкой. Тайна творчества явлена лишь намеком.

Процесс творчества дан как плод уединенного, измененного сознания, переживание инобытия в чистом виде: рассказать о нем невозможно, можно лишь навеять читателю состояние транса, которое сопровождает процесс создания произведения. Таким образом это произведение можно охарактеризовать как идиллику романтического типа (модус художественности), где лирическое «я» совпадает с событийными границами, задаваемые в данном случае процессом творчества как такового.

Музыкальность поэтического текста, его мерность, мелодичность осуществляется посредством довольно строгой упорядоченной структуры: использование классического размера, монотонной сквозной рифмы, строгое следование альтернансу, синтаксическая однородность, почти неизменный темп изложения. Роль ритма и звука многократно усилена (нужно отметить особую семантизацию звука). Форма стихотворения демонстрирует блестящее осуществление лозунга “развоплощения”, “распредмечивания”, - ритмическая, звуковая организация, тропы, хронотопические параметры указывают на иную реальность, о которой невозможно рассказать с точки зрения обыденной логики. Здесь нет привычных границ и очертаний - все плывет и видоизменяется в потоке метаморфоз. Художественная реальность предельно “прозрачна”, материальная плотность этого мира “растворена”.

Двойственная позиция лирического субъекта как бы “распадающегося” надвое - на обитателя этого мира (зримое телесное “я”) и - неперсонифицированный виртуальный универсум (фантазм) указывает на особую природу творчества.

Творчество - как высшая ценность бытия, где все возможно, а тайна его никогда не может быть разгадана, творчество - как субъективное инобытие, неподчиненное законам косной материи, - эта концептуальная идея старшего символизма (декаданса) реализована в программном стихотворении В.Я. Брюсова.