4.”Призраки театра”

“Существуют, наконец, идолы, которые вселились в души людей из разных догматов философии, а также из превратных законов доказательств. Их мы называем идолами театра, ибо мы считаем, что, сколько есть принятых или изобретенных философских систем, столько поставлено и сыграно комедий, представляющих вымышленные и искусственные миры”.

Ф. Бэкон

Догматическая приверженность к односторонним концепциям, присущая традиционному сознанию, т.е. сознанию, основанному на традиционных представлениях о социальной реальности, соответствующих традиционному социальному миру прошлых эпох, может быть обусловлена как психологическими, так и идеологическими причинами, недаром же отмечено, что самый крепкий плен – это плен любимой мысли. “Разрешающей способности” традиционного сознания, основанного на детерминистской картине мира, уже недостаточно для осмысления современного социального пространства, намного более сложного и разнообразного, чем прежнее.

«Традиционный мир – это хорошо детерминированный мир, и ему соответствует детерминизм, как философская концепция, как мировоззрение и как идеал,” – считает А.Г. Вишневский [4]. Отсюда, в частности, средневековая идея построения идеального общества ранних социалистов-утопистов: надо внести в мир больше порядка, и тогда все будет хорошо. Эту идею унаследовал марксизм, а через него – многие современные философы. Суть ее была сформулирована К. Марксом в его знаменитом одиннадцатом “тезисе о Фейербахе”: “Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его” [10]. Такая постановка задачи, по мнению А.Г. Вишневского, предполагает “изначальное знание цели, к которой следует стремиться». «А это логика “ньютоновского” мира, заранее детерминированного непреложными законами причинности, а не “дарвиновского” мира, в котором результат есть следствие бесконечного количества проб и ошибок. … “Конструктивистская” логика предполагает, что цель развития можно определить заранее, что есть “творец”, это, по существу, религиозная идея, даже если она облечена в совершенно нерелигиозные формы. Ей противостоит идея самоорганизации, предполагающая, что целеполагание “встроено” в сам процесс развития» [4].

Современная мировоззренческая революция, охватившая все виды познания, как социального, так и естественно-научного, привела к формированию новой картины мира, не управляемого “сверху” по какому-то замыслу – божественному или человеческому, а складывающегося в ходе самоорганизации, результаты которой не строго детерминированы, а в лучшем случае лишь предсказуемы с некоторой долей вероятности. “Почти безраздельно господствовавшая с конца XVII до конца XIX века ньютоновская физика описывала Вселенную, где все происходит точно в соответствии с законами; она описывала компактную, прочно устроенную Вселенную, где все будущее строго зависит от всего прошедшего… Теперь эта точка зрения не является больше господствующей в физике… Результатом этой революции явилось то, что теперь физика больше не претендует иметь дело с тем, что произойдет всегда, а только с тем, что произойдет с преобладающей степенью вероятности” [3].

Синкретизм традиционного сознания, его неспособность отделить познание от оценки, теорию от идеологии приводят к идеологизированности социального знания в ущерб его научной объективности. По мнению А.Г. Вишневского, которое мы разделяем, идеологию следует понимать как систему взглядов, подчиненную «аксиологическим» критериям: представлениям о добре и зле, благе и вреде и т.п., оставив научным теориям описание объективных внутренних взаимосвязей, механизмов и т.д. изучаемых объектов, исключив из науки какую бы то ни было оценивающую, аксиологическую составляющую.

Глобальная трансформация современного социального пространства предъявляет высокие требования к способности сознания воспринимать и осмысливать изменения реальности, определяя необходимость трансформации самого созна-ния. Механизм развития сознания заложен в самом сознании как рефлексия, т.е. способность сознания отражать, осмысливать самое себя, соотносить представления о пространстве с самим пространством и перестраивать их в соответствии с изменениями, происходящими в этом пространстве.

Социальное пространство и сознание, таким образом, развиваются во взаимообусловленном процессе непрерывного становления. Эта взаимообусловленность особенно проявляется в эпоху мировоззренческих революций, когда под влиянием изменений, усложнений, дифференциации, трансформации социального пространства сознание ищет новые формы его адекватного отражения.

“Особенность нашего времени, едва ли не самая главная черта интеллектуальной жизни той эпохи, в которой мы живем, – отмечает А.Г. Вишневский, – кардинальная смена картины мира… Наше время продолжает оставаться време-нем столкновения, … но в то же время и взаимодействия традиционной и современной картин мира, эпохой раскола, который проходит не только между странами и континентами, не только между различными политическими силами и партиями, но и внутри любого интеллектуального сообщества. И в каждом таком сообществе, и даже в сознании каждого отдельного человека, присутствуют – в разных сочетаниях – элементы “традиционного” и “современного” сознания” [4].

Библиографический список

1. Бурдье, П. Социология политики: Пер. с фр. Н.А. Шмат-ко / сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко. – М.: Socio-Logos, 1993.

2. Бэкон, Ф. Новый Органон, или истинные указания для истолкования природы. – 1620.

3. Винер, Н. Кибернетика и общество / Н. Винер. – М., 1958.

4. Вишневский, А.Г. Избранные демографические труды: в 2 т. / А.Г. Вешневский. – М.: Наука, 2005.

5. Гоббс, Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского: избранные произведения / Т. Гоббс. – В 2 т. – М., 1964.

6. Канке, В.А. Философия: учебное пособие для студентов высших и средних специальных учебных заведений / В.А. Канке. – М.: Логос, 2001.

7. Кордонский, С. Интеллигенция в роли национальной интеллектуальной элиты. Пределы власти / С. Кордонский. – 1994. – № 1.

8. Липовецкий, М. Изживание смерти / М. Липовецкий // Знамя. – 1995. – № 8.

9. Маркс, К. Тезисы о Фейербахе // К. Маркс и Ф. Энгельс. – Соч., 2-е изд. – М., 1955.

10. Ожегов, С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. – М., 1961.

11. Потемкин, В.К. Пространство в структуре мира / В.К. Потемкин, А.Л. Симанов. – Новосибирск: Наука, 1990.

12. Рубинштейн, С.Л. Основы общей психологии / С.Л. Рубинштейн. – СПб: Питер, 2000. – Гл. VII.

13. Современный философский словарь под общей ред. доктора философских наук профессора В.Е. Кемерова. – Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва. – Минск: Панпринт, 1998.

В.И. Кудашов

ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ ТРАНСФОРМАЦИИ МЕНТАЛЬНОСТИ

Переживаемая нами эпоха – время кризиса традиционных связей, утраты социокультурной идентичности индивидами и общностями, когда человек вынужден заново определять свое место в мире, находить или самостоятельно формировать адекватные коммуникационные структуры. Это происходит в условиях интенсивного развития различного рода виртуальных технологий – начиная от доступного практически всем телевидения и кончая системой Интернет, превращающейся из мечты в повседневность. Основой сознания всегда была (независимо от того, осознавалось это или нет) включенность человека в более или менее устойчивые системы отношений, определяющие локализацию его ментального бытия. Изменения в данной основе, связанные с развитием новых информационных технологий, порождают ряд важных вопросов, касающихся направленности формирования современного сознания.

Ключевой вопрос для современного общества: в чем истоки его устойчивости, что выступает движущей силой социальных изменений? Современное развивающееся общество становится информационным, оставляя в истории индустриальные и постиндустриальные эпохи. Этот процесс сопровождается утверждением новой среды обитания, новых социальных и моральных ценностей, нового образа жизни и новых принципов управления. Информационное общество отличает, с одной стороны, возрастающее управленческое значение средств массовой информации, являющихся важнейшим элементом общественных связей, с другой – возрастающая информированность населения, свободный доступ к информации, беспрепятственная работа всех СМИ, наличие массовых технических средств, делающих информацию доступной для большинства граждан.

Меняется сама движущая сила социальных изменений. Ею становятся информационная среда обитания, информационные технологии, позволяющие эффективно реагировать на вызовы цивилизации – высокотехнологичной и рыночной. Определился новый характер источников развития общества: на первый план вместо источников экономических все больше стали выходить культурные и коммуникационные. Если посмотреть на развитие европейской цивилизации через призму базовых ценностей, то приходит понимание того, что сегодня качественный скачок в ней происходит не в экономической, общественно-политической сфере, а в сфере влияния на народные массы, на людей, в сфере «обработки людей людьми» (по Марксу), которая становится тотальной.

В зарубежных и отечественных работах, посвященных указанной проблематике, нечасто удается встретить четкое объяснение характера данного явления. Существуют нерешенные противоречия в понимании особенностей современного сознания, специфики информационного общества и предпосылок его возникновения, исторических перспектив виртуализации массового сознания. Широкому читателю неизвестны, а порой и недоступны новейшие разработки в данной сфере, распространяющиеся через глобальную систему Интернет.

Формирование ментальности и управление людьми посредством коммуникации, истоки которого следует искать еще в античном мире, позволяет в процессе управления государством резко уменьшать необходимость применения физического насилия. Намного выгоднее, используя возможности информационно-психологического воздействия, наставить массы на верный путь восстановления народного хозяйства после внутренних потрясений или, направленно формируя сознание противников, существенно уменьшить количество жертв и затрат на ведение военных действий.

В этой связи насущной потребностью становится выявление основных принципов технологий формирования сознания, лежащих на стыке многих наук: от исторической психологии до структурной лингвистики. Их воплощение можно было видеть, например, во время войны 1999 года в Югославии, когда очень странные представления о жизни быстро были внедрены в сознание большого количества людей. Эффективность совместного действия новейших информационных технологий обеспечивается за счет того, что национальные интересы возникают не в результате согласования различных интересов корпораций и государства, а изначально разрабатываются аналитическим сообществом с учетом указанных интересов как некое целое.

От того, насколько культурная политика государства будет эффективна, зависят решение проблемы выживания культуры, сохранение и приумножение духовного потенциала нации. Новые модели культурной политики должны быть детерминированы принципами преемственности, эволюционности социокультурного развития, равенства прав и возможностей всех граждан, социальных групп в создании и использовании материальных и духовных ценностей, которые одновременно выступают в качестве инструмента влияния на человека.

Что же является организующей силой этого влияния? Сегодня ею стала социокультурная сфера и ее ядро – общественные связи, предстающие как инструмент социального взаимодействия, регулирующий отношения и разрешающий противоречия между властью, бизнесом, культурой и человеком массы в русле влияния на него. Общественные связи стали организующей, всеобъемлющей силой, удерживающей общество на пути прогресса. Это достигается и тем, что об-щественные связи обеспечивают социальный контроль масс, то есть контроль за поведением людей в границах определенных общественных институтов, контроль за подчинением индивида социальной группе и властвующей элите общества. Социальный контроль в свою очередь неразрывно связан с образованием и воспитанием членов общества, социализацией человека.

Социальный контроль резонно рассматривать как систему влияния на человека массы, как систему регулирования отношений между «массовым» человеком и властью, «массовым» человеком и бизнесом, как систему, в основе которой «обработка людей людьми», взаимодействие мира реального и мира информационного. Попытаемся выяснить, насколько подвержено современное сознание искусственному формированию и каковы исторические условия и последствия этого процесса.

Анализ с позиций диалектической логики приводит к выводу, что в современном либерально-демократическом обществе существует реальное противоречие между информационной системой общественных связей и свободой человека. Информационные технологии сегодня выступают как инструмент закабаления личности, превращения ее в массового человека, как стадия тупика в социальном развитии. По сути, новейшие информационные технологии – это господство инструментального знания, технократического мышления. Германский философ Ю. Хабермас считает, что рост инструментального разума достиг критической отметки, переход которой приведет к созданию общества «антиуто- пии» – общественные места не становятся ареной обсуждения и свободного выбора, а общественные проблемы, подобно техническим, решаются экспертами, использующими инструментально-рациональное знание.

Этот же процесс А.А. Зиновьев называет «западнизмом». В любом случае это – путь к новому варианту тоталитарного общества, к тупику социального развития. В нашей российской действительности этот путь отмечен технологией обработки сознания избирателей во время президентских и парламентских выборов, технологиями воздействия на массовое сознание в конкурентной борьбе за передел собственности. Сегодня есть некий дефицит научных представлений о влиянии на сознание человека в современном обществе с социально-философских позиций. Поэтому рассмотрим процесс формирования современного сознания через призму общественных ценностей и информатизации культуры.

Общественное сознание (как и индивидуальное) в принципе должно адекватно отражать реальную обстановку, приспосабливаться к ее изменениям. Положение, что бытие определяет сознание, верно только отчасти. Сознание как таковое отделено от реальности и представляет самостоятельный объект, изменяющийся по своим законам. В частности, общественное сознание на каком-то этапе может носить иррациональный характер, подобно тому, как человек может жить в иллюзорном мире.

В общественном сознании можно выделить три структурных уровня: верхний, основной и глубинный. К верхнему уровню можно отнести общественное мнение, которое носит изменчивый характер, относительно неустойчиво и имеет сравнительно малое время жизни. Основной уровень является аналогом картины мира у отдельного человека. О нем говорят как о парадигме. Этот термин характеризует установившуюся систему понятий, взглядов, мировоззрения общества в целом. Парадигма обладает большой устойчивостью. Эволюцию общественного сознания можно представить как последовательный процесс скачкообразных переходов от одной парадигмы к другой. Процесс отхода от существующей парадигмы может длительное время протекать незаметно, скрыто, подобно изменению общественного сознания в СССР в начале восьмидесятых годов.

Глубинный уровень или подоснову ментальности можно грубо сравнить со слоями индивидуального сознания, формируемыми в раннем детстве и накладывающими свой отпечаток на всю жизнь. Тогда появляются символы и образы, ле-жащие в основе конкретного мышления человека. Данный уровень находит свое выражение в морали, идеалах, целях, ценностях, понятиях добра и зла, а также в духовных традициях народов. Он очень устойчив и при изменении парадигмы меняется незначительно. Более того, трансформация парадигмы происходит на базе имеющихся глубинных структур, которые, сохраняя основное содержание, приобретают новую форму.

Действия человека и общества в целом определяются двумя факторами – разумом и верой, которые неразрывно связаны между собой как части общественного сознания. Говоря о разуме человека, уместно сопоставить его с процессом поиска, присущим животным. Кроме того, у человека, благодаря второй сигнальной системе, возникло слово, которое обобщает, появилось символическое видение мира, в отличие от животных, употребляющих для общения химические и звуковые сигналы с совершенно конкретным смыслом. И человек не просто ведет поиск, а фиксирует свои знания словами. Поскольку каждое слово обобщает, то при этом как бы осуществляется акт творения нового. Совокупность фиксируемых и накапливающихся знаний – наука – стала основой рационального подхода к внешнему миру.

Вместе с тем, поскольку непосредственно каждому человеку доступна лишь крупица знания об окружающем мире, ему приходится принимать на веру, как постулат, без доказательств огромный объем фактов и положений. Вера имманентно присуща и общественному сознанию. Она прежде всего связана с ограниченностью человеческого познания, хотя и может опираться на повседневный опыт, здравый смысл, внешние традиции. Вера носит надличностный характер. Она как бы связывает человека и общество. Основную сумму своих знаний человек получает от общества, принимает на веру.

Есть и другой аспект слова «вера», связанный со структурой, отражающей личностные и общественные интересы. Он предполагает существование высших духовных ценностей, стоящих над человеком: человек живет и действует не только для себя, но и для других. Этот аспект неизменно присутствовал на всех этапах развития общества и принимал различные формы. Можно говорить о вере в Бога, в коммунистическое будущее, в обожествленную личность. Четко характеризует проблему Х. Ортега-и-Гассет: «Когда говорят, что нет религии без Бога, то на поставленный нами вопрос о главнейшем отличительном свойстве существа, называемого Богом, нам или иными словами в зависимости от убеждения отвечают так: Бог есть дополнение к человеку, а религия – именно тот образ жизни, который связывает нас с нашим дополнением, позволяя нам в нем пребывать. Без этого дополнения человек не может жить, он чувствует, что его существование жестоко и безнадежно искалечено, лишено смысла и цели...Все то, что помогает человеку ощутить свою жизнь частью целого, не думать, что она непоправимо искажена, открывает путь религии. Возможно, что то, чем довольствуются одни, покажется непонятным абсурдом другим, но если им и в самом деле этого достаточно, если они способны поддерживать этим свое существование, пребывать в этом, чувствуя под ногами твердую почву, то в этом несомненно состоит их религия» [1: 4].

Согласно Ортеге-и-Гассету, вера может иметь самые различные формы. Он отмечает связь веры со смыслом жизни – ради чего нужно жить в этом мире неправды и несправедливости. Действительно, требуется какое-то дополнение к человеку. Человек не может жить сам по себе, он входит в общество, он – его составная часть (а может быть, и чего-то более широкого). И это должно быть заложено в самих основах человеческого сознания. Другими словами, вера есть форма отражения общественной стороны человеческого бытия. И в этом смысле она заложена в глубинных слоях общественного сознания. Как познать эту субстанцию. Ортега отмечает непригодность для этой цели физического разума. Реальность человека – это его жизнь, это то, что с ним происходит. История является как бы разверткой общества, общественного сознания во времени. Здесь возникает новый вид разума – разум исторический.

Вера, религия отображают не личностную, а общественную сторону жизни людей. Здесь имеется тесная взаимосвязь с менталитетом страны, с понятиями добра и зла. Именно на их основе человек проводит внутреннюю регламентацию своих поступков. В этом смысле имеется резкое противостояние индивидуализму, согласно которому разрешено все, что не запрещено, или другими словами – можно делать все, лишь бы не нести ответственности. И не случайно христианство пришло на смену идеологии атомизированного общества Древнего Рима, погрязшего в индивидуализме, корысти, аморальности, жестокости. Именно христианство показало путь выхода из того искаженного состояния общественного сознания, которое существовало в самом мощном государстве Древнего мира. Аналогичный процесс деградации общественного сознания происходит и в самом мощном государстве конца XX века – США.

Общественное сознание не статично, оно меняется. Сознание меняется не только при переходе от одной культуры к другой (от архаической – к культуре древних царств, античной культуре, средним векам, Возрождению, Новому времени), но также в результате изобретения новых типов знаков и изменения условий жизни под влиянием городов и распространения новой техники.

Изменение окружающего мира и изменение ментальности в прошлом – это история. Прошлое неразрывно входит в настоящее. Люди и общество в целом на каждом шагу делают выбор, и этот путь остается в общественном сознании. Мож-но даже сказать, что основой общественного сознания является историческое сознание. Общий подход к проблеме исторического развития был сформулирован в работах Ортега-и-Гассета (См. 1). Свой анализ он проводил на примере истории философии, подчеркивая, что она отражает особенности всего исторического процесса.

Согласно Ортеге в истории философии, которая представляется на первый взгляд как мертвый мир заблуждений, новое философское учение начинается с того, что выявляет заблуждения предшествующего. Это уже дает существенный положительный результат за счет возникновения эффекта «ошпаренного кота», избегающего тех домов, в которых он обжегся. Но главное, отмечает Ортега, в том, что «заблуждения являются таковыми не потому, что они не есть истина, а потому, что они еще не вся истина». Они – только часть истины. Этим определяется судьба идей, которые умирают, но не исчезают без следа, будучи превзойденными, ассимилированными другими, более сложными идеями. Устаревшее учение продолжает оставаться истиной и в том смысле, что через нее неизбежно пройдет мыслительный процесс. А вереница философов прошлого выступает как единый философ, проживший как бы две с половиной тысячи лет, в течение которых он продолжал мыслить. Т.е. наша философия такова, какова она есть лишь благодаря тому, что стоит на плечах своих предшественниц.

Человек сохраняет прошлое в себе, накапливает его, заставляет то, что уже прошло, продолжать существовать. Другими словами, существует исторический разум, в котором каждое учение, каждая теория занимают свое место, являются частью истины. Так, с одной стороны, нельзя всерьез воспринимать ниспровергателей марксизма, с другой – нельзя его консервировать, канонизировать. И то и другое может дать далеко идущие негативные последствия. Марксизм должен стать частью новой, более широкой истины. И такой процесс шел и будет идти непрерывно.

Такова общая характеристика исторических перемен, но существуют и конкретные временные характеристики общественного сознания. Еще Гомер сказал: «Мельницы богов мелют так медленно». Обычно принято считать, что настоящее – это миг, грань между прошлым и будущим. Но суть вопроса в том, что наше настоящее восприятие является функцией как реальной обстановки, так и опыта прошлого. Т.е. в более широком плане оно характеризуется видением – непосредственным взаимоотношением нашего разума с конкретной вещью. Ортега-и-Гассет отмечает, что наряду с чисто «историческим» прошлым, уже отсутствующим, скрывшимся за горизонтом, существует относительное прошлое, которое в некоторой мере является и настоящим. С этим прошлым имеется визуальная связь. В качестве примера приводятся морщинки старика. В них мы видим, что оно есть настоящее. Прошлое бытие этого старика является для нас настоящим.

Для общества временной лаг, отделяющий «историческое» прошлое от относительного (которое можно определить как современный период или настоящее в расширенном смысле слова), составляет примерно 40 лет. Это период, доступный непосредственному восприятию общества в целом, за который человек, вышедший из школьного возраста, вступает в пенсионный. То, что лежит за его пределами, уходит за горизонт. Данная характеристика играет принципиальную роль при анализе изменений общественного сознания и методов воздействия на него. К ней мы еще неоднократно будем обращаться в дальнейшем.

В нормальных условиях устойчивого развития человек воспринимает себя как составную часть исторического процесса, как фрагмент истории своего народа или человечества в целом. В переходные периоды люди часто обращаются к своей истории, чтобы получить ответы на возникающие сегодня перед ними задачи из прошлого, от своих предков. Но здесь подстерегает опасность манипулирования сознанием. Для этого используются определенные методологии оценки тех или иных положений, их роли, места, пределов применимости. Правильная оценка невозможна без исторического контекста, учета менталитета эпохи (т.е. глубинного уровня коллективного и индивидуального сознания). Тем не менее, часто происходит экстраполяция настоящего в прошлое, и в работах, написанных многими авторами, в прошлых эпохах разгуливают наши современники, а отношения между людьми рассматриваются с течки зрения того привычного, которое объявляется единственно возможным.

Осовременивая прошлое (за рамками 40-летнего временного лага), мы приписываем людям того времени свое видение мира, свой менталитет. При этом можно добиться любого искажения, превращать по надобности людей в демонов или ангелов. Здесь открывается возможность ведения исторической войны, стреляя прямой наводкой по прошлому.

XX век характеризуется постепенным разрушением традиционного общества, служившего мощным ограничителем негативных форм поведения человека. Традиционное общество имело своей основой сельское население, которое в начале века намного превышало городское. Но ситуация менялась. На планете шел бурный процесс урбанизации. Сейчас огромная масса населения проживает в крупных городах – мегаполисах. В таких городах создались особые условия для проживающих там людей. Скученность, теснота, загрязнение, шум, интенсивное уличное движение, малоподвижный, но вместе с тем напряженный образ жизни, сокращение жизненного пространства порождают и обостряют различные виды заболеваний, в том числе аллергические и онкологические. В больших городах у многих людей возникают определенные психические сдвиги: неуравновешенность, агрессивность, подавленность, чувство одиночества. Неотъемлемыми чертами жизни становятся алкоголизм, наркомания, насилие, преступность, проституция. Растет маргинальная прослойка людей, которые не могут приспособиться к современному обществу. В больших городах, где люди разобщены, очень высока степень их управляемости. Средства массовой информации, особенно телевидение, формируют моды, идеалы, нормы поведения. Неадекватно воспринимая окружающий мир, многие люди живут в мире абстракций и иллюзий.

По существу же теряются традиции, преемственность, связь времен. Это, кстати, общая тенденция изменения духовной среды. Разрушение традиционного общества, атомизация людей оказали сильное негативное воздействие на веру во-обще, на готовность человека служить другим людям. И хотя в постиндустриальном обществе много говорят о религии, а на монетах США даже написано «мы верим в Бога», от религии в основном осталась обрядовая сторона. Резко возросло число и влияние различных сект, среди которых своей активностью выделяется Общество свидетелей Иеговы, обещающее спасение от приближающегося конца света и имеющее отделения во всех странах мира. В этих сектах общественная сторона религии отходит на второй план, а во главу угла ставится личное спасение и вечная жизнь, покорность пастырям.

Таким образом, из двух сторон общественного сознания – личностной и общественной – определяющей стала первая. Установился новый культ – культ потребления. Если у тебя есть доллары и ты силен, то имеешь все, что хочешь. Но если нет веры, то «все дозволено», как писал Ф.М. Достоевский в романе «Братья Карамазовы». О неблагополучии в обществе потребления свидетельствуют высокий уровень преступности, наркомания, терроризм, кровопролитные конфликты. Мы еще только начинаем осознавать масштабы изменения духовной среды человека.

Как интуитивная реакция на изменения в общественном сознании, у людей начинает проявляться стремление к объединению, к общим ценностям, а не только к прибыли. Многие религиозные деятели трактуют происходящие изменения как наступление вселенского Зла. В любом случае существующая тенденция позволяет говорить о надвигающейся глобальной неустойчивости общественного сознания.

К настоящему времени изучен ряд неустойчивостей верхнего и основного уровней общественного сознания. Для верхнего уровня (общественного мнения) аналогично циклическим экономическим кризисам наблюдается циклическая картина перепадов общественного сознания. Общественное мнение, склонившееся в пользу одной из противоборствующих сторон, при появлении серьезных трудностей начинает отклоняться в другую сторону, отрекаясь от бывших кумиров и идеализируя их противников. За периодом диктатуры, все сжавшей и подчинившей себе, создаются условия для анархии, хаоса, разгула страстей, после чего общество вновь стремится к жесткому порядку. В ряде стран стихийность этого процесса сглаживается наличием отработанной двухпартийной системы. Но в целом колебания общественного мнения не приводят, как правило, к крупным потрясениям или катастрофам в обществе.

Основной уровень или парадигма общественного сознания обладает значительной устойчивостью. Как уже отмечалось, эволюция этого уровня может быть представлена как последовательная смена парадигм со скачкообразными переходами между ними. Эти переходы или революции характеризуются на предварительной стадии крупномасштабными флуктуациями, неустойчивостями в мировоззрении отдельных групп, неожиданными корреляциями. Процесс отхода от существующей парадигмы может длительное время проходить незаметно, скрыто.

Скачкообразные переходы (революции) имеют свои закономерности. Революция возникает в силу неустойчивости предшествующего состояния. Ее результатом являются отказ от существовавшей ранее парадигмы и переход в состояние, соответствующее новым реальностям. Любая революция проходит по крайней мере четыре фазы:

1 фаза – стягивание; весь спектр мнений сводится к дилемме: да – нет, кто за революцию, кто против, и там и там разнородный конгломерат сил.

2 фаза – революционная борьба. Она может быть как короткой (переворот), так и длительной (кровопролитная гражданская война).

3 фаза – борьба после победы. Вследствие неоднородности конгломератов сражавшихся сил неизбежны «разборки» между бывшими соратниками, но главное здесь две линии: одна «революционная», направленная на углубление революции, на непримиримую борьбу с прошлым злом; вторая – линия «реалистов», направленная на приведение ситуации в стране в соответствие с существующими реалиями и даже, если это полезно, на реставрацию эффективно работавших учреждений прошлого. Первая линия исторически обречена, она может лишь продлить время нестабильности. В этом смысле правильно изречение «революция пожирает своих детей».

4 фаза – стабилизация, которая заканчивается победой реалистов. Это возвращение общества к своим корням, но на новой основе, установление при борьбе наследников революции новой равновесной структуры общества.

Для процесса революции в целом характерны отсутствие сложившейся организации общества, потеря многих ориентиров, колебания общественного сознания, иррациональность поведения. Данный процесс относительно длительный, порядка 10–20 лет, и многостадийный.

Понятие культуры влияния на сознание человека в основе своей исходит из представления о такой преобразовательной деятельности, как «обработка людей людьми». Здесь не обойтись без замечания К. Маркса и Ф. Энгельса о двух сторонах преобразовательной деятельности, одна из которых – «обработка природы людьми», другая – «обработка людей людьми». Обработка людей людьми – важнейшая сфера жизнедеятельности общества, и классики марксизма подразумевали под этим воспитание и образование членов общества, то есть социализацию человека.

Но с развитием форм общественных связей, технологий, коммуникаций (книгоиздание, средства массовой информации, компьютерные, информационные сети, глобальные системы связи), ориентированных на человека, можно говорить об обработке людей людьми, занятыми в индустрии пропаганды, рекламы, массовой культуры – индустрии производства определенных ценностей и мифов, имеющих целью влиять на человека, формировать его мировоззрение, установки, настроение. Можно охарактеризовать профессиональный средний класс, в который входят учителя, журналисты, профессора, инженеры, врачи, государственные чиновники, как некую «фабрику идеологии и ценностей», обеспечивающую «обработку людей людьми».

В конечном счете, это и есть культура влияния на человека, объединяющая культуру материальную, создающую технические средства, и духовную, создающую духовные ценности и мифы, для которой технические средства дают возможность донести эти ценности и мифы до широких масс. Причем, технические возможности определяют во многом и суть создаваемых духовных ценностей и мифов. Эти процессы неразрывно связаны с духовным производством и духовным потреблением, распространением духовных ценностей, а, по сути, с передачей информации.

Распространение информации подчиняется своим законам. Важнейшим является соотношение информации как меры упорядоченности и энтропии как меры неопределенности. Максимальная информация сложна для субъекта, она представляется ему хаосом, неопределенностью. Помочь справиться с этим хаосом представлений, совершить редукцию неопределенности в сознании и призван процесс распространения информации, который обеспечивают «специальные» люди. По сути, постоянно идет борьба между упорядоченностью и неопределенностью как в источнике информации, так и в сознании ее получателя. Переход от незнания к знанию характеризуется появлением установки в сознании, которая вызывает упорядоченность в отборе информации.

Распространение духовных ценностей как информации, их восприятие человеком подчиняются известным психологическим закономерностям коммуникации. Эти закономерности связаны с проблемами внимания, мышления личности, влияния стереотипов на восприятие информации, проблемами обратной связи, психологической структуры установок личности и динамикой их изменений под влиянием распространяемой духовной информации, проблемами применения принципов внушения и убеждения в процессе воздействия на человека.

С другой стороны, процесс духовного потребления, который тоже является частью более общего процесса обработки людей людьми, ныне стал предметом анализа в научной литературе. Духовное потребление как удовлетворение духовных потребностей человека в виде идей, взглядов, художественных образов способствует формированию мировоззрения личности, раскрытию ее творческих сил. Духовное потребление, конечно, надо рассматривать не только как удовлетворе-ние потребностей людей. Наряду с этим потреблению придается в обществе определенная заданность, направленность. Именно это позволяет управлять процессом формирования ценностных ориентации личности, ее установок на духовные ценности.

Духовное потребление непосредственно связано с процессом распространения духовных ценностей, что предполагает определенные институты, материальную базу, средства. Сюда входят все формы обучения человека, деятельность средств массовой информации, учреждений культуры, самодеятельных организаций. А духовное потребление, в свою очередь, зависит от духовного производства. Насколько будет развитым это производство, настолько будет насыщенным ду-ховное потребление. В современном обществе духовное производство – весомая и все более расширяющаяся часть общественного производства.

Духовное производство связано с деятельностью средств массовой информации, с развитием средств связи, кинематографической и полиграфической промышленности, электронно-вычислительных комплексов, с деятельностью школ и вузов, культурно-просветительных учреждений и т.д. Духовное производство сегодня требует больших материальных затрат. Развитие духовного производства, научно-технический прогресс порождают и новые формы духовного потребления. Это хорошо видно на примере развития видеотехники. Сегодняшнее духовное производство в силу своей специфики не штучное, а массовое в большей своей части, той, что связана с научно-техническими достижениями. На этих достижениях основываются телевидение, радио, кино, печать. Они – база массовой культуры, которая пользуется наибольшим спросом, у которой наибольшее потребление.

Вся система духовного производства, распространения и потребления духовных ценностей относится к той сфере жизнедеятельности общества, что именуется «обработкой людей людьми». Эта сфера качественно менялась на всем протяжении истории цивилизации, менялась и в разных типах общества. Но эта сфера – сфера «обработки людей людьми» – служит показателем социально-идеологического контроля масс, культурного прогресса общества.

Два последних столетия характеризуются двумя разными эпохами. Особенность этой классификации эпох в том, что она основана на соотнесении ценностей, на изменениях приоритетности тех или иных ценностей в разное историческое время.

1. Эпоха взлета материальных и духовных ценностей, борьбы свободы и абсолютизма отличается параллельным взлетом «прорывных» материальных и духовных ценностей. От изобретения паровоза до изобретения почти через 100 лет радио – такова сверхнасыщенность «прорывных» материальных ценностей этой эпохи. А духовные ценности в сфере науки, литературы, искусства представлены именами Канта, Фейербаха, Шеллинга, Гегеля, Фихте, Шопенгауэра, Ницше, Маркса, Энгельса, Герцена, Белинского, Чернышевского, Плеханова, Ленина, Гете, Шиллера, Гейне, Л. Толстого, Достоевского, Чехова, Гойи, Бетховена, Чайковского и других великих людей. Здесь, что ни имя, то духовный прорыв, оставляющий след в грядущих десятилетиях.

Эта эпоха стала сверхнасыщенной и в общественно-политическом производстве, ценности которого сошлись в противоречивом единстве: буржуазная авторитарная диктатура Наполеона Бонапарта и Парижская коммуна, полуабсолютистская Германская империя, объединенная железной рукой Бисмарка, и образование социал-демократических и рабочих партий в Европе. Это была эпоха личностей, идей, творчества масс – эпоха раскрепощения предпринимательской и революционной энергии, катализатором которой, несомненно, выступало культурное пространство, сверхнасыщенное материальными и духовными ценностями.

Достижения материального производства, бурные общественные процессы, нарастание общественно-политических идей, рост политических партий, институтов власти сопровождались ростом форм, методов и материальных возможностей влияния на людей, «обработкой людей людьми» – газеты, книги, школы, кружки, агитаторы, собрания, митинги, демонстрации и т.д. Эта культура влияния на массы, со всеми ее общественными связями, все больше превращалась в самостоятельную сферу, от которой все более зависел общественный прогресс.

2. Эпоха ценностей тоталитаризма и либерализма, тотального влияния на людей – современная эпоха. В ней прослеживаются как ведущая линия рождение и закат тоталитарных обществ социалистического и буржуазного типа (национал-социализм), их противоборство и последующее противоборство социалистических обществ со все более крепнущими ведущими либерально-демократическими обществами Запада, остановившими развитие тоталитарных и авторитарных социалистических общественно-политических и духовных ценностей. Эти противоборства освящены духовными ценностями марксизма, кейнсианства, центризма и ре-визионизма, теориями Хайека и Фридмана, идеями национал-социализма и классовой борьбы.

Параллельно с этими процессами в эту эпоху шел и идет процесс все более крепнущего влияния на людей в сфере общественного сознания и настроения. Этот процесс основывается на материальных информационных ценностях последних столетий и их развитии. Эти материальные ценности были взяты на вооружение как тоталитарными, так и либерально-демократическими системами, приобрели всеобщий, тотальный характер для цивилизации, стали развиваться по своим законам, в основе которых процессы циркулирования информации – политической, экономической, культурной, идеологической, а также процессы функционирования самих информационных систем, которые создают свой мир, свое ценно-стное пространство, самостоятельно влияющее на сознание, настроение и поведение людей.

Интенсивное опережающее развитие информационных ценностей затормозило, а порой и свело на нет развитие тоталитарных и авторитарных обществ, которые не могли найти адекватный ответ на информационные вызовы этой эпохи. В двадцатом столетии общественные связи, нашедшие свое выражение в форме пропаганды, образования, религии, массовой культуры, рекламы, выступали, с одной стороны, как инструмент власти политических партий, с другой, – как самостоятельная сила, определяющая общественный прогресс.

Как известно, в мировой литературе отмечены разные периоды развития цивилизации. О. Тоффлер в книге «Третья волна» выделяет три волны-эпохи в развитии цивилизации: доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную («информационную»). Последняя эпоха – эпоха «информационного общества» – характеризуется тем, что в процессе «демассофикации» общественного сознания человек-потребитель на собственный вкус выбирает свое «культурно-информационное поле» [2: 98–99]. При этом, чем больше социальная дифференциация, тем больше информации циркулирует между различными общественными слоями и группами. По О. Тоффлеру, основные особенности информационной эпохи проявляются в следующем: «Промышленное общество тогда превращается в информационное, когда значение коммуникации между людьми превосходит роль промышленного производства» [2: 93], что и произошло сегодня, по его мнению, в развитых странах Запада.

То, что указанная выше классификация эпох человеческой цивилизации тоже «вышла» на информационное общество, в котором общественные связи занимают доминирующее положение, подтверждает определенные закономерности цивилизационного развития. Двигаясь от критерия производства разного рода ценностей, в то время, как другие шли от развития производительных сил, мы пришли тоже к главенству информационных ценностей. Но следует отметить, что главенство предполагает распространение и использование информации не только с целью обеспечения управления общественными процессами, производительными силами, но и с целью «обработки людей людьми», обработки общественного сознания и настроения. А технические возможности распространения информации ныне таковы, что речь может идти о тотальном влиянии на людей. Классификация эпох по их ценностям позволяет констатировать ту особенность, что источником кардинальных поворотов в истории человеческой цивилизации были духовные ценности или же их параллельное развитие с материальными ценностями, то есть совместное духовно-материальное поле.

Если рассматривать развитие европейской цивилизации на основе базовых ценностей, то полученный вывод говорит о том, что сегодня качественный скачок в ней происходит не в сфере экономических, общественно-политических измене-ний, а в сфере влияния на народные массы, в сфере «обработки людей людьми», которая становится тотальной. Эта тотальность вытекает из интеграции духовных и материальных ценностей (система теле-, видео-, аудио- и печатных коммуникаций, Интернет плюс информация, произведения массовой культуры), которые прежде развивались параллельно и с разными скоростями.

Поэтому, усваивая поведенческие стандарты доминирующих социальных отношений, молодой человек может определить границы своей внешней идентификации лишь в рамках массовой культуры, унифицирующей его духовные потребности, выводя их в основном в рекреативную сферу. Подобная внешняя идентификация носит конформистский характер и формирует установку на квазипотребление духовных ценностей. Внешняя идентификация не всегда переходит во внутреннюю, то есть в самоидентификацию, когда происходит обретение личностью осознанных убеждений и ценностных ориентации, определяющих ее социальную роль.

Суть самоидентификации заключается в понимании себя как целостности в процессе определения границ собственной культурной идентичности. Чаще всего этот процесс носит характер полного или частичного отожествления себя с той или иной культурой (массовой, классической, конфессиональной и т. д.) или, наоборот, в случае возникновения субкультур (идентификация от обратного) осуществляется не по признаку общности, а по признаку отторжения от сложившихся культурных норм.

У молодежи культурная идентификация зачастую носит транзитный, переходный характер, когда идентичность уже не опирается на ближайшую среду, а ищет в меняющемся социуме новые формы. Отметим для примера некоторые особенности процесса культурной самоидентификации российской молодежи в современных условиях. В результате «перестройки» оказался нарушенным традиционный механизм социальных регуляций в виде государственных и общественных институтов, которые обеспечивали процесс социализации и духовно-идеологической преемственности поколений. Под воздействием нарастающей дезинтеграции стал распадаться монолит единой государственной культуры на множество национально-культурных образований, автономий, субкультур и т. д. Получившие свободу средства массовой информации, различные формы массовой культуры стали определяющим образом влиять на формирование ценностных установок, стиля и образа жизни населения, особенно молодежи. Например, универсальный, почти магический характер, по наблюдениям социологов, имеет у многих молодых людей сам акт купли-продажи хорошо разрекламированных товаров. Приобщение к миру престижных и красивых вещей становится самоцелью существования, смыслом бытия. Так средство становится целью, отчуждая личность от мира духовных ценностей, деформируя саму структуру их освоения.

По точному замечанию Б. Ерасова, «десакрализация отношений к миру и обществу, упадок идеальной, возвышенной, романтической стороны жизни сопровождаются ее банализацией, обуржуазиванием, подчинением законам рынка, превращением в товар. Прежняя символика и образность, выражавшие высокие и часто недостижимые идеалы, превращаются в продукт массового духовного освоения, но освоения мнимого, ограниченного аудиовизуальным знакомством. Идеалы превращаются в продукт массового духовного потребления, но не освоения» [3: 217].

Библиографический список

1. Ортега-и-Гассет. Восстание масс // Избр. труды. – М.: Весь мир, 1997. – С. 43-163.

2. Тоффлер, Э. Третья волна / Э. Тоффлер. – М.: АСТ, 1999. – 784 с.

3. Ерасов, Б.С. Социальная культурология / Б.С. Ерасов. – М.: Аспект-пресс, 2000. – 591 с.

В.Г. Александров

ЭНЕРГИИ ВСЕЕДИНСТВА РУССКОГО ДУХА

Приступая к рассмотрению вопросов, связанных с русской духовностью, хотелось бы сразу сделать художественное отступление, характеризующее некоторые особенности души народа.

У отечественного мыслителя В. Розанова есть интересные рассуждения, в которых с немалой долей иронии он описывает ситуацию, когда суетятся вокруг русского человека иностранцы, как кричат они «вставай», как нас «плюхают ногой». А «мы поворачиваем им» то правый, то левый бок, на котором написано – ЛЕНЬ. После этого: «Они плюнули и пошли дальше. Делать прогресс. Мы глазком следим, куда враг ушел. И когда совсем ушел, тут-то мужичок наш встанет, перекрестится, почешется. И, услышав, что «в ухе звенит», скажет: «Звон. Бог зовет». И, одев лапотки, направится, «куда его Бог зовет» и «где звон звенит». И пойдет в неведомое. И увидит невиданное. И сотворит чудесное. И потому – все его дела и судьба зовется: СВЯТАЯ РУСЬ» [1: 5].

Углубляясь в историю Руси – России – возникает естественное сомнение в правомерности принятия Русью звания «Святая». Во все периоды существования русского народа в его душе полыхали нешуточные страсти, отнюдь не светлые. Погруженность в состояние греха бывала и не раз, порой превосходила уровень нравственного падения соседних народов. Но судить о том, что представляет народ на самом деле, можно только поняв, какие цели он преследует, куда устремлен его дух. Чтобы получить ответы на эти вопросы, нужно понять, что послужило основой, на которой сформировался русский народ. Глубинные особенности народного духа, конечно же, складываются под воздействием того, во что он верует. Ха-рактер веры обеспечивает силу и общую устремлённость в историческом процессе, а потому и саму судьбу.

Неповторимые особенности русской души как места взаимодействия земных и небесных энергий есть следствие избрания ею Православной веры. Корни этой веры уходят гораздо глубже времен Крещения. Само Греко-Восточное православие явилось результатом преобразования, пламенеющим духом раннего христианства угасающих потенций эллинизма. «Греческий национализм исторически слился с Православием и ограждал его самим своим самосохранением, в свою очередь, находя в нем духовный базис для своей самобытности. Православие и эллинизм объединились в тесной взаимности, потому первое стало квалифицироваться вторым. И христианский эллинизм осуществлял и развивал этот союз именно в националистическом духе» [2: 382]. Критики христианства, рассуждающие о нем на основании поверхностных знаний, приписывают христианству насильственное изменение традиционных народных верований. Множество публикаций и даже объемных книг появилось и на прилавках наших магазинов, где с искренним пафосным надрывом оплакивается судьба языческой Руси. Утверждается, что насильственная смена веры подорвала духовные силы народа.

На самом деле во времена крещения на Руси произошло то же самое, что ранее с греческим и римским духом. Православная христианская вера не была навязана русскому народу, а легла на подготовленную тысячелетней культурой почву. Наша история начинается не с момента принятия христианства. С идеями «внесения» государственности извне и утверждениями о славянском варварстве боролся еще М.В. Ломоносов. Он писал так: «…славянский народ был в нынешних российских пределах еще прежде Рождества Христова, то неоспоримо доказать можно». Об этом же говорила Екатерина в «Записках касательно русской истории»: «Они (славяне) древнее Нестора письменность имели, да оные утрачены или еще не отысканы и потому до нас не дошли. Славяне задолго до Рождества Христова письма имели» [3: 80].

В течение длительного времени происходило созревание духа народа в свете ведического Православия. Отцы Церкви обоснованно утверждали, что душа человека изначально христианка. Да и как может быть иначе – Сам Христос, как Сын Божий, предвечен. Потому и христианское восприятие мира является естественным для человеческой души. Бриллианты истины, унизывающие памятники богословия, философии и литературы самых разных народов, указывают на непрекращающийся поиск души пути к Богу. Смысл многих фундаментальных положений буддизма, конфуцианства, суфизма буквально совпадает с Евангелием. Посмотрим на то, что пишут «нехристианские» мудрецы. «Если хочешь, чтобы сердце твое смягчилось, чаще постись, а если не смягчится, чаще молись, а если не смягчится, проси подаяние, а если и тогда не смягчится, оказывай ласку сиротам», «Кто ищет брата без греха, тот останется без брата», «Раскаиваться – это значит не забывать о своих грехах» [4: 21, 23, 64, 143 ]. «Умереть с голоду – событие маленькое, а утратить мораль – большое», «Будьте строги к себе и мягки к другим. Так вы ограничите себя от людской неприязни», «Есть ли одно такое слово, руководствуясь которым можно было бы прожить всю жизнь?» – спросили у Конфуция. «Да, есть. Это – снисходительность» [5: 49–52, 326]. «Тот, кто говорит правду, подобен тому, кто изливает топленое масло на зажженный жертвенный огонь. Так воспламеняется он, этот огонь. Жар его все усиливается …Тот, кто говорит неправду, подобен тому, кто изливает воду на жертвенный огонь …», «Крадущий золото, пьющий вино, убивающий брахмана, бесчестящий ложе родителя, – эти четверо падут вместе с пятым, с тем, кто водится с ними» [6: 297; 358].

Но вернемся к вопросу о русской духовности. И. Ильин писал: «Мы должны видеть наш народ не только в его мятущейся страстности, но и в его смиренной своей всемирно-исторической молитве; не только в его грехах и падениях, но и в его доброте …И особенно – в том скрытом от постороннего глаза направлении его сердца и воли, которым проникнута вся его история, весь омолитвованный быт. Мы должны научиться видеть Россию в Боге …русский народ всю свою жизнь предстоял Богу, искал, домогался и подвизался … он знал свои страсти и свои грехи, но всегда мерил себя мерилами Божьими» [7: 6]. И в период атеизма русская литература, искусство, философия, рожденные под воздействием светлых энергий Православия, спасла душу русского народа, сохранила мощь его духа, который позволил и спасти человечество от фашизма, и осуществить прорыв человечества в Космос. В новейшую историю он сохранил и само государство россий-ское, обеспечив переход по «лезвию бритвы», казалось бы, непреодолимой смуты конца ХХ века. Но это невероятно только для тех, кто не знает истории русского народа. Дух его если и попадал в заточение, то и там не только сохранял свою жизнеспособность, но и таинственным образом для непосвященных наращивал силы, возвращающие народ к полнокровной жизни; силы, устремляющие его к достижению истинных целей, к которым были устремлены и наши далекие предки. Конечно, в душе народа было и, к сожалению, сохраняется много таких качеств, которые могут послужить причиной падения в будущем. Да, русский народ продолжает проявлять свои слабости (и о них мы знаем не по наслышке). Но надо заметить и то, что грязь и греховность обыденной жизни вызывают у большинства стремление к очищению, рост напряжения духа, который изменяет ритм народного бытия от нисхождения – приземленности к восхождению за не-бесными дарами.

Все части Сущего, включая народы и государства, имеют причину своего явления к жизни, наделены силою для решения стоящих перед ними задач, связанных как с выживанием, так и с ростом, что собственно и лежит в основе устремлённости – активности. История народа, его судьба определяются и пониманием истинных целей Жизни, и его устремлённостью к ним. Божий мир посредством непрерывного призывания человека и человечества к сохранению, восстановлению единства указывает на глубинные смыслы жизни и верховные цели как личного существования, так и жизни народа. Тот, кто этот призыв слышит и действует в соответствии с ним (т.е. поступает ответственно), тот и получает необходимую жизненную силу. Христиане говорят о Божьей благодати, иные – о высших энергиях Космоса … Если народ (или человек) не отвечает на призыв к единению, то его дух непременно утратит связь с Творцом – единственным источником творческих энергий. Но даже когда это происходит, то дух народа не угасает совсем, пока хотя бы и очень немногие, но держат свою душу открытой для энергий любви Творца к Своему творению, которая не может ни иссякнуть, ни измениться.

Особая роль духа русского народа для человечества определяется вовсе не тем, что он в лице некоторых своих носителей порою весьма эмоционально утверждает свое всемирно-историческое значение. А тем, что миссия русского народа сложилась вследствие необходимости решать во времени вполне определенные задачи, связанные с конкретной практикой осуществления единения. Сама соборность русской души есть следствие того,что она в течение тысячелетий вбирала естественным образом, как река ручьи, в себя духовные потоки сотен племен и народов. И славяне постепенно, но далеко не все, становились русскими – и скифы, и печенеги, и хазары, и варяги, и греки, и… И в настоящее время душа русского народа принимает как родных всех, кто начинает ощущать себя русским, вне зависимости от национальности. Энергия пассионарных толчков, на протяжении сотен веков устремляющая народы на территорию, которая в настоящее время принадлежит России, вовсе не угасла, она послужила совокупной причиной становления русского духа. Поэтому если и говорить о русском национализме серьезно, то необходимо сказать что единственным его основанием является неприятие большинством русских идеи национальной исключительности. По большому счету душа русская испытывает недоверие только к тем, кто тайно или явно проповедует свою избранность; к тем, кто ради достижения своих планов готов принести в жертву другие народы. То есть к тем, кто исповедует самые жуткие формы язычества, не гнушаясь человеческих жертвоприношений. Война всегда связана с принесением в жертву людей.

Основу русского духа являет собою христианская вера, которая присуща была не только славянам, но и большая часть татаро-монгольских воинов была христианами несторианского вероисповедания [8: 45]. Отсюда и неудивительно смешение славянской и татарской крови, а потому и выражение «поскреби русского и найдешь татарина» не требует особых доказательств. При чем под «татарами» здесь подразумеваются все кочевники Великой степи [8: 28]. К слову сказать, «татарами» были Кутузов и основатели графских родов Апраскиных, Аракчеевых, Строгановых.

Выше уже упоминалось, что до крещения Руси народ исповедывал Православную веру, которая была пронизана энергиями стихийного христианства. Славянская ведическая традиция, или ведизм (от слова ведать, знать), сохранялась от поколения к поколению ведунами, волхвами, вещими людьми в сказках, былинах, песнях. Немало древних гимнов и мифов сберегла устная и письменная традиция русских православных мистических сект и старообрядцев. Среди почитаемых ими книг были «Голубиная книга», «Животная книга», «Золотая книга» и другие народные произведения. А. Асов опубликовал полный свод Изначальных Вед [9: 9].

Славянские веды излагают строгое монотеистическое учение. Сотворил весь мир Всевышний, и Его законы обязательны для всех. Время от времени Всевышний в облике Сына Бога нисходит к нам, чтобы дать людям законы Прави. В «Книге Велеса» сказано: «Бог – и един, и множественен» [1: 30]. Людям дана Правь именно в этом многообразии ликов Бога. Правь – это правило, закон, которому подчинен как мир явлений (Явь), так и мир посмертный, духовный (Навь). По этому закону развивается и сам Космос. Таким образом, в верованиях славян четко выделялись три лика Бога. Мир материальный – Явь; мир духовный, полевой (то есть тот, что по обе стороны Яви. Здесь обитают Боги и Души Пращуров); Правь, как закон, которому подчиняются оба мира, по нему происходит и их взаимодействие, и их смена друг другом. В космогоническом мире славян нет места ничему случайному, разрозненному: там все подчиняется закону. Пантеон русских богов является законченной системой, действующей на основе реальных законов Бытия. Имелось у славян и учение о Троице. Несколько слов об образе Великого Триглава, состоящего из Сварога, Перуна и Световида.

Сварог – источник вечной жизни, прародитель богов и людей.

Второй лик Великого Триглава – Перун, бог битв и борьбы, бог действия, сила преобразования Вселенной.

Световид – бог Света, посредством которого люди приобщаются к миру явлений. Между тем все три лика – «великая тайна, поскольку Сварог есть в то же время Перун и Световид» [10: 11-А].

Наши предки считали, что с богами их объединяет разум. И необходимо не просто верить, но и знать-понимать божественный замысел, следовать законам Прави (те есть славить Правь, отсюда происходит название древнерусской веры – Православие), что позволит обрести вечную жизнь со своими предками в Рае – Ирии, где он будет жить и трудиться, как и на земле, только без болезней и страданий – вот устремления наших прародителей. Древним славянам было свойст-венно глубокое понимание того, что в Бытии все связано друг с другом. Все – во всем, а во всем – все. Они не забывали о своем единстве с Землёй и Космосом, стремясь к исполнению законов Сварога. Суть их сводилась к соблюдению сле-дующих норм:

– познавать законы Бытия и Небытия;

– не лгать, то есть не искажать действительность, ибо только стремление к Истине обеспечивает продолжение жизни;

– блюсти чистоту тела и души;

– беречь свою землю и приумножать славу Руси;

– почитать своих богов, родителей и пращуров;

– любить мир растительный и животный;

– любить друзей своих и мирно жить между родами;

– соблюдать умеренность при удовлетворении своих потребностей;

– жене иметь одного мужа, а мужу – одну жену, заботиться о семье;

– трудиться. Славяне ничего не просили у своих Богов. Свободный труд был высшим устремлением славян [10: 257–261].

Выше представлены в предельно краткой форме только некоторые факты, свидетельствующие о том, что корни русского народа располагаются в глубинах многотысячелетней истории; что сила, породившая и питающая дух русского на-рода, та же самая, что породила и все Сущее – Космос, Вселенную. Наши Пращуры ведали – знали о всеединстве мира, в котором пребывали и в который пребудут. Бережное отношение к другим людям, роду, народу, к окружающей природе прививалось и передавалось из поколения в поколение посредством приобщения к законам Прави – Правды. Именно искренняя и непрерывная устремлённость славянского, русского народа соответствовать званию внуков – правнуков божьих – и сохраняла его душу как сферу взаимодействия земных и небесных энергий, в результате чего и рождалась сила, обеспечивающая становление и преображение человечества; сила, сохраняющая связь его со Вселенной и с Творцом.

Принятие русским народом христианства вовсе не означало отказ от изначальной веры. Напротив, сам факт Крещения позволил русскому духу преобразоваться в иную по качеству силу, ибо он вобрал в себя колоссальную энергию, накопленную другими народами в результате соединения их духовных исканий с Духом Самой Святой Троицы в лице Христа – Бога, Сына Божьего.

На основании вышеизложенного можно утверждать, что Русское Православное Христианство возникло как результат единения нескольких духовных потоков. Основными течениями при этом были ведическая вера – знание славян и эллинизм, органично соединившийся с основной духовной силой преображения – обожения человечества, сообщенной всему Творению Христом.

С тем чтобы понять характер души русского народа, своеобразие силы его духа и их значение, прежде всего необходимо понять, что через себя являет современному миру Православная вера. Тайна истинно христианского отношения к миру, к жизни, к человеку сокрыта в запредельности содержания и энергий нескольких слов Христа: «ДА ЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА!» – это есть первая и последняя заповедь христианской веры. Она есть выражение не только закона ЛЮБВИ, но и закона СВОБОДЫ, как сохраняющего в любых ситуациях права человека на осуществление выбора пути смерти или пути жизни (хотя бы и через смерть). Только на взгляд не развитого духовно есть неразрешимое противоречие в призыве к человеку не нарушать принципов единства с миром и оставаться свободным. Именно этот разрыв между необходимостью единения и желанием свободы породил губительную для западной цивилизации болезнь духа. Симптомы последней проявляются в двойной морали (социальной шизофрении) «запада» при выстраивании им отношений с другими культурами и народами. Попытки навязать человечеству доктрину «глобального мира» связаны вовсе не с желанием создать систему гармоничного сосуществования разных народов и государств, но, напротив, принудить большую часть населения земли создавать материальные блага для «золотого миллиарда». Это означает только одно – переход от исповедания христианской веры к темным формам язычества. Но, как говорится: «Человек предполагает, а Господь располагает». Никому еще не удавалось построить крепкий фундамент своего счастья за счет других.

Душа русского народа не только обладает формальным знанием того, что истинная свобода достигается только энергиями любящего сердца, она в это верит. Если свобода одних требует изъятия сил у других, то это самое настоящее рабство, причем наиболее полно проявляется оно в душе того, кто по своей воле, для удовлетворения своих потребностей лишает других свободы (неважно, в какой форме).

Тайна русского духа, его космизм не есть тайна, ибо он просто стремится к сохранению соответствия с духом Христа. Душа русского народа на всех этапах своего становления, несмотря на то, что не раз доходила до самых дверей на-стоящего ада, всегда оставалась с Богом. Она точно знает о том, что, пока будет сохранять эту связь, а тем более – укреплять, дух ее не угаснет; потому не иссякнет и жизнь на самой земле. Смысл православного отношения к миру заключается в непрерывности усилий по сохранению связи с Жизнедателем. Сила любви Его ко Своему творению неиссякаема и неизменяема [2: 376]. Каждый ее получает по мере очищения собственной души от греха и зла. Благодать Божья – это то, что естественным образом нас окружает всегда. Сам Господь говорит каждой душе: «…стою и стучу…», стоит нам только обратить свое сердце к Создателю, сделать душу «домом духа божественна..», как мы и обретем необходимые силы для того, чтобы начать подъем с любой глубины своего падения. Православие – как раз об этом …

Православие придало способности душе русского народа к единению с другими народами совершенно новые импульсы, обеспечивающие неколониальный характер освоения жизненного пространства. Новые земли прирастали естественным путем. Становление российского государства происходило подобно тому, как происходит в растущей семье, где не все дети родные по крови, но по духу и по фамилии составляют единое целое. Русскими не только рождаются, но и становятся, тем более «русскость», как и фамилию, можно утратить.

Русский – это не КТО, а КАКОЙ, то есть ответ на вопрос указывает не на то, что отделяет одного человека от другого, а на то, что служит единению. Русский дух космичен, он пронизан энергиями, возвращающими Творению естественное состояние всеединства. Сохранение человечества как планетарного явления происходит через силу, излучаемую в мир душою человека, приводящего свою жизнь в соответствие с высшим идеалом – быть достойным звания: «ЧЕЛОВЕК – ОБРАЗ и ПОДОБИЕ БОЖИЕ».

Тот, кто сознательно стремится к тому, чтобы его деятельность не гасила совести, не уничижала ничьей жизни, становится сотрудником Создателя, участвует в непрекращающемся процессе сотворения мира, является источником необходимых для этого сил, ибо сам по мере наращивания усилий по преображению собственной души, собственной жизни укрепляет свою связь с Силою Сил.

Проблема нехватки жизненных сил у человечества в целом не связана с тем, что неравномерно распределены ресурсы между богатыми и бедными. Паразитирование, непрекращающиеся конфликты, войны, угасающая совесть, конкуренция и многое другое из того, что делает жизнь человеческих сообществ исполненной зла и греха, есть только следствие нарушения естественных законов бытия, на основе которых и был сотворен мир. В самом основании бытия эти законы продолжают действовать. Например, атому нет необходимости отнимать энергию у себе подобных для обеспечения возможности и сохранения своей формы и взаимодействия с другими атомами. Откуда же он ее берет? Ниоткуда! То есть отовсюду! Ибо она ему присуща изначально, как неотделяемой части ЦЕЛОГО. Так же и человек, как венец Творения, получал необходимое для бессмертного существования естественным образом; ибо он был только, хотя бы и лучшей, но частью ЦЕЛОГО. Ритмы частной жизни человека совпадали с общими вибрациями ЖИЗНИ.

Катастрофа, приведшая к угасанию частных форм жизни, связанных с жизнью человека, произошла в результате противопоставления воли человека воле Создателя, то есть вследствие нарушения естественных законов Бытия. С этого момента все формы жизни, непосредственно связанные с человеком, для своего существования во времени и пространстве должны добывать, сохранять, накапливать и передавать необходимые для жизни силы. Возможно, здесь скрывается смысл проклятия наложенного Богом на землю за отступничество Адама, которому Он сказал после грехопадения: «Со скорбью будешь питаться от нее (земли) во все дни жизни твоей … в поте лица твоего будешь есть свой хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят…» [Быт., 3: 17–19].

Тот, кто имеет что-либо не трудясь, имеет это не как награду. Вспомните, что происходит с нами после того как переедим тяжелой пищи – несварение желудка с более или менее тяжким отравлением организма. Так и блага, получаемые не за счет собственного труда, притупляют остроту духовных чувств, позволяющих трезво оценивать то, что происходит вокруг нас, а потому с легкостью и проходить свой жизненный путь, не испытывая особой нужды.

Проявляемая нами неумеренность при обретении и потреблении так называемых материальных благ, вызывающая в нашей жизни множество проблем, связана с превратным пониманием того, что есть истинная ЛЮБОВЬ. Любовь к себе не может быть проявлена, если наши действия ведут к нарушению принципа единства Сущего. Именно это происходит всякий раз, когда мы пытаемся получить желаемое за счет других. В таких случаях мы, как часть, отделяем себя от Целого. Потому даже и приобретая то, к чему стремились, утрачиваем самое ценное: время и силу.

Пока мы не поймем, что главное в нашей жизни мы можем и должны делать прямо сейчас, то есть всегда, и что для этого у нас имеются необходимые возможности, мы не определим место своего присутствия в мире, а потому не будем иметь в нем (то есть в себе) надежной опоры, не будем иметь и силы для личного совершенствования, а потому и преобразования окружающего нас мира. Для этого мы должны прекратить безуспешные попытки найти вне себя то, что дает смысл личному существованию. Самое ценное в мире – оно в нас. Это наша сокровенная основа – Образ и Подобие Божие, именно усилия, предпринимаемые нами для ее проявления, и наполняют нашу жизнь светлыми энергиями, рождают чувство радости и ощущение гармонии бытия, укрепляют волю к жизни.

Именно воля к жизни и позволяет проявлять нам силу, обеспечивающую личное совершенствование. Если мы это делаем, то передаем-пробуждаем силу преобразования и окружающим людям. Только таким образом мы можем достойно преодолевать в жизни то, что называется злом. Часто именно болезнь, слабость, немощь тех, кого мы любим, и заставляет нас проявлять силу. Если душа наша укрепляет свою связь с Богом, то и самые неблагоприятные обстоятельства, воспринимаемые как беда-горе, становятся мощными стимулами к жизни (для тех, кто выбирает жизнь). Не раз случалось в истории нашего народа, когда только очищение его души Духом Святым позволяло ему укрепить волю к жизни, волю к победе над хаосом.

Весьма наглядна для всего человечества демонстрация силы народного духа, проявленного во второй мировой войне. Но мало кто знает, что послужило источником невероятного наращивания этой мощи. Перед угрозой полного уничтоже-ния государство, официальной политикой которого было провозглашение безбожия, «вдруг» по приказу Сталина вновь открывает 20 000 Храмов, возвращает из тюрем и лагерей священников, восстанавливает Патриаршество. Во время войны вся Россия молилась! Молился даже Иосиф Сталин (об этом есть свидетельства). Б.М. Шапошников, царский генерал, не скрывавший своих религиозных убеждений, часами беседовал с главой государства и все его советы (в том числе одеть войска в старую форму с погонами) были приняты. А.В. Василевский, по рекомендации Б.М. Шапошникова назначенный на смену ему начальником Генштаба, был сыном священника, и отец его был жив. Многие командиры, да и сам маршал Жуков, говорили перед боем: «С Богом!». Церковь официально благословила Отечественную войну Русского народа. Именно во время войны были открыты духовные семинарии, академии, возобновлена Троице-Сергиева Лавра.

Немалую роль в деле возвращения русскому духу необходимой для спасения страны силы сыграл Митрополит гор Ливанских Илия – друг и молитвенник за судьбу России. Он знал, что представляет наша страна для мира и потому всегда молился о просветлении народа. Именно он передал послание, в котором было изложено то, что необходимо сделать в первую очередь для спасения страны, Сталину. По его приглашению митрополит Илия посетил Россию в 1947 году. Он был награжден Сталинской премией [11: 296–304]. Но связь духа русского народа, одержавшего Великую Победу для всего мира, поднявшего страну из руин, с Источником его сил была затруднена в хрущевское время ненависти к Церкви и нового гонения на неё. Вновь были закрыты многие тысячи Храмов, Хрущев обещал, что в его время народ посмотрит на последнего попа. Нет сомнения в том, что именно это послужило причиной катастрофы русского государства на рубеже тысячелетий. Да и развал Дома Романовых, крушение Царской России были во многом обусловлены расколом Церкви, произошедшим ещё в 17 веке, упразднением на Руси Патриаршества и прямым подчинением Церкви государству.

История свидетельствует о том, что, пока душа русского народа открывается для действия в ней Духа Святого, пока в ней пламенеет вера Православная, она остаётся способной не только остановить дезорганизацию социальной, экономической и политической жизни, но и пронизать светлыми энергиями хаос так, что он начинает обретать упорядоченность Космоса. Единство человека и Бога, человека и Творения обретается через многообразие путей (сколько людей, столько и дорог). В конце концов любой путь рождает энергии единения, даже путь падения, ибо и он рождает отрицание зла и греха. Тем более зло, в отличие от добра, имеет свой предел-границу, переход которой ведёт к прекращению существования носителя злой воли.

Подводя итог вышеизложенному, хотелось бы обратить внимание на то, что русский народ от окончательного погружения в хаос спасала только вера, но не закон. Ибо вера порождает такой тип взаимодействия между людьми, который можно выразить через формулу «1+1=3», а закон утверждает, что «1+1=2», но это неправда, ибо взаимодействие двух равных объектов порождает всегда третье состояние, общая энергия которого либо меньше, либо больше арифметической суммы сложения. И космическое значение нашего духа как раз в том заключается, что он сохранил способность к восстановлению утраченных сил, что он пробуждает в самые тёмные времена «колоссальные силы людского энтузиазма», обращающиеся «в условиях разочарования и безверия … в свою противоположность – в разрушительный танатос» [12: 133]. Дух же русского народа, восстанавливая свои силы, не только не изымал их у других, но и сообщал всему человечеству энергию единения народов, энергию единения человека с Природой, Космосом, Богом.

Библиографический список

Перевезенцев, С.В. Тайны русской веры. От язычества к империи / С.В. Перевезенцев. – М.: Вече, 2001.

Христианство. Энциклопедический словарь. – М.: БРЭ, 1995.

Мизун, Ю.В. Святая Русь от Исхода до Крещения / Ю.В. Мизун, Ю.Г. Мизун. – М.: Вече, 2002.

Суфийская мудрость. – М.: МарТ, 2007.

Кофуций, Лао-цзы. Симферополь. Реноме, 1998.

Антология мировой философии. Древний Восток. – Минск-М.: Харвест, 2001.

Ильин, И. Почему мы верим в Россию / И. Ильин. – М.: Эсмо, 2006.

Гумилёв, Л.Н. Ритмы Евразии / Л.Н. Гумилёв. – М.: Экопрос, 1993.

Асов, А. Мир славянских богов / А. Асов. – М.: Вече, 2002.

Велесова Книга. – М.: Амрита-Русь, 2006.

Россия перед вторым пришествием. Пророчества русских святых. – М.: Адрес-Пресс, 2002.

Панарин, А.С. Православная цивилизация в глобальном мире / А.С. Панарин. – М.: Алгоритм, 2002.

Кара-Мурза, С. Советская Цивилизация / С. Кара-Мурза. – М.: Алг-м, 2002.

Мир Льва Гумилёва, «арабески» Истории. – М.: Ди-Дик. 1994.

Зеньковский, С. Русское старообрядчество / С. Зеньковский. – Минск: Харвест, 2007.

Достоевский, Ф.М. Дневник писателя / Ф.М. Достоевский. – М.: Современник, 1989.

Лосе, А.Ф. БЫТИЕ ИМЯ КОСМОС / А.Ф. Лосев. – М.: Мысль, 1993.

Иловайский, Д.И. Начало Руси / Д.И. Иловайский. – М.: Астрель, 2006.

Забылин, М. Русский народ: Его обычаи, предания, обряды и суеверия / М. Забылин. – М.: Эксмо, 2002.

В.И. Иванов

ДИАЛЕКТИКА МЕНТАЛЬНЫХ ИДЕОЛОГИЙ В ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ

Всякое общество находится в становлении,

в том числе современное

Олдос Хаксли