2.2. Становление характера под влиянием боярского воспитания

Василия III, сын Ивана, умер в 1533 г., оставив наследником трехлетнего сына Ивана при регентше – матери Елене. «Остались мы сиротами, – вспоминал Иван, – а мать наша, благочестивая царица Елена, – столь же несчастной вдовой, и оказались словно среди пламени: со всех сторон на нас двинулись войной иноплеменные народы – литовцы, поляки, крымские татары. Нагаи, казанцы…»

Вскоре, пять лет спустя, великий князь потерял и родительницу. Правитель – мальчик, наделенный умом смышленым, насмешливый и ловкий, с ранних лет чувствовал себя сиротой, обделенным вниманием. Окруженный пышностью и раболепием во время церемоний, в повседневной жизни во дворце он тяжело переживал пренебрежение бояр и князей, равнодушие и обиды окружающих. К этому прибавилась ожесточенная борьба за власть боярских группировок Глинских и Бельских, Шуйских и Воронцовых. Позднее, уже в зрелые годы, царь Грозный не мог забыть свои детские невзгоды: «Бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем на постель нашего отца и, положив ногу на стул, а на нас не смотрит».

В такой обстановке рос великий князь. Уже в те годы в его характере формируются непривлекательные черты: пугливость и скрытность, мнительность и трусливость, недоверчивость и жестокость. Наблюдая сцены междоусобий и расправ, он и сам, взрослея, входит во вкус – отдает, например своим псарям приказ затравить неугодного ему князя Андрея Шуйского.

Убийства, интриги и насилия, окружавшие его, способствовали развитию в нем подозрительности, мстительности и жестокости. Иван не помнил отца, и уже в восемь лет остался без матери. Первые осознанные впечатления ребёнка, попавшего в такую среду, связаны с совершенным расстройством государства. Вот выдержка из его собственных воспоминаний: «По смерти матери нашей Елены остались мы с братом Георгием круглыми сиротами; никто нам не помогал; осталась нам надежда только на Бога, Пречистую Богородицу, на всех святых и родительское благословение. Было мне в то время восемь лет; подданные наши хотение свое улучили, нашли царство без правителя: об нас, государях своих, заботиться не стали, начали хлопотать только о приобретении богатства и славы, начали враждовать друг с другом. И сколько зла они наделали! Сколько бояр и воевод, доброхотов отца нашего умертвили! Дворы, сёла и имения дядей наших взяли себе и водворились в них! Казну матери нашей перенесли в большую казну, причём неистово пихали ногами ея вещи и спицами кололи; иное и себе побрали…». Такие впечатления развивали в ребёнке чувства одиночества, досады и беспомощности. Мстительность, и злоба как семена, попавшие на благодатную почву мягкой и впечатлительной натуры, вскоре дали всходы. Когда он начал приходить в возраст, был лет двенадцати, то стал, прежде всего, проливать кровь бессловесных, бросая их на землю с высоких теремов, а пестуны позволяли ему это и даже хвалили, уча отрока на свою беду. В результате к 17-ти годам появилась преждевременная зрелость, сопровождающаяся постоянным недовольством, мелочной, нервной раздражительностью. В нём рано развились подозрительность, привычка скрывать свои мысли, недоверие к людям, склонность к лицемерию, свидетельствовавшие об отсутствии родительской заботы и материнской ласки. Рождённый для престола, он вынес из детства жгучую задачу мести своим обидчикам.

Но когда молодой великий князь превратился из ребенка в подростка, а затем в юношу, отношение к нему бояр разительно изменилось. Они как бы осознали, что рано или поздно, но этот мальчик будет править страной и что необходимо заручиться его расположением, чем раньше, тем лучше. Поэтому на смену пренебрежению пришли лесть и потакание малейшим прихотям. Князь Курбский позднее писал, что Ивана «воспитывали великие и гордые бояре на свою и на детей своих беду, стараясь, друг перед другом угождать ему во всяком наслаждении и сладострастии».  Подобное детство могло искалечить психику любого ребенка, и Иван IV не стал исключением. По воспоминаниям современников, в детстве Иван IV был нервным и легко возбудимым, в нем очень рано проявилась жестокость. Тот же Курбский вспоминал, что когда Ивану IV было 12 лет, то он «стал, прежде всего, проливать кровь бессловесных, бросая их на землю с высоких теремов, а пестуны позволяли ему это и даже хвалили, уча отрока на свою беду. Когда начал приближаться к пятнадцатому году, то принялся и за людей: собрал около себя толпу знатной молодежи и начал с нею скакать верхом по улицам и площадям, бить грабить, встречавшихся мужчин и женщин, поистине в самых разбойничьих делах упражнялся, а ласкатели все это хвалили, говоря: «О! Храбр будет этот царь и мужественен!» 

   « … Он не видел добра и любви от бояр. Они только во время церемоний, на глазах народа, оказывали ему знаки внешнего почтения как великому князю. А в обычной жизни Иван и брат его росли, по словам самого Ивана, как самые убогие люди («яко убожайшая чадь»). Их, своих государей, бояре даже не кормили вовремя, много лет спустя Иван с глубокой обидой вспоминал, что в детстве его порой забывали даже накормить: «Многажды же … ядох не по своей воле», плохо одевали и всячески обижали. Государи играли в комнатах своего отца, а Шуйский, например, разваливался на лавке, положив свою ногу на постель великокняжескую. Это непочтение   страшно обижало маленького Ивана, так же, как сердило его открытое  хищничество Шуйских, тащивших из дворца всякую «кузнь» (серебро и золото) и «рухлядь» (меха и ткани). Мальчик озлоблялся и, не видя доброго воспитания, сам поддавался дурным чувствам. Он мечтал о мести боярам и уже тринадцати лет успел отмстить одному из Шуйских (князю Андрею Михайловичу): Иван приказал своим псарям  схватить его, и псари его убили. В то же время  Иван проявлял жестокость и во всех своих играх, муча и калеча животных и людей. Злоба была посеяна в Иване боярским воспитанием, а вместе с нею развилось в нем двуличие и притворство…»

Так же особо сильное негативное воздействие на психику Ивана оказал Великий пожар и Московское восстание в 1547 году.

Несмотря на перечисленные выше малопривлекательные черты характера, Иван IV отличался наблюдательностью и имел великолепную память. Много и охотно читал. Прочитав практически все, что только можно было найти в библиотеке Великого князя. Иван IV познакомился со священной историей, историей церкви, Древнего Рима, русскими летописями. Историк С.Ф. Платонов отмечал, что «во всех своих выступлениях перед духовенством и боярами молодой царь обнаруживал начитанность и умственную развитость: для своего времени это образованнейший человек»