1.2. Страх перед контрреволюцией.

Одна из самых весомых причин. Этот страх присущ каждой революции и каждая революция сознательно его подстегивает. Историки считают, что в те времена контрреволюция была объективно невозможна: "общая ненависть к Династии Романовых делала в то время невозможной монархическую реставрацию".

Однако, на основании материалов, собранных "Отделом Временного Правительства для сношений с провинцией", можно сказать, что"городская ненависть к Династии не захватила мужицкую Русь". Историк Щеголев - левый, говорит: "будет монархия, русский народ не мыслит правопорядка, не венчанного короной". Сам С. Мельгунов - совсем мельком отмечает:

"Единственным действительным средством против всяких попыток монархической реставрации... могло явиться политическое просвещение. Только оно могло бросить луч света в "темноту трудового крестьянства", которая являлась страшным врагом революции..."

Уже в августе "Русские Ведомости" видят кругом "нарастающее безразличие и апатию". "Реакция, пока еще духовная реакция, - вне всяких сомнений. Все и всем надоело". Та же газета от 6 августа сообщает о трамвайных разговорах в Москве: какой-то "бравый волынец, активный участник новых дней революции, громогласно заявляет: никакого порядка нет, одно безобразие... без Императора не обойтись, надо назад поворачивать". Такие же разговоры на улицах, в поездах, в комнатах: надо назад поворачивать. Но поворачивать было некому. И, хотя общественная почва для поворота созревала с каждым днем, никакого организационного центра для этого поворота не было и быть не могло. По всей совокупности обстоятельств 1917 года организационным центром могли быть только военные верхи - было военное время, вся молодежь была на военной службе, в руках военного командования были огромные возможности. Для переворота эти возможности были использованы. Для "поворота" - не были.

1.3. «Ленин или нет?»

Расстрелу семьи последнего царя в Екатеринбурге посвящено огромное количество публикаций. Удивительно, что в них почти не изучен вопрос о том, какую позицию занимал В.И.Ленин по поводу устроенной уральскими большевиками расправы. Большинство исследователей убеждены в том, что расстрел не мог свершиться без ведома В.И.Ленина. Причем главным аргументом служит некая "очевидность": Ленин не мог не знать о подготовке расстрела... В последние годы расстрел семьи Николая II стал, пожалуй, главным пунктом обвинения, выдвинутого против большевиков и лично против Ленина.

Попытаемся, рассуждая беспристрастно, ответить на вопрос: можно ли назвать Ленина главным виновником екатеринбургского злодеяния?

Историк А.Латышев в книге "Рассекреченный Ленин" рассматривает вождя революции как человека, который "по своей жестокости... стоит не ниже Сталина или Гитлера". Однако А.Латышев вынужден признать, что "степень личного участия вождя в организации переезда царской семьи из Тобольска в Екатеринбург остается по сей день непроясненной". Совершенно верное замечание! Бесспорен тот факт, что никакого распоряжения Ленина о расстреле семьи Николая II не существует. Однако, несмотря на этот очевидный факт, в сборнике материалов правительственной комиссии по изучению останков Николая II и его семьи, говорится, что санкция на расстрел "судя по сохранившимся документам... была получена от В.И.Ленина и Я.М. Свердлова". Что это за таинственные "сохранившиеся документы", не уточняется.

Генерал Д.Волкогонов, не утруждая себя поиском доказательств, возложил вину за расстрел на Ленина. "В Екатеринбурге, - пишет он, - все эти чекисты-убийцы юровские - кровавые исполнители воли... Ленина". Свое обвинение Волкогонов строит на свидетельстве Троцкого, версия которого состоит в следующем. Вернувшись в Москву с фронта, Лев Давидович в разговоре со Свердловым спрашивает о судьбе бывшего царя и узнает о расстреле Романовых. "А кто решал?" - будто бы изумленно спрашивает Троцкий. "Ильич считал, что нельзя оставлять им живого знамени", - якобы ответил Свердлов. Вроде бы все убедительно, но при внимательном изучении версия Троцкого трещит по всем швам. Заглянем в протокол заседания Совнаркома № 159 от 18 июля 1918 года (этот документ хранится в московском архиве социально-политической истории, бывшем Центральном Партийном Архиве) - в протокол того заседания, когда Я.М. Свердлов официально сообщил о расстреле Николая II. Из этого документа мы узнаем, что на заседании 18 июля присутствовал и Л.Д.Троцкий. Вывод отсюда простой: доверительный разговор со Свердловым об уничтожении "живого знамени" всего лишь плод фантазии Троцкого.

В Архиве социально-политической истории хранится документ, заставляющий по-иному посмотреть на роль В.И.Ленина в екатеринбургских событиях. В ответ на телеграмму из копенгагенской газеты "National Tidende" с запросом о судьбе царя и слухах о его убийстве Ленин пишет: "Слух неверен, бывший царь здоров, все слухи - только ложь капиталистической прессы". В ближайшую ночь после написания этих слов произошла трагедия в Ипатьевском доме. Обратим внимание на уверенную интонацию Ленина. Стал бы он говорить столь категорично, если бы знал о приготовлениях к расстрелу? Вряд ли.

В 1920 году газета "Шанхайская жизнь" писала, что "убийство царской семьи было организовано... с целью дискредитации советской власти...". Замечание во многом справедливое. Евреи-большевики из Уралоблсовета, убив русского царя, создали такое мощное оружие в борьбе против большевизма, что враги советской власти по сей день уверенно пользуются им!

В июне 1918 г. активно распространялись слухи об убийстве царской семьи, и тема расстрела обсуждалась за границей. Архивные материалы дают основания утверждать, что не только в далекой Дании, но даже и в Москве не знали, как уральцы распорядятся судьбой Романовых. Веским аргументом в пользу данного утверждения может служить телеграмма управляющего делами Совнаркома В.Бонч-Бруевича в Екатеринбург от 20 июня: "В Москве распространились сведения, что будто бы убит бывший император Николай II. Сообщите имеющиеся у вас сведения". Сам факт подобного запроса говорит о том, что Москва была готова поверить в возможность самоуправства уральцев.

А были ли у Ленина основания опасаться, что участь царской семьи решится без его ведома? Да, были, и весьма серьезные основания. Процитируем телеграмму, показывающую, с каким разгулом сепаратизма, с какой "вольницей" местных властей пришлось столкнуться правительству молодой советской страны летом 1918-го. 3 июля 1918 г. Коломенский районный комитет партии сообщил в Совнарком, что коломенские большевики решили "требовать от Совнаркома немедленного уничтожения всего семейства и родственников бывшего царя...". Требование сопровождалось угрозой в адрес Совнаркома: "В случае отказа решено собственными силами привести в исполнение это постановление". Подобный стиль общения местных властей с центром был вовсе не частным случаем, и столь же решительно и независимо вели себя власти Екатеринбурга, где содержались Романовы 78 дней перед гибелью. Так было в Коломне, так было в Екатеринбурге, так было повсюду!..

В мемуаристике можно найти ответ на вопрос о том, какой представлялась В.И.Ленину дальнейшая судьба отрекшегося царя. 9 июля 1918 года председатель Петроградской ЧК М.Урицкий, допрашивая бывшего премьера В.Н.Коковцова, мимоходом обронил такую фразу: "Советская власть решила внести действия бывшего императора на рассмотрение народного суда, и Вы, конечно, будете допрошены в качестве свидетеля...". Хотя наркомат юстиции никаких распоряжений относительно подготовки судебного процесса над Николаем Романовым так и не получил, идея этого процесса среди большевистского руководства, что называется, носилась в воздухе. Екатеринбургский чекист М.Медведев в мемуарах приводит слова, сказанные Лениным Свердлову: "Давно ли передовой наш питерский рабочий шел к Зимнему с хоругвями? Всего каких-нибудь 13 лет назад! Вот эту-то непостижимую "расейскую" доверчивость и должен развеять в дым открытый процесс на Николаем Кровавым...". Нет оснований сомневаться в том, что подготовка к судебному процессу началась бы, если бы Москва не столкнулась с фактом непокорности екатеринбуржцев. Итак, суд - вот что хотел противопоставить Ленин кровавой расправе.