Тема 5. Социальные институты современного общества.

Понятие социального института. Социальные институты и институциональные отношения. Основные и неосновные институты и социальные практики. Типология институтов. Институт как нормативная система и социальная организация. Функционирование социальных институтов. Явные и латентные функции. Функции и дисфункции института. Динамика социальных институтов.

Семья как социальный институт. Развитие форм и функции института семьи в обществе. Экономические институты, их типология и функции. Производство, его исторические формы и функции. Общественное разделение труда и профессии. Содержание и характер труда. Рынок труда, занятость и безработица. Особенности социально-экономического развития современного российского общества. Государство и политическая система общества. Политические институты, агенты и группы. Религия как социокультурный институт. Функции, формы и особенности религии. Место религии в современном обществе. Образование как социальный институт. Эволюция и формы образования: среднее, высшее образование и наука.

Лекция 1

Институт (от лат. institutum - установление) - понятие, используемое в большинстве социологических теорий для обозначения устойчивого комплекса формальных и неформальных правил, принципов, норм, установок, регулирующих различные сферы человеческой деятельности и организующих их в систему ролей и статусов. Когда мы пользуемся понятием "социальный институт", то это означает, что рассматриваются крупные группировки формальных ролей. Так, понятие "институт материального производства" подразумевает не конкретную социальную организацию одного из предприятий, а комплекс норм, реализующихся во множестве социальных организаций предприятий, выпускающих материальную продукцию.

Среди социологов широко распространена точка зрения, что институты - одна из базисных дефиниций, что они сопутствуют самой сущности упорядоченной социальной жизни. Традиция такого подхода идет еще от Г. Спенсера, считавшего, что изучение институтов есть изучение строения и развития общества, анализ возникновения, роста, изменений, сломов, а следовательно, оно и составляет сущность социологии как науки. Институционалисты (в частности, Т. Веблен) выдвинули исследование институтов в качестве главной задачи всех общественных наук. Разрабатывая понятие института, представители этого направления трактовали его как группу людей, объединенных какими-либо идеями для выполнения каких-либо функций, а в формализованном, категориальном виде - как систему социальных ролей, организующую систему поведения и социальных отношений.

Как и многие другие базовые научные понятия, институт трактуется в литературе широко и неопределенно. Тем не менее можно отметить как определяющую черту институционального взаимодействия - организованность, а важнейшими элементами институциональной структуры считать социальные нормы, роли, ожидания.

Существенное значение в понимании института и его функционирования имеет категория социального обмена. Институционализацию можно рассматривать как обмен между различными индивидами, группами, организациями и сферами внутри общества. Здесь возникают три вопроса: кто обменивается с кем, что на что обменивается и каковы образцы, механизмы и условия этого обмена или обменов.

Институциональное взаимодействие и обмен происходят между людьми, которые вовсе не рассыпаны в обществе и случайном порядке. Напротив, обмен происходит между людьми, находящимися в различных структурных позициях (т.е. культурных, политических, экономических, семейных), которые сами по себе могут быть последствиями прежних процессов институционального обмена.

Истинные стремления и цели этих людей в значительной степени зависят от их структурных позиций и их соответствующих приоритетных установок. Подобным же образом ресурсы, которыми они располагают (власть, деньги, знания, престиж и т .д.), зависят от их институциональных позиций и варьируют в соответствии со спецификой различных институциональных сфер. Эти ресурсы служат средством осуществления различных индивидуальных целей и сами по себе могут быть целями или объектами для индивидов.

Институциализированный обмен носит особый характер. Он отличен от индивидуального обмена между людьми, поскольку "очищен" от личностного момента. Анализ механизма социального обмена показывает, что индивид выступает в социальном институте в специфической и ограниченной роли функционера. Например, у учителя или врача институциализированным "товаром" является их профессиональное мастерство, а их личное отношение к тому или иному контрагенту ("покупателю") здесь не имеет значения. Необходимым условием деятельности института и является выполнение индивидами своих социальных ролей, основанное на осуществлении ожидаемых действий и соблюдении образцов (норм) поведения. Нормы - это одновременно и условия выбора ролевого поведения, и средство его "измерения". Они упорядочивают, регулируют, формализуют деятельность и взаимодействие индивидов в рамках института. Каждый институт характеризуется определенным набором норм, которые объективизируются чаще всего в знаковых формах (регламентирующих документах).

Специфика социального обмена в том и заключается, что он производится на основе системы формализованных норм, регулирующих соотношение "цен" институциализированных "товаров" и образующих правила обмена. При этом обмен между индивидами или группами, желающими использовать ресурсы для осуществления своих целей, составляет лишь один из аспектов институционального обмена и формирования институциональных образцов. Другим аспектом является обмен между индивидами, которые могут сформулировать различные коллективные цели и соответствующие им нормы, с одной стороны, и теми, кто хочет "купить" их, предлагая не такой же "товар", а ресурсы другого типа (например, деньги или политическую поддержку). Стремление "покупающих" обеспечить акты покупок есть ответ на реальные социальные потребности, способ их удовлетворения.

По мере развития (и усложнения) общества умножается, дифференцируется система социальных институтов. Мы живем ныне в высокоинституционализированном обществе. Институты семьи, образования, охраны здоровья, материального и духовного производства, досуга и отдыха, обеспечения безопасности членов общества и многие другие образуют систему, обусловливающую функционирование социального организма.

В контексте деятельностного подхода социальный институт выступает обычно как исторически сложившаяся, устойчивая форма организации совместной деятельности людей. В социальном институте весьма сложным образом переплетаются экономические, политические, правовые, нравственные и иные отношения. Благодаря социальному институту обеспечивается преемственность в использовании культурных ценностей, передаче навыков и норм социального поведения, осуществляется социализация индивидов.

Зрелый, "ставший" институт организационно оформлен, он упорядочивается, организуется системой управленческих отношений. Внешний аспект его предстает в соответствующих системах учреждений. В то же время становящиеся социальные институты не обязательно организационно оформлены.

В периоды "нормального" развития общества институты остаются достаточно стабильными и устойчивыми. Неэффективность их, рассогласованность действий, неспособность организовать общественные интересы, наладить функционирование социальных связей и минимизировать конфликты и упредить катастрофы - признак кризиса институциональной системы, т.е. базовой системы любого общества.

Развитие социальной системы, можно считать, сводимо к эволюции институтов. Источники такой эволюции - люди как деятели (actors) и воздействие со стороны культуры. Последнее связано с накоплением людьми новых знаний, а также с изменениями в ценностных ориентациях.

Пожалуй, определяющим условием появления института является соответствующая социальная потребность. В самом широком смысле потребность можно характеризовать как нужду субъекта в чем-либо, для удовлетворения которой необходимы та или иная форма активности, тот или иной предмет. Эта нужда отражает связи субъекта со средой его существования. Можно сказать, что потребность – это нужда в поддержании равновесного состояния системы "субъект — среда". Критериями выделения потребностей (необходимое поддержание равновесного отношения между субъектом и средой его существования) являются отношение цели деятельности субъекта, выполнение им функций в системах более высокого ранга, в которые субъект включен как элемент или подсистема. Сущностные потребности социальных групп (общностей) могут быть объяснены лишь в связи с их позициями в социально-экономической структуре общества и тенденциями развития последней. Для выполнения функций в этих позициях люди должны определенным образом воспроизводить себя, потребляя продукты питания, одежду, знания и т.д. Разные трудовые функции требуют разных объемов затрат на подготовку работников, на их воспроизводство, т.е. разной продолжительности обучения, разных объемов и состава благ и услуг. А отсюда следует, что социально-экономическая неоднородность труда приводит и к неоднородности потребностей.

Размер этих потребностей ограничен масштабами общественного производства, характером производственных отношений, уровнем культуры страны, историческими традициями. Потребности людей, социальной группы (общности) есть объективная необходимость воспроизводства данной общности людей в ее специфически конкретной общественной позиции. В индустриальных и постиндустриальных обществах общей для всех социальных групп (общностей) и важнейшей потребностью является потребность в постоянном расширении сфер деятельности и соответствующем преобразовании материальной среды и общественных отношений. Отображением как общих (для всех социальных групп), так и специфических потребностей каждой из социальных групп являются вытекающие из них личные потребности типических представителей этих социальных общностей. Однако мера адекватности отображения в индивидуальных установках и поведении потребностей социальных групп может быть проверена только исторической практикой.

Потребности социальных групп характеризуются: массовостью проявления, устойчивостью во времени и пространстве, инвариантностью в специфических условиях жизнедеятельности представителей социальной группы. Важным свойством потребностей является их взаимосопряженность. Сопряженность потребностей состоит в том, что возникновение и удовлетворение одной потребности влечет за собой целый комплекс других потребностей. Если имеется, скажем, потребность в жилье, то неизбежен и целый исторически развивающийся комплекс сопутствующих ей потребностей в мебели, освещении, отоплении, водопроводе, канализации, бытовых машинах и т.д. и т.п.

Сопряженные потребности образуют длиннейшие цепи, переходящие одна в другую.

Целесообразно учитывать следующие важнейшие "роды" потребностей, удовлетворение которых обеспечивает нормальные условия воспроизводства социальных групп (общностей): в производстве и распределении товаров, услуг и информации, требуемых для выживания членов общества; в нормальном (соответствующем существующим социальным нормам) психофизиологическом жизнеобеспечении; в познании и саморазвитии; в коммуникации между членами общества; в простом (или расширенном) демографическом воспроизводстве; воспитании и обучении детей; в контроле за поведением членов общества; в обеспечении их безопасности во всех аспектах.

Необходимо четко "разводить" собственно социальные потребности и формы (а также виды) запросов индивидов. Возьмем такой пример. У людей нет потребности в собственно загородном отдыхе, а есть потребность в восстановлении сил после рабочей недели, общении, потреблении информации и т.д. Эти потребности могут удовлетворяться разными способами, разными учреждениями. Изоморфизма между системой потребностей и системой организационно оформленной деятельности не существует вообще. Тем не менее, социальные потребности удовлетворяются не автоматически, а только организованными усилиями членов общества, каковые и есть социальные институты.

Лекция 2

Функции социальных институтов. Категория «функция» по своей природе многозначна. Целесообразно, однако, выделить два момента для ее характеристики, а именно сознательно сформулированные цели, преследуемые в рамках функциони­рования данного социального института (функция как зада­ча) — с одной стороны — и объективные последствия дея­тельности такого института (функция как реальный результат). Такое различие особенно важно в ситуации, когда необходимо социологически объяснить наличие определенных социальных действий, продолжающих существовать в обществе даже и тог­да, когда явно поставленные перед этими действиями цели во­обще не осуществляются.

Подобные действия продолжают существовать потому, что выполняют вполне реальные (хотя и скрытые, возможно не­осознаваемые) латентные функции. Функция — как цель, задача и функция — как результат. В идеальном случае сознательно сформулированные цели деятельности социального института и достигаемые реальные результаты могут совпадать. Во многих случаях, однако, возникает расхождение между провозглашае­мыми (официально признанными) целями и объективными последствиями соответствующих действий.

Следует учитывать наличие скрытой, латентной функции со­циального института. Если явная, осознаваемая, признанная функция социального института носит произвольный («управ­ляемый») характер, то латентная функция является непредна­меренной, часто неосознаваемой. Ясно, что подлинное значе­ние, подлинный характер социального института проявляется именно на уровне реально получаемых результатов его функци­онирования. Так, если явной функцией запрета на алкоголь или азартные игры являлось их прекращение, пресечение, то латен­тной функцией соответствующих действий могло быть создание мощной, разветвленной подпольной сети организованной пре­ступности. Если явной функцией введения государством в сфере экономики многократных, необоснованных или малообосно­ванных запретов, многочисленных контролирующих инстанций служит задача усиления государственного контроля, то в слу­чае, когда законное преодоление таких инстанций лишает эко­номического смысла занятие соответствующей предпринима­тельской деятельностью в рамках закона, реализуется латентная функция подобного рода государственного контроля: предпри­нимательство неизбежно переходит в сферу теневой экономики и сопровождающей ее коррупции.

Вскрытие подобного рода скрытых, латентных функций изу­чаемых социальных институтов — важная задача социологичес­кого анализа.

Дисфункции социальных институтов. Социальные институты взаимодействуют с социальной средой, в качестве которой выс­тупает общество. Этот процесс может быть нормальным, однако возможны и нарушения. Основой взаимодействия социального института с социальной средой служит реализация главной функции социального института — удовлетворения основных общественных потребностей. Протекающие в обществе процес­сы постоянно меняют потребности индивидов, групп, слоев и классов общества, меняют, следовательно, и характер отноше­ний социальных институтов с социальной средой.

Вследствие этого может возникнуть ситуация, когда изме­нившиеся социальные потребности не найдут адекватного отра­жения в структуре и функциях соответствующих социальных институтов (что часто связано с интенсивным протеканием радикальных социальных перемен). В результате такого несоот­ветствия в деятельности социального института могут возник­нуть явления дисфункций, которые могут сказываться как в сфе­ре внешней, материальной, организационной структуры соот­ветствующих учреждений, так и в характере, в содержании деятельности социального института.

Внешне явления дисфункции социального института могут выражаться в недостатке подготовленных кадров, материаль­ных средств, в организационных недостатках и т. д. С содержа­тельной точки зрения (что гораздо более важно) недостатки выражаются в неясности целей деятельности, в их противоре­чивой интерпретации, парализующей деятельность института, неопределенности функций, падении социального престижа и авторитета данного института. Несоответствие деятельности института характеру социальных потребностей ведет к сниже­нию значения его служебной роли, что, в свою очередь, ведет либо к вырождению его служебных функций в ритуальную де­ятельность, не направленную на достижение какой-либо раци­ональной цели (бюрократизм), либо к использованию фор­мального статуса социального института для корыстного зло­употребления (коррупция).

Дисфункции в деятельности любого социального института обнаруживаются в случае потери деперсонализации его деятель­ности, которая составляет важное условие нормального функ­ционирования социального института. Принцип деперсонали­зации социального института означает, что обеспечение всех функций института не зависит главным образом и исключи­тельно от особенности личности тех, кто должен выполнять существенные задачи, обеспечиваемые данным институтом, не зависит от их склонностей, предпочтений и иных субъектив­ных моментов, т. е. эффективный социальный институт должен обладать встроенной системой иммунитета от капризов и про­извола индивидов.

Эффективность социального института зависит от четкого распределения ролей и успешной работы механизма, обеспе­чивающего их должное исполнение, вознаграждая за исполнение ролевых предписаний и подавляя отклонения от них. По­теря деперсонализации означает, что ясность, категоричность и обязательность исполнения ролей, обеспечивающих дости­жение социально потребных функций института, утрачивает­ся; институт перестает действовать в соответствии с объектив­ными потребностями и объективно установленными целями, меняя свои функции в зависимости от интересов отдельных лиц, их персональных качеств и свойств. В силу этих обстоя­тельств социальный институт все менее ориентируется на обеспечение основной цели своего существования — обеспече­ние конкретной социальной потребности. Такая потребность тем не менее будет обеспечена, но за пределами структур данного социального института, в том числе и за пределами правового регулирования или вопреки ему.

Следовательно, наличие и постоянное сохранение в обществе какого-либо социального факта, явления невозможно без призна­ния того, что раз данные факты существуют в обществе, они выполняют определенную социальную функцию, служат формой для адаптивной (приспособительной) либо регулятивной реакции соответствующих лиц (групп, институтов) на протекающие в обществе процессы.

Лекция 3

Политические институты осуществляют реализацию полити­ческой власти, необходимость которой определяется тем обсто­ятельством, что доступные для индивидов, социальных групп ресурсы, ценности и иные социально значимые объекты никог­да не безграничны; естественному стремлению к расширению сферы обладания ими должны быть установлены социально оп­ределяемые пределы. Подобного рода ресурсы имеют не только материальный характер; к ним относятся также безопасность, доступ к информации, статус, престиж, власть. При отсутствии таких пределов социальные взаимодействия не могут быть упо­рядочены, и неизбежно будут возникать споры и конфликты, чреватые анархией, дезинтеграцией социальных систем. Обеспе­чение пределов требует установления в обществе властных отношений, власти одних над другими. Власть должна быть в со­стоянии определять те пределы развития споров и конфликтов, по достижении которых необходимо принять властное решение, ко­торое должно всеми восприниматься как обязательное.

Если определить власть как возможность одного субъекта кон­тролировать акты поведения, действия другого субъекта, то по­литическая власть, во-первых, распространяется на общество в целом, и, во-вторых, только за политической властью признает­ся право применения всех видов санкций, включая физическое принуждение, лишение собственности, свободы и даже жизни. Однако насилие со стороны политической власти должно быть легитимным, т. е. признанным и принятым (явным или подразу­меваемым образом) большинством членов общества, и именно этим политическая власть отличается от банды разбойников1.

Голое насилие не обладает легитимностью, и ему подчиня­ются не потому, что признают авторитет применяющего наси­лие, а вследствие отсутствия альтернатив поведению.

Государство как политический институт представляет собой институционализированную политическую власть. Легитимность как база политической власти может быть основана на тради­ции, на исключительном, признанным большинством автори­тете («харизме») правителя и на рациональном выборе (М. Ве-бер). Традиционная власть опирается на всеобщую убежденность в ненарушимости, святости установленных издревле традиций, в естественной законности органов власти, присущих им пре­имуществ и привилегий. Харизматическая власть опирается на господствующую веру в величие, святость, превосходство од­ного лица над всеми, его героизм; основа такой власти прояв­ляется в проекции на него образа отца нации, вождя, бесспор­ного лидера, которому подчиняются с готовностью, добро­вольно, по убеждению, из личной преданности. Рациональный характер власти опирается на доминирующее убеждение в за­конности установленного порядка, признание большинством обоснованности права государственных органов на осуществ­ление власти.

Политическая власть может быть образована различными путями и по-разному распределяться, быть либо монолитной, либо диффузной. Традиционная типология форм государственного правления отражала способы распределения власти: автократия, т. е. господство единоличного правителя, олигархия, т. е. господ­ство немногих привилегированных лиц, и демократия, т. е. власть народа. Аристотель отмечал постоянно возникающие фе­номены перерождения автократии в тиранию (господство тира­на), олигархии в плутократию (господство преступников) и демократии в охлократию (господство толпы).

В основе такого перерождения лежит существенное изменение соотношения при данной форме правления закона и произвола. Пе­реход от автократии к тирании воплощается в замене законного монарха (чья власть основана на праве наследования, а само правление связано со следованием писаным законам или непи­саным нормам, традициям) тираном, основывающим свое правление на произвольном насилии, не связанном с какими бы то ни было нормами. Олигархи превращаются в плутократов, используя государственную власть для преступного обогащения. Охлократия есть господство большинства, не связанное зако­ном, опирающееся на насилие толпы, руководимой демагогом.

В XX столетии появилась особая форма политического правления — тоталитарное государство (гитлеризм в Герма­нии, сталинизм в СССР, режим Пол Пота в. Камбодже и т. д.). Принципиальной характеристикой тоталитарного государства является не просто произвольное нарушение законов господ­ствующей силой, а замена правового регулирования тоталь­ным, всеобъемлющим террором. Следование законам есть сущ­ность нетиранических правлений. Беззаконие — сущность ти­рании. Террор есть сущность тоталитарного господства1.

Отмечается шесть особенностей тоталитарного государства: единая государственная идеология; однопартийная система; применение террора; полный контроль над средствами массо­вой информации; бесконтрольное распоряжение оружием; уп­равление экономикой.

В новейшее время получила признание и развитие концеп­ция правового государства, которая основывается на идее под­чинения любых форм государственной деятельности праву, прежде всего конституции, чье главное предназначение в демок­ратическом обществе — служить решающим ограничителем государственной власти во имя сохранения важнейших прав и сво­бод граждан, быть гарантом саморазвития и самоорганизации основных институтов гражданского общества. Ограничивая го­сударственную власть правом, конституция тем самым охраня­ет провозглашаемые в ней гражданские и политические права граждан, реализует центральную функцию права как воплоще­ния и меры бытия свободы. Право без свободы есть юридическая фикция, позитивная санкция произвола. Свобода без права — война всех против всех, распад общества и государства. (См. да­лее: Приложение. Социология в России: гражданское общество и правовое государство.)

Экономические институты могут рассматриваться как разно­видность социальных институтов, поскольку их характеризует си­стема соответствующих социальных, правовых, морально-эти­ческих (подчас религиозных) норм, относительно устойчивая совокупность целесообразно ориентированных стереотипов пове­дения, подкрепляемых соответствующими ожиданиями и систе­мой санкций. В нормативную структуру экономических институ­тов входит система норм, отражающих отношения собственнос­ти, доминирующий тип производства, наличие типичных форм и способов обмена, а также те или иные социальные ценности, мо­рально-этические стандарты (например, нормы протестантской этики) и нормативы поведения в сфере экономики («честное купе­ческое слово»). К числу социальных институтов в экономике от­носится институт собственности, система торговли и распределе­ния, финансовая система, система страхования и другие виды систематизированной экономической активности.

Для выявления специфики социальных институтов в сфере экономики полезно рассмотреть возникающие здесь социальные взаимодействия под углом зрения двух основных типов соци­альных экономических отношений: статусных и контрактных (договорных). Категория «статус» достаточно многозначна. Ла­тинское слово «статус» обычно переводится как «установле­ние», «определенное состояние дел», «постоянная позиция». В качестве научной категории понятие «статус» обозначает по­стоянное статическое состояние субъекта. Но это не просто состояние, а «предписанное», «определенное» состояние. В уз­ком, гражданско-правовом смысле статус есть гражданское со­стояние, звание, общественная ступень. Постоянство, статич­ность (статус-кво) и предписанность этого состояния некото­рым внешним авторитетным источником — таковы наиболее важные характеристики статуса. Статусные отношения — это отношения власти и подчинения, они носят иерархический (со­подчиненный) характер, это отношения «по вертикали».

К числу статусных предписаний относятся прежде всего кон­ституционные нормы, определяющие структуру и правомочия органов государственной власти и управления. В сфере экономи­ки это все те акты, которые определяют место субъекта в иерар­хии соподчиненных органов, исчерпывающим образом регули­руют его компетенцию; они разрешают ему тем самым только то, что прямо предписано в документе, определяющем статус субъекта хозяйствования, причем любая иная деятельность на­рушает статусное предписание и является в силу этого незакон­ной. Примером исчерпывающего статусного регулирования в сфере экономики служила командно-административная систе­ма, основанная на господстве государственной собственности. Статусными являются также и внутрикорпоративные отноше­ния, отношения соподчиненности в любой административной системе.

Договорные отношения — это отношения между юридически равноправными субъектами, они возникают на основе соглаше­ния взаимодействующих сторон, это отношения «по горизон­тали». Статусные (соподчиненность) и договорные (равенство) отношения, представленные в различных пропорциях в конк­ретной экономике, упорядочивают поведение хозяйствующих субъектов, обеспечивая необходимую степень устойчивости и предсказуемости такого поведения.

Вне нормативного регулирования невозможно стабильное фун­кционирование экономики. Экономика в целом представляет со­бой уравновешенную в принципе систему, стабильность кото­рой столь же существенна, сколь и способность к изменению, развитию, адаптации к новым условиям хозяйствования, вос­приятию экономических,' технологических и других инноваций. Одним из видов дисфункции хозяйственного механизма может быть такое его состояние, когда система регулирования экономики не обеспечивает динамизма в ее развитии, что ведет к стагна­ции производства и деградации экономики. Другим видом дис­функции хозяйственного механизма является неспособность со­ответствующих институтов обеспечить стабильность основных характеристик экономической структуры, сформулировать ос­новные правила хозяйственных отношений и реально гаранти­ровать их соблюдение.

У категории «договор» особая роль и предназначение в эконо­мике. Исторически экономика существовала либо в виде обще­племенной, семейной, формы производства продукта, либо в виде института рабского труда (частного или государственного рабовладения), либо в рамках вассальной зависимости. Последу­ющее ее развитие основывалось на расширении в сфере эконо­мики договорных отношений свободных товаропроизводителей. Общей линией явился переход от статусных отношений субордина­ции и подчинения к договорным отношениям между равноправными сторонами, что освобождало частную инициативу, создало класс свободных товаропроизводителей, вызвало стремительный рост производства, регулируемый законом спроса и предложения и мотивированный получением максимальной прибыли.

Однако усложнявшийся характер производства, вызванный повелительными требованиями технологического императива; индустриализация экономики, последовавшее усиление обще­ственного характера производства; поляризация богатства по­требовали введения новых элементов статусного регулирования рыночных отношений, введения государственного регулирования основанной на договорных отношениях экономики, в отсутствие которого проявились дисфункции на уровне общемирового экономического кризиса.

Ответ на этот вызов был двояким. Первый (успешный) зак­лючался в сохранении частной собственности как основы эко­номики с введением прогрессивной системы налогообложе­ния, государственного антимонопольного регулирования и го­сударственного перераспределения части продукта в пользу наименее обеспеченных членов общества в рамках социального законодательства. Так, экономическое развитие в США в рам­ках «нового курса» после мирового кризиса 30-х гг. и в особен­ности в годы Второй мировой войны было связано с создани­ем особых государственных органов. В их числе: Управление по национальному возрождению, Управление по планированию государственных ресурсов, Управление по контролю над цена­ми и т. д. Договор как свободное соглашение сторон сохранился как доминирующий тип экономических отношений. Законода­тельное регулирование условий труда, законодательная гаран­тия охраны прав рабочих, возникновение влиятельных и эф­фективных профсоюзов, распространение практики коллек­тивных договоров стабилизировали взаимоотношения труда и капитала.

Второй вариант (безуспешный) заключался в ликвидации частной собственности как основы экономики, замене ее госу­дарственной собственностью, что привело к полному слиянию государства с экономикой, превращению договора в фор­мальное выражение государственного властного веления, запрету частно-предпринимательской деятельности, ликвида­ции класса свободных товаропроизводителей. Статусные отно­шения, основанные на внеэкономическом принуждении, со­ставили господствующий тип отношений в экономике. Такой вариант лишил экономическую систему стимула для массовых инноваций, закрыл возможность интенсивного развития эко­номики, а ее экстенсивное развитие остановилось ввиду ис­черпания значительной части природных ресурсов.

Принципиальное значение для анализа экономики как соци­ального института имеет категория собственности. Отношения собственности воплощают в себе определенную форму присвоения материальных благ. Реальное бытие института собственности, его социологическое содержание складываются под воздействием ряда социальных факторов технологического, экономико-стоимостно­го, управленческого, правового характера. Эти факторы вопло­щаются в соответствующих сторонах, аспектах экономики как социального института. Выделение этих взаимосвязанных сто­рон экономики оправдано их относительно самостоятельным ха­рактером, наличием в экономике определенных социально-груп­повых структур, складывающихся из социальных позиций и ро­лей, объединяемых вокруг целевых функций этих структур.

В рамках технологического аспекта экономики можно выде­лить такой важный фактор, как беспрерывное и нарастающее по темпам развитие и совершенствование в большинстве промышленно развитых стран машин, механизмов, технологичес­ких процессов. Технический прогресс, выступая по форме как совокупный итог творчества ученых, конструкторов, инженеров, рабочих, по существу, стал еще в прошлом веке одним из решающих факторов общественного развития. Усложнение и все большая специализация видов и отраслей промышленного производства требует их эффективной координации. Ответом на требование этого технологического императива явилось воз­никновение крупных промышленных объединений.

Это означает распад в подобной ситуации того классическо­го состояния частной собственности, когда решение вопросов технико-экономического, экономического (стоимостного), уп­равленческого характера совмещалось в деятельности конкретного индивида, обладающего титулом собственника. В современ­ных условиях титул собственника расщепляется в прямой пропорции с количеством акций соответствующих предприятий и количеством обладающих ими акционеров. Среди массы соб­ственников — владельцев нескольких акций — лишь небольшая группа лиц — владельцев контрольного пакета акций — являет­ся фактическим собственником соответствующего предприятия. Статус собственника во всех остальных случаях практически от­делен от реального контроля над объектом собственности.

Тот же технологический императив предопределил и воз­никновение в промышленно развитых странах новой социаль­ной группы — профессиональных управляющих — менедже­ров. Усложнившаяся, все более специализирующаяся структура производства не может более быть управляема просто на осно­ве практического опыта, здравого смысла — она базируется на совокупности все усложняющегося специального знания. Руко­водство такой промышленностью требует выделения особой профессиональной группы: Вследствие этого в социальной структуре экономики развитого индустриального общества можно различить несколько социальных групп: непосредственные участники производственного процесса — инженеры и рабочие; номинальные собственники — держатели мелких пакетов ак­ций; реальные собственники — держатели контрольного паке­та акций; влиятельная группа менеджеров, образующих особую социально-профессиональную группу. Первые не обладают ни собственностью, ни властью. Вторые имеют титул собственни­ков, но также лишены власти. Реальные собственники облада­ют и соответствующим титулом, и собственностью, но не вла­стью в сфере производства. Менеджеры обладают реальной производственной властью, но не собственностью.

отношения между людьми в процессе производства, распределения, обмена и по­требления благ и услуг, т. е. отношения собственности, выступая по форме в виде правовых установлений, по социальному суще­ству зависят от факторов экономических (держатель конт­рольного пакета и держатель дюжины акций — оба собственни­ки), от факторов производственно-управленческих (менеджер, а не собственник решает вопросы организации производства, объема и направления капиталовложений, определяет цены, планирует прибыль и т. д.). Следовательно, в социальной реаль­ности правовой институт собственности (важнейший из соци­альных институтов в сфере экономики) функционирует в пря­мой пропорции с объемом, характером и уровнем решений, принимаемых в различных пунктах структуры управления эко­номикой. Властные отношения в сфере экономики воплощаются в возможности распоряжаться ресурсами, деньгами и людьми. Тот, кто держит в своих руках эти полномочия (и в той мере, в кото­рой он ими обладает), и является реальным собственником.

Собственник может реально распоряжаться собственностью, но может быть лишь носителем этого титула, а реальный распо­рядитель собственности может быть, а может и не быть наделен титулом владельца. Ключ к пониманию реального функциони­рования экономики как социального института заключается в ответе на вопрос о том, кто реально распоряжается ресурсами, вводимыми в процесс производства; кто и как определяет ре­альную судьбу получаемого в результате продукта. Именно это наполняет реальным социальным содержанием правовую кате­горию собственности либо лишает ее этого содержания.

Центральной социологической проблемой современного экономического развития в России является меняющееся со­отношение в сфере экономики власти и собственности. Полного единства власть и собственность достигают в условиях рабовла­дения (в том числе государственного рабовладения — Древний Египет), в условиях крепостного права, частично — в условиях командной экономики. Расширение социальной позиции клас­са собственников, относительно независимых от политической власти, — такова общая линия эволюции. Однако и в настоя­щих условиях сохраняет значение характер существующего в обществе взаимодействия, соотношения в сфере экономики прав собственника и власти государства.

Современная экономика не может существовать, развиваться вне или помимо государственного контроля и регулирова­ния. Принципиальным при этом является констатация того факта, что исходным условием любой формы эффективного контроля является раздельное существование контролирующего субъекта и контролируемого объекта. В случае их слияния, тож­дества (контролер — он же и собственник) контроль не может существовать по определению (имеет место произвольное рас­поряжение собственностью).

Термин «государственная собственность», она же — «все­народная», по существу, обозначал властно-собственнические полномочия партхозноменклатуры, директорского корпуса. Та­кова была легальная сторона экономики. Параллельно с ней существовала официально упраздненная, но реальная неле­гальная частная собственность. То, что было в экономике ле­гально, было неэффективно, то, что было нелегально — отно­сительно эффективно. Целью проводимой в России законной приватизации является, в конечном счете, отделение функции собственника от государственно-властных полномочий, соеди­нение эффективности с легальностью.

Сохраняющееся до сих пор в России единство собственнос­ти и власти проявляется в том числе путем предоставления в произвольное пользование и распоряжение 12 тысячам высших федеральных чиновников, руководителям субъектов Феде­рации многомиллиардного имущества; движимой и недвижи­мой собственности; земли, зданий и сооружений; инженерной инфраструктуры, которые, сохраняя форму государственной (федеральной, областной, муниципальной) собственности, по сути, фактически в обход закона «приватизируются» соответ­ствующими руководителями в виде атрибута своего должност­ного положения, в виде запредельных сумм, присваиваемых в форме окладов членами директорского корпуса, огромным чи­новничьим аппаратом в целом.

Это происходит к тому же при очевидно заниженной зара­ботной плате работников производства и непомерно завышен­ными налогами на товаропроизводителей. По оценке вице-гу­бернатора Тульской области, только 46 директоров получили за год 328 млрд. рублей, причем выяснилось, что чем больше получает директор, тем хуже работает предприятие. Фактическое владение и распоряжение носителями государственной власти значительной частью собственности, свобода усмотре­ния при принятии решений в сфере экономики (о распределе­нии ресурсов, предоставлении льгот и послаблений) являются серьезным препятствием для подлинной приватизации, т. е. об­ретения институтом частной собственности присущего этой форме собственности динамизма в реализации рыночных ре­форм, эффективности в развитии производства.

В подобной ситуации не спрос и предложение определяют характер принимаемых экономических решений, определяющих движение капитала, а интересы агентов государственной власти и представляемых ими структур. Рыночный механизм парализу­ется властным усмотрением. Центральной проблемой, без реше­ния которой институт частной собственности не обретет реаль­ность, не снабдит экономику необходимым импульсом к дина­мическому развитию, является сохраняющееся в значительном объеме единство государственной власти и собственности.

Подобное деструктивное для развития рыночных отноше­ний единство собственности и власти возникает также и в слу­чае, когда владельцы крупного капитала («олигархи») исполь­зуют свое влияние на принятие государственных решений в сфере экономики, стремятся «приватизировать», поставить себе на службу соответствующие государственные структуры, монополизируя рынок, устраняя честную конкуренцию — движущий мотор рыночной экономики, решающее условие роста производства.

Актуальное и реально необходимое усиление роли государ­ства в экономике переходного периода содержит в себе два су­щественно различающихся подхода. В одном случае государство выступает в роли надзирателя, в другом — в роли арбитра. От­меченное единство власти и собственности опирается на ис­пользование в качестве метода воздействия на экономику госу­дарственных директив, принудительных (дисциплинарных, ад­министративно-правовых и уголовно-правовых) методов их обеспечения. Это — отношения команды и подчинения.

Другой подход в усилении государственного регулирования экономики основывается на создании твердых гарантий для реализации гражданско-правовых отношений, направлен на охрану права частной собственности как от административного произвола, так и от злоупотребления таким правом. Здесь принудительная сила государства подчинена его новой роли в эко­номике, основанной на взаимодействии юридически равно­правных и экономически свободных товаропроизводителей. Только в этих условиях частная собственность обретет реаль­ность не только как неотъемлемое право человека, но и как динамическое начало экономического подъема. Усиление роли государства в таких условиях означает обеспечение эффективно­го функционирования гражданско-правовой юстиции для обеспе­чения равенства участников рыночных отношений, соблюдения правил честной конкуренции, а применение норм уголовного пра­ва — для охраны права собственности от преступных посяга­тельств, от злоупотреблений государственной властью.

Социальная функция современного российского «менедж­мента», директорского корпуса претерпевает существенные изменения. Ситуация в экономике двоякая. В ситуации, когда хозяйствующие субъекты становятся реальными товаропроиз­водителями, вступают в конкурентные отношения, ориенти­рованные на рынок, обслуживают потребительский спрос и зависят от него, в экономику с неизбежностью обеспечивает­ся приход эффективных хозяйственников — профессионалов, менеджеров. В ситуации же, когда предприятие зависит не от потребностей рынка, а от размера дотаций из бюджета, льгот и привилегий, обеспечиваемых на местном или федеральном уровне, когда его руководители ориентируются соответствен­но на те центры власти (администраторов, руководителей, мэров, губернаторов и т. д.), от которых зависит их существо­вание, — там сохраняются стандарты и принципы админист­ративно-командной системы. В таких условиях разделение влас­ти и собственности не реализуется, экономическая стагнация консервируется.

Латентной функцией командно-административной полити­ки в экономике современного периода является сохранение возможности для подобных хозяйственников полученную при­быль зачислять в свой актив, а убытки покрывать за счет бюд­жета. В конечном счете покрытие подобных убытков происхо­дит за счет изъятия прибыли, полученной успешно работаю­щими предприятиями, что тормозит их рост, парализует экономическое развитие. Другой важной латентной функцией такой политики является укрепление (в ущерб интересам эко­номики) политической власти и влияния тех, кто таким образом командуют экономикой. Тем самым реализуется социальное бытие по существу номенклатурной, а не частной собственности. Только ликвидация номенклатурной собственности, отделение такой собственности от власти, недопущение использования властных функций для произвольного распоряжения собствен­ностью, недопущение подобной «приватизации» государствен­ных функций позволит трансформировать роль государства в экономике от роли произвольной командной силы к позиции эффективной, основывающейся на единых для всех правовых нормах роли контролера и арбитра, что освобождает дорогу для реального роста производства.

Социальные институты образования и науки

Система образования относится к числу важнейших соци­альных институтов. С функциональной точки зрения система образования включена в число институциональных структур, обеспечивающих социализацию индивидов. Социализация ин­дивида есть процесс, посредством которого индивидуумы раз­вивают качества, существенные для эффективного функцио­нирования в обществе, в котором они живут. Социализация обеспечивает преемственность культуры, ее передачу от поко­ления к поколению. Агентами, проводниками первичной соци­ализации (социализация ребенка) служат семьи, и социализа­ция ноеит во многом стихийный, самопроизвольный характер.

Параллельно с этими социализирующими индивидов аген­тами, действующими в течение всей жизни, являются общественные структуры (политические, юридические, религиоз­ные, средства массовой информации и т. д.). Здесь социализа­ция носит по преимуществу целенаправленный характер. В со­временном обществе решающим инструментом такого рода со­знательной социализации являются системы образования. В их деятельности также воспроизводится двоякая функция процесса социализации — передача культуры и развитие личности.

Исторически институциональные структуры целенаправленной социализации вплоть до нового времени охватывали сравнительно незначительную часть общества и обеспечивали цель формирова­ния единой политической, религиозной, военной и экономи­ческой элиты. В настоящее время система образования по сво­ему значению, объему и содержанию играет, как никогда прежде, важнейшую, решающую роль в жизни общества. Если исторически приобретение образования было экономически непродуктивной, но престижной принадлежностью предста­вителей узкого, привилегированного слоя элиты, то в настоящее время производительный потенциал общества непосредственно определяется широким распространением специализированного знания. Условием успешного функционирования современной де­мократической политической системы также является распростра­нение массового образования.

Образование служит развитию личности, содействует ее са­мореализации. В то же время образование имеет решающее значе­ние для самого общества, обеспечивая выполнение важнейших за­дач практического и символического характера. Функция переда­чи культуры наиболее представлена в обществах с ярко выраженным исторически ориентированным самосознанием, где существует озабоченность сохранением традиционных цен­ностей, опасение их утраты вне специальной системы соответ­ствующего образования Реализация такой функции образования находит свое выражение в поощрении дисциплин гуманитарно­го цикла — истории общества, языка, литературы, географии, религии и философии.

К числу проблем, возникающих в связи с реализацией фун­кции передачи культуры, относится проблема сочетания консер­вативного, охранительного элемента культурного наследия (вне которого передача культурных ценностей невозможна) с эле­ментами культуры, позволяющими сохранить ее динамизм, соче­тать уважение к традициям со способностью их критической оценки. В своем крайнем выражении консерватизм образования может принимать форму индоктринации либо политического (идеология тоталитаризма), либо религиозного (фундамента­лизм), либо национального (этноцентризм) характера.

Система образования вносит существенный вклад в интеграцию общества. Большинство современных стран характеризуется нали­чием различных этнических, расовых, религиозных групп. Образо­вание может вносить свой вклад в формирование (особенно среди подрастающего поколения) чувства общности исторической судь­бы, принадлежности к данному единому обществу и, сохраняя национальные особенности культурного своеобразия таких групп, содействовать выработке общих ценностей, предпочтений, идеа­лов и устремлений в рамках культурной интеграции.

В настоящих условиях перед системой образования в России стоит проблема решения задач как содержательного, так и струк­турно-организационного характера. С содержательной точки зрения освобождение от идеологической индоктринации ставит задачу формирования ценностного фундамента, восстановления и разви­тия в системе образования базовых основ гуманитарного знания, сочетающих в себе лучшие образцы общечеловеческих идеалов и принципов с национальным историко-культурным наследием.

К числу организационных проблем относится проблема со­четания государственных учебных заведений, бесплатного об­разования с развивающимися образовательными учреждения­ми негосударственного, платного образования (строго гово­ря, — термин «бесплатное образование» не вполне точен, оно бесплатно для учащихся, но такого рода образование оплачи­вается через государственный бюджет, оплачивается налого­плательщиками, населением в целом). Очевидно важное соци­альное значение такого образования, гарантированного Кон­ституцией РФ. Его поддержание и развитие напрямую зависят от размера государственного бюджета и доли в нем, выделяе­мой для этой цели.

Вместе с тем очевидна правомерность параллельного разви­тия системы платного, негосударственного образования. Его доступность напрямую зависит от уровня доходов граждан. Платная система образования позволяет расширять материаль­ную базу таких заведений, обеспечивать повышенную оплату преподавателей, что дает возможность улучшать на конкурс­ной основе их состав, претендовать на повышенный («элитный») уровень обучения, гибко реагировать на возникающие новые потребности в специализации такого образования и т. д. По мере развития платной системы образования проявится ее реально элитный характер.

В конечном счете в сфере образования также проявится уни­версальный принцип: то, что дороже стоит, обладает лучшим ка­чеством (и больше ценится). Такова явная социальная функция по­добной системы. Ее латентная функция выразится в том, что дифференциация в уровне, качестве образования не только вы­разит, отразит дифференциацию граждан по уровню доходов, но и предоставит своим выпускникам лучшие стартовые условия для социальной мобильности, продвижения по социальной лестнице и занятия соответствующих социальных позиций, т. е. внесет свой вклад в социальную стратификацию общества.

Сегодня, в постиндустриальную, технотронную эпоху воз­никает, появляется новый символ общественного богатства, представляющий собой в этих условиях решающую силу даль­нейшего экономического развития. Таков микрочип — нервная клетка компьютера. Его вещественная, материальная сила нич­тожна — это кристалл кремния, песчинка. Но в эту песчинку впечатана микросхема — высшее достижение технического интеллекта — и именно в этом ценность, высокая стоимость такой песчинки. Это же обстоятельство выявляет и решающую силу общественного производства технотронной эпохи. Это высокоразвитый интеллект.

Наука (как и система образования) является центральным социальным институтом во всех современных обществах. Во все большей и большей степени само существование современного общества зависит от передового научного знания. От развития науки зависят не только материальные условия существования общества, но и само представление о мире. В этом смысле суще­ственно различие между наукой и технологией. Если наука мо­жет быть определена в качестве системы логических методов, посредством которых приобретается знание о природе, о мире, то технология представляет собой практическое применение этих знаний.

Цели науки и технологии различны. Наука имеет целью по­знание природы. Технология имеет цель применения знаний о при­роде на практике. Технология (хотя бы и примитивная) прак­тически имеется во всех обществах. Научное знание требует по­нимания принципов, лежащих в основе феноменов природы. Такое знание необходимо для развития передовой технологии. Связь между наукой и технологией образовалась сравнительно недав­но, но привела к возникновению научно-технической револю­ции, развитию процесса модернизации, процесса, радикально изменяющего современный мир.

Институционализация науки — сравнительно недавний фе­номен. Вплоть до начала двадцатого столетия наука существо­вала главным образом в форме непрофессиональных занятий представителей интеллектуальной элиты, выступала как форма познания истины как таковой. Ее стремительное развитие в XX столетии привело к дифференциации и специализации на­учного знания. Необходимость овладения специальными дис­циплинами сравнительно узкого, специализированного профиля предопределила возникновение институтов длительной подготовки соответствующих специалистов. Технологические последствия научных открытий сделали необходимым вовлече­ние в процесс их разработки и успешного промышленного применения значительных капитальных вложений, как част­ных, так и государственных (правительством США финанси­руется более половины научных исследований).

Потребность в координации специализированных исследо­ваний привела к возникновению крупных исследовательских центров, а потребность в эффективном обмене идеями, ин­формацией — к возникновению «невидимых колледжей» — не­формальных сообществ ученых, работающих в тех же или смеж­ных областях. Наличие подобной неформальной организации позволяет отдельным ученым быть в курсе направлений в раз­витии научной мысли, получать ответы на специфические вопросы, ощущать новые тенденции, оценить критические за­мечания на свою работу. В рамках невидимых колледжей были сделаны выдающиеся научные открытия.

Возникновение сообщества ученых, осознание растущей роли и предназначения науки, растущей социальной значимос­ти социальных и этических требований к ученым предопредели­ли необходимость выявить и сформулировать специфические нормы, следование которым должно стать важной обязаннос­тью ученых, принципы и нормы, образующие моральный импера­тив науки. Формулировка принципов науки была предложена Робертом Мертоном в 1942 г : универсализм, коммунализм, незаинтересованность и организованный скептицизм.

Социальные институты религии

Одной из повелительных потребностей людей является потреб­ность в осознании происходящего, объяснении его и выстраивании своей жизни в соответствии с представлением о сути вещей, картине мира, о смысле самой жизни, природе человека и его предназначении. Веками религиозное сознание отвечало на эту потребность, предлагая человеку, как конечному существу, вы­ход за пределы его земного существования. Эта особенность рели­гии, ее трансцендентность (выход за пределы наличного бытия) (позволяет включить мир и человека в контекст вечности, придавая гм самым смысл устройству мира и бытию людей в нем.

Религия представляет собой систему верований, разделяемых группами людей, исполняющих определенные ритуалы, верований,

Элементами религии являются: наличие группы верующих; представление о священном, сверхъестественном; особая система верований (вероисповеда­ние); особые ритуалы (система действий по отношению к тому, что считается священным); представление об особом об­разе жизни, соответствующем постулатам веры.

Понятие священного. Религиозные представления присущи человечеству с самых древних времен. Исторически религия на­чинается с того момента, когда человек оказался в состоянии представить себе существование сверхъестественного существа, и таким воображаемым сверхъестественным существом был дух. Предки современного человека не были в состоянии объяснить очевидную противоречивость двойственного феномена, связан­ного со сновидениями, когда сам человек спит, он недвижим, а его двойник свободно перемещается в пространстве. Этот «дру­гой Я», этот двойник и есть мой дух. И смерть есть не что иное, как разделение двух существ: одного телесного, конечного, смертного и другого бестелесного, бесконечного, бессмертного, т. е. духа (души). Воображение первобытного человека наделяло весь мир вокруг него бесконечным количеством могуществен­ных духов — загадочных и невидимых.

Религия представляет собой общемировой социальный ин­ститут, включающий в себя многие тысячи видов и форм ре­лигиозных верований. Тем не менее одна принципиальная черта характерна для всех них: это выделение и различение того, что свято (высшая сила, совершенная, неприкосновенная, несомнен­ная, превыше всего), и того, что несовершенно, обыденно, по­вседневно. То, что свято, внушает ужас, почтение, глубокое уважение. Оно обладает необычными, сверхъестественными и подчас опасными качествами и с ним можно общаться толь­ко в рамках особого ритуала (молитвы, заклинания, ритуаль­ного очищения). К числу священных объектов может быть от­несено что угодно — Бог, король, солнце, луна, скала, дере­во или такой символ, как крест. Противоположно святому то, что ординарно, не принадлежит к миру сверхъестественного. Однако нечто становится святым или остается ординарным только в случае, если как таковое оно получает то или иное социальное определение, которым подобный объект наделя­ется сообществом верующих.

религия как социальный институт может быть определена как система общественно признанных верований и соответствующей практики, которые ориентированы на сферу священного, сверхъестественного. Как показал еще Э. Дюркгейм, о наличии определенной религии можно говорить в случае, ког­да вера в священное сочетается с соответствующей практикой сообщества верующих (совершение действий, вытекающих из такой веры, — участие в деятельности религиозного сообще­ства, выполнение ритуалов, соблюдение запретов и т. д.).

С социологической точки зрения могут быть выделены сле­дующие виды религий: простая вера в сверхъестественное, ани­мизм, теизм, абстрактный идеал. Первый тип религии характе­рен для примитивных, доиндустриальных обществ, не включа­ет в себя веру в богов или духов, но признает наличие сверхъестественных сил, оказывающих положительное или от­рицательное влияние на жизнь людей. Анимистический тип ре­лигии признает активную деятельность духов в мире. Эти духи могут существовать в людях, но также и в природных объектах (реках, горах, ветрах), они персонифицированы, наделены человеческими качествами (мотивами, волей, эмоциями). Эти духи не боги, им не поклоняются. Общение с ними достигает­ся через магические ритуалы. Они могут быть добрыми или злыми или безразличными к людским делам.

В основе теистических религий лежит вера в богов. Бог могу­ществен, он заинтересован в людских делах и заслуживает по­клонения. Наиболее распространенной формой теизма являет­ся политеизм, вера во многих богов. Среди них выделяется «высший бог», или «отец богов». Другой формой теизма являет­ся монотеизм — вера в единого Бога. Эта вера лежит в основе мировых религий — иудаизма, христианства и магометанства. Религии, в основе которых лежат абстрактные идеалы, не пре­дусматривают почитание богов, но сосредоточены на достиже­нии идеалов в мышлении и поведении. Целью является достижение возвышенного состояния бытия и сознания, что позволяет, как полагают их сторонники, полностью реализовать потенциал че­ловека. Цель буддизма — достичь единства с Вселенной через годы медитаций, т. е. психологического отключения человеком себя от окружающего мира, «освобождения» от него, погруже­ния во внутренний мир с помощью заклинаний, для достиже­ния особого (возвышенного) состояния сознания.

Общей чертой религий является наличие теодицеи — эмо­ционально удовлетворяющего объяснения самых существенных проблем человеческого существования: появления человека, его страданий и смерти. Универсальная последовательность рожде­ния, коротких лет жизни, страданий и смерти выглядит бес­смысленной, но теодицея придает этому смысл, объясняя или оправдывая наличие зла и несчастий в этом мире.

Социальная функция религии. Важнейшей социальной функ­цией религии в истории человечества было поддержание целос­тности данной социальной системы. Изучая простейшие формы религии на примере тотемизма австралийских аборигенов, Э. Дюркгейм констатировал, что тотем — это любой ординар­ный предмет, или растение, или животное, или представляю­щий их символ, становящийся священным. Каждый клан органи­зован вокруг своего тотема и носит его имя. Тотем не только свя­щенен, но это и символ самого клана как общества. Отсюда вывод: когда люди поклоняются чему-то священному, они, по сути, поклоняются не чему иному, как своему обществу. Божественное есть не что иное, как трансформированное и символически осознан­ное общество. В эпоху феодализма земная структура — иерархия феодального общества и государства — проецируется на иерар­хию небесную, создает ее по земному образцу и подобию, при этом «земные силы приобретают форму неземных» (К. Маркс), а затем, но уже с ореолом святости и непогрешимости, эта струк­тура переносится назад, на землю, тем самым узаконивая и освя­щая авторитет земной власти авторитетом власти небесной.

Совместное участие в богослужении создает эмоциональное ощущение вдохновения, экстаза, не испытываемого в одиночку. Разделяемые религиозные верования вырастают из общества и содействуют его сплоченности. Ритуалы объединяют людей и способствуют передаче от поколения к поколению ценностей, норм, запретов (табу), нарушение которых ведет к покаянию и очищению. Ритуалы поддерживают и утешают людей в горе, особенно в связи со смертью. Каждое общество, заключает Дюркгейм, нуждается в религии или в системе верований, ко­торые бы обеспечивали те же социальные функции.

К. Маркс выводил функции религии из теории социального (классового) конфликта, рассматривая религию как форму отчуж­дения, как орудие поддержки господствующего общественного порядка. Религия может быть элементом социального конфликта, как, например, в периоды религиозных войн. В соответствии с те­зисом М. Вебера о протестантской этике как духовной основе со­временного капитализма его развитию содействовали нормы такой этики, в рамках которой богатство рассматривалось как знак из­бранности Богом, и бережливость, а не расточительство, умноже­ние капитала, а не его растрата — как основная религиозная, со­циальная ценность и добродетель. Здесь религия выполняет функ­цию содействия промышленному, социальному развитию.

Принципиальной чертой современного периода обществен­ного развития в России является возрождение и распростране­ние религиозного сознания. Конституцией Российской Федера­ции гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедывать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедывать никакой; свобод­но выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

Сам факт существования веры после многих десятилетий ее подавления «воинствующим атеизмом», насаждавшимся с ис­пользованием методов государственного насилия, свидетель­ствует о наличии существенной социальной функции, реализу­емой вероисповеданием. Сама по себе практика государственно­го атеизма, превратившегося по сути в квазирелигиозную догму, где не Богу, а человеку приписывалась роль устроителя «рая на земле», парадоксальным образом, но свидетельствует о постоянной необходимости для общества, для индивидуального сознания иметь нечто, выходящее за пределы обыденного, на­сущного, необходимости веры в наличие чего-то высшего, ори­ентирующего сознание и поведение.

Принципиально важно, конечно, в чем заключается суть подобной веры. Особое значение в условиях России, где рели­гиозные верования воплощены в различных конфессиях, при­обретают те черты подобных верований, в которых терпи­мость, уважение к чужой вере занимают подобающее место. Только при таком условии религиозная вера выполнит функ­цию духовно-созидательного начала в общественном развитии России как многоконфессиональной страны. Религиозное воз­рождение в России осуществит созидательную функцию в случае, когда взаимное доверие, нравственность, трудолюбие, надежда, основанные на вере, войдут в социальную практику, станут мо­ральным стержнем общественного развития.

Социальные институты семьи

В обществе любого типа с неизбежностью возникают и раз­виваются социальные институты семьи. Социальные институты семьи, вырастая на основе специфических биологических черт человека, обретают свою социальную природу путем реализа­ции семьей важнейших социальных функций. С биологической точки зрения только у человеческих существ отсутствуют огра­ниченные во времени сезоны, в течение которых возможна близость между мужскими и женскими существами, только у людей имеется возможность зачатия потомства в течение всего года. Второй биологической особенностью людей является го­раздо более длительный, чем у всех других существ период беспомощности рожденного ребенка, что диктует необходи­мость сохранения в течение длительного периода заботы о нем со стороны выкармливающей его матери и необходимость эко­номического обеспечения семьи со стороны отца.

В течение тысячелетий в каждом обществе заботой матери являлся уход за ребенком, заботой отца — материальное обес­печение семьи и ее защита (охота, тяжелый крестьянский труд, война). Вследствие этого повсеместно возникла единооб­разная структура: мужчины и женщины вступали в постоян­ные отношения, в ходе которых достигалось наиболее эффек­тивное развитие потомства и осуществлялась необходимая эко­номическая активность, базирующаяся на разделении полов.

В условиях сельскохозяйственного, по преимуществу, про­изводства семья выполняла функцию важнейшей производ­ственной ячейки, была экономической структурой, в рамках которой создавались и аккумулировались материальные ресур­сы, что предопределило необходимость возникновения таких специфических институтов, как институты брака, развода, на­следования. Через посредство таких институтов распределялись и перераспределялись материальные ресурсы, наследовались власть и привилегии. Никакое общество не может существо­вать, не создавая особый механизм, обеспечивающий беспре­рывную замену одних членов общества другими. Семья как со­циальный институт выполняла эту социальную функцию, обеспечивая преемственность поколений путем восприятия индивидами социальной роли отца или матери и связанной с такой ролью ответственности.

Ребенок, законно рожденный в семье, приобретает ста­бильное положение в обществе. По наследству передается не только материальное состояние, но и социальный статус, час­то сохраняется принадлежность к той же этнической группе, к которой принадлежит семья, принадлежность к тому же классу