Перечисление ( Enumeration )

Перечисление только тогда становится стилистической фигурой, когда однородные члены предложения обозначают разнородные понятия. Объединяющая функция данного стилистического средства состоит в преднамеренном подчёркивании равенства между различными явлениями, например: “The principal production of these towns … appear to be soldiers, sailors, Jews, chalk, shrimps, officers and dock-yard men.” (Dickens);

В следующем примере перечисление также разнородно; юридические термины, выступая как однородные члены предложения с такими словами, как friend и mourner, приходят с ними в своеобразное столкновение, что типично для стилистического приёма:

“Scrooge was his sole executor, his sole administrator, his sole assign, his sole residuary legatee, his sole friend and his sole mourner.” (Dickens)

Для сравнения возьмем пример, где имеется перечисление слов, которые ассоциируются с одной темой – «бедствие». Это обычное логически организованное перечисление не является стилистическим приёмом:

“Famine, despair, cold, thirst and heat had done their work on them by turns… .”

Перечисление как приём часто используется, чтобы описать окружение, воспринимаемое глазами туриста, как, например у Голсуорси в романе “To Let”:

“Fleur’s wisdom in refusing to write to him was profound, for he reached each new place entirely without hope or fever, and could concentrate immediate attention on the donkeys and tumbling bells, the priests, patios, beggars, children, crowing cocks, sombreros, cactus-hedges, old high white villages, goats, olive-trees, greening plains, singing birds in tiny cages, watersellers, sunsets, melons, mules, great churches, pictures, and swimming grey-brown mountains of a fascinating land.”

В этом примере Голсуорси дает перечисление объектов не в логической семантической последовательности, а в той, как это воспринимается туристом, и которая соответствует часто меняющемуся впечатлению от увиденного. Использование перечисления этого типа производит большее впечатление на читателя.

Нарастание / Градация ( Climax )

Нарастание – это такая организация предложений или однородных частей предложения, которая обеспечивает постепенное усиление значимости, важности объекта, или эмоциональной напряженности высказывания: It was a mistake…, a blunder…, lunacy”; или “It was a lovely city, a beautiful city, a fair city, a veritable gem of a city.”

Каждый последующий элемент перечисления сильнее предыдущего.

Нарастание можно разделить на три типа: логическое, эмоциональное и количественное. Логическое нарастание основывается на относительной важности компонентов, рассматриваемых с точки зрения понятий, которые в них заложены:

“And you went down the old steep way…insane pride, lies, robbery, murder… .”

Эмоциональное нарастание основывается на относительно эмоциональном напряжении, которое воспроизводится словами с эмотивным значением: “ He was pleased when the child began to adventure across floors on hand and knees; he was gratified, when she managed the trick of balancing herself on two legs; he was delighted when she first said ‘ta-ta’; and he was rejoiced when she recognized him and smiled at him.” (Alan Paton)

Количественное нарастание - это явное увеличение соответствующих понятий в количественном плане: “They looked at hundreds of houses; they climbed thousands of stairs; they inspected innumerable kitchens.” (Maugham); “Little by little, bit by bit, and day by day, and year by year the baron got the worst of some disputed question.” (Dickens)

Нарастание (градация), подобно многим другим стилистическим приёмам, является средством, при помощи которого автор показывает своё видение мира, даёт свою оценку фактам и явлениям. В данном случае стилистическая функция нарастания - показать относительную важность вещей (явлений) с точки зрения автора через их сравнение.

Противоположный стилистический приём называется anticlimax, при котором конечный элемент слабее и ниже по статусу, чем предыдущий; это как правило, создаёт юмористический эффект: The autocrat of Russia possesses more power than any other man on earth, but he cannot stop a sneeze. (Twain)