4 Этап. Постпозитивизм.
Поппер, Кун , Лакатош, Фейерабенд.
Поппер Карл Раймунд (1902-1994)
британский философ австрийского происхождения. Родился в Вене в семье видного юриста. Музыкант, краснодеревщик, работал добровольцем в детских клиниках А.Адлера, с которым был знаком лично.
Законы науки не выражаются аналитическими суждениями и в то же время не сводимы к наблюдениям. Науке необходим новый принцип – принцип фальсификации (от лат. – подделывание, искажение, в противовес “верифицируемости”). Это принципиальная опровержимость любого научного положения. Научной теорию делает не подтверждение и не доказательство ее положений, а способность исключать возможность некоторых событий. Метафизические теории могут быть значимыми, даже если они не фальсифицируемы
Онтология трех миров.
Деление бытия на три уровня (мира):
1. Физическая природа (мир 1)
2. Мир человеческой индивидуальной психики (мир 2)
3. Мир идей, научного знания (мир 3). Состоит из теорий, содержаний журналов, книг, возникает как результат взаимодействия мир 1 и мира 2. Способом сущ-я 3-го мира является язык. Облеченный в языковую форму, этот мир сущ-ет объективно, независимо от психики людей.
Гносеология без познающего субъекта.
Объективный мир должен быть связан с познанием особого рода – познанием не субъективно-психологическим, а объективным, или, иначе говоря, без познающего субъекта. Знание обычно считается тем в бошей степени научным, чем меньше в нем содержится субъективных (чел-ких) моментов.
НЕОКАНТИАНСТВО
ВИНДЕЛЬБАНД Вильгельм (1848-1915)
немецкий философ, глава баденской школы неокантианства. В трудах по истории философии ("История древней философии",1888; "История новой философии",1880) рассматривал философские учения прошлого с кантианских позиций. Учение Виндельбанда о разделении наук оказало значительное влияние на философию, социологию и историографию.
Виндельбанд предложил положить в основу классификации наук различие между науками не по предмету, а по методу. Вопрос состоит, утверждал Виндельбанд, не столько в уразумении предмета исторического познания и в отграничении его от предмета естественных наук, сколько в установлении логических и формально-методологических особенностей исторического познания. Виндельбанд отказывается от деления знания на науки о природе и науки о духе. Принципом деления должен служить "формальный характер познавательных целей наук". Одни науки отыскивают общие законы, другие - отдельные факты; одни из них - науки о законах, другие - науки о событиях. Первые учат тому, что всегда имеет место, последние - тому, что однажды было. Первый тип мышления Виндельбанд называет "НОМОТЕТИЧЕСКИМ" (законополагающим). Тип мышления, противостоящий "номотетическому" (законополагающему), Виндельбанд называет "ИДИОГРАФИЧЕСКИМ" (описывающим особенное). Один и тот же предмет может служить объектом одновременно как номотетического, так и идиографического исследования. Причина такой возможности в том, что противоположность между неизменным (общим) и однажды встречающимся в известном смысле относительна. Так, наука об огранической природе в качестве систематики - наука номотетическая, но в качестве истории развития - идиографическая. Итак, Виндельбанд устанавливает различие двух основных методов научного познания и двух направлений, типов мышления - номотетического и идиографического. Это различие номотетического и идиографического типов мышления и определяет различие между естествознанием и историей. В случае естествознания мышление стремится перейти от установления частного к пониманию общей связи, в случае истории оно останавливается на выяснении частного, особенного. Виндельбанд считает, что идиографический исторический метод находился долгое время в пренебрежении. По его мнению, пренебрежение всем, кроме общего и родового , есть черта греческого мышления, перешедшая от элеатов к Платону, который видел как истинное бытие, так и истинное познание только во всем общем. В новое время глашатаем этого мнения явился Шопенгауэр, который отказал истории в значении истинной науки именно на том основании, что она имеет дело только с частным и никогда не достигает общего. Виндельбанд считает этот взгляд на идиографический метод многовековым заблуждением. В противоположность ему Виндельбанд подчеркивает, что "всякий человеческий интерес и всякая оценка, все, имеющее значение для человека, относится к единичному и однократному". Если это справедливо в отношении к индивидуальной человеческой жизни, то это "тем более применимо ко всему историческому процессу: он имеет ценность, только если он однократен". Виндельбанд считает, что в целостное познание, образующее общую цель всех родов научной работы, должны в одинаковой мере войти оба метода: и номотетический, и идиографический. Оба эти момента человеческого знания - номотетический и идиографический - не могут быть сведены к одному общему источнику. Никакое подведение под общие законы не может вскрыть последние основания единичного, данного во времени явления. Поэтому во всем историческом и индивидуальном, заключает Виндельбанд, для нас остается доля необъяснимого - нечто невыразимое, неопределимое. В соответствии с этим знаменитая речь Виндельбанда об отношении истории к естествознанию завершается рассуждением о беспричинности свободы: последняя и глубочайшая сущность личности, по Виндельбанду, противится анализу посредством общих категорий, и этот неуловимый элемент "проявляется в нашем сознании как чувство беспричинности нашего существа, т.е. индивидуальной сводобы". Выступление Виндельбанда "История и естествознание" наметило новый взгляд на историческое знание в эскизной форме.
РИККЕРТ Генрих (1863-1936) - немецкий философ, один из основателей баденской школы неокантианства. Философия, по Риккерту, представляет собой науку о ценностях, которые образуют "совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта".
Принципы классификации наук Риккерта чрезвычайно близки к принципам Виндельбанда, но гораздо обстоятельнее развиты. Как и Виндельбанд, Риккерт сводит различие между науками к различию их методов и полагает, что основных методов существует два. Всякое научное понятие может иметь задачей либо познание общих, тождественных, повторяющихся черт изучаемого явления, либо, напротив, познание частных, индивидуальных, однократных и неповторимых его особенностей. В первом случае мы имеем дело с естествознанием, во втором - с историей. Естественнонаучное понятие направлено на общее, историческое - на индивидуальное. Метод естествознания Риккерт называет "ГЕНЕРАЛИЗИРУЮЩИЙ" (обобщающий) Если метод естествознания - генерализирующий, то метод истории - ИНДИВИДУАЛИЗИРУЮЩИЙ.
Цель естествознания - выяснение общих законов, т.е. открытие постоянно повторяющихся, бесконечно воспроизводимых постоянных связей и отношений. Цель истории - изображение или характеристика "бывающего" как однократного, индивидуального события, исключающего в силу исконного своеобразия возможность подведения под понятие "общего закона". Как бы далеко ни простиралась возможность одновременного применения к единой действительности обоих методов - генерализирующего и индивидуализирующего - логически они диаметрально противоположны и взаимно друг друга исключают. Если история пользуется в качестве элементов своих суждений понятиями об общем, если, далее, естествознанию приходится иметь дело и с индивидуальными объектами, то этим обстоятельством, по Риккерту, не может быть устранен или ослаблен факт исконной противоположности естественнонаучного и исторического родов познания. Логическая противоположность обоих методов - величайшая, какая только может существовать в сфере науки. Научное понятие, как утверждает Риккерт, никогда не может быть копией или отражением предмета. В любом понятии любой науки воспроизводятся только некоторые стороны или свойства предмета, абстрагированные или отобранные, почерпнутые из его действительного содержания в соответствии с той точкой зрения, которой руководствуется эта наука, и в которой сказывается характерный для нее познавательный интерес. Действительность предмета, по Риккерту, не может быть воспроизведена в понятии, поскольку она неисчерпаема. Наука преодолевает "экстенсивное" и "интенсивное" многообразие познаваемой ею эмпирической действительность не тем, что она его "отражает", а тем, что она "упрощает" это многообразие. Из бесконечно богатого содержания предметного мира наука вводит в свои понятия не все его элементы, но только те, которые оказываются СУЩЕСТВЕННЫМИ. Развивая этот взгляд Риккерт приходит к убеждению, будто основная противоположность между естествознанием и историей есть противоположность двух задач и двух принципов отбора, отделения существенного от несущественного. Для истории, с точки зрения Риккерта, характерно изображение или повествование об однократных, однажды случившихся и неповторимых событиях, а для естествознания - установление общих принципов всегда сущего. При этом Риккерт подчеркивает, что для того, "чтобы ясно выразить требуемое различие, я должен буду разделить в понятии то, что в действительности тесно связано друг с другом,... мне придется совершенно отвлечься от тех многочисленных нитей, которые соединяют друг с другом обе группы наук..." Характерными для Риккерта являются следующие утверждения: "Открытая нами принципиальная логическая противоположность может быть охарактеризована и как противоположность между наукою, имеющею дело с понятиями, и наукою, имеющею дело с действительностью". "Действительность для нас лежит в особенном и индивидуальном, и ни в коем случае нельзя ее построить из общих элементов". Хотя формально Риккерт признает равноправие естествознания и истории как двух одинаково возможных и необходимых логических способов образования понятий, но в разрезе онтологии Риккерт отдает явное предпочтение ИСТОРИИ. Одна из существенных задач риккертовской методологии состоит в доказательстве мысли, будто естествознание не есть познание действительности. Ища только общего, оно не может в силу своей природы выйти из круга абстракций, ибо предмет его исследования - общее - не имеет действительного бытия, возникая только в результате логического отвлечения. Совершенно невозможно понять смысл философии Риккерта без уснения того, что вся риккертовская логика истории зиждется на гносеологической критике естествознания. Недаром главный труд Риккерта называется "Границы естественнонаучного образования понятий". В своей критике естествознания кантианец Риккерт, по нашему мнению, перекликается с иррационализмом. При этом особенность Риккерта в том, что у него антирационалистическая критика познания с наибольшей резкостью проводится по отношению к наукам естественным. Риккерт подчеркивает гносеологические границы естествознания, его якобы неадекватность, удаленность от подлинной действительности. В противовес этому роду познания Риккерт выдвигает историю как такую науку, в которой предмет познания и метод познания наиболее отвечают друг другу. История, по Риккерту, возможна как наука в силу того, что наряду с природой существует КУЛЬТУРА как особый объект или особая сфера опыта. Для характеристики культурных объектов, определения их специфики по сравнению с природными объектами, Риккерт вводит понятие, которое является важнейшим в его философии культуры, в философии истории и логике исторических наук. Именно это понятие дает принцип, с помощью которого историк отделяет "существенное" от "несущественного". Это понятие "ЦЕННОСТЬ" - важнейшее понятие философии Риккерта. Только благодаря этому понятию, уверяет Риккерт, становится возможным отличить культурные процессы от явлений природы. Только это понятие дает принцип, с помощью которого историк из неисчерпаемого многообразия индивидуальных элементов действительности образует некоторое целое, отделяет "существенное" от "несущественного". Ценность, по Риккерту, есть "смысл, лежащий над всяким бытием", мир "состоит из действительностей и ценностей". Как Вы видите, категория "ценности" не только дополняет категорию бытия, но и сфера "ценностей" у Риккерта противостоит сфере "бытия", причем таким образом, что противоположность между ними принципиально не может быть ни уничтожена, ни хотя бы смягчена. Истинная ценность, как ее понимает Риккерт, есть ценность самодовлеющая, "совершенно независимая от какой бы то ни было отнесенности к бытию и тем более к субъекту, к которому она обращается". По Риккерту, о ценности нельзя сказать, что она "есть", но все же ценность принадлежит к "нечто", а не к "ничто". Истинная ценность, по Риккерту, есть ценность самодовлеющая, "совершенно независимая от какой бы то ни было отнесенности к бытию и тем более к субъекту, к которому она обращается". По Риккерту, мир "состоит из действительности и ценностей". Ценности не относятся ни к области объектов, ни к области субъектов. Они "образуют совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта". По Риккерту, отношением ценностей к действительности определяется высшая задача философии. "Подлинная мировая проблема" философии заключается именно "в противоречии обоих этих царств": царства существующей действительности и царства несуществующих, но тем не менее имеющих для субъекта общеобязательную значимость ценностей. Риккерт полагает, что это противоречие "гораздо шире противоречия объекта и субъекта. Субъекты вместе с объектами составляют одну часть мира действительности. Им противостоит другая часть - ценности. Мировая проблема есть проблема взаимного отношения обеих этих частей и их возможного единства. По Риккерту, все проблемы бытия "необходимо касаются только частей действительности и составляют поэтому предметы специальных наук", тогда как для философии "не остается более ни одной чисто бытийной проблемы". Между философией и специальным знанием существует принципиальная разница, обусловленная тем, что перед философией лежит задача познания мирового целого. Мировое целое, по Риккерту, никогда не может быть задачей специальных наук. Целое действительности принципиально недоступно нашему опыту и никогда не может быть дано нам. А отсюда следует, заключает Риккерт, что понятие целого действительности "уже не представляет собой чистого понятия действительности, но что в нем сочетается действительность с ценностью". Философия как наука начинается там, где кончается сфера чистой действительности,и где на первый план выступают проблемы "ценности". Основная для Риккерта антитеза - "действительности" и "ценности" - в последнем счете восходит к антитезе этической, к противоположности сущего и должного. Здесь важно сделать существенное дополнение к уже изученным положениям методологии Риккерта. Отнесение к ценности, по Риккерту, есть условие не одного только исторического познания. Во всяком теоретическом познании речь также идет об отношении к ценности. Всякое познавание по своей природе, оказывается, принципиально "практично". Итак, прототип дуализма бытия и ценности коренится у Риккерта в конфликте этического сознания - в противоположности сущего и должного. Этическая основа философии Риккерта, несомненно, восходит к этическому идеализму Канта и Фихте, к их учению о "примате" практического разума. В концепции Риккерта в иерархии ценностей высшее место принадлежит религии. "Только религия, - утверждает Риккерт, - поддерживает и укрепляет жизнь в настоящем и будущем, сообщая ей ценность, которую ее собственная частичная сила ей не в состоянии дать".
ПРАГМАТИЗМ (от греч. дело, действие) - философское учение, возникшее в 70-х годах XIX века в США и получившее наибольшее распространение в первой половине XX века, оказав сильнейшее влияние на духовную жизнь страны.
Прагматист не склонен рассуждать о постижимости или непостижимости внутреннего смысла бытия. Он предпочитает думать о том, что ведет к успеху в жизни, а отсюда следует, что задача человека заключается в том, чтобы наилучшим способом устроиться в жизни, в мире, а задача ф-фии – помочь ему в этом. Истина = полезность. Главный критерий чел деят-ти является успех, который абсолютизируется, превращаясь не только в единственный критерий истины, но в само содержание истины.
Отсюда и оправдание религиозной веры, которая при таком подходе также является истинной, поскольку служит людям и приносит им удовлетворение. Верование сводится к привычке и определяется как готовность действовать определенным образом. Поэтому изменение верований – это всего лишь изменение привычек: изменил привычку – изменил веру.
Основные идеи прагматизма высказал Ч.Пирс, затем эту доктрину разрабатывали У.Джемс, Дж.Дьюи и др. Функция мысли в прагматизме - не в познании как отражении объективной реальности, а в преодолении сомнения, являющегося помехой для действия (Пирс), в выборе средств, необходимых для достижения цели (Джемс) или для решения "проблематической ситуации" (Дьюи).
ПИРС Чарлс Сандорс (1839-1914) - американский философ, логик, математик, естествоиспытатель.
Статьи Пирса - "Как сделать наши идеи ясными" (1876) и "Определение веры" (1877) - послужили первоисточником американского прагматизма.
Пирс определяет понятие истины как ясное, отчетливое, неопровержимое на данной стадии познания (в отличие от последующего прагматизма, определяющего истину как полезное, выгодное).
Предпосылку и основание прагматистской доктрины составляет теория сомнения-веры. Эта теория опирается на концепцию познания и мышления, по которой
мышление рассматривается как приспособительная деятельность организма;
приспособительная функция мышления противопоставляется познавательной.
Пирс - один из основоположников математической логики (алгебры логики) и семиотики.
Суть этой теории можно кратко представить так: человек, живя в мире и вынужденный действовать в нем, вырабатывает различные типы действий или привычки действовать, соответствующие различным обстоятельствам. Эти привычки, заменяющие человеку животные инстинкты и по крайней мере частично вырастающие из них, будучи осознанными, образуют то, что Пирс называет верой или верованием.
Иными словами, вера - это готовность действовать определенным образом. Если две разные идеи (верования) вызывают одни и те же действия, одно и то же поведение, то с точки зрения Пирса, никакой разницы между ними нет, это одна и та же идея (верование), только выраженная разными словами. Взятая в психологическом плане, вера представляет собой покойное, удовлетворенное состояние ума. Однако состояние веры может нарушится и сменится состоянием сомнения, равнозначным приостановке действия. В противоположность вере сомнение - это беспокойное и неприятное состояние. Усилие, направленное на преодоление сомнения и достижение веры, Пирс называет исследованием, нередко отождествляя его с процессом мышления. Итак, основа всей теории сомнения-веры - утверждение о том, что единственная цель исследования или мышления состоит в устранении сомнения и достижении верования. Основное положение прагматизма таково: вопрос об истинности или ложности (в их традиционном понимании) идеи верования или мнения снимается и заменяется вопросом об их способности преодолевать сомнение. Пирс пишет об этом так: " Мы можем вообразить, что этого нам недостаточно, и что мы стремимся не просто к мнению, но к истинному мнению. Но подвергните эту фантазию испытанию, и она окажется беспочвенной. Ибо стоит только достигнуть твердого верования, как мы будем полностью удовлетворены, независимо от того, будет ли верование истинным или ложным... Самое большее, что можно утверждать, - это то, что мы ищем такое верование, о котором мы думали бы, что оно истинно. Но мы думаем, что каждое наше верование истинно, и право же, утверждение это есть лишь тавтология". Пирс выделяет 4 способа достижения и закрепления верования:
метод упорства
метод авторитета
метод априори
метод науки.
Метод упорства, следуя которому человек упрямо держится своих излюбленных взглядов, отвергая любую их критику и не обращая внимания на их отношение к фактам - этот метод, возможно, наилучшим образом соответствует теории сомнения-веры. Его единственный недостаток Пирс видит в том, что этот метод трудно применить на практике, поскольку человек - социальное существо, и когда его мнения придут в соприкосновение с отличающимися мнениями других, ему будет трудно сохранить незыблемость своих верований. Отсюда - "проблема состоит в том, как закрепить веру не только в индивидууме, но и в сообществе". Методом авторитета нередко в истории закреплялись в сообществе определенные верования. Какая-то могущественная организация, государство или церковь, предписывает людям совокупность обязательных для них верований, наказывая инакомыслящих. Поскольку этот метод эффективен, поскольку он обеспечивает устойчивость верования, прагматизм утверждает: "метод авторитета всегда будет управлять массой человечества". Методом априори, по Пирсу, всегда пользовались метафизики, пытавшиеся представить системы своих верований как согласные с разумом. В действительности же эти системы выражали лишь излюбленные, но произвольные взгляды их создателей, так что априорный метод на деле мало чем отличался от метода упорства. Метод науки Пирс описывает следующим образом: "Его основная гипотеза... такова: имеются реальные вещи, свойства которых совершенно не зависят от наших мнений о них; эти реальности воздействуют на наши чувства в соответствии с постоянными законами и, хотя наши ощущения так же различны, как различны наши отношения к объектам,.. мы можем с помощью рассуждения установить, каковы вещи в действительности и по истине; каждый человек при достаточном опыте и размышлении будет приведен к одному и тому же истинному заключению". Метод науки оказывается включенным Пирсом в теорию сомнения-веры в качестве одного из возможных способов закрепления веры. Интерпретируя метод науки, Пирс приходит к заключению, что высшей степени ясности идеи можно достигнуть, лишь указав на ее значение. Пирс определяет значение понятия, рассматривая его вне отношения к объекту. Для него характерно сведение значения к совокупности практических последствий. Он следующим образом формулирует принцип, который получил название "принципа Пирса": "Рассмотрите, каковы практические следствия, которые, как мы считаем, могут быть произведены объектом нашего понятия. Понятие о всех этих следствиях есть полное понятие объекта". Пирс определяет прагматизм как "учение о том, что каждое понятие есть понятие о мыслимых практических последствиях". Когда Пирс специально не рассматривает вопрос о значении истины, он употребляет это понятие в самом традиционном, аристотелевском смысле как соответствие фактам, действительности. Однако когда Пирс анализирует гносеологическую природу истины, он отказывается от ее аристотелевского понимания и дает другую ее трактовку. Определение истины в терминах сомнения и веры означает, что истина отождествляется с верованием, и если мы верим в какое-то предложение, то вопрос о том, не ложно ли оно, вообще лишается смысла. Но известно, что наши верования нередко подвергаются сомнению и изменяются. Как и многие ученые и философы конца XIX - начала XX веков, Пирс находился под сильнейшим впечатлением того факта, что многие теории, в течение долгого времени принимавшиеся за абсолютную истину, оказались неточными или просто ложными. Выяснилось, что даже "Начала" Евклида далеки от абсолютной строгости. Выхода из трудностей Пирс искал в другой концепции истины. Основная концепция истины, к которой пришел Пирс, состояла в признании истины тем устойчивым верованием, к которому процесс научного исследования неизбежно привел бы всех компетентных исследователей соответствующей проблемы, при условии, что процесс исследования продолжался бы без конца. В этом смысле истина может быть определена как "окончательное, принудительное верование". Но важно отметить, что Пирс в своих статьях пользуется не одной, а несколькими концепциями истины. Когда он не рассматривает специально вопрос о значении истины, то употребляет это понятие в смысле соответствия фактам. Самое общее понимание истины в прагматизме таково, что это то, во что мы верим. Пирс вводит и другое определение, в котором истинность - это успешность, полезность, работоспособность идеи, мнения или верования. Это определение было подхвачено другими прагматистами и превратилось в основную концепцию истины в прагматизме. Пирса мучила парадоксальная ситуация, заключающаяся в том, что хотя мы знаем о возможной ошибочности наших суждений, все же пока мы не имеем реальных оснований усомниться в них, для нас они будут абсолютной истиной. Он искал решение этой проблемы в учении о принципиальной погрешимости науки и знания вообще - фаллибилизме. Основной тезис этого учения Пирс формулирует таким образом: "все наше знание плавает в континууме недостоверности и неопределенности".
ДЖЕМС Уильям (1842-1910) - американский философ и психолог, один из основателей прагматизма.
Развивая идеи Пирса, Джемс выдвинул новый, "прагматистский" критерий истинности, согласно которому истинно то, что отвечает практической успешности действия. Разработанная Джемсом концепция физиологической природы эмоций послужила одним из истоков бихевиоризма.
С позиций прагматизма Джемс защищал религию: истинность религии и веры в бога проистекает, по Джемсу, из ее полезности.
Возможности, содержащиеся в теории сомнения-веры и в принципе Пирса, Джемс развил, применив их прежде всего к религиозно-нравственным проблемам, использовав для оформления своеобразной философии, которая казалась весьма созвучной умонастроению "среднего американца" и произвела сильнейшее воздействие не только на философское, но и на религиозное и обыденное сознание американского общества. Его экскурсы в области политики и социологии примечательны сами по себе, но носили лишь спорадический характер. Идеи Джемса достаточно далеки от традиционной гносеологической и онтологической проблематики. Религиозно-нравственные идеи составляют "исток и тайну" философии Джемса. Не поняв этой особенности мышления Джемса, невозможно разобраться в его философии. Джемс нигде не утверждает, что бог реально существует. Но он настаивает на том, что религиозное чувство, переживание, религиозный опыт существуют и играют огромную роль в жизни многих людей. Поскольку, по Джемсу, вера в бога имеет важнейшие последствия для человеческой жизни, постольку мы должны считать ее объект реальным. Джемс пишет, что "главнейший интерес вопроса о существовании бога заключается в возможных частных, касающихся нас следствиях из его существования". Еще одна цитата из Джемса: "Индивидуальность покоится на чувстве тайны; темные, слепые складки характера представляют единственные в мире точки, где мы касаемся живой текучей реальности, где непосредственно познаем, что и как происходит. В сравнении с этим миром живых индивидуальных чувств, мир обобщенных объектов, созерцаеиый нашим разумом, представляется нереальным и безжизненным... В этом мире разума нет третьего измерения, нет движения, нет жизни". Это высказывание показывает связь прагматизма Джемса с философией жизни. Здесь Джемс почти буквально повторяет, а частично и предваряет, доводы Дильтея и Бергсона, направленные против науки с ее объективными, безличными и абстрактными объектами в защиту чувства, переживания, внутреннего, субъективного. У Джемса человеческая личность с ее эмоциями, интересами и целями в качестве истинной реальности является единственным судьей того, что происходит в мире, и высшим критерием всех оценок; ее права приобретают абсолютный характер. Джемс убежден, что поскольку вера в бога имеет жизненно важное значение, постольку человек при отсутствии рациональных оснований для веры может произвести свой выбор в пользу веры на основе лишь эмоциональной потребности простым актом своей воли. "ВОЛЯ К ВЕРЕ" - к этому понятию обращается Джемс, говоря о вере в бога, утверждая при этом, что "я проповедую лишь право каждого предаваться своей личной вере на собственный риск", и что "мы имеем право верить на свой собственный риск в любую гипотезу, которая достаточно жива, чтобы повлиять на нашу волю". Джемс пытается привести и определенное рациональное основание в пользу веры в бога, указывая на выгодность такой веры. В самом деле, если я верю в религиозную гипотезу, а она окажется ложной, то я ничего не потеряю и не буду в худшем положении, чем атеист. Если же она окажется истинной, то я буду в выигрыше, т.к. обеспечу себе спасение. Какой же смысл, по Джемсу, из-за неверия или сомнения "лишиться своего единственного шанса остаться в выигрыше". Джемс считает, что какова жизнь - это зависит от нас самих, от нашей веры в возможности ее улучшить. На один из "вечных" вопросов "Стоит ли жить?" Джемс дает ответ в духе "американского оптимизма": "Жить стоит,.. раз жизнь с нравственной точки зрения такова, какою мы создаем ее, а мы твердо решились сделать ее в этом отношении удачной". Основная установка Джемса заключается в том, чтобы любую проблему, сколь бы абстрактной и метафизической она ни казалась, ставить в непосредственное отношение к нуждам, интересам и запросам отдельного человека, и само решение ее искать в том прямом влиянии, которое она может оказать на человеческую жизнь. "Вся задача философии, - пишет Джемс, - должна была бы состоять в том, чтобы указать, какая получится для меня и для вас определенная разница в определенные моменты нашей жизни, если бы была истинной та или иная формула мира". Джемс считает, что приписывать сознанию чисто познавательные функции - это значит занять совершенно антипсихологическую позицию, которая для него неприемлема. Джемс подчеркивает, что сознание во всех его проявлениях есть прежде всего и по преимуществу "избирательная активность". От первоначальных элементарных ощущений до высших форм абстрактного мышления сознание осуществляет отбор того, что нужно данному индивиду, что отвечает его потребностям и целям. Всякое реальное сознание, по Джемсу, есть "борец за цели", "его познавательные способности в основном служат этим целям путем различения между фактами, способствующими и не способствующими им". ОПЫТ - основополагающее понятие философии Джемса. "Опыт как целое, - пишет он, - является самодовлеющим и не опирается ни на что". Опыт, по Джемсу, полностью совпадает с реальностью, поскольку о ней можно говорить, ибо нам случилось жить "в мире, в котором опыт и реальность составляют одно и то же". Такое понимание опыта Джемсом близко к его истолкованию в махизме. Для Джемса ощущения - это не образ реальности, а сама первичная реальность. Вопрос об истинности или ложности ощущений лишен для Джемса смысла, поскольку ощущения для него - это не образ реальности, а сама первичная реальность. С его точки зрения, достаточно того, что мы вовлечены в чувственный поток, что мы имеем ощущения, а сами по себе "они ни истинны, ни ложны, они просто суть". Следует заметить, что "поток чувственного опыта" понимается Джемсом чрезвычайно широко, поскольку Джемс включает в него не только собственно ощущения, но любые переживания и состояния сознания вообще. По Джемсу, окружающий нас мир сам по себе абсолютно пластичен и податлив. Это мы по своему произволу придаем ему всю ту определенность, которой он обладает. Поскольку в прагматизме Джемса все определенное содержание действительности обусловлено произволом личности или, вернее, отдельных личностей, постольку структура мира оказывается антропоморфной, иррациональной и плюралистической. Больше того, говорить о структуре "столь иррационального и насквозь плюралистического мира" бессмысленно из-за его рыхлости, пластичности и постоянной изменчивости. В процессе "деланья реальности" человек, согласно Джемсу и прагматизму вообще, имеет дело не с объективным миром, не с материальным предметом, но с миром своего же собственного опыта, с потоком сознания. Он преодолевает не сопротивление предмета, но свои собственные затруднения, нерешительность, сомнение и беспокойство. Под субъектом практической деятельности Джемс всегда имеет в виду лишь индивида, преследующего свои личные цели. Концепции мышления как целеполагающей деятельности и реальности как потока опыта или сознания образуют основу для прагматистского понимания истины. Об истине или истинности мы обычно говорим применительно к идеям, теориям, суждениям, высказываниям. Идеи, теории, суждения, высказывания, по Джемсу, должны иметь практические последствия, в противном случае мы вообще не стали бы принимать их во внимание. Но лишь некоторые из них мы называем истинными. Джемс утверждает, что отличительная особенность прагматизма состоит в том, что для него "истина - это разновидность благого, а не отличная, как это обыкновенно думают, от благого и соподчиненная с ним категория. Истинным называется все то, что оказывается благим в области убеждений". Поскольку полезные практические последствия могут иметь место только в будущем, говорить об истинности идеи до появления этих последствий, с точки зрения Джемса, совершенно бессмысленно. Идея сама по себе просто есть, она ни истинна и ни ложна. Она может стать истинной лишь в процессе ее применения или использования, в процессе ее проверки. В этом смысле проверка выступает как фактор, не только выявляющий, но и создающий истинность идеи. Объективная истина Джемсом решительно отрицается. Это связано с тем, что для Джемса началом и концом всего его философствования остается индивид с его личным опытом. Мысль рассматривается Джемсом как "моя мысль", и истина для него всегда выступает как "моя" или "чья-нибудь" истина. Онтологического плюрализму радикального эмпиризма соответствует гносеологический плюрализм, плюрализм субъективных, личных истин.
ДЬЮИ Джон (1859-1952) - американский философ, один из ведущих представителей прагматизма. Дьюи выдвинул новый вариант прагматизма - инструментализм.
Познание, по Дьюи, - орудие, инструмент приспособления человека к противостоящей ему среде. Мерило истинности теории или гипотезы - ее практическая эффективность в ситуации, данной в опыте.
Нравственность, как и наука, - техническое средство социального "инженерного искусства". Классовой борьбе он противопоставлял сотрудничество классов и программу улучшения общества путем педагогических реформ.
Хотя первые крупные прагматистские работы Дьюи ("Исследования по логической теории" - 1903; "Как мы мыслим" - 1910) были посвящены проблемам логики и теории познания, и хотя эти же проблемы рассмотрены им позже ("Очерки по экспериментальной логике" - 1916; "Логика: теория исследования" - 1938), все же главные интересы Дьюи неизменно сосредоточены на социальной проблематике. Логику Дьюи рассматривал как средство анализа и разработки универсального подхода к решению человеческих проблем. Всю деятельность человека, включая и духовную и особенно интеллектуальную, Дьюи рассматривает как приспособительную по самому своему существу. Поскольку интеллектуальная деятельность испокон веков рассматривалась как "познание", а ее результаты как "знание" и "истина", эти понятия продолжают употребляться в прагматизме в связи с деятельностью интеллекта. Однако прагматизм исключает даже постановку вопроса о познании и истине в их традиционном смысле. Основоположники прагматизма в отказе от прежнего значения "познания" и "истины" усматривали суть и главную задачу своего учения. Согласно Дьюи, "функция интеллекта... состоит не в том, чтобы копировать объекты окружающего мира, в скорее в том, чтобы устанавливать путь, каким могут быть созданы в будущем наиболее эффективные и выгодные отношения с этими объектами". Так как различные виды, формы и типы деятельности человека рассматриваются и оцениваются с одной точки зрения - с точки зрения приспособления, то все другие различия между ними оказываются несущественными и могут не приниматься во внимание. Это приравнивание форм и типов человеческой деятельности (в том числе мыслительной) на общей базе приспособительного поведения составляет основу универсального применения важнейшего методологического принципа инструментализма - принципа непрерывности. Этот принцип отрицает какие-либо существенные различия между теорией и практикой, идеальным и материальным, ощущением и понятием, наукой и искусством и т.д. и т.п. на основе приравнивания форм и типов человеческой деятельности на общей базе приспособительного поведения. Однородность бихевиористского континуума, принятая инструментализмом, позволяет ему свести стимулы любого вида деятельности к единой основе, которой объявляется ПРИВЫЧКА (или навык - habit), осознаваемая как устойчивое "верование" (belief). Верование же, в свою очередь, определяется как готовность действовать некоторым определенным образом. Отсюда следует, что универсальным средством осуществления желательных изменений в любой сфере общественной жизни является изменение привычек, отказ от старых, уже не оправдывающих себя привычек, и выработка новых, более полезных и эффективных. Поскольку универсальным средством осуществления желательных изменений общественной жизни, по Дьюи, является изменение привычек, а оно может быть достигнуто путем воспитания и обучения, постольку система народного образования, школа, педагогика приобретают значение решающего фактора общественного прогресса. Так педагогическая доктрина получает свое место в прагматистском мировоззрении в качестве его необходимого компонента. Для инструментализма характерно выдвижение на первый план ценностной проблематики, проблем аксиологии - философского учения о ценностях, сложившегося в конце XIX - начале XX веков. Если с точки зрения неопозитивизма между фактом и ценностью пролегает непроходимая пропасть, а высказывания о фактах не стоят ни в какой логической связи с ценностными суждениями, то для прагматизма характерен другой взгляд, который высказал уже Джемс, а Дьюи положил в основу своего инструментализма. Суть этого взгляда состоит в отрицании логического различия между познавательной и оценивающей деятельностью. Путь к истине и путь к ценности с этой точки зрения - это один и тот же путь; истина и ценность совпадают. Если неокантианцы понимали ценности как что-то вечное, абсолютное, как нормы, парящие над эмпирической действительностью и принципиально отличающиеся от нее, как нечто должное в противоположность сущему, то прагматисты погружают ценности в сам опыт, рассматривают их как нечто, вырастающее из опыта и имеющее значение только в нем и для него. Отсюда и определение истины, которое дает Джемс: "Истина... - это родовое понятие для всех видов определенных рабочих ценностей в опыте". Истина, с этой точки зрения, - это то, во что нам лучше всего верить, это разновидность "благого", подобно богатству, здоровью. Понятие "ОПЫТ" является центральным пунктом учения как Джемса, так и Дьюи. Но если Джемс определял опыт весьма абстрактно как "поток сознания" или "поток субъективной жизни", то Дьюи дает ему более развернутую характеристику, в частности, с помощью "принципа непрерывности". Дьюи считает огромной ошибкой рассматривание опыта как познания, а данных в нем объектов как познаваемых или непознаваемых. Опыт, заявляет Дьюи, отнюдь не сводится к познавательному отношению. Напротив, существует множество более первичных способов отношения к вещам и обращения с ними. Мы прежде всего обладаем вещами, наслаждаемся ими, используем их или страдаем от них. "Опыт означает прежде всего не познание, но способы деланья и страдания". Дьюи понимает опыт совсем не так, как, скажем, Бэкон или Локк, для которых опыт был способом познания. Для Дьюи опыт - это повседневный обыденный опыт людей, это мир чувств, переживаний и активности человека, сфера его обычной жизнедеятельности. Дьюи отвергает саму постановку вопроса о познании независимого от человека и внешнего ему мира как лишенную смысла. "Проблема, - пишет он, - как я, или ум, или субъективный опыт, или сознание людей может достигнуть знания внешнего мира, является, конечно, бессмысленной проблемой". Интеллекту и науке отводится роль вспомогательного средства для достижения практических целей. Их задача, по Дьюи, в том, чтобы составлять планы на будущее и изыскивать средства для их осуществления, в том, чтобы наиболее эффективно решать "человеческие проблемы". Не следует думать, что Дьюи в своей трактовке опыта ограничивается простым воспроизведением ходячих представлений обыденного сознания. То, что выходит из-под пера Дьюи, это не сборники житейский поучений, а теоретическая философия, которая использует обыденное сознание как материал и ключ для решения специфических философских проблем. Важнейшей категорией, термином академической философии является объективность мира. В полном соответствии с прагматистской максимой значение внешнего мира исчерпывается его практическими последствиями. А эти последствия - сопротивление нашим усилиям, крушение наших надежд, необходимость менять наши планы и изыскивать средства для достижения целей... Иначе говоря, признание внешнего мира, независимой реальности сводится к признанию элементов сопротивления и принудительности в нашем опыте или в том мире, в котором мы живем. Дьюи против понятия о сверхестественном, поскольку оно предполагало бы выход за пределы опыта. По той же причине, вероятно, он не идет на то, чтобы постулировать существование бога. В отличие от традиционных религий Дьюи выдвигает понятие религиозного как черты, присущей всему опыту. Оно связано прежде всего с признанием "нашей зависимости от сил, находящихся вне нашего контроля". Как мы уже выяснили, проблемы, которые больше всего волнуют Дьюи - это социальные проблемы. Дьюи с горечью констатирует не только наличие, но и углубление разрыва между фантастическими успехами естественными наук и отставанием морали, упадком человеческих ценностей и возрастающей некомпетентностью в решении социальных проблем. Дьюи полагает, что главная проблема современности - установление правильного отношения между достижениями науки и человеческими ценностями. Он стремится распространить те интеллектуальные методы, которые обусловили успехи науки и техники, также и на социально-этическую область, применить их к решению социальных проблем. Отсюда и его интерес к проблемам логического метода. Дьюи считает, что вполне возможно распространить методы решения естественнонаучных и технических проблем на проблемы социальные. Принцип непрерывности отрицает какие-либо существенные различия в логическом отношении между постановкой и решением естественнонаучных и социальных проблем. Деятельность и функция мышления и в том, и в другом случае в принципе одинаковы. "Инструментальная" логика или "теория исследования" Дьюи и должна проанализировать природу мышления (интеллекта) и его функционирование и сформулировать общие правила его применения к решению проблем. Функция интеллекта, по Дьюи, заключается в том, что он является инструментом регуляции нашего поведения. В мире, где постоянно происходят изменения, жизнь не может всецело регулироваться посредством привычек, традиций, обычаев. Мы должны обратиться к более эффективному инструменту регуляции поведения, каковым является интеллект. Роль интеллекта, по Дьюи, состоит в том, чтобы найти наиболее удачный способ справиться с возникшей трудностью, преобразовать неопределенную, проблематическую ситуацию в определенную, решенную. Процесс этого преобразования Дьюи называет исследованием. Если при описании отдельных этапов исследования и при разборе некоторых конкретных примеров Дьюи фактически допускает не только возможность, но и необходимость познания окружающей нас среды, то как только он переходит к принципиальной гносеологической характеристике науки, мышления и т.д., то возможность познания как описания какой-то независимой реальности им категорически отрицается. Если бы Дьюи, критикуя созерцательные теории познания, подчеркивал лишь активный характер познавательной деятельности, то тогда его концепция не была бы прагматистской. Суть прагматизма именно в противопоставлении познания как отражения действительности ее преобразованию. В инструментализме Дьюи познание рассматривается как вид делания или действия, направленного на преобразование материала опыта, становится "умением решать проблемы". Основополагающий тезис Дьюи гласит, что познание, наука первоначально не имеют дело с какими-либо определенными объектами, что объекты науки - это не начало познания, а его результат. Познание, по Дьюи, имеет дело вначале с каким-то совершенно неопределенным хаотическим материалом, который оно изменяет и из которого постепенно формирует те или иные объекты. Дьюи отвергает не только материалистический взгляд, согласно которому в опыте нам "дана" объективная реальность, но и позитивистскую теорию "чувственных данных". Согласно его концепции в познавательном опыте нам вообще ничего не дано: ни каких-либо данных, ни фактов. Поэтому не существует никакого непосредственного знания. Объект науки, по Дьюи, есть итог познания. Но завершение исследования, по определению Дьюи, есть знание или истина. Следовательно, в инструментализме Дьюи, еще в большей степени, чем в прагматизме Джемса, истина, знание и реальность совпадают. Дьюи охотно излагает свою концепцию в терминах операционализма Бриджмена. Он утверждает, что "всякая идея, как таковая, означает операцию, которая может быть осуществлена, а не нечто в актуальном существовании". Соответственно этому инструменталистскому взгляду, идеи и понятия должны оцениваться не в зависимости от их соответствия объективной реальности, но - как и в случае любых инструментов - по их эффективности или пригодности для решения проблемы, для создания новой, более приемлемой для нас ситуации. Иначе говоря в инструментализме Дьюи, как и в прагматизме Джемса, истина определяется как полезность или работоспособность идеи.