3.9 Экономические и социальные проблемы инфляции при переходе к рыночным отношениям в России

В принципе задачи и инструменты макроэкономической стабилизации в России те же, что и в других странах. Необходимо поддерживать разумный баланс консолидированного государственного бюджета, а кредитно-денежная политика должна быть достаточно жесткой. Еще внимание следует уделить регулированию обменного курса валюты, политике доходов и международному финансированию.

Наиболее очевидный аспект политики финансовой стабилизации представляет собой контроль за консолидированным государственным бюджетом. В распоряжении государства имелись все инструменты для осуществления налоговой политики, и легко было понять, какие расходы следует урезать. В случае с Россией можно было заметно уменьшить три больших группы расходов. Во-первых, исчезла угроза крупных войн и политики экспансии, что означало возможность резко сократить военные расходы. Во-вторых, либерализация цен позволила бы положить конец бесполезным субсидиям предприятий. В-третьих, инвестиции в предприятия могли бы осуществляться не из государственного бюджета. Сокращение этих расходов могло бы оказаться настолько значительным, что не потребовалось бы ни в коей мере снижать расходы на социальные нужды. Государственный аппарат тоже можно было бы сократить, хотя непосредственный эффект этой меры для бюджета был бы не слишком велик. Сокращение госаппарата позволило бы уменьшить масштабы саботажа реформы и воровства из государственной казны. В более общем смысле сокращение госаппарата привело бы к снижению государственных расходов, поскольку функционировал он плохо и деньги использовались крайне неэффективно. К тому же государственные расходы в принципе были весьма высоки относительно реального уровня развития экономики России. Более того, при осуществлении посткоммунистических преобразований возникают косвенные бюджетные дефициты, которые не поддаются контролю Министерства финансов и приводят к постепенному уменьшению доходной части бюджета. Следовательно, желательно было добиться превышения поступлений в бюджет по сравнению с расходами.

Что касается поступлений в бюджет, то здесь требовались значительные изменения. Во-первых, индивидуализированный налог с оборота требовалось либо уравнять, либо заменить налогом на добавленную стоимость. Внешнеторговые налоги следовало заменить обычными фиксированными тарифами. Вместе с тем система налогообложения прибылей уже была изменена. В 1991 г. было отменено конфискационное налогообложение, и налог на прибыль снизился до 30 %. Не к чему было отказываться от давно установленного единого налога на фонд заработной платы, ставка которого составляла 38 %. Подоходные налоги были низки, но не было никакого смысла их поднимать, поскольку государство все равно не справлялось с их сбором.

Внедрить денежную политику было гораздо труднее, так как в стране просто не существовало инструментов для ее осуществления. Раньше процентные ставки не имели никакого экономического содержания; но теперь они были необходимы, чтобы ограничивать спрос. Их надо было резко поднять, но большинство представителей элиты плохо разбирались в денежной политике и не признавали более высоких ставок. Проявляя сознательное невежество, директора предприятий сравнивали процентные ставки в России и на Западе. Они утверждали, что процентные ставки в России слишком высоки, упуская из виду, что на самом-то деле реальные процентные ставки в России имели отрицательную величину. Вся концепция коммерческих займов была чужда социалистическим умам. При старой системе крупные предприятия получали кредиты автоматически и большая часть инвестиций в предприятия осуществлялась через госбюджет. ЦБР стремился удержать в своих руках полномочия по выдаче денег непосредственно предприятиям (что совершенно несвойственно обычному центральному банку), и его крупные клиенты в свою очередь предпочитали обращаться непосредственно к источнику средств, чем действовать через посредников. Были введены резервные требования к коммерческим банкам, т.е. установлена доля капитала, которую коммерческие банки обязательно должны были держать в ЦБР в качестве резервного фонда. Такое решение получило горячую поддержку, так как соответствовало представлениям, господствовавшим в прежней командной экономике. Изменить систему платежей было безумно сложно, поскольку предприятия сопротивлялись любой попытке нарушить автоматизм выплат. Платежи и кредиты другим странам-членам СНГ создавали дополнительные крупные осложнения. С самого начала было ясно, что введение жесткой денежной политики столкнется с огромными сложностями; тем не менее это было необходимо.

Обычно для целей макроэкономической стабилизации выгодно на начальных стадиях зафиксировать курс обмена валюты и использовать его как точку отсчета. Однако резервы твердой валюты в России были практически исчерпаны, и вряд ли ей удалось бы установить фиксированный курс обмена до получения значительных внешних кредитов. Однако МВФ не хотел выдавать никаких ссуд на стабилизацию в России до того, как здесь стабилизируется обменный курс (т.е. фактически до того момента, когда нужда в них отпадет). Обменный курс в России к тому же был крайне занижен. Если бы Россия установила фиксированный обменный курс в декабре 1991 г., это привело бы к ускорению инфляции до 2000 % к декабрю 1993 г., так как ревальвация российского рубля приняла бы форму инфляции при фиксированном обменном курсе. Россия могла либо позволить обменному курсу расти в течение некоторого времени, либо немедленно начинать ревальвацию, но второе потребовало бы значительных иностранных вложений, к которым у России не было свободного доступа.

Другим стандартным инструментом макроэкономической стабилизации служит политика распределения доходов. Учитывая власть директоров и бесправие рабочих в России, необходимость такой политики казалась весьма незначительной. Основное беспокойство вызывало то, что директорский корпус воспользуется своими рабочими как средством давления на государство для получения субсидий. Однако как только предприятия (приватизированные или акционированные) стали независимыми от государственного бюджета, руководители принялись активно перераспределять деньги в свою пользу за счет рабочих, так как потеряли легкий доступ к государственной казне.

Для решения нескольких проблем Россия нуждалась в международном финансировании. Во-первых, у России истощились валютные резервы; международные кредиты могли восполнить их. Иностранные кредиты были также необходимы для финансирования возможного дефицита бюджета или косвенных бюджетных дефицитов, для стабилизации внутреннего уровня цен. России также требовалась подпитка платежного баланса, с тем чтобы поднять пошатнувшийся импорт до разумного уровня и таким образом компенсировать спад производства и уменьшить социальные издержки разрушения коммунистической системы. Более того, условия, положенные в основу международного соглашения по стабилизации, послужили бы важным рычагом для реформистского правительства России, с помощью которого оно могло бы отстаивать свою программу реформ внутри страны.

В условиях огромного избытка наличных денег в России, который привел к мгновенному скачку цен на 245 % в январе 1992 г., стали поговаривать о том, что успешно решить эту проблему могла бы денежная реформа. Однако к этому ничто не было готово, и осуществление денежной реформы было практически невозможно. По оценке Егора Гайдара, для подготовки к любой подобной реформе потребовалось бы по меньшей мере девять месяцев. Кроме того, у всех еще был свеж в памяти обмен денег, проведенный в январе 1991 г. советским премьер-министром Валентином Павловым. Он повлек за собой три дня хаоса и не дал никаких положительных результатов. Денежная реформа считалась безнадежно непопулярной. После двух денежных реформ за один год доверие народа к российской валюте трудно было бы восстановить.

В России имелись многочисленные причины для проведения радикальной и полномасштабной экономической реформы. Финансовый и экономический кризис грозил разрушительными последствиями и требовал немедленного вмешательства. Правительство располагало весьма скудными рычагами экономической политики даже при условии, что усилия были бы сконцентрированы на самых важных вопросах и выбранные решения оказались бы достаточно простыми и осуществимыми на практике. Бюрократия не просто не подчинялась, но впрямую саботировала реформы; следовательно, политика должна была быть предельно ясной и последовательной. Доступная информация была скудной и сильно искаженной. Решения можно было принимать, только основываясь на общих принципах, а не на фактах. Наконец, не существовало скоординированной экономической политики. Правительство, ЦБР и Верховный Совет следовали своими собственными весьма различными курсами, хотя за президентом оставалось неотъемлемое право принимать окончательное решение путем издания указов. Все в этой ситуации указывало на необходимость проведения жесткой и (при необходимости) неуклонно твердой политики стабилизации.

Однако наиболее важной причиной радикальных мер было антиобщественное поведение директоров государственных предприятий - ярчайшая социальная особенность бывших советских республик. В начале реформ практически не существовало механизма, позволяющего уволить директора государственного предприятия. Они не чувствовали никакой угрозы своему положению, и их уверенность поддерживалась ощущением почти безграничной власти. Директора в полной мере пользовались свободой рыночной экономики и одновременно всеми преимуществами безответственности, присущей командной экономике. Они сталкивались с очень незначительными бюджетными ограничениями и твердо верили, что государство постепенно выплатит им столько, сколько они сочтут нужным. Они могли спокойно игнорировать все требования, предъявляемые как государством, так и рынком, не говоря уже о банках и собственных рабочих. Когда им было нужно, они задерживали выплату заработной платы или отгрузку товаров. Точно так же они не торопились получать плату от своих клиентов. Хотя производство резко упало, государственные предприятия продолжали осуществлять поставки независимо от того, получали ли они заказ на соответствующие товары или нет, уверенные, что государству в конце концов придется заплатить им. Важнейшая задача перехода к рыночной экономике заключалась в том, чтобы внушить директорам предприятий основы деловой этики. Следовательно, нужно было преподать им хороший суровый урок и разрушить их сплоченность посредством жесткой макроэкономической стабилизации. К директорам требовалось применить настоящую шоковую экономическую терапию. Однако они были склонны вступать в сговор со старыми союзниками из числа российской элиты (включая правительство, Верховный Совет и ЦБР), чтобы противостоять необходимости трудиться ради зарабатывания денег, удовлетворения спроса и насыщения рынка. Руководители предприятий олицетворяли наиболее значительные имущественные интересы переходного периода.

Оценивая расстановку сил в России в начале реформы, надо сказать, что реформаторы были способны только на то, чтобы быстро произвести мощный шок. Их задачей было оказать максимально сильное давление на директорский корпус, создать политические и экономические институты, способные поддерживать это давление, и убедить всех в том, что новая политика заслуживает доверия.