- •Людмила БояджиеваГумилев и другие мужчины «дикой девочки»
- •Часть первая
- •Глава 1 «Любовь покоряет обманно». А.А.
- •Глава 2 «…и ее атласистая кожа Опьяняла снежной белизной». Н.Г.
- •Глава 3 «Как и жить мне с этой обузой, а еще называют Музой». А.А.
- •Глава 4 «Потому что я сам из пучины, Из бездонной пучины морской…» н.Г.
- •Глава 5 «Прости, что я жила скорбя, и солнцу радовалась мало». А.А.
- •Глава 6 «и будет сладкая тревога Расти при имени твоем». Н.Г.
- •Глава 7 «а я была дерзкой, злой и веселой и вовсе не знала, что это — счастье». А.А.
- •Глава 8 «Ты письмо мое, милый, не комкай До конца его, друг, прочти». А.А.
- •Глава 9 «Царица — иль, может быть, только капризный ребенок, Усталый ребенок с бессильною мукою взгляда…» н.Г.
- •Глава 10 «о, убейте меня, о, повесьте, Забросайте камнями, как пса, задавите!» н.Г.
- •Глава 11 «а сердцу стало страшно биться, Такая в нем теперь тоска…» а.А.
- •Глава 12 «То лунная дева, то дева земная, Но вечно и всюду чужая, чужая». Н.Г.
- •Часть вторая
- •Глава 1 «я уеду далеким, далеким, я не буду печальным и злым». Н.Г.
- •Глава 2 «и жар по вечерам, и утром вялость, и губ растрескавшихся вкус кровавый». А.А.
- •Глава 3 «Ничего не скажу, ничего не открою Буду молча смотреть, наклонившись, в окно…» а.А.
- •Глава 4 «я надела узкую юбку, Чтоб казаться еще стройней». А.А.
- •Глава 5 «Знай, я больше не буду жестоким, Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним». Н.Г.
- •Глава 6 «Ты совсем, ты совсем снеговая, Как ты странно и страшно бледна!» н.Г.
- •Глава 7 «Отчего же, отчего же ты Лучше, чем избранник мой?» а.А.
- •Глава 8 «Все мы бражники здесь, блудницы». А.А.
- •Глава 9 «Да, я любила их, те сборища ночные…» а.А.
- •Глава 10 «Ее душа открыта жадно Лишь медной музыке стиха…» н.Г.
- •Глава 11 «и снова, рыдая от муки, Проклявши свое бытие, Целую я бледные руки и тихие очи ее». Н.Г.
- •Часть третья
- •Глава 1 «я только вздрогнула: этот Может меня приручить…» а.А.
- •Глава 2 «Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь». А.А.
- •Глава 3 «и загадочных древних ликов На меня посмотрели очи». А.А.
- •Глава 4 «Но теперь я слаб, как во власти сна, и больна душа, тягостно больна». Н.Г.
- •Глава 5 «Ты плачешь? Послушай… далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф». Н.Г.
- •Глава 6 «Но такие таятся чары в этом страшном дымном лице…» а.А.
- •Часть четвертая
- •Глава 1 «Мы на сто лет состарились, и это Тогда случилось в час один…» а.А.
- •Глава 2 «Но образ твой, твой подвиг правый До часа смерти сохраню». А.А.
- •Глава 3 «Словно ангел, возмутивший воду, Ты взглянул тогда в мое лицо». А.А.
- •Глава 4 «и только совесть с каждым днем страшней Беснуется: великой хочет дани». А.А.
- •Глава 5 «Иная близится пора, Уж ветер смерти сердце студит». А.А.
- •Глава 6 «я рад, что он уходит, чад угарный». Н.Г.
- •Часть пятая
- •Глава 1 «Соблазна не было Соблазн в тиши живет…» а.А.
- •Глава 2 «Непоправимые слова я слушала в тот вечер звездный». А.А.
- •Глава 3 «я не любила с давних дней, Чтобы меня жалели, а с каплей жалости твоей Иду, как с солнцем в теле». А.А.
- •Глава 4 «Все унеслось прозрачным дымом, Истлело в глубине зеркал…» а.А.
- •Глава 5 «я пью за разоренный дом За злую жизнь мою…» а.А.
- •Глава 6 «Одна на скамье подсудимых я скоро полвека сижу…» а.А.
- •Глава 7 «Когда погребают эпоху, Надгробный псалом не звучит». А.А.
- •Глава 8 «Мы живем, под собою не чуя страны». О.М.
- •Глава 9 «Из каких ты вернулся стран Через этот густой туман?» а.А.
- •Глава 10 «За всю неправду, сказанную мною, За всю мою возвышенную ложь». А.А.
- •Часть шестая
- •Глава 1 «Птицы смерти в зените стоят Кто идет выручать Ленинград?» а.А.
- •Глава 2 «в ту ночь мы сошли друг от друга с ума». А.А.
- •Глава 3 «Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена». А.А.
- •Глава 4 «Никого нет в мире бесприютней и бездомнее, наверно, нет». А.А.
- •Глава 5 «Ни отчаянья, ни стыда Ни теперь, ни потом, ни тогда». А.А.
- •Глава 6 «Узнала я, как опадают лица, Как из-под век выглядывает страх». А.А.
- •Глава 7 «Какая есть. Желаю вам другую, Получше. Больше счастьем не торгую…» а.А.
- •Глава 8 «я над этой колыбелью Наклонилась черной елью». А.А.
- •Часть седьмая
- •Глава 1 «а я уже стою на подступах к чему-то, Что достается всем, но разною ценой…» а.А.
- •Глава 2 «Вот она, плодоносная осень! Поздновато ее привели». А.А.
- •Глава 3 «и кажется такой нетрудной, Белея в чаще изумрудной, Дорога не скажу куда…» а.А.
Часть третья
Там за островом, там за садом
Разве мы не встретимся взглядом
Наших прежних ясных очей,
Разве ты мне не скажешь снова
Победившее смерть слово
И разгадку жизни моей?
Анна Ахматова
Глава 1 «я только вздрогнула: этот Может меня приручить…» а.А.
Анне везло на мужчин, которые хотели и могли отшлифовать ее дар. Гумилев, первый беспристрастный учитель светскости и стихотворчества, немалую роль сыграл в формировании Ахматовой как поэта. Георгий Чулков помог веско прозвучать ее имени. Его слова об Анне Андреевне определили отношение художественной элиты к молодой поэтессе.
И вот произошла встреча с Николаем Владимировичем Недоброво, о влиянии которого сама Ахматова вспоминала как о решающем. Блистательный литератор, поэт, критик, историк, стиховед — Николай Владимирович работал над большой книгой о Федоре Тютчеве и внимательно следил за современным художественным процессом. Задумав организовать «Общество поэтов», Недоброво захотел украсить новое объединение самыми элегантными и модными дамами столицы.
Обдумывая кандидатуры персон, способных поднять популярность нового Общества, Недоброво вспомнил и о супруге Гумилева. Примадонна «Бродячей собаки», любимица питерской молодежи, да к тому же — красавица с отличными манерами. Он послал Анне приглашение на открытие «Общества поэтов».
Несколько раз в «Башне» Анна встречалась взглядом с господином, одетым в высшей степени элегантно. Глаза его были фиалкового цвета, а лицо… В него хотелось смотреть не отрываясь. Тонкие, идеально выписанные черты и необычайно бледную кожу с легким, как на фарфоре, румянцем покрывал налет печального одухотворения. Заходил Николай Владимирович Недоброво и в «Собаку», но чрезвычайно редко — подобные увеселения, очевидно, были не в его вкусе.
Анна рассказала о приглашении приятельнице — Сазоновой-Слонимской, и та пришла в восторг:
— Я буду счастлива, если вы подружитесь с этой феноменальной семьей!
В апреле 1913 года в петербургской квартире Недоброво состоялась встреча по случаю открытия «Общества поэтов». Анна была поражена эксклюзивно-антикварной обстановкой дома, свидетельствующей не только о достатке, но и о вкусе хозяев. Все детали убранства здесь, вплоть до мелочей, были явно музейного достоинства. Соответствовала дворцовому интерьеру и встречавшая гостей супружеская чета. Хозяин — в безупречном фраке, с блестящими, на пробор причесанными волосами, и хозяйка — в бриллиантах сокрушительной ценности.
Приглашенный Недоброво Александр Александрович Блок, прочтя свою новую пьесу «Роза и крест», откланялся. Затем чтения продолжались до самого обеда. Читала и Анна.
Обед незаметно перешел в ужин. Свечи в канделябрах шестнадцатого века, музейный фарфор, официанты в перчатках… Анна в любимом длинном черном платье и черной кружевной испанской шали гордо сидела с прямой спиной на резном стуле венецианской работы. На шее — крупные агаты, привезенные Гумилевым из дальних стран. Нет, «дворняжкой» она себя не чувствовала, потому что уже видела, как отреагировали на ее стихи приглашенные и, главное, хозяин. В его взгляде огонь восхищения Анной боролся с тайной мукой. Ей была знакома природа таких взглядов: он желал ее и как поэта, и как женщину.
В курительном салоне Анна села на мягкую кушетку с золочеными кистями. Комната, напоминавшая дворцовые покои в каком-нибудь флорентийском дворце времен Ренессанса, способствовала задумчивой мечтательности. Она пускала дым в покрытый фресками потолок, размышляя, почему такие мужчины и такие дома достаются другим женщинам, и в подметки ей не годящимся.
— Вот вы где, дорогая! Можно присоединиться? — Присев в кресло напротив Анны, Сазонова закурила пахитоску в длинном мундштуке. — Как я рада, что вы здесь! Кажется, впервые в этом чудесном доме? Смущены роскошью? Право же, это не буржуазная, а подлинно аристократическая роскошь. Каждая вещь в этом доме имеет художественную, эстетическую ценность. Поверьте, хозяева умеют наслаждаться настоящим искусством и вещами с историей.
— Представительная пара. Прекрасный дом. — Чужое богатство не вдохновляло Анну. Сазонову, напротив, переполнял восторг.
— Утонченная внешность и изысканность манер хозяев не случайны. На них поработало несколько поколений древней ветви русских аристократов. Наследственность. И Любочка прелесть — вы непременно подружитесь. Согласитесь, это именно та редкая женщина, которую можно было бы представить рядом с Николя. А какая романтическая влюбленность связывает их!
— Право, они удачно нашли друг друга, — согласилась Анна, понимая теперь, что брошенный на нее взгляд фиалковых глаз она истолковала слишком лестно для себя.
— Сейчас я поведаю вам об их прелестном романе! — засияла Сазонова в предвкушении рассказа. — Любочка Ольхина считалась первой красавицей Петербурга. Далекая от богемы, рафинированная питерская интеллигентка…
— И аристократка?
— Фамильное древо Недоброво ломится от знаменитых предков. Любочка — дворянка, хороших кровей и с огромным приданым. На одном из вечеров в Академии художеств ее познакомили с лучшим танцором столичного света — красавцем Недоброво. Да и Любочка танцевала прекрасно — пленяла лебединой грацией. На них любовались, и всем прямо тогда стало ясно, что путь у этой пары один — под венец!
— А вот я вовсе танцевать не умею и всегда стесняюсь в рафинированном обществе. — Романтическая история разозлила Анну. Эта богатая буржуазка выросла в розовой детской и без усилий получила все, да еще ухватила самого прекрасного принца столичного света. — Моя родословная, думаю, заслуживает не меньшего внимания. Но я стараюсь не хвастаться своим происхождением. В наше демократическое время как-то смешно кичиться предками. И потом… Когда чувствуешь свой путь, свое дело… бриллианты теряют ценность.
— Ах, разумеется, с таким даром, как ваш, дорогая, украшать себя драгоценностями излишне. Вы сами — бесценный бриллиант.
— С комплексом парвеню. Мое детство прошло, в сущности, у моря. Я предпочитала игры с местной ребятней прогулкам со скучными боннами.
— Вы родились бунтаркой — это же ясно! Муштра — не ваша стихия. «А он, мятежный, ищет бури…»
— Как точно вы угадали: моя стихия — море. Жаль, здесь не могу продемонстрировать свое мастерство плавания. Ну, а манеры… Ношу шали, потому что не знаю, куда деть руки! — Анна сдержалась, чтобы не упомянуть о «дворняжьем» прозвище.
— Именно вы, моя дорогая, ввели шали в моду. Заметили? Три из десяти дам сегодня были в шалях. А в плане стиля и оригинальности вы кого угодно заткнете за пояс — совершенная индивидуальность.
— Николай Владимирович уже пригласил меня на следующие поэтические чтения. Буду думать, что я ничем не хуже Любочки, несмотря на отсутствие сногсшибательных да и всяких иных бриллиантов. Богатство — это отдельное достоинство. Легко, правда, превращающееся в недостаток.
— Не в данном случае. Любочка тратит огромные средства, чтобы окружить своего мальчика роскошью и вниманием. Она ведь на семь лет старше и совершенно без ума от мужа. Эстетка, а он сам — произведение искусства!
— На редкость интересная внешность. Из позапрошлого века. Такие руки можно увидеть только на портретах старых мастеров. Невероятно нежная и в то же время сильная кисть!
— А его зубы? Обратили внимание? Жемчуг, и первосортный. Нет, среди живых такого совершенства не бывает!
— Выходит, он небожитель, спустившийся к нам, грешным, по Всевышнему повелению. — Анна загасила папиросу в бронзовой пепельнице времен Херсонесского царства. — Меня поразили глаза. Немного калмыцкий разрез, а как распахнет — такое голубое сияние, что вроде даже ладаном пахнет.
— Как верно подмечено! Мало кто может противиться блеску глаз Николя. Часто спорщик отступал даже не перед логическими доводами Николая Владимировича, а перед внезапно раскрывшейся синей бездной с черным огнем в середине!
— Мне кажется, вы влюблены в Недоброво.
— И не скрываю! Все в него влюблены и совершенно спокойно могут говорить об этом, потому что у Любочки не может быть конкуренток. Знаете, как Николя звали в интимном кругу в пору студенчества? «Перламутровый мальчик» или «фарфоровый мальчик». Такой нежный, что, кажется, ветром можно сдуть. Но в своих убеждениях — кремень!
— Поразительное совершенство! — Анна злилась, как всегда, когда сталкивалась с чужим благополучием. Тогда, в гостях у гимназиста Гумилева расстроилась из-за его библиотеки, зверюшек. Неужели банальная зависть? А разве не соперничество, вызванное завистью, толкает нас к совершенству? «Зависть — сестра соревновательности», — это еще Пушкин заметил.
— Представляю, сколько завистниц у Любочки и какая меня ждала бы конкуренция, вздумай я завоевать хотя бы симпатию Недоброво. — Анна преувеличенно громко вздохнула. — Пусть их! Не люблю толкаться.
— В народе говорят: «не в свои сани не садись»! Если бы вы знали, душенька, как часто мне, да и другим приходится твердить это, — еще более бурно вздохнула Сазонова, искоса глянув на Анну.