- •Различное понимание и толкование термина дискурс.
- •Две онтологии
- •Михалёва о.Л. Дискурс объекта vs дискурс субъекта: системообразующие признаки
- •Литература
- •Демьянков в.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии
- •1 . Понятие дискурса
- •2. Политологическая филология
- •3. Характеристики политического дискурса
- •3. 1. Оценочность и агрессивность политического дискурса
- •3.2. Эффективность политического дискурса
- •3.3. Отстаивание точки зрения в политическом дискурсе
- •4. Заключение
- •Макаров м.Л. Дискурс-анализ как парадигма в изучении языкового общения
- •1.1 Функционализм vs. Формализм
- •1.2 Формальное и функциональное определение дискурса
- •1.3 (Устный) дискурс, (письменный) текст и ситуация
- •1.4 Дискурс/диалог/процесс vs. Текст/монолог/продукт
- •Макаров м.Л. Дискурсивный переворот и новая онтология
- •1. «Дискурсивный переворот» и новая онтология
- •2. «Человеческое пространство»
- •3. Дискурс и речевой акт в новой онтологии
- •4. Вероятностные зависимости и правила диалога
- •Милевская т.В. Дискурс, речевая деятельность, текст
- •Миронова н.Н. Речь, погружённая в жизнь
- •Дискурс объекта vs дискурс субъекта: системообразующие принаки
- •Литература
- •Михалёва о.Л. Применение дискурс-анализа как метода лингвокогнитивной интерпретации текста
- •Самойлова а.Д. Дисурс: к проблеме определения понятия
- •Степанов ю.С. Альтернативный мир, дискурс, факт и принцип причинности
- •1. Дискурс
- •Энциклопедия "Кругосвет". Дискурс
2. «Человеческое пространство»
Любому исследователю необходимо установить систему координат, с помощью которой локализуются объекты исследования. В старой онтологии эту роль играют пространственно-временные рамки: какая-либо сущность идентифицируется и описывается по своему месту в пространстве и времени, причем в данный момент времени она может быть только в одной точке пространства; нечто, занимающее другую точку в пространстве в тот же самый момент времени, даже обладая абсолютно теми же свойствами, рассматривается уже как другая сущность.
Для дискурсивных изысканий физическое время и место феномена общения, хотя и играют роль (заметим, опосредованную языковой, точнее, коммуникативной проекцией), решающего значения не имеют: когда что-то сказано, намного важнее знать, кто это сказал, кому, как, о чем, с какой целью. Слово (в самом общем смысле) «в равной степени определяется как тем, чье оно, так и тем, для кого оно» [Волошинов 1929: 102]. Дискурсивные явления имеют место и время в качественно иной среде: социально-психологическом «человеческом пространстве» [ people - space — Harré, Gillett 1994: 31], которое конституируется общающимися индивидами, играющими соответствующие коммуникативные, социальные, культурные, межличностные, идеологические, психологические роли. Здесь уместно вспомнить понятие коммуникативно-социальное поле [ср.: Сусов 1979: 95; Романов 1988: 28], родственное идее гештальта в психологии и не лишенное феноменологических импликаций.
3. Дискурс и речевой акт в новой онтологии
С теоретической, да и с практической точек зрения необходимо выделить сущности, которые, собственно, и составляют объект анализа. В механистической онтологии Ньютона это предметы, вещи, «материя», с одной стороны, и события, явления, «силы», с другой. Соответствующими единицами в новой онтологии стали дискурс и речевой акт. Отметим сразу, что последняя категория содержательно не совпадает с единицей, послужившей основанием теории речевых актов, хотя и подчеркнем методологическое значение главной идеи Дж. Остина [Остин 1986; Austin 1962], заключавшейся уже в самом названии знаменитого курса лекций « How to Do Things with Words », буквально указывающем на то, что «слова» как «действия» занимают в онтологии место «вещей» [ср.: « What People Say They Do with Words » — Verschueren 1985; 1987].
Выделение в сложной структуре высказывания совокупности действий заставило многих пересмотреть свое отношение к анализу языка и особенно — его коммуникативной функции. Именно взгляд на высказывание в качестве атомарного факта социального мира в аналитической философии, а затем и в прагматике обусловил этот теоретический прорыв: анализ дискурса как последовательности или комплекса актов принципиально отличен от грамматического анализа языковых форм, «овеществляющих» эти акты, и от семантического анализа актуализованных в них пропозиций по признаку истинности — ложности.
Следует напомнить, что такой поворот во взглядах на язык новым можно назвать лишь с известной долей условности: деятелъностное представление языка, восходящее к идеям В. фон Гумбольдта [см.: Постовалова 1982: 67; Чупина 1987], было неотъемлемой частью теоретических рассуждений многих отечественных лингвистов. Например, Л. В. Щерба [1974: 102] последовательно доказывал тезис о том, что «язык есть деятельность человека, направленная всякий раз к определенной цели, к наилучшему и наиудобнейшему выражению своих мыслей и чувств...» Л. П. Якубинский [1986: 17] также был уверен, что «язык есть разновидность человеческого поведения ... есть факт психологический (биологический), как проявление человеческого организма, и факт социологический, как такое проявление, которое зависит от совместной жизни этого организма с другими организмами в условиях взаимодействия». Из этого неизбежно следовал вывод об онтологии языка: «Язык живет... в конкретном речевом общении, а не в абстрактной лингвистической системе форм языка...» [Волошинов 1929: 114].
Обобщая сказанное выше, можно воспользоваться хрестоматийной фразой Роя Харриса: « Language is , undeniably , a type of activity » [ Harris 1981: 4; cp . : Ромашко 1984]. В традициях социально-психологического, деятельностного подхода к языку категории речевой акт и дискурс взяли на себя роль сущностей в новой онтологии.