Ледовое побоище.

229

никакой поддержки. Феннел склонен расценивать это чуть ли не как предательство. Мало того, английский историк полагает, что герой Ледового побоища сам вызвал татар на Русь. Но об этом ни один из дошедших до наших дней источников известий не содержит. Что же касается «молчаливого по­пустительства» Александра Ярославича во время переяславского разгрома, то в те времена ведь не существовало единой Руси, и братья были равными властителями в своих землях. Один из них, ранее несправедливо поступив по отношению к другому, вряд ли мог надеяться на подмогу от него в трудный час. После бегства Андрея сам Александр Ярославич стал великим князем и княжил в течение десяти лет, до самой своей смерти.

Одной рукой ему приходилось отбиваться от западных соседей, другой — улещивать ордынцев, отводя опасность новых набегов и удерживая в повиновении младших князей. В подобном сложном положении многие действия великого князя, милосердные по отношению к Руси и по сути своей необходимые, могли показаться малодушной жес­токостью. Так, например, в конце 50-х гг. XIII в. татарские «численники» принялись переписывать русское население с целью упорядоченного взи­мания дани. Новгород Великий взбунтовался, противясь переписи, но Александр Невский воору­жённой силой подавил сопротивление новго­родцев, которых ранее самоотверженно оборонял от всех врагов, и согнал с новгородского княжения собственного сына Василия. В результате перепись была проведена и в Новгороде. Стоит ли упрекать знаменитого полководца в боязливости? Нет. Ведь великий князь воспрепятствовал новому разгрому Руси, который мог погубить последний неразорённый татарами регион.

Силы для отпора копились исподволь, под прикрытием безоговорочного подчинения. В нача­ле 60-х гг. XIII в. подошло время первого пробного

230

удара. В городах Северо-Восточной Руси бесчин­ствовали откупщики даней — магометане (бу­харцы или выходцы из Волжской Булгарии), названные в источниках «бесерменами». От их поборов русские испытывали, как сказано в летописи, «лютое томление». В Ярославле, у представителя ордынцев Кутлубия, служил некий приспешник, бывший монах Зосима (Изосима), отступник «от христианства и иночества», «пьяни­ца» и «кощунник», который особенно свирепство­вал вместе со своим хозяином. Однако ордынская власть над Русью в те годы заколебалась: между ханами начались кровавые распри, затянувшиеся на несколько лет. Именно тогда, в 1262 г., и вспыхнуло восстание, разом распространившееся на огромную территорию. В Ростове, Суздале, Владимире, Ярославле, Переяславле-Залесском и Устюге Великом «бысть вече», и «Бог... вложи ярость хрестьяном во сердце». Откупщиков пере­били или изгнали из городов, Кутлубий и Зосима

также погибли, а тела их ярославцы «повергоша псом на снедение», т. е. бросили на корм собакам.

О поддержке, оказанной восставшим Алек­сандром Невским (если только не о коорди­нирующей роли с его стороны), свидетельствует строка в Устюжской летописи, сообщающая о посылке от его имени грамот, «что татар бити». В том же году по соглашению между русскими князьями было собрано общее войско, включавшее княжеский «великий полк», новгородский свод­ный полк, витебский, тверской, полоцкий полки и литовскую дружину в 500 человек. Эта армия могла достойно встретить ордынское нашествие. Но в Орду отправился один великий князь «за христианы с погаными... перемогаться», вымали­вать мир своей земле. То ли благодаря его усилиям, то ли из-за напряжённой внешнеполитической ситуации, то ли ожидая встретить на Руси серьёзное сопротивление, золотоордынский хан

Князь Александр Невский приводит пленных немецких рыцарей в Новгород.

231

БАСКАКИ НА РУСИ

Летописи второй половины XIII в. полны упоминаний о баскаках — золотоордынских чиновниках, постоянно присутствовавших в стольных городах русских князей, пока волнения на Руси не вынудили ханов убрать их. Это произошло в начале XIV в.

Функции баскаков до сих пор вызывают у историков споры. Одни считают, что баскаки возглавляли большие отряды, которые обеспе­чивали своевременный сбор дани и покорность Руси. Другие полагают, что баскаки осуществляли от имени ханов контроль за политикой рус­ских князей. Третьи, наконец, утверждают, что у баскаков не было войск, но было право вызова из Орды карательных экспедиций в случае неповиновения или отказа от выплаты дани (практически все историки, изучающие этот период отечественной истории, связывают баскаков со сбором дани, но никто не смог этого с определённостью доказать).

Скорее всего баскаки выполняли сразу несколько раз­личных функций, но дань собирали всё-таки не они, а откупщики, поставленные верховным ханом, императором из Каракорума. Во всяком случае, неизвестны какие-либо особые восстания против баскаков, в то время как против откупщиков дани восстания были.

Берке карательную экспедицию не послал. Сам же Александр Ярославич был надолго им задержан. Князь заболел или, возможно, был отравлен уже на обратной дороге, и 14 ноября 1263 г., приняв схиму (т. е. постригшись в монахи), окончил свой земной путь в Городце... Митрополит Кирилл сказал о кончине великого защит­ника Руси: «Зашло солнце земли русской!»

Общерусская рать, ведомая сыном Александра Невского, Дмит­рием, ударила по владениям крестоносцев и заняла их твердыню — город Юрьев. Опасаясь, вероятно, татарского набега, русские войска скоро вернулись домой и разошлись по городам. Это было последнее великое деяние, задуманное Александром Ярославичем и осущест­влённое уже без него.

После смерти этого ратоборца, великого воина, наследники его начали между собой многолетнюю борьбу за власть. Война следовала за войной, и князья не стеснялись приводить с собой на Русь отряды татар. Кровь лилась рекой, все враждовали со всеми. Владимиро-Суздальская Русь постепенно рассыпалась на мелкие и микроско­пические уделы. Великие князья владимирские уже не имели настоящей власти, а удельные князья в своих политических и военных планах не залетали мыслью выше собственных интересов, нимало не заботясь об общерусских делах.

Но и в это страшное время разброда и шатания, наступившее после смерти Александра Невского, находились люди, приносившие славу разорённой и униженной Руси, — например, переяславский князь Дмитрий Александрович, бравший Юрьев. В 1268 г. ему пришлось вновь возглавить огромную русскую рать, шедшую войной против датчан. Под его началом были новгородские, «низовские» (т. е. из городов Северо-Восточной Руси), смоленские и полоцкие полки; всего, по немецким данным, русское войско насчитывало около 30 тыс. человек. 17 февраля 1268 г. войско Дмитрия Александровича столкнулось с датско-немецким ополчением при Раквере (Везенборг). Битва шла два дня с невиданным ожесточением. Летописи сообщают: «Бысть страшно побоище, яко не видали ни отцы, ни деди». Наконец, русским удалось оттеснить и заставить отступить силы противника. Судьба Дмитрия Александровича трагична: в хаосе междоусобной войны он был единственным из князей, кто мог хоть сколько-нибудь поддерживать стяг единства Руси, унаследованный им от отца. Но даже и ему приходилось просить поддержки у татар. Несколько раз завоевав и утратив великокняжескую власть, он умер после очередного поражения. Напротив, злым гением Северо-Восточной Руси был городецкий князь Андрей Александрович, который пять раз приводил в русские земли ордынцев, сокрушая иноземной силой своих политических противников и разоряя их владения.

Время от времени русские города восставали против власти князей, поддерживаемых татарами, изгоняли татар, а вместе с ними отвергали и власть своих князей. Так было, например, в Ростове в 1289 г. и Смоленске в 1297 г.

Итог эпохе подвела страшная «Дюденева рать» 1293 г. Разгром, учинённый ею, намного превзошёл бедствия времён Батыя. Пострадали Владимир, Суздаль, Москва, Переяславль-Залесский, Юрьев-Польской, Муром, Волок Ламский (ныне Волоколамск) и многие другие города. И не было силы, способной противостоять ордынцам, — вся она была истрачена в междоусобицах: древняя Владимиро-Суздальская земля «оскудела ратями».

Прежние центры Северо-Восточной Руси к концу XIII в. потеряли былую силу и богатство. Люди бежали в земли, отдалённые от традиционных маршрутов татарских набегов, скрытые лесами. И на смену издревле славным городам приходили новые центры, прежде всего Москва и Тверь. С ними и связана история будущего освобождения Руси от ордынского ига.

232