Глава пятая

Так как повсюду в природе имеется, с одной стороны, то, что есть материя для каждого рода (и в воз­можности оно содержит все существующее), с другой же — причина и действующее^ [начало] для созидания всего, как, например, искусство по отношению к мате­риалу, подвергающемуся воздействию, то необходимо, чтобы и душе были присущи эти различия. И дей­ствительно, существует, с одной стороны, такой ум, / который становится всем, с другой — ум, все производящий, как некое свойство, подобное свету. Ведь is некоторым образом свет делает действительными цвета, шествующие в возможности. И этот ум существует отдельно и не подвержен ничему, он ни с чем не смешан, будучи по своей сущности деятельностью. Ведь действующее всегда выше претерпевающего и начало выше материи. В самом деле, знание в действии есть то же, что его предмет. Знание же в возможности у отдельного человека, но не знание вообще, по вре­мени предшествует [знанию в действии]. Ведь этот ум не таков, что он иногда мыслит, иногда не мыслит. Только существуя отдельно, он есть то, что он есть, и только это бессмертно и вечно. У нас пет воспомина­ний, так как этот ум ничему не подвержен; ум же, подверженный воздействиям, преходящ и без деятельного ума ничего не может мыслить.

Глава шестая

Мышление о неделимом относится к той области, где нет ложного. А ложность и истина встречаются там, где уже имеется сочетание мыслей (noemata), со­ставляющих как бы одно, совершенно так же, как ска­зал Эмпедокл:

Выросло много голов, затылков лишенных и шел',

затем головы соединяются силою дружбы. Так и пред­меты мысли, будучи раздельными, соединяются, как, например, несоизмеримое и диагональ. При мысли о чем-то прошлом или будущем мыслится и присоеди­няется также время. Ошибка заключается всегда в [не­правильном] сочетании. В самом деле, тот, кто мыслил бледное не бледным, сочетал его с бледным; можно все это назвать также делением. Однако же ошибкой или истиной может быть не только то, что Клеон бледен, но и то, что он был или будет бледным. А сочетает в одно каждый раз ум.

Так как неделимое можно понимать двояко: как не­делимое или в возможности, или в действительности,— то ничто не мешает, когда мыслят протяженное, мыс­лить его неделимым (ведь оно в действительности неде­лимо) и в неделимое время: ведь время — подобно протяжению — делимо и неделимо. Итак, нельзя ска-¹⁰ зать, что мыслит ум в каждую половину времени. Ибо, пока не произведено деление, нет половины, разве только в возможности. Когда же ум каждую половину мыслит отдельно, он вместе с тем делит и время; тогда он мыслит их так, как если бы они были два протяження. Если же что-то мыслят состоящим из двух частей, то его мыслит и во времени, состоящем из таких же двух частей.

А то, что неделимо пе по количеству, а по виду, ум мыслит в неделимое время и неделимой частью 15 души, однако привходящим образом, и не поскольку делимо то, чем ум мыслит, и время, в которое он мыс­лит, а поскольку они неделимы: ведь в них содержится нечто неделимое, хотя, быть может, и не существую­щее отдельно, что делает едиными время и протяжение, и точно так же это бывает во всяком непрерывном как по времени, так и по протяжению.

Точка же и всякая часть деления, равно и все 20 в этом смысле неделимое обнаруживаются так же, как лишенность. То же самое можно сказать и о всем про­чем, например о том, как познается зло или черное. А именно: их познают некоторым образом через проти­воположное им. Познающее же должно быть в возмож­ности этими противоположностями, и [вместе с тем] в нем должно быть единое. Если же нечто не имеет 25 противоположного себе, то оно познает само себя, есть [всегда] действительность и существует отдельно.

Высказывание есть высказывание чего-то о чем-то, как, например, утвердительная речь, и всякое выска­зывание истинно или ложно. Между тем не всякий ум таков: ум, направленный на существо предмета как суть его бытия, истинен [всегда]; ум же, касающийся чего-то [другого],—не [всегда]; и так же как видение того, что свойственно воспринимать зрению, всегда ис­тинно, но [различение того], есть ли вот это бледное человек или нет, не всегда истинно, точно так же обстоит и с бестелесным [как предметом мысли].