1muzyakov_s_i_gatiatullina_e_r_filosofiya_nauki_tom_1

Перечисленные способы проблематизации истины в социальногуманитарных исследованиях, имеющие философско-антропологический характер, в целом глубоко укоренены в европейской и отечественной истории философии, представлены яркими и плодотворными идеями крупнейших философов начала ХХ в. Необходимость развития этой традиции, смены фундаментальных идей теории познания сознавались ими в полной мере.

Необходимо подчеркнуть, что логико-методологическая и экзистен- циально-антропологическая традиции истины не равноценны, хотя обе имеют право на существование и являются своего рода завоеванием философии. Первая традиция оказалась наиболее полезной в научном познании с его объективностью, хорошо вписалась в идеалы рациональности и парадигму отражения. Традиционный логико-гносеологический подход к познанию и истине сыграл значимую историческую роль в философии, науке, культуре. Наработанные им понятия и идеи по-прежнему широко используются в мире «теоретизма». Однако природа формулируемых абстракций, их действительные смыслы должны осознаваться, учитываться их известная ограниченность, инструментальность и определенного рода искусственность.

Сложность познавательных проблем в социально-гуманитарной сфере повышает роль субъектного начала в познании. Возникает необходимость создания особой познавательной модели при исследовании той или иной проблемы. Эта модель предполагает некий сплав трех подходов к пониманию истины (классического, когерентного, прагматического) и двух традиций в ее трактовке (логико-методологической и экзистенциальноантропологической). При этом всякий раз встает проблема выработки критериев, «ограничителей», позволяющих создать искомую модель для решения той или иной конкретной познавательной проблемы. Одним из подобных критериев способен выступить принцип единства традиции и инновации в научной и профессиональной деятельности. Его сущность заключается во взаимодействии, с одной стороны, инновационных характеристик и качеств современной профессиональной деятельности и самой личности познающего субъекта, поддерживающих динамику социально-гуманитарной сферы, а, с другой стороны – традиционных характеристик и качеств, поз-

221

воляющих учитывать наработанный культурный и научный опыт российского общества и научного сообщества.

14.2 Проблема рациональности в социально-гуманитарных науках

Понятие рациональности многозначно (от лат. ratio – разум). Сложность спецификации рациональности состоит в том, что в это понятие, так или иначе, включается весь комплекс представлений, вызванных функционированием ratio. Вследствие этого термин используется чрезвычайно широко. К примеру, рациональными считаются действия людей, направленные на достижение наибольшего эффекта в различных сферах деятельности. Рациональными признаются также поступки и поведение людей, если они согласуются с общепринятыми нормами морали.

В то же время столь широкий подход позволяет более объемно представить весь смысловой контекст, в котором функционирует это понятие, и тем самым точнее определить влияние различных проявлений рациональности на формирование конструктивной деятельности человека и его мыслительной культуры. Общее и главное состоит в том, что рациональность,

выполняющая когнитивные и социально-культурные функции, указывает на способ овладения интеллектуальной и практической культурой в ту или иную эпоху1. В подобном понимании рациональность оказывается фундаментальной характеристикой социокультурной реальности и познания.

Исходя из того, в какой форме проявляется разум в различных областях практической и теоретической деятельности в их историческом контексте, происходит и классификация рациональности. С одной стороны, выявляются типы рациональности как своего рода мироориентации в их исторической последовательности: рациональность мифа, специфика античного, средневекового рационального осмысления действительности, рационализм эпохи Просвещения, буржуазный рационализм вплоть до современного «критического рационализма» в самых многообразных его проявлениях. С другой стороны, складываются рациональные аспекты в социальной, экономической, политической и других видах деятельности. Наиболее типичной формой рациональности в сфере познания всегда яв-

1 См.: Фарман И.П. Рациональность как проблема культуры и познания //Исторические типы рациональности. М., 1995. С.239.

222

лялась научная рациональность – научные рассуждения, выводы и аргументация, опирающиеся на принципы логики и законы науки.

Вследствие своей мировоззренческой значимости проблема рациональности относится к разряду «вечных» в философии. Она уходит корнями в античную философию, но непосредственным предметом анализа в качестве гносеологической проблемы становится лишь в Новое время. В этот период развитие теоретического естествознания и математики сделало возможным получение достоверного знания, а рационализм стремился понять сущность и саму возможность такого знания.

В современных условиях рациональность вновь стала предметом обсуждения. Дело в том, что совокупность идей и положений, характеризующих Просвещение и в течение последних столетий определявших развитие западной философии, науки и западной культуры в целом, сегодня подвергается критическому переосмыслению.

Одной из центральных для Просвещения является идея о глубокой внутренней связи между достижением свободы, освобождением человека от гнета внешних природных и социальных обстоятельств и выработкой рационального знания, используемого для переустройства мира. Вследствие этого рациональное знание приобретает высокий этический и культурный статус, а рационализация природы и общества рассматривается как необходимое условие гуманизации. Как фактор освобождения рассматривается расцвет науки и техники, позволяющих подчинить человеческому контролю стихийные природные силы. В этом же смысловом ряду стоит развитие либерально-демократического общества, в рамках которого каждый имеет возможность разумно осознавать свои интересы и учитывать интересы других. Подобное понимание свободы предполагает устранение путем рациональной критики всего того, что выражает не-свободу человека, его зависимость от внешних сил и что выступает как нечто противостоящее разумности, рациональности, как нечто иррациональное: мифы, религии, суеверия, предрассудки, все отжившие формы мысли и действия.

Однако подобная трактовка рациональности, определявшей стиль мышления и интеллектуальную атмосферу предыдущей эпохи, не выдержала испытания историей. Безудержное развитие в рамках технической цивилизации, нацеленность научно-технического прогресса на покорение

223

и преобразование естественных стихий в ХХ столетии привели не к гуманизации отношений человека и природы, а к глобальному экологическому кризису, угрожающему самому человеческому выживанию.

Развитие технической рациональности в самом широком смысле слова (включая технику ведения экономических, политических, административных и иных дел) не только не привело к росту человеческой свободы, а наоборот, выразилось в создании системы механизмов, имеющих собственную логику функционирования, отчужденных от человека и противостоящих ему и его свободе.

Внедрение рационального начала в общественную жизнь быстро обнаружило свои пределы, началась эрозия культурных и духовных смыслов, потеря идентичности, в результате чего человек стал ощущать себя в ситуации, ускользающей из-под его контроля.

Казалось бы, сложившаяся ситуация заставляет отказаться от попыток связать судьбы человека с утверждением рационального начала. Такого рода концепции есть. Однако если следовать им, то придется отказаться от большинства завоеваний европейской мысли не только в области науки и техники, но и во многих сферах культуры – например, от многих пластов философии, системы права, ряда видов литературы и искусства, ибо рациональность является конструктивным элементом всей западной культуры в целом. Между тем, такого рода отказ в конечном итоге не выведет из кризиса, в котором оказалась цивилизация. Дело даже не в том, что возврат к архаике невозможен, но и в том, что справиться со сложнейшими проблемами современного общества возможно только рациональными методами. Более того, роль рационального начала в эпоху информационного развития цивилизации даже возрастает. Таким образом, выход из критической ситуации связан не с отказом от идеи рациональности, а с ее переосмыслением, с разработкой представлений о ее разных, обусловленных культурноисторическими условиями, типах и формах, с поисками ее новых форм, которые не были бы односторонне технологическими и узко сциентистскими1.

Исходить следует, во-первых, из осознания изменившегося характера социальных связей, обеспечивающих целостность общества. Если в условиях

1 См.: Исторические типы рациональности. М., 1995. Т. 1. С.5.

224

индустриальной цивилизации эта целостность поддерживалась за счет известной согласованности классовых, групповых и корпоративных интересов, то в постиндустриальном обществе она во многом основана на самооргани-

зации человеческих индивидуальностей, слабо замыкающихся на социально-

групповые нормы и ценности. Такая самоорганизация осуществляется не столько на институциональном уровне, сколько в сфере межличностных коммуникаций, где человек реализует себя преимущественно в соответствии с личностными устремлениями, а не с групповыми императивами. Просветительские иллюзии, что есть одна истина и много заблуждений, исходящих из непросвещенного обыденного опыта, постепенно отходят в прошлое. Классическая методология социального познания становится малоэффективной. Нужны современные подходы. Можно утверждать, что осознание исторической ограниченности методологического универсализма классического типа и становление неклассической рациональности в социальном познании – проявление парадигмального сдвига1.

Во-вторых, историческая судьба рациональности, связанной с традиционным для Просвещения ее пониманием, в известном смысле лежит в ней самой. Рациональное познание мира предполагает познание реальности посредством теоретических конструкций науки, надстраивающихся над обыденными представлениями о мире. С помощью «сущности», «закона», «объективной необходимости» создаются модели действительности, которые способны претендовать на приоритет по отношению ко всем иным формам освоения действительности. Возникает особый – теоретический – мир. Возможно отчуждение этого теоретического мира от мира, в котором существуют реальные живые индивиды с их личностным сознанием. В этом случае теоретический мир замыкается сам на себя, превращается в некий фактор, довлеющий над живым личностным познанием и практикой с их богатством мировосприятия.

Отчужденные от многообразной, многокрасочной действительности с ее противоречивыми тенденциями, от живых людей в полноте их реального существования, идеальные конструкции при определенных социальных условиях способны превратиться в догму, которая выступает в качестве

1 См.: Смирнова Н.М. Исторические типы рациональности в социальном познании //Исторические типы рациональности. М., 1995. Т. 1. С.195.

225

совершенного проекта тотального преобразования действительности. Обязательность этого преобразования пытаются оправдать рациональной обоснованностью лежавших в основе всеобщих законов развития общества, объективной необходимостью, истинностью и пр. Подобные идеальные конструкции, отчужденные от живой действительности и живого человека, могут стать основой тоталитарно-догматических программ переустройства мира.

Однако все дело в том, что при таком развитии ситуации речь идет не о рациональности, а о псевдорациональности, которая превращает теоретические конструкции из средства адекватного постижения мира в догматическую преграду такого постижения1. Конструктивная критика ситуации должна учитывать неправомерное сужение образа рациональности, сведение его к частным, узким, ограниченным или даже деформированным формам. В целом следует исходить из многообразия форм рациональности, из определенного спектра возможной реализации принципов рациональности.

Научная рациональность в традиционном, классическом понимании оказывается слишком узкой еще и потому, что не охватывает реального процесса исследования, который включает в себя факторы иррационального характера. Иррациональное имеет два смысла. В первом смысле иррационально то, что вполне может быть рационализировано. Это объект познания, который поначалу предстает как искомое, неизвестное, непознанное. В процессе познания субъект превращает его в логически выраженное, всеобщее знание. Порой это иррациональное в философскометодологической литературе трактуют как нерациональное.

Второй смысл иррационального состоит в том, что нечто иррационально в своем абсолютном значении, иррационально-само-по-себе, то есть оно принципиально непостижимо, а потому и невыразимо рационально, логически. При подобной трактовке между рациональным и иррациональным нет точек соприкосновения. Рациональное и иррациональное противопоставляются. В этом случае с точки зрения иррационализма разум дает лишь рациональное знание о феноменальном мире, но он беспомощен

1 См.: Швырев В.С. Рациональность в спектре ее возможностей //Исторические типы рационально-

сти. М., 1995. Т. 1. С. 12.

226

для познания вещей самих по себе. Для рационалиста же познание осуществляется только посредством разума.

Внаучно-познавательной деятельности особое место занимает интуиция ученого, которая, по-видимому, опирается на личное и коллективное бессознательное, и на различные формы неявного знания. Интуиция имеет противоречивую природу. Внезапность озарения, неожиданность догадки предполагают предварительную сознательную работу и волевые усилия по накоплению информации, без которых озарение произойти не может. Внезапное проявление истины предваряется периодом ее созревания. В этот период, свободный от строгой дисциплины мышления, отбор идей происходит неявно на основе целевой установки мышления исследователя. Путь, который приводит к догадке-озарению, остается неосознанным, скрытым от самого исследователя. Готовый результат приходит в сферу сознания неожиданно.

Итак, иррациональные элементы познавательной деятельности существенно дополняют и обогащают рациональную природу современного научного познания. Создавая трудности для построения точного знания, они в то же время включают в познание активное творческое начало и личностные возможности самого исследователя.

Вцелом современное понимание рациональности признает следующие главные принципы: критический анализ как познавательных, так и ценностных предпосылок, возможности выхода за их пределы (открытая рациональность); диалогизм, признание правомерности других позиций; единство рациональных и внерациональных форм в науке и культуре; доверие познающему субъекту, поступающему свободно и ответственно, критически переосмысливающему результаты своего познания и отношения к миру1.

Научные исследования социально-гуманитарного характера долгое время развивались в рамках классических концепций истины и рациональности. В рамках этой парадигмы сформировался и особый тип классической социальной теории, обладающий, по мнению Н.М. Смирновой, опре-

1 См.: Микешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. С.85.

227

деленными методологическими принципами1. Один из них, фундаментализм – абсолютизация одного или нескольких типов социальной связи в качестве основополагающих. История социального познания знает примеры фундаментализации самых различных сторон и характеристик человеческого бытия: общественный договор (Ж.-Ж. Руссо), географическое положение и климат (Ш. Монтескье), овеществленный человеческий труд (А. Смит), материальные производственные отношения (К. Маркс, Ф. Энгельс), эротический конфликт (З. Фрейд), архетипы коллективного бессознательного (К. Юнг).

Другим принципом построения классической социальной теории выступает редукционизм – установка на сведение социально-культурного многообразия к «общему знаменателю», единому объяснительному принципу. Например, для марксизма подобным объяснительным принципом выступает экономический детерминизм. Вследствие этого марксистскую теорию не без основания упрекали в пренебрежительном отношении к проблемам культуры. Второстепенной темой здесь является также проблема свободы, понимаемой не в качестве своей противоположности – «осознанной необходимости» выбора, а в качестве возможности конструировать собственный жизненный мир и поддерживать культурные мутации в масштабах всего общества.

Третья основополагающая черта классического типа социальной теории – эссенциализм. Он означает методологическую установку на получение знания, раскрывающего сущность изучаемого объекта во всеобщей форме. При этом воспроизведение сущности предполагается в виде противоположности собственному явлению. Реконструкция социальнокультурного многообразия в терминах диалектической диады «сущность – явление» не раз подвергалась критике с позиций позднейших представлений о характере взаимоотношений бытия и сознания.

Формирование неклассической социальной методологии во многом связано с особенностями социальной эволюции в ХХ в. Общая идеологическая направленность Просвещения отражала способ обращения к массовому сознанию с позиций духовного превосходства. Помимо этого сказал-

1 См.: Смирнова Н.М. Исторические типы рациональности в социальном познании //Исторические типы рациональности. Т. 1. С.197-200.

228

ся переход Запада к постиндустриальной стадии развития. Формирование адекватных этой стадии культурных универсалий сопровождалось одновременным осознанием масштабов культурных потерь, уплаченных в качестве «цены прогресса». Ведь социум уподоблялся продукту массового промышленного производства. Это означало его упрощение и стандартизацию, обеднение социально-культурного многообразия, разрушение традиционных укладов и форм жизни.

Социальная теория модернизирующихся обществ характеризовалась привязанностью к предельно общим понятиям как путеводителям по жизни. Подобную роль на Западе выполняла концепция структурного функционализма – универсальная объяснительная схема классической западной модернизации. В советской послеоктябрьской модернизации (социалистической индустриализации) в роли универсальной социальной концепции выступил марксизм, претерпевший на российской почве существенные изменения.

Наша модернизация оказалась более жесткой, нежели западная. Если Запад шел по пути пусть и вынужденного, но саморазрушения традиционных укладов, то социалистическая модернизация в России осуществлялась методами насилия. Причем этот процесс проходил в условиях масштабных изменений социального облика, духовных и общественных функций русской интеллигенции. В результате сформировалась особая патерналист-

ски-бюрократическая рациональность советского общества, заметно от-

личающаяся от западных образцов. В рамках подобной рациональности вся социальная жизнь, включая сферу повседневности, неприкасаемую для власти в западном демократическом мире, в наших условиях выступала в качестве всеобщего объекта управления.

Переход цивилизации от индустриального к постиндустриальному этапу развития означал изменение и теоретического сознания, уход от инженерного мышления, образа человека-винтика, от конструирования масштабных социальных проектов, отказ от приоритета жестких социальных структур над человеком, движение к исследованию социальной реальности как совокупности диссипативных структур, не поддающихся однозначному моделированию и прогнозированию.

229

Существенные отличия неклассического подхода к социальному по-

знанию от классического подхода, восходящего к Просвещению, состоят в следующем.

1.Вера во всевластие человеческого разума и объективность миропорядка обусловила идеал классической парадигмы социального знания – универсальную социальную концепцию, охватывающую все стороны общественной жизни и завязанную на соответствующим образом понимаемую истину. Неклассическая трактовка социального мира представляет собой рациональное описание отдельных сторон и явлений общественной жизни, которые, подобно мозаике, могут складываться в тот или иной относительно целостный образ.

2.Критерием научности классического обществознания является построение системы идеальных объектов. При этом теоретические модели создаются в соответствии с определенными познавательными процедурами, отражающими социальную действительность, а потому непреложно истинны. Неклассическое социальное знание не противопоставляет свои модели конструктам обыденного сознания и познания. Более того, их согласованность полагается критерием научной обоснованности истинности.

3.В неклассической парадигме социального познания меняется содержание рациональности. Она призывает исследовать свои различные формы, которым в действительности следуют реальные социальные субъекты. Различные формы рациональности предстают как варианты человеческой деятельности, многообразия индивидуальных и социальногрупповых жизненных миров.

4.Классически ориентированное знание стремится к предельной четкости, строгости и однозначности понятий социальной теории. Неклассические подходы исходят из того, что любое понятие обладает открытым горизонтом значений, не исчерпывающимся в его текущем применении. Задача социального методолога состоит в том, чтобы прояснить этот горизонт посредством исследования изменяющихся связей понятий с данными опыта. При этом появляется осознание того, что в социальном познании многое приходится принимать на веру1. При проведении социально-

гуманитарных исследований важно найти пути, способы, критерии пере-

1 См.: Смирнова Н.М. Исторические типы рациональности в социальном познании. Т. 1. С.214-215.

230