По поводу финляндского разгрома.

  

   Как читатель мог заметить, сообщенные в настоящей брошюре события освещены с самой умеренной точки зрения, разделяемой всеми, кто, хотя и признавая авторитет государственного начала, в то же время требуют со стороны государственной власти применения некоторых элементарнейших нравственных принципов правдивости, добросовестности, верности данному слову и т. п. Разница между этим взглядом и тем, которого придерживается русское самодержавие, заключается в том, что последнее считает себя в праве не только бесконтрольно распоряжаться судьбами русского народа, но и столь же своевольно хозяйничать в области общечеловеческих чисто нравственннх понятий, превращая, когда это представляется нужным в государственных интересах, по высочайшему повелению, обман в истину, вероломство в честность, клятвопреступление в благоговейное исполнение "завещанных державных предначертаний" и т. д.

   С своей стороны мы не считаем нужным ничего прибавить к уже сказанному в смысле оценки описанных здесь событий, принимая в соображение, что, если даже при взглядах, более умеренных, нежели наши, такие действия русского правительства признаются незаконными и бесчестными, то нам нет никакой надобности доказывать то же самое с нашей точки зрения, более радикальной и потому убедительной для меньшего числа наших читателей.

   Но зато, присутствуя при этих возмутительных собнтиях, мы невольно себя спрашиваем, не налагает ли на нас самих каждое подобное новое преступление русского правительства каких-либо нравственных обязательств, не достаточно еще ясно нами сознаваемых? Что русское правительство поступает с Финляндией вероломно и подло, в этом, разумеется, могут усумниться разве только пропитанные понятиями азиатских сатрапов наши генералы и чиновники. Но ведь, поступая так, оно только остается верным самому себе, и ничего другого нельзя было от него ожидать. Для нас, в этом случае, вопрос вовсе не исчерпывается обличением лишний раз гнилого учреждения, почти все проявления которого нам,

  

-- 76 --

  

   к сожалению, постоянно приходится осуждать. Гораздо важнее для нас вопрос о том, не делает ли нас наш собственный образ жизни так или иначе солидарными с тем самым правительством, которое мы беззаботно браним, как нечто совершенно от нас обособленное?

   И в самом деле, если русская государственная власть имеет возможность совершать все те безобразия, которые нас так возмущают, то это единственно благодаря поддержке, оказываемой ей окутанными душевным мраком народными массами, и равнодушию эгоистически оберегающего свое привилегированное положение образованного общества. Если бы не было этой глупой поддержки с одной стороны и этого постыдного равнодушия с другой, то правительству, волей-неволей, пришлось бы видоизменить свой режим, приспособляясь к требованиям народа и общества.

   А потому, откладывая в сторону всякое самолюбие, мы, по справедливости, вынуждены признать, что наша собственная доля нравственной ответственности во всей вообще деятельности русского правительства, действительно, гораздо значительнее, нежели мы привыкли думать или склонны допустить.

   Что же касается, в частности, вопиющого преступления, совершаемого перед нами русским правительством над финским народом, то нам остается только со смирением и стыдом сознаться в том громадном расстоянии, которое нам еще предстоит пройти по пути прогресса, раньше чем слияние с судьбою нашей родины участи опередивших нас на этом пути народностей может перестать быть для них чем-либо иным, нежели величайшим бедствием и проклятием.

   От нас самих, и от нас одних зависит изменить это положение вещей.

  

В. Чертков.

   Purleigh, 22 мая 1900 г. н. с.

  

--------------------