10.4. Теории общественного договора

Общественный договор в современном понимании этого тер мина — это не документ, под которым могли бы подписаться все граждане страны, все заинтересованные лица. Такой документ в принципе невозможно составить из-за запретительное высоких трансакционных издержек.

Общественный договор (социальный контракт) — это обмен ожиданиями по поводу содержания и применения конституционных правил.

Социальный контракт заключается при взаимодействии сторон спроса и предложения общественных благ (базовых правил). При заключении общественного договора стороны соблюдают принятые на себя обязательства (например, общество — платить налоги (тем самым, предъявляя обеспеченный спрос на общественные блага), а государство — предоставлять общественные блага), поскольку такое поведение рационально с точки зрения соотношения выгод и издержек его исполнения. В большинстве случаев социальный кои тракт является отношенческим, поскольку требуется постоянное взаимодействие между участниками по адаптации их ожидании к меняющимся условиям (ввиду ex ante ограниченной рациональности субъектов контрактации).

Современные концепции общественного договора восходят к философии Нового времени, когда были сформированы два основных подхода к теории социального контракта, которые условно можно обозначить как подход Гоббса и подход Локка. Для первого из этих подходов, в терминах Хиршлейфера, характерно представление о вертикальной социальной контрактации. Подходу Локка соответ­ствует горизонтальный социальный контракт.

По Гоббсу, естественные человеческие законы (как то: справедливость, беспристрастность, скромность, милосердие и т.п.) не могут поддерживаться сами по себе, так как они противоречат «естественным страстям» каждого человека. Именно для защиты этих естественных законов и необходима сила государства.

«Справедливость и собственность начинаются с основания государства. Однако так как соглашения, имеющие своей основой взаимное доверие, недействительны там, где имеется опасение невыполнения их какой-нибудь стороной... то, хотя источником справедливости является заключение договоров, в указанном случае, однако, нет фактической справедливости до тех пор, пока не будет устранена причина опасения, что невыполнимо до тех пор, пока люди находятся в естественном состоянии войны всех против всех. Вот почему, прежде чем слова справедливое и несправедливое смогут иметь место, должна быть какая-нибудь принудительная власть, которая угрозой наказания, перевешивающего благо, которое люди ожидают от нарушения ими своего соглашения, принуждала бы всех в одинаковой мере к выполнению соглашений и упрочила бы ту собственность, которую люди приобретают путем взаимных договоров взамен отказа от всеобщего права. Такая власть может появиться лишь с основанием государства».

«Где нет собственного, т.е. собственности, нет несправедливости, а там, где нет организованной принудительной власти, т.е. где нет государства, нет собственности, ибо там все имеют право на все. Поэтому там, где нет государства, нет несправедливости. Природа справедливости, таким образом, состоит в выполнении соглашений, имеющих обязательную силу, но обязательная сила соглашений начинается лишь с установления гражданской власти, достаточно сильной, чтобы принудить людей к выполнению своих соглашений, с чем со­впадает также начало собственности»¹.

Власть «единого лица» — государства или суверена — над поддан­ными практически полная. Единственное право, которым обладают подданные перед сувереном — право бороться за свою жизнь. Иными словами, человек, приговоренный государством к смертной казни, имеет право попытаться спасти свою жизнь любым возможным способом: в этом случае индивид разрывает социальный контракт и возвращается в «естественное состояние».

«Для достижения безопасности недостаточно, чтобы каждый из тех, кто намеревается слиться в государство, договорился бы с остальными устно или письменно не убивать, не воровать и соблюдать другие подобные законы, ибо для всех очевидна порочность человеческой природы и по опыту слишком хорошо известно, сколь мало удерживает людей от нарушения их долга сознание данного обещания, если им не грозит за это наказание. Поэтому добиваться безопасности нужно не столько соглашениями, сколько наказанием, а эти меры окажутся достаточными тогда, когда будут установлены такие наказания за каждое нарушение права, что будет ясно, что его нарушение есть большее зло, чем соблюдение. Ведь все люди, следуя естественной необходимости, выбирают то, что для них очевидно является благом»¹.

Подход Локка отличается от подхода Гоббса тем, что хотя и тот и другой говорят о передаче индивидами государству части своих «естественных прав», государь, по Локку, «обязан править согласно установленным постоянным законам, провозглашенным народом и из­вестным народу, а не путем импровизированных указов; править с помощью беспристрастных и справедливых судей, которые должны разрешать споры посредством этих законов, и применять силу сообщества в стране только при выполнении таких законов»¹. Иными словами, даже после образования государства сувереном остается народ. Более того, народ имеет право лишить правителя его власти и заменить его другим в том случае, если правитель не выполняет своих обязанностей, связанных с производством общественных благ.

«Даже если кто-нибудь будет столь извращенно пользоваться божьими дарами, которыми тот осыпает его щедрой рукой, даже если кто-то будет жесток и немилосерден до такой крайности, тем не менее, все это не доказывает, что собственность на землю, даже « этом случае, дает какую-либо власть над личностью людей, а доказывает лишь то, что ее может дать только договор, поскольку власть богатого собственника и подчинение нуждающегося нищего начинаются не с богатства хозяина, а с согласия бедняка, который предпочел стать его подданным, чтобы не умереть с голода. И человек, которому он тем самым подчиняется, не может претендовать на большую власть над ним, чем та, на которую он согласился в договоре»³.

Горизонтальный и вертикальный социальные контракты можно различать по следующим параметрам:

I. Тип трансакций:

• вертикальный контракт действует преимущественно в рамках трансакции управления (асимметрично правовое положение сторон, право принимать решение принадлежит государству);

• горизонтальный контракт реализуется преимущественно в рамках трансакции рационирования (асимметричность правового положения сторон сохраняется, однако, в данном случае возможны обращения одной стороны к другой, которые внешне могут напоминать переговоры, но государство обладает формальным правом принятия окончательного решения).

II. Экономический характер налога:

• вертикальный контракт — выбор оптимальной ставки налогообложения не зависит от объема предоставляемых общественных благ (в данном случае государство последовательно решает сначала задачу выбора оптимальной ставки налогообложения, а затем уже на этой основе задачу по выбору оптималь­ного количества общественных благ);

• горизонтальный контракт — объем предоставляемых общественных благ соответствует объемам налоговых поступлений (в данном случае две задачи по выбору ставки налогообложения и количеству общественных благ решаются одновременно).

III. Механизмы заключения:

• вертикальный контракт заключается неполитическим (символическим) способом. Символический или «идеологический», «виртуальный» социальный контракт заключается через обмен символами. Процесс обмена сигналами между участниками социального контракта чаще всего является односторонним (от власти к обществу) и осуществляется, прежде всего, через средства массовой информации;

• горизонтальный контракт заключается политическим способом посредством альтернативных конкурентных выборов.

IV. Специфика агентских отношений:

• вертикальный контракт — в данном случае принципалом чиновников являются политики, а не избиратели. Вспоминая типологию трасакций Коммонса, можно отметить, что взаимодействие населения и государства как особой организации реализуются преимущественно в рамках трансакции управления (инициатива трансакций принадлежит вышестоящей стороне — государству);

• горизонтальный контракт — при данном типе контракта принципалом выступает избиратель, а избранные политики и чиновники выступают в роли агентов. Таким образом, возможность общества транслировать свои интересы властным структурам фактически определяет распространенность механизмов, обеспечивающих трансакции рационирования.

V. Отношения власть-собственность:

• вертикальный контракт может характеризоваться сращиванием собственности и власти, использованием монопольных преимуществ от аффилирования власти и собственности;

• горизонтальный контракт характеризуется независимыми отно­шениями бизнеса и власти и наличием контроля общества за разделением бизнеса и власти.

Важно отметить, что совершенно вертикальная и совершенно горизонтальная социальные контрактации в реальной жизни недостижимы: действующие в обществе социальные контракты располагаются между этими двумя крайностями. Другими словами, если в теории выделяют два типа контрактации, то на практике можно го­ворить об их поливариантности и возможности взаимо переходов. Даже в одной и той же стране за сравнительно небольшой промежуток времени может измениться тип социального контракта (например, еще 70 лет назад для Германии, в настоящее время относящейся к группе стран с горизонтальной контрактацией, был харак терен вертикальный тип социального контракта). Если же посмотреть на европейские страны с точки зрения взаимодействия в треугольнике «общество, бизнес, власть», то также можно обнаружить колоссальное разнообразие типов социальных контрактов. Так, в Англии бизнес фактически стоит в центре этого треугольника, т.е. в целом занимает доминирующее положение по сравнению с другими субъектами контрактации — обществом и государством. Во Франции же и Германии бизнес и государство уравновешены между собой, а общество, будучи безусловной точкой опоры, как для бизнеса, так и для государства, все же находится вне основной линии их взаимодействия. В Скандинавских странах доминирующую позицию занимают общество и государство, а бизнес в целом оказывается в подчиненном положении. Для Австралии и Новой Зеландии характерна лидирующая позиция общества, в результате чего именно в этих странах получили развитие новые схемы повышения эффективности государства посредством усиления общественного контроля, налаживания механизмов обратной связи.

Современный этап развития теории общественного договори связан, в первую очередь, с работами социального философы Дж. Ролза и экономиста, нобелевского лауреата Дж. Бьюкенепм В основе теории, развитой Дж. Бьюкененом, лежит принцип методологического индивидуализма, согласно которому при определении формулы общественного договора равное значение имеют мнения всех без исключения членов общества. Придерживаясь данного принципа, Бьюкенен отказывается от поиска идеального государственного устройства и акцентируется на оценке процедуры учета индивидуальных предпочтений. Общественное устройство по Бьюкенену тем лучше, чем более полно учитывает мнение каждого гражданина.

Согласно концептуальной схеме, предложенной Дж. Бьюкененом, на первом этапе происходит «естественное распределение» благ, которое определяется усилиями, затрачиваемыми индивидами на захват и защиту ограниченных благ. Фактически «естественное распределение» благ по Бьюкенену соответствует «естественному состоянию» общества Томаса Гоббса. Это «естественное состояние» «служит для идентификации, определения индивидов, на основе чего становится возможным заключение договорных соглашений»¹. После той идентификации заключается конституционный договор, предметом которого является «государство защищающее», т.е. определяются свободы и права собственности индивидов, и права государства, функцией которого является защита этих прав.

Третий этап — постконституционный договор, или договор о «государстве производящем». На этом этапе устанавливаются правила, по которым государство и должно действовать, занимаясь производством общественных благ. На постконституционной стадии наиболее эффективным является демократический механизм, предпола­гающий участие каждого члена общества в определении желаемых параметров производства общественных благ.

В целом предмет общественного договора, по Бьюкенену, включает в себя:

• права человека;

• права собственности;

• действия и возможности государства как агента, обеспечивающего реализацию прав человека и собственности (договор о государстве «защищающем»);

• набор правил, в соответствии с которыми должна действовать коллективная организация при принятии и реализации решений, касающихся обеспеченияобщественными благами и их финансирования (договор о государстве «производящем»). Общественный договор, по Бьюкенену, не является, разумеется, раз и навсегда установленной, жесткой схемой: он может и должен быть пересмотрен на конституционной стадии в том случае, если государство пытается установить правила, противоречащие конституционным. Общественный договор может и должен быть пересмотрен также и на постконституционной стадии, если государство поддерживает неэффективный, с точки зрения общественного благосостояния, способ производства общественных благ.

Опираясь на понятийный аппарат, используемый в данной главе, можно дать следующие определения конституционного и постконституционного договоров, по Бьюкенену.

Конституционный социальный контракт — это эксплицитный договор о структуре прав собственности и свобод, заключенный политическим путем.

Постконституционный социальный контракт — как правило, имплицитный договор о производстве общественных благ в рамках политического цикла (или политического режима).

Каково значение социального контракта? Согласно новой контрактарианской теории значение социального контракта заключается, прежде всего, в обеспечении легитимности государства {власти), поскольку исчерпание контракта, сложившегося в определенный политический цикл, означает фактическую необходимость изменения политических институтов: в рамках социального контракта стороны оценивают выгоды и издержки его соблюдения и поэтому изменение внешней среды или внутренних условий взаимодействии может привести к его пересмотру, а в некоторых случаях расторжению.

Общественный договор воздействует не только на легитимность государства, но и на эффективность экономического развития. Так, в ходе исследования, проведенного Комиссией по росту и развитию (Всемирный банк) в 2008 г., в котором анализировалась динамики развития 13 стран (со среднегодовым темпом роста ВВП не ниже 8%) за последние 25 лет, было выявлено в качестве дополнительного фактора, оказывающего непосредственное влияние на экономический рост — наличие национального консенсуса (общественного договора) по поводу долгосрочных задач экономического развития¹.

Анализ мирового опыта показывает, что такого рода консенсус может выражаться в явном или неявном социальном контракте, механизмы которого весьма разнообразны — от заключения пакта между партиями в многопартийных обществах до заключения или объявления однопартийным правительством открытого и публичного социального контракта, согласно которому оно обязуется соблюдать определенные нормы в отношении населения в сферах здравоохранения, образования и распределения бюджета в течение по следующих 10—20 лет. Возможно также создание независимого правительственного агентства, регулярно оценивающего государственные управленческие решения, не позволяющего кардинально менять стратегии развития страны, а также обеспечивающего обратную связь от бизнеса и населения, для внесения корректировок и рамках этих стратегий.

Применение того или иного механизма определяется степенью политической конкуренции в стране, сравнительным уровнем активности и распространенности политических и неполитических организаций, степенью влияния традиционных социальных сетей.

Примечательно, что из 13 стран, которые достигли такого результата, большинство не обладает признанными демократическими институтами (свойственными горизонтальному типу контрактации), что иллюстрирует возможности достижения высоких темпов роста в странах с вертикальным типом контракта. В этой связи важно отметить, что если пытаться анализировать сравнительную эффективность разных типов общественного договора, то статистические данные позволяют сделать вывод лишь о том, что страны, где политическая система основана на горизонтальном контракте, дают большую устойчивость развития и с меньшими издержками преодолевают кризисы, но не являются достаточными, чтобы говорить об их однозначной эффективности.