2. Практический опыт импорта институтов в современную экономику
2.1 Импорт институтов в переходный период
В рамках имеющего места в мировой экономике процесса, получившего название «глобализация», исторической тенденцией представляется движение всех стран, вовлечённых в систему международного разделения труда, к идеальной модели рыночного хозяйства и формирование в них соответствующих экономических и политических институтов.
Ключевыми характеристиками данной системы являются приоритет частной собственности как основы хозяйственной деятельности и координация экономической деятельности посредством механизма конкуренции и рыночных цен. Именно эти институты, по мнению экономистов, обеспечивают создание условий для реализации экономической свободы человека, которая, в свою очередь, неизбежно приведет к росту богатства и процветанию. Отсюда с неизбежностью следуют рекомендации по импортированию рыночных институтов в страны, переходящие на рыночные рельсы.
Переходная экономика характеризуется разрушением старых институтов (деинституционализация) и формированием новых (институционализация). Деинституционализация рынка представляет собой процесс формирования локальных неэффективных институциональных структур, характеризующихся неустойчивостью и высокой монополизацией или монопсонизацией.
На практике спонтанно закрепляются институты, которые при значительном увеличении числа индивидов, следующих определенным ими правилам и ограничениям, дают возрастающую предельную отдачу для всей группы, в рамках которой применяется данный институт.
Институционализация рынка предполагает движение экономической системы к своему институциональному равновесию. Деинституционализация, наоборот характеризует процесс устойчивого и прогрессирующего движения институциональной структуры экономики в сторону, обратную равновесной, т.е. институциональное неравновесие.
Устранение государства от активной политики по формированию институциональных условий на рынке может привести и приводит, как это показал опыт переходной экономики в большинстве постсоветских стран, к деинституционализации, т. к. государство в периоды быстрых экономических и социальных изменений создает большинство институтов.
«Институциональный вакуум» ведет к атомизации общества, к увеличению неопределенности действий индивидов на рынке, что значительно повышает издержки коллективного действия по выработке устойчивых правил и механизмов, которые должны стать катализатором для нарождающихся институциональных структур (хотя и необязательно эффективных для демократического общества в случае с теневым рынком).
Рыночная экономика не может существовать в институциональном «вакууме». Поэтому недостатки рыночного регулирования как механизма координации, обязательно будут заменены каким-то, не обязательно эффективными механизмами. Согласно концепции представителя немецкого ордолиберализма В. Репке, во всех обществах сосуществуют три обменных механизма: формы обмена на рынках, властно принудительный обмен и формы взаимного социально установленного обмена (например, подарки, обменные отношения в семьях и т. д.). Следовательно, недостатки механизма рыночного регулирования рынка могут быть компенсированы мерами прямого административного контроля «сильного» государства, иначе рынок переходит в тень и регулируется традиционными нормами, свойственными патримониальным обществам.
В случае «слабого» государства ввод новых формальных правил будет затруднен противодействием заинтересованных групп использующих неформальные практики для максимизации своих клановых интересов, что может не всегда согласовываться с целями общественного благосостояния. Поэтому, сложившиеся в российской экономике в целом и на отдельных рынках в частности неравновесные ситуации, являются следствием действий не государства в целом, а социальных групп (групп специальных интересов), которым состояния неравновесия выгодны, от чьих позиций зависит как введение новых формальных правил, так и формализация бытующих неформальных практик.
Неравновесные (и неэффективные равновесные) ситуации на рынке, характеризующиеся неэффективными институтами, могут привести к возникновению институциональных ловушек, а также гистерезису в сфере занятости. Под гистерезисом понимаются изменения на рынке, которые качественно трансформируют характеристики вовлеченных факторов, приводят к депрофессионализации и отрицательному отбору институтов, например, таких, как институты теневого рынка.
Институциональная ловушка представляет собой неэффективную устойчивую норму или институт. Устойчивость институциональной ловушки означает, что при незначительном временном внешнем воздействии на систему она остается в институциональной ловушке, возможно лишь незначительно меняя параметры состояния, а после снятия возмущения возвращается в прежнее состояние неэффективного равновесия.
В результате десятилетней практики рыночной трансформации национальные хозяйства стран ЦВЕ радикально изменили свой облик. Полностью демонтированы механизмы командной экономики, исчезли всеобщие дефициты товаров и услуг, значительно расширен их ассортимент. Повсюду раскрепощена ранее скованная личная инициатива людей, происходит относительно быстрое становление предпринимательского класса, формирующего основу будущего благополучия своих стран. Словом, получены первые обнадёживающие результаты.
Вместе с тем среди предварительных итогов рыночных реформ на востоке Европы есть и явно разочаровывающие.
Во-первых, социальная цена рыночной трансформации везде оказалась существенно выше, чем предполагали её инициаторы. Нельзя не видеть, что с начала рыночных реформ резко снизился средний уровень реальных доходов населения и одновременно усилилось неравенство в их распределении. В то время как лишь пятая часть населения бывшего социалистического лагеря улучшила жизненный стандарт, почти треть превратилась в слой «новых бедных». Во-вторых, не оправдались надежды на сокращение разрыва между Востоком и Западом Европы в социально-экономическом и технологическом отношениях. В-третьих, несмотря на общемировой процесс усиления социальных функций государства, в большинстве рассматриваемых стран имеет место заметное сокращение государственной поддержки здравоохранения, науки, культуры и образования. К тому же это отнюдь не компенсируется находящимся в стадии становления частным сектором национальной экономики.
Все эти негативные последствия обусловлены рядом причин.
Во-первых, реформаторы стран бывшего соц. лагеря при импортировании западных институтов зачастую, поддаваясь соблазнам неолиберальной доктрины, чрезмерно занижали границы оправданного государственного участия в экономике. В итоге это приводило к неспособности правительства предоставить населению минимально необходимый объём базовых социальных услуг. Однако успеха достигали страны, в которых в переходный период доля бюджетных ассигнований не уменьшалась, или даже увеличивалась (Венгрия, Словения).
Во-вторых, при импорте институтов рыночной экономики необходимо было предварительно осуществить некоторые институциональные преобразования, включая реальное обеспечение прав собственности, действенное антимонопольное законодательство и контроль над его осуществлением, строгий банковский надзор, страхование банковских вкладов и т.п.
При их отсутствии неизбежно возникал системный «вакуум», прямо ведущий к процветанию клановой и «теневой» экономики, росту и консервации неплатежей.
В-третьих, при импортировании институтов внешней торговли, валютных отношений также необходимо соблюдать последовательность действий.
В относительно благополучных постсоциалистических странах при сравнительно быстрой либерализации оборота товаров и услуг наблюдается очень осторожный подход в отношении снятия ограничений с оплаты труда внешнеторговых валютных операций, экспорта и импорта капитала. Тезис о тотальной либерализации внешнеэкономической деятельности как решающем факторе успеха реформ ложен. Да, создание открытой экономики стало важным элементом системных преобразований в странах ЦВЕ, однако движение к открытости сочеталось с постепенностью в отмене ограничений, с довольно строгим контролем разворачивающихся процессов и действий субъектов хозяйствования, что позволило избежать многих характерных для российской практики негативов.
Весьма осмотрительно, например, страны ЦВЕ подошли к задаче достижения обратимости национальных валют. Отмена валютных ограничений была взвешенной и поэтапной. В отличие от России с самого начала реформ подавляющее большинство этих стран ввело правило обязательной продажи экспортёрами государству 100% валютной выручки, и только по ере укрепления валютного положения предприятия получали право открывать валютные счета в национальных коммерческих банках. В Венгрии, Польше и Чехии это правило отменили лишь через пять-шесть лет после начала реформ.
Еще более осторожен подход стран ЦВЕ к отмене ограничений на экспорт капитала. Если привлечение иностранного капитала в форме прямых инвестиций является абсолютным приоритетом всех постсоциалистических стран, то их отношение к свободному оттоку из страны национального капитала куда более «консервативно». Фактически всюду сохраняется весьма жёсткое регулирование операций по покупке недвижимости за границей, а так же портфельных инвестиций. В «продвинутых» странах ЦВЕ наблюдается некоторая либерализация в сфере прямых инвестиций за границу, однако прибыль от них должна репатриироваться в свои коммерческие банки.
Нельзя также не отметить политику дозированного протекционизма, благодаря которому обеспечивается защита внутреннего рынка. Столкнувшись в результате чрезмерной либерализации внешней торговли с непосильной для национального производителя конкуренцией, некоторые страны ужесточали режим импорта товара. Активно осваиваются и такие меры, как нормативы качества импортируемой продукции, обязательное сервисное обслуживание импортных товаров и др. Для предотвращения вымывания отечественных товаров с внутреннего рынка до сих пор сохраняются и административные экспортные ограничения в виде лицензий, квот и прямых запретов. При этом специально поддерживается так называемый инвестиционный импорт, отменяются таможенные пошлины на импорт передовых технологий.
В-четвертых, массовая ускоренная приватизация - не лучший способ формирования подлинно рыночных субъектов. Более того, в определенных случаях она приводит к возникновению нерациональной системы корпоративного управления, обусловливающей антирыночное поведение предприятий. Важное значение имеет создание благоприятных условий для развития частного сектора на собственной основе, что достигается стимулированием малого предпринимательства. Крайне неблагоприятная ситуация возникает , если не уделяется должного внимания управлению государственным имуществом, тогда неизбежны его широкомасштабное «растаскивание» и криминализация экономики.
Вопреки распространенному представлению, прямой зависимости между масштабами частного сектора и темпами экономического роста нет. В большинстве стран, прежде всего в Польше, наибольший экономический эффект был достигнут уже на этапе коммерциализации деятельности государственных предприятий. Насаждение института приватизации экономики может оказать позитивное воздействие на деятельность субъектов хозяйствования лишь в том случае, если сопровождается необходимой предварительной институциональной трансформацией и эффективной экономической политикой, направленными на создание конкурентной среды.
Не случайно демонстрируют высокие темпы экономического роста столь разные по реализационным моделям приватизации и масштабам созданного частного сектора такие страны, как Словения (преобладание самоуправленческих по сути предприятий), Венгрия (господство иностранного капитала) и Польша (приступившая к массовой приватизации с большим опозданием - лишь в конце 1996г.)
Таким образом, страны, которые импортировали рыночные институты постепенно, создавая для их нормального функционирования определенную институциональную базу, вскоре достигли хорошего экономического эффекта.