Традиционные механизмы и институты решения межнацио­нальных вопросов

Ярко выраженных межнациональных проблем на территории нынешней КЧР в прошлом практически не существовало. Основные противоречия, возникавшие между народами данной территории, бы­ли сконцентрированы на главном богатстве того времени — земле. В условиях малоземелья этот вопрос являлся первостепенным для каж-

д ой этнической общины. Установление контроля над плодородными землями и пастбищами одними народами фактически ставило в зави­симость остальные народы. Поэтому расценивать столкновения, на­пример, кабардинцев могли балкарцы другого общества и наоборот.

Однако механизмы разрешения конфликтов само собой сущест­вовали. Одним из таких институтов являлось аталычество. Аталычес-тво подразумевало под собой передачу детей на воспитание в другие семьи. Широко практиковалась отдача детей на воспитание в семьи других народов. Например, осетины и карачаевцы отдавали своих де­тей кабардинцам и наоборот. Ребенка отдавали с малых лет. Срок его пребывания в доме аталыка (т. е. лица, принявшего ребенка на воспи­тание) определялся для мальчика — 8-13 годами, а для девочки — до 12-13 лет. При завершении срока воспитания аталык дарил воспитан­нику парадную одежду, коня, оружие и возвращал его в родной дом. Семья воспитанника устраивала по этому поводу большие торжества, преподносила аталыку и его семье дорогие подарки. Аталычество, та­ким образом, являлось одной из форм искусственного родства и спо­собствовало укреплению связей не только между семьями, но и между народами.

В связи с расширением межэтнических контактов значительное развитие получило куначество. Кунаки постоянно находились в дру­жеских отношениях. Куначество могло завязываться при первых же встречах. Для этого давались клятвы быть верными, как родные бра­тья, обменивались подарками и т. д. Кунаков отныне связывала вза­имопомощь и участие в важнейших делах друг друга. В ряде случаев кунак заменял детям умерших родителей.

Сложившаяся в XIX в. на Северном Кавказе обстановка значи­тельно усилила распространение куначества как между горцами, так и между горцами и русскими.

Куначество играло в жизни народов Северного Кавказа важную роль. Благодаря этому институту развивались экономические, куль­турные и брачные связи, взаимно обогащались культура и быт как горцев, так и народов всего Кавказа. Существовали и другие формы, способствовавшие налаживанию межэтническихконтактовиустране-нию противоречий, например, карачаево-балкарский тере. Слово тере означает почетное место в доме. Формирование тере способствовало процессу феодальной раздробленности и междоусобицы. Предметом постоянных забот тере были также вопросы суверенитета и террито­риальной неприкосновенности, войны и мира, укрепления дружест­венных отношений с соседними народами. Однако перестройка об­щественной жизни горцев на основе государственного управления и внедрения царского административного права подорвала все тере.

С еверо-Кавказские народы поддерживали между собой тесные взаимоотношения. Этому, прежде всего, способствовало то, что меж­ду ними не было резко очерченных границ территориальных. Име­лись также поселения со смешанным населением. Все это предопре­деляло развитие добрососедства, укрепление дружеских отношений, куначества, возникновение родственных связей между ними. Добро­соседские отношения имели и экономическую основу. Жители высо­когорной зоны (балкарцы, карачаевцы) приобретали зерно у абазин и кабардинцев. Абазины и кабардинцы покупали металл у карачаевцев. Кабардинские лошади пользовались большим спросом у всех Северо-Кавказских народов. Близ «стоянки Дудуркай», где жили абазины, ежегодно устраивался базар, посещаемый многими торговыми людь­ми из разных мест Северного Кавказа. Между народами Северного Кавказа существовали и другие формы экономических контактов. Абазины и карачаевцы пасли свой скот на землях кабардинцев и бес-ленеевцев. Имели место совместная заготовка зерна и рыбная ловля. В процессе длительного общения между собой горцы перенимали друг у друга трудовые навыки ведения хозяйства. Феодальные владе­тели поддерживали между собой тесные политические связи. Однако эти связи не всегда были дружественными. К середине XVI века ка­бардинские феодалы контролировали значительные районы Северо-Кавказских просторов. В вассальной зависимости от них находились абазины, карачаевцы, осетины, ингуши и др.

Однако не феодальные междоусобицы определяли взаимоотно­шения народов Северного Кавказа. В основном между трудовыми сло­ями народов поддерживались мирные и добрососедские отношения. Этому во многом содействовало установление родственных отноше­ний. Известно, что феодальные владетели заключали между собой династические браки. В таком родстве друг с другом находился целый ряд кабардинских, западно-адыгских, абазинских, дагестанских, ка­рачаевских, балкарских и ногайских владетелей. Браки совершались и между простыми людьми. Важное место в укреплении дружествен­ных отношений между различными народами имело куначество и аталычество.

Владетели разных народов приглашались в качестве посредни­ков для разрешения различных внутренних споров, связанных с вне­шнеполитической обстановкой. Установление мирных взаимоотно­шений между феодальными правителями объективно сказывалось на отношении между народами.

На основе укреплявшихся торгово-экономических, политичес­ких, добрососедских и иных связей между народами усиливалось и развивалось их культурное сотрудничество и взаимообогащение. В

р езультате всего этого сложилось много общих черт в материальной и духовной культуре, развитию которой способствовали сравнительно одинаковые экономические и социально-политические условия. Это четко прослеживается в предметах хозяйственного и домашнего оби­хода, в национальной одежде и пище, декоративном искусстве, в праз­днествах, в семейном и общественном быту.

О длительных и тесных связях свидетельствует также и словар­ный фонд кавказских языков. В каждом языке встречается масса слов, заимствованных у близких и далеких соседей. К тому же, народы Се­верного Кавказа владели языками соседей. Особенным даром поли­глота отличались абазины.

Все сказанное свидетельствует о том, что при всей раздроблен­ности и разобщенности постепенно складывались условия, объек­тивно способствовавшие укреплению добрососедских отношений и дружбы между народами. Показателем этих дружественных связей, взаимовлияния и взаимоотношения материальной и духовной куль­туры являлось сходство быта и нравов, социальных и общественно-политических институтов.