Джордж Герберт Мид: социальное «я»

Джордж Герберт Мид (1863-1931) разработал теорию социального бихевиоризма, чтобы объяснить, каким образом социальный опыт формирует личность индиви­да (Mead, 1962; первое изд. — 1934). Его подход заставляет вспомнить о ранее опи­санном подходе Джона Б. Уотсона. Оба учитывали силу влияния среды на поведе­ние. Но если Уотсон сфокусировал все внимание на очевидном поведении, то Мид изучал внутреннее мышление, определяющую черту человечности.

«Я». Центральным понятием у Мида является «Я» — термин, обозначающий ту часть личности индивида, которая складывается из самоосознания и образа «Я». Гениальная прозорливость Мида проявилась в том, что он рассматривал «Я» как продукт социального опыта.

Во-первых, «Я»развивается только при наличии социального опыта. Оно не яв­ляется частью организма и отсутствует при рождении. Мид отрицал ту идею, что личность направляется биологическими силами (как настаивал Фрейд) или свя­зана с биологическим созреванием (как утверждал Пиаже). По мнению Мида, «Я» развивается лишь в процессе взаимодействия человека с другими людьми. При отсутствии такового, как мы видели на примерах изолированных детей, организм растет, но «Я» не проявляется.

Во-вторых, социальный опыт есть обмен символами. Только люди пользуются словами, движением кисти или улыбкой, чтобы создать смысл. Мы можем вы­дрессировать собаку, вознаграждая правильное поведение, но животное не при­дает своим действиям никакого смысла. Люди, напротив, находят его, воображая лежащие в основе тех или иных поступков намерения. Иными словами, собака реагирует на то, что вы делаете, а человек реагирует на то, что у вас на уме, когда вы это делаете. Таким образом, собаку можно научить отправляться в прихожую и приносить зонтик. Но собака не знает намерений: если она не сможет найти зон­тик, у нее не проявится человеческая реакция — поискать вместо зонтика плащ.

В-третьих, продолжает Мид, для понимания намерения необходимо представить ситуацию с чужой точки зрения. С помощью символов мы видим себя «в чужой шкуре» — глазами другого человека. Поэтому мы способны предугадать реакцию окружающих на наши поступки даже прежде, чем таковые будут совершены. Про­стой бросок мяча требует, чтобы мы представили, как другой человек поймает этот мяч. Социальная интеракция в таком случае предполагает, что мы смотрим на себя чужими глазами, — процесс, который Мид назвал принятием роли другого.

Зеркальное «Я». По сути, окружающие — зеркало, в котором мы видим себя. Получается, наши представления о себе самих зависят от того, что, по нашему мне­нию, другие думают о нас. Если, например, как мы думаем, окружающие считают нас умными, то и мы станем воспринимать себя так же. Но если мы чувствуем, что они считают нас недотепами, то и сами будем относиться к себе именно таким об­разом. Под выражением зеркальное «Я» Чарльз Хортон Кули (1864-1929) пони­мал образ «Я», основанный на наших мыслях о том впечатлении, которое мы произ­водим на других.

I и Me. Четвертое соображение Мида состоит в том, что мы, принимая роль дру­гого, осознаем себя. «Я», следовательно, состоит из двух частей. В качестве субъ­екта это «Я» активно и спонтанно. Активную сторону Мид назвал (английское личное местоимение «Я» в именительном падеже). Но «Я» еще и объект, когда мы видим себя глазами других. Объективную сторону Мид назвал те (английское личное местоимение «Я» в косвенном падеже). Любой социальный опыт состоит из двух компонентов: мы инициируем действие (/-фаза «Я») и затем продолжаем его (или нет) исходя из реакции окружающих на нас (me-фаза «Я»).

Развитие «Я». Ключ к развитию «Я» — научение принимать роль другого. Имея ограниченный социальный опыт, младенцы могут сделать это только через имитацию. Это означает, что они копируют поведение, не понимая лежащих в его основе намерений, а потому не имеют никакого «Я».

Когда дети научаются языку и другим символам, «Я» проявляется через игру, которая требует принятия ролей значимых других, особенно родителей. Игра в «маму и папу» (зачастую предполагающая буквальное исполнение родительских фун­кций) помогает малышам представить мир с точки зрения родителей.

Постепенно дети научаются принимать роли сразу нескольких других. Они могут переходить от простой игры (например, в догонялки), требующей участия одного человека, к сложным (например, бейсболу), в которых участвует много людей. Примерно к 7 годам большинство детей обладают социальным опытом, не­обходимым для участия в командных видах спорта.

На рис. 5.1 изображен переход от имитации к простым и сложным играм.

Но остается последняя стадия в развитии «Я». Сложная игра подразумевает принятие роли других лишь в одной ситуации, но социальная жизнь требует, чтобы мы взирали на себя с точки зрения культурных норм, с позиции любого возможного другого. Мид использовал термин обобщенный другой, под которым понимал широко распространенные культурные нормы и ценности, которые мы используем в качестве системы координат для оценки самих себя.

С течением жизни «Я» продолжает изменяться вместе с нашими социальными переживаниями. И не важно, как много событий и обстоятельств воздействует на нас, мы всегда остаемся творческими существами. Поэтому, заключал Мид, и иг­раем главную роль в нашей собственной социализации.

Критическая оценка. В работе Мида проанализирована сущность социально­го опыта как такового. Корни и «Я» и общества автор обнаружил в символической интеракции.

По мнению некоторых критиков, представление Мида полностью социально и не включает никаких биологических аспектов. В этом отношении он расходится с Фрейдом (который выявил общие влечения внутри организма) и Пиаже (чьи ста­дии развития увязаны с биологическим созреванием).

Надо быть очень внимательным и не путать понятия Мида о I и Ме с Ид и Суперэго, указанными Фрейдом. Для того Ид укоренен в биологии человека, тогда как Мид отрицал существование каких бы то ни было биологических эле­ментов «Я» (хотя он никогда не уточнял природу «/»). Кроме того, если Ид и Суперэго находятся в постоянной борьбе, то In те сотрудничают, действуя сообща (Meltzer, 1978).