"Игрок"
Наконец я возвратился из моей двухнедельной отлучки.
Генерал смотрел чрезвычайно независимо, поговорил со мной свысока и отослал меня к сестре.
Было ясно, что они где-нибудь перехватили денег.
Марья Филипповна была в чрезвычайных хлопотах и поговорила со мною слегка; деньги, однако ж, приняла, сосчитала и выслушала весь мой рапорт.
К обеду ждали Мезенцова, французика и еще какого-то англичанина: как водится, деньги есть, так тотчас и званый обед, по-московски.
Мне отвели маленькую комнатку, в четвертом этаже отеля.
Здесь известно, что я принадлежу к свите генерала.
Генерала считают здесь все богатейшим русским вельможей.
Еще до обеда он успел, между другими поручениями, дать мне два тысячефранковых билета разменять.
Теперь на нас будут смотреть, как на миллионеров, по крайней мере целую неделю.
Я хотел было взять Мишу и Надю и пойти с ними гулять, но с лестницы меня позвали к генералу; ему заблагорассудилось осведомиться, куда я их поведу.
В весьма напыщенной речи, насаживая одну фразу на другую и наконец совсем запутавшись, он дал мне понять, чтоб я гулял с детьми где-нибудь, подальше от воксала, в парке.
Однако ж у меня было ее поручение - выиграть на рулетке во что бы ни стало.
К тому же в эти две недели, очевидно, прибавилась бездна новых фактов, об которых я еще не имел понятия.
Сволочь действительно играет очень грязно.
"Подросток"
Итак, в числе этой дворни, которой было множество и кроме Макара Иванова, была одна девица, и была уже лет восемнадцати, когда пятидесятилетний Макар Долгорукий вдруг обнаружил намерение на ней жениться.
Браки дворовых, как известно, происходили во времена крепостного права с дозволения господ, а иногда и прямо по распоряжению их.
При имении находилась тогда тетушка; то есть она мне не тетушка, а сама помещица; но, не знаю почему, все всю жизнь ее звали тетушкой, не только моей, но и вообще, равно как и в семействе Версилова, которому она чуть ли и в самом деле не сродни. Это - Татьяна Павловна Пруткова.
Тогда у ней еще было в той же губернии и в том же уезде тридцать пять своих душ.
Впрочем, до знаний ее мне решительно нет дела; я только хочу прибавить, откинув всякую мысль лести и заискивания, что эта Татьяна Павловна - существо благородное и даже оригинальное.
Я знаю из нескольких рук положительно, что мать моя красавицей не была, хотя тогдашнего портрета ее, который где-то есть, я не видал.
Я и до нее жил в мечтах, жил с самого детства в мечтательном царстве известного оттенка; но с появлением этой главной и все поглотившей во мне идеи мечты мои скрепились и разом отлились в известную форму: из глупых сделались разумными.
Гимназия мечтам не мешала; не помешала и идее.
Таким образом, не гимназия помешала идее, а идея помешала гимназии, помешала и университету.
А между тем нищета была лишь десятой или двадцатой долей в его неудачах, и я слишком знал об этом.
А пока я жил с ними на одной квартире, работал и едва удерживался от грубостей.
Спрашивать денег - прегадкая история, даже жалованье, если чувствуешь где-то в складках совести, что их не совсем заслужил.