Таблица 2 Коэффициент фондов (соотношение доходов 10% наиболее

И 10% наименее обеспеченного населения), январь-декабрь

Год	1992	1993	1994	1995	1996	1997	1998	1999	2000	2001	2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009
Российская Федерация	8	13,5	15,2	13,5	13,3	13,6	13,8	14,1	13,9	13,9	14	14,5	15,2	15,2	16	16,8	16,8	16,7

насколько мы превышаем наш прожиточный минимум, который на самом деле прожиточным не является.

Если говорить о том, кто улучшил свое благосостояние за последнее двадцатилетие, то ответ вряд ли будет утешительным для простых граждан. А ведь часто мы берем среднюю цифру и говорим: «О, у нас доходы возрос­ли на 10-15%». При этом мы забываем, что это доходы богатых возросли в два раза, а доходы бедных практически не увеличились (рис. 1).

Рисунок 1 – Динамика отношений доходов в децилях к прожиточному минимуму

Если посмотреть на рис. 1 (это официальные цифры Росстата), мы ви­дим, что наибольшее преимущество от реформ получили (по отношению к нашему прожиточному минимуму) две группы населения: богатые (ряд 10) и очень обеспеченные (ряд 9). Все остальные остались на том же уровне и свое благосостояние не увеличили.

Однако в силу несколько лукавых методов подсчета даже эти результаты завышены. Стоит сделать поправку на то, что у нас инфляция для бедных и богатых различается почти в три раза, потому что у бедных более 50% дохода отнимают затраты на питание. А питание у нас дорожает быстрее всего. Расходы же богатых ориентированы на импортные товары, дорогие, элитные, которые дорожают не так быстро и сильно.

По оценкам Института статистики Росстата примерно так было года два назад: инфляция для обеспеченных слоев населения составила 3-4%, тогда как инфляция для бедных оказалась на уровне 22-25%. Чувствуете разницу?

Если говорить о неравенстве вообще в странах мира, то интересную статистику можно увидеть по странам OECD (страны-члены Организации экономического сотрудничества и развития). (Рис. 2).

На рис. 2 приведены коэффициенты фондов, т.е. отношение средних до­ходов богатых к средним доходам бедным для стран-членов OECD. Самый большой разрыв в уровне жизни граждан в Мексике – 25,8. Россия находит­ся примерно на том же уровне. Кроме того, в этой статистике присутствует

Рисунок 2 – Коэффициенты фондов в странах OECD

небольшая хитрость. Мы измеряем степень неравенства по номинальным доходам, а в странах OECD в расчет берутся располагаемые доходы (за вы­четом налогов).

Небезызвестно, что в России ситуация с налогами очень непроста. В разви­тых странах налоговое бремя ложится в основном на богатые слои населения и снижает неравенство. К примеру, в Соединенных Штатах Америки неравен­ство первоначально располагаемых доходов на момент подсчетов составляло 64%, после прохождения через налоговую систему и социальный трансферт этот показатель снижался до 14%. У нас же, например, в Москве первоначаль­ное неравенство доходов составляет 132%, а после налогообложения достигает 175%, но социальный трансферт снижает эту цифру до 50%. Поэтому, если сде­лать поправку и на этот факт, мы вообще не попадаем в этот список.

Если говорить о коэффициенте Джини, то по официальным данным для России он составляет примерно 0,43. Но на самом деле по некоторым, воз­можно, более корректным оценкам, он приближается к 0,5. Такая у нас се­годня ситуация.

Еще немного о цифрах. Неравенство в доходах порождает неравенство в доступе к самым насущным потребностям человека. Прежде всего, к жи­лью. Сегодня можно много говорить о том, что ипотека решит наши жи­лищные проблемы. Однако в современной России не более 5% населения могут позволить себе воспользоваться этой программой. Из них факти­чески нуждаются в жилье не больше 4%. Остальные используют ипотеку как инвестиционный проект. Это уже не секрет, эти цифры публиковались. Говорят даже, что если бы все квартиры, выкупленные как вложение денег и пустующие в Москве, пользовались бы коммунальными услугами, в част­ности водоснабжением, то воды в Москве бы не хватило.

Коэффициент доступности жилья у нас крайне низкий. Если все доходы семьи складывать для покупки квартиры или дома, то период, за который люди смогут гипотетически приобрести жилплощадь, и является показате­лем того, насколько жилье доступно для граждан. В Европе он составляет три года. Напомню, что площадь средней квартиры в Европе примерно 100 м². В России по норме площадь квартиры равна 54 м². Но даже по нашим нормам российской семье для покупки квартиры придется откладывать ВЕСЬ свой доход порядка 15-20 лет. Хотя и здесь тоже есть момент лукавства, потому что, когда мы начинаем измерять доступность жилья по среднему доходу, период гипотетической покупки составит 4,5-5 лет. Однако пони­мая, что средний и медианный доходы различаются в России почти в два раза в силу высокой концентрации доходов у богатых. Для того чтобы луч­ше понять разницу, возьмем в качестве примера два вида распределения. Итак, есть десять групп. В одном случае всем по рублю, а в другом случае первой группе девять, а остальным – рубль. Средний доход и в первом и во втором случае одинаковый – рубль. А медианный в одном случае рубль, а в другом – копейка.

Если говорить о бедности, то положительных сдвигов в России не на­блюдается вообще, она у нас растет все годы реформ (рис. 3).

Интересно взглянуть на место России по показателям бедности на фоне других стран мира (рис. 4).

Рисунок 3 – Динамика доли населения, проживающего

ниже уровня прожиточного минимума

Рисунок 4 – Показатели бедности по странам мира

На рис. 4 представлены разные пороговые значения: 40, 50 и 60% от меди­анного дохода. Россия вместе с Москвой занимает самую правую позицию. Наши показатели в 2-2,5 раза превышают показатели европейских стран.

Что, по сути, представляет собой неравенство? Это неравномерность того, как распределяются ресурсы, которые общество в своем развитии добывает или получает. Вряд ли возможно добиться полностью равномерного рас­пределения, однако ситуация в России настолько аномальна, что на самом деле мы рубим сук, на котором сидим.

Простой пример. Представьте себе лесовода, который занимается добы­чей леса. Если он перестанет этот лес сажать или создавать для молодых деревьев хорошие условия, то весь лес неизбежно вымрет. Самое печальное, что у нас самыми бедными являются отнюдь не пенсионеры (табл. 3).

Бедность среди пенсионеров сегодня в среднем в два раза ниже, чем об­щая по стране. Детская бедность в два раза выше среднероссийских значе­ний. Если взять показатели детской бедности по странам, то мы увидим, что российский показатель (27,6%), будучи включенным в диаграмму, занял бы последнее место (рис. 5).

Таблица 3 Вклады различных групп населения в общую бедность

Оценка на апрель 2009 года

Удельный вес* в бедном населе­нии:	Абсолютная бедность (по ПМ) по всему населению = 15,75%
Детей (до 18 лет)	27,60%
Пенсионеров:	13,4%
из них пенсионеров в чисто пенсионных семьях	0,5%
Работающих по найму:	38,10%
из них бюджетников	9,7%
Безработных	6,25%
Самозанятых	4,8%

Рисунок 5 – Детская бедность в странах Европы

Более того, по некоторым оценкам в России детская относительная бедность приближается к 40%. И при этом мы хотим решать наши демографические проблемы. Даже для того, чтобы подойти к их решению, необходимо повысить рождаемость до трех детей в семье и более. Долями рожать нельзя, значит, семьи с тремя детьми должны иметь привилегии (табл. 4).

Очевидно, что обеспечение многодетной семьи жилплощадью, как правило, становится заботой самой семьи. Кроме того, сегодня почти 60% семей с тремя детьми находятся ниже порога нашей бедности. Вдумайтесь: 60%.

Недалеко ушли и семьи с двумя детьми. Их за чертой бедности чуть меньше 50%. То есть семьи с детьми автоматически попадают в неблагоприятное по­ложение, даже по нашим, российским показателям.