Прикрепление государственных крестьян к земле посредством общины

Да, мы выдумали общину, невзирая на её неестественность и неспра­вед­ли­вость, в интересах фиска!

Д.А. Столыпин¹⁷

Принято считать, что сельская община со всеми её признаками, как-то: 1) круговой порукой 2) общим зем­ле­поль­зо­ванием и 3) обязательной уравнительностью и переделяемостью земельных наделов – является исконным яв­ле­ни­ем русской жизни, воз­ник­шим за­дол­го до образования государства и просуществовавшим без каких-либо из­ме­не­ний до её уп­раз­д­не­ния в начале 20 сто­ле­тия. "Но стоит открыть любую писцовую книгу о положении крестьянских хозяйств в коренных велико­рус­с­ких губерниях до 1596-98 гг., чтобы убедиться, что на самостоятельных семьях, на односельях держалась древняя Русь и создался Великорусский народ"¹⁸. Община в этот период имеет только финансовое и адми­нист­ра­тив­ное зна­че­ние, за­ве­дуя рас­к­ладкой по­вин­нос­­тей про­­пор­­­ционально зе­мель­ному владению каждого, соби­рая и внося их в казну¹⁹. С уве­ли­че­ни­ем кня­жес­ких зе­­мель путём присо­е­ди­не­ния к Москве уде­ль­­ных кня­жеств уже в 14 веке возникает об­щин­ное крестьянское зем­ле­­­вла­­де­ние; но "вла­де­ние было общин­ное, а поль­зо­вание – частное: каждый имел отдельный учас­ток; пе­ре­де­­лов не было никаких; уча­ст­ки по­­ку­па­лись, про­давались, за­ве­ща­лись, нас­ле­до­вались, и всё это можно ви­­деть из до­­ку­­мен­­­тов"²⁰ (В.И.Сер­ге­е­вич). Об­щина по-преж­не­му селилась разсе­ян­но, и "общинною единицею счи­та­лось не село, а волость, т.е. округ, в ко­то­­ром было центральное село и ок­­ру­­жавшие его деревни" (Б.Н.Чичерин). Деревни эти сос­тояли из не­боль­шого ко­ли­­чес­т­ва дво­ров: один двор составлял уже дерев­ню. Сам крестьянин не был прикреплён ни к участку, ни к сельскому об­­щест­ву, ни даже к состоянию, свободно менял свою пашню на другую, выходил из об­щест­ва и даже из кресть­ян­ст­ва²¹.

Первый зародыш прикрепления крестьян к земле возникает с введением круговой поруки – обя­зан­нос­­ти "мира" уп­ла­тить по­да­ти за несостоятельных или выбывших членов сельского общества. Как следствие этой ме­ры, на­сущ­ною нуж­дою таких об­ществ становится необходимость затруднить своим членам переход на более льгот­ные зем­ли (осо­бен­но цер­ковные). Пер­во­на­чаль­но выход затрудняется уплатой довольно значительного пожилого, которое рас­счи­ты­ва­лось по чис­лу лет, про­житых чело­ве­ком на своём участке; расчёт становился даже невозможным, если во дворе де­сят­ки лет пре­­ем­ственно жили отец и сын. Фак­ти­чес­ки речь идёт об экономическом прикреплении старожильцев к месту их жи­тель­ства. Юридическое прикрепление, вы­ра­жа­ю­ще­еся в прикреплении крестьян к состоянию (тяглу) и общине, относится к концу 16 – началу 17 вв. и становится возможным бла­го­даря составлению писцовых книг (1592-1593), в ко­то­рых все крестьяне, записанные в тягло, признаются прикрепленными к своим землям или обществам. "Та­кое прик­ре­п­ле­ние, разумеется, не имело ничего общего с крепостным правом. Это чисто поли­цей­с­кая мера" (В.О. Ключев­с­кий)²².

Поземельно-рас­по­ря­ди­тель­ная сторона об­щи­ны воз­ника­ет с введением подушной подати (1722), наз­на­­чен­ной в весьма зна­­чи­тель­ном для того вре­ме­ни раз­мере – по 74 копейки с души мужского пола вся­ко­го воз­раста²³. «Платить долж­ны были не толь­ко работники, но все, занесённые в ревизские списки: только что родившиеся, мало­лет­ние, преста­ре­лые, кале­ки, убогие, су­ма­с­шед­шие, словом, всё наличное число людей мужского пола, попавшее в спис­ки, со включением и толь­ко что умерших. Что же вышло?

Крестьяне владели участками разной меры. Перенос обложения на души имел то последствие, что крестьянам, у ко­то­рых было много земли, а мало душ, было легко платить подушную подать, а тем, у которых было мало земли, а много душ, платить было тяжело. Наказы полны жалоб на этот новый порядок вещей. Крестьяне продол­жа­ли сидеть на своих нас­лед­ст­венных и благоприобретенных участках, и каждая семья платила подушную с числа душ, зане­сенных в последнюю ревизию, без всякого внимания к количеству владеемой земли. Никакого передела не было. Вла­де­ние продолжало быть лич­ным, а не общинным, и понятно, к какому вопиющему неравенству податной тягости привело подушное обложение.

Люди, у которых земли было мало или и совсем не было, но которые были положены в тот же подушный оклад, очень легко пришли к мысли о ровном переделе земель между всеми плательщиками. Жалобы на то, что у одних зем­ли мало, а у других мно­го, обыкновенно оканчиваются заявлением о необходимости «поверстки» или «раз­вер­ст­ки», без чего неимущим «немалое отя­­го­щение и обида»… Мы наблюдаем здесь картину борьбы бедных и богатых, говоря языком нашего времени, борьбы собст­вен­ников с пролетариатом. Бедные желают отобрания земли у богатых и раздела её поровну между всеми жителями волости. О воз­наг­раж­дении собственников бедные не думают. Священ­ная собственность должна быть отобрана даром. Пра­ви­тель­с­т­во под­­де­р­живает бедных и предписывает поверстку земли, нисколько не смущаясь нарушением принципа собственности» (В.И. Серге­е­вич).

Вот где, оказывается, лежат корни нашей общины, и вот как, оказывается, нам было заложено желание «урав­не­ния»! Не исконная русская тяга к коллективизму, а рав­ная для всех де­неж­ная обязанность воз­бу­ди­ла вопрос о равном праве поль­зова­ния зем­лею всех чле­нов сель­с­ко­го общества (ми­ра, об­щи­ны), который и был раз­решен в от­но­­шении госу­дар­ст­вен­ных кресть­ян Ме­же­вой Инструкцией 1754 года, ус­тановившей, что:

1. Право личного распоряжения крестьянскими землями отменяется. Земли эти никому не могут быть продаваемы и закладываемы, ни крестьянам, ни посторонним лицам, ни даже по суду.

2. Право наследования в крестьянских землях отменяется. Все земли, с которых крестьяне поло­же­ны в подушный оклад, после умерших владельцев, между наследниками их не делятся – они запи­сы­ва­ют­ся за селением в качестве государственных. Это своего рода национализация земли.

3. Право занятия свободных земель путём приложения к ним личного труда отменяется. То, что крестьяне вновь распахали, против показанного за ними по писцовым книгам, и продали, отбирается у покупателей безденежно и поступает к селениям в государственные земли.

Чем это не социализм? Частное владение родовыми крестьянскими угодьями отменено. Это теперь – госу­дар­ст­вен­ные зем­ли; они состоят во владении не лиц, а поселений. По смерти наличных вла­де­ль­цев, они идут не к нас­лед­никам умерших, а к сёлам, которые вновь распределяют эти земли между своими чле­нами для урав­нения. Совершения сделок с землями, рас­поряжения ими не допускается; право занятия свободных земель путём трудовых заимок отменяется. Опасения, выс­ка­зан­ные крестьянами, оправдались: при новом порядке ве­щей распространение сельской культуры путём заимок и рас­паш­ки новых земель должно было прекратиться… Межевые инструкции, предписав подобные заимки зачис­лять за селе­ни­я­ми, а не за теми, кто их сделал, убили крестьянскую инициативу в развитии сельского хозяйст­ва. Так возникло общин­ное землевладение, и тако­вы его последствия²⁴.

Но переделов прижизненных и тут ещё нет. Они тоже возникли не сами собой, а на ос­но­ва­нии Указа 1781 го­да, которым было предписано «между крестьянами земли и угодья смешав, раз­де­лить на тяглы по ду­шам, а с того уже быть, как раскладам подушного платежа, так всем служ­бам и рабо­там». При этом крестьянам прямо пред­пи­сы­ва­ло­сь из хуторов селиться в большие сёла³, а если они не ис­пол­ня­ли при­ка­за­ния, то на хуторах осенью ломали печи²⁵. За не­сог­ла­си­ем большинства крестьян предпи­са­ния мест­ных властей об урав­ни­тель­ном переделе всей земли испол­ня­лись туго или не ис­полнялись вовсе: с мыслью о потере ро­до­вой зем­ли крестьяне прими­рить­ся не могли²⁶. В от­дель­ных гу­бер­ниях пра­­к­тический пе­ре­­­­ход от частного зем­­ле­­владе­ния к общинному пользованию совершился только в конце 30-х годов 19 сто­ле­тия.

"По разсказам крестьян в 1839-40 году в Обоянском уезде Курской губернии, по предложению пра­ви­тель­ст­вен­ных чиновников перейти крестьянам к общинному пользованию и разделить поровну земли, большинство, сос­т­оящее из более мелких собственников, согласилось на оное и стало уламывать остальных. «Многих под­па­ива­ли, и при этом до­бивались их согласия; самых упорных запугивали, нередко избивали, портили посев, уво­зили телеги с дворов, бы­ва­ли случаи поджогов и т.п. Если оставалась небольшая часть домохозяев, не уступав­ших никаким натискам, не­сог­лас­ных на передел, тогда дело переходило из начальству в суд».

Одновременно в тех же 37 – 40 годах, и под влиянием тех же понятий, приступили к разрушению многих ты­сяч крестьянских хуторов на юге России… Хуторяне уездов Таврической и Екатеринославской губерний, были в конце 30-х годов поселены по плану большими деревнями. При спросе моём, как оное производилось, Пристав 2-го стана Бер­дян­с­ко­го уезда сказал мне, что он оповестил ранней весной хуторян, находившихся в его стане на ка­зённом участке, переселиться деревней на указанном месте, что в продолжении лета никто из хуторян не тронул­ся, а так как при­ка­за­ние должно было быть исполнено, то в ноябре он взял понятых и сломал печи на всех су­ществовавших там 720 ху­то­рах. По свидетельству Пристава, хуторяне эти были зажиточные хозяева. На за­ме­ча­ние моё, что жаль этих хуторов, он мне отвечал, что многие тысячи таких хуторов были разрушены в Днепров­ском уезде и Екате­ри­но­слав­с­кой губернии…" (Д.А. Столыпин)²⁷.

Таким образом, в результате закрепощения владельческих крестьян и прикрепления государ­ст­вен­ных крестьян к земле с помощью общины к концу 18 – началу 19 столетия личное владение землёю, переходившее потом­ст­ве­н­­но, уничтожается, а усадеб­ное и ху­тор­с­кое земле­поль­зо­вание заменяется общинным чрез­по­лос­ным. Су­щес­т­во этого уравнительного земле­поль­зо­вания зак­лю­ча­ет­ся в равном праве поль­зо­ва­ния землею всех чле­нов сельского общества (мира, общины). Мирская земля делится поровну меж­ду всеми членами се­ме­й­ств, достигших рабочего возраста, хотя воз­де­лы­ва­ет­ся, пашется, боронится и косится отдельно каж­­дым земледельцем. При этом последний не об­ла­дает прак­­ти­чес­ки никакими са­мос­то­я­тель­ными правами на зем­лю, зак­реп­лен­ны­ми в зако­но­да­тель­ст­ве. Зе­мель­ный надел для него есть не столь­ко право, сколько обязанность, тяг­ло, кото­рое и есть ос­нов­ное по­ня­­тие крестьянского позе­мель­ного строя – точно также как пожалование, дача есть основное понятие по­­ме­щичь­е­го зем­ле­­вла­дения²⁸. Итак, одни имеют право владеть, не возделывая; другие не име­ют прав на то, что они возделывают. Фео­да­­лизм отделил землевладение от зем­ле­де­лия.

Земельные отношения в эпоху монополистического капитализма (1861 – 1917)

Вся беда в том, что законодательство никогда не могло решиться стать твёрдою ногой на народную почву…

А.Я. Ефименко

4. Главной исторической вехой в развитии земельных отношений, с которой связывается начало ста­нов­ления в Рос­­сии монополистического капитализма, стала зе­мельная реформа 1861 года, су­тью ко­то­рой стала отмена юридического прикрепления крестьян к личности феодалов с одновременной передачей их земель крестьянским общинам. Внутри этой общины крестьянской семье (двору) предос­тав­ля­лось право пользования зе­м­ельным наделом (сред­ний размер которого сос­тав­лял почти по 10 деся­тин на двор) за определённую законом об­ро­ч­­ную подать. Собственностью крестьян на­дель­ная зем­ля ста­­но­ви­лась по переводе данного общест­ва на вы­куп, но и тог­да права собственника по­лу­ча­ли не отдель­ные до­­мо­хозяева, а крестьянская община в це­лом²⁹. А раз община являлась собст­вен­ни­ком всех крестьянских зе­­мель, то она и имела право переделять их между своими членами на урав­ни­тельных на­­чалах. Уравнение зе­мельных наделов неизбежно приводило к раздробленности угодий (через­по­ло­си­це), отбивало всякое же­ла­ние заботиться о плодородии почвы (какой смысл крестьянину удобрять свой надел, если через пару лет он достанется другому?) и порождало крайне вредный в хо­зяй­ст­вен­ном от­но­ше­­нии по­ря­док зем­ле­пользования.

"Нынешний крестьянин-общинник, особенно живущий в значительном селении, представляет из себя «земле­вла­дельца», владеющего от 3 до 9, до 12 мелкими клочками земли, разбросанными на пространстве нескольких квад­ратных вёрст, иногда 20, даже 30 кв. вёрст, в 2 – 3 – 8 верстах друг от друга и от его жилья. Если возьмём план земель такой общины и отметим на нём краской принадлежащие такому крестьянину полоски земли – то на что будет походить такой план? На лист белой бумаги, в который выстрелили дробью с дальнего расстояния; до десятка дробин будет разбросано по всему листу, подобно тому, как среди полей разбросаны его надельные полосы" (И.Л. Панфилов)³⁰.

"Во всём мире, где крестьяне селились деревнями, домохозяева распределяли полевые земли между собою чрез­полосно. Причина чрезполосного дележа угодий, конечно, та, что домохозяева хотели соблюсти полную спра­­ведливость в распределении земли. Для этого они делили её с таким расчётом, чтобы каждый хозяин полу­чал зем­ли ближней и дальней, хорошей и плохой в одинаковом соотношении. Забыли при этом только о том, что при та­ких дележах бывает всем не одинаково хорошо, а одинаково худо. Каждый крестьянин на своих плечах испытал, что значит возка снопов с дальних полос и доставка туда же навозу, сколько времени пропадает в переездах с полосы на полосу и сколько травы топчется зря при ежегодном дележе покосов. Насколько велика безполезная потеря времени и труда, которая неразрывно связана с чрезполосным землепользованием – это видно из тех громадных разстояний, которые крестьянам совершенно зря приходится делать для обработки их чрезполосных земель. Хозяину десяти десятин в общей деревенской чрезполосице приходится сделать от 2000 до 3000 вёрст ежегодно в одних переходах и переездах со двора на полосы и с одной полосы на другую… Но хуже всего то, что крестьянин лишён возможности постоянно следить за своим полем, когда земли его разбросаны полосками по всему наделу. Невыгодные стороны чрезполосицы стали обнаруживаться сильнее по мере того, как народонаселение росло и годные для разработки земли разбирались. Каждый неурожай стал вызывать голодовки, которые были тем чувствительнее, чем менее приходилось земли на каждого человека (А.А. Кофод)³¹.

"Прежде были и бо­гатые и бедные крестьяне. Теперь все уравнялись в бедности. В голодный 1901 год даже остзейские кресть­яне, не­об­щин­ники, оказывали помощь русским голодающим, но не было известий, что­­бы им помогали наши общинники (В.И. Сергеевич)³².

Государство хорошо видело и всю неестественность, и всю несправедливость общинного землепользования, и все его тягостные последствия, но твёрдо проводило политику сохранения общины, руководствуясь интересами фиска и стремясь не допустить появления «сельского пролетариата». И только когда революция 1905 года выя­ви­ла роль общины как формы организации крестьян при разг­роме по­ме­щи­чьих име­ний (когда крестьяне выступали всем «миром», общиной), перед государст­вом встала зада­ча – сделать кре­с­ть­я­ни­на собственником земли, чтобы он осознал всю чудовищность экспроприации частной собственности и послужил прег­радой для всяких раз­ру­ши­тельных дей­с­твий. В целях создания соци­альной опоры в деревне в виде креп­ких крестьянских хозяйств Пра­ви­тель­ст­во П.А. Столыпина стало на путь разру­шения об­щи­ны и пере­дачи общинных земель в личную собственность кресть­­ян³³.