2) Культурное наследие — сумма всех культурных достижений общества, его исторический опыт.

Следует различать понятия культурного наследия, самобытности, традиции.

Самобытность — существенное и постоянное проявление тех компонентов культурного достояния данного общества, которые оказываются функционально необходимыми на новых этапах его существования. Самобытность выражается в ценностях, нормах, обычаях, общественных институтах и т. д. Интерес к самобытности породил множество попыток исследования «национального характера», «российского менталитета» и т. п.

Культурное наследие выполняет функцию культурного достояния общества, поддерживает стабильность и постоянство общественной регуляции.

3) Диффузия как распространение культуры.

Если традиция — это передача культуры через поколение и время, то диффузия — ее распространение в социальном или географическом пространстве. Диффузия подразумевает заимствование элементов другой культуры; аккультурацию (термин пришел из антропологии), которой могут быть подвержены индивиды, группы, районы, нации, страны. Она может носить прямой (через влияние интеллигенции или иммигрантов на принявшую их социальную среду) или же косвенный характер (через воздействие СМИ, потребление, образование и т. д.)

Факторы, влияющие на культурную диффузию:

— степень интенсивности контактов;

— условия контакта (насильственный, добровольный);

— состояние и степень дифференциации общества, что определяет его готовность к усвоению нововведений. Важно наличие групп, готовых стать носителями нововведений.

4) Синтез — содержательный сдвиг в результате соединения разнородных элементов. Синтез имеет место в том случае, если социокультурная система осваивает достижения иных обществ в тех сферах, которые оказываются недостаточно развитыми в ней самой, но при этом сохраняет присущую ей исходную основу, позволяющую говорить о ее определенности и самобытности, способности поддержания целостности и устойчивости.

В качестве наиболее удобного образца осуществления плодотворного соединения собственных национальных и модернизирующих компонентов обычно приводят Японию и ряд других малых стран Восточной и Юго-Восточной Азии: Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур и др.

4. КУЛЬТУРНАЯ ИНСЦЕНИРОВКА КАК МЕХАНИЗМ ИЗМЕНЕНИЯ

Данный механизм культурных изменений описал Л.Г.Ионин. Он считает, что становление и развертывание культурных форм переживает следующие этапы:

1) формирование социального интереса;

2) осознание этого интереса;

3) доктринальное осознание интереса (стихийно или целеустремленно);

4) внешние вещные и поведенческие проявления социального интереса в разных сферах жизни, его пространственная и предметная презентация.

В монокультуре (моностилистическая культура, где все элементы обладают внутренней связностью и активно поддерживаются либо пассивно принимаются всеми членами общества) в «зародышевом» состоянии всегда присутствуют другие разнообразные культурные формы. Процесс идентификации индивидов в новой культурной форме происходит как культурная инсценировка:

1) сначала происходит обретение внешних признаков идентификации, усвоение поведенческого кода, символики одежды, выработка лингвистической компетенции, освоение пространств, в которых происходит презентация избранной культурной формы (йога, яппи, хиппи и т.д.). Процесс этот носит игровой характер;

2) далее следует решающий этап — культурная инсценировка — усвоение некоего теоретического ядра и выработка соответствующего морально-эмоционального настроя.

КУЛЬТУРОЛОГИЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ - область науки, исследующая динамику происхождения, функционирования, пространственно-временной локализации, воспроизводства и изменчивости социально-культурных комплексов истор. сооб-ва (локальных культур и их культурно-истор. типов), а также их отд. системообразующих составляющих (форм, процессов, порядков, функциональных подсистем и пр.); осуществляющая методологически корректное описание истор. культур как устойчивых системных целостностей, самоорганизующихся, саморегулирующихся и самовоспроизводящихся на основе упорядоченных комплексов "социальных конвенций", выработанных практикой коллективной жизнедеятельности людей; разрабатывающих основания для классификации, типологизации и реконструктивного моделирования истор. культурных систем; выстраивающая объяснительные модели истор. динамики становления и изменчивости их локальных и универсальных черт и характеристик.

Элементы К.и. имплицитно всегда присутствовали в истор. науке, однако в самостоят, направление стали выделяться лишь с развитием историко-филос. направления мысли (Вико, Гердер, Гегель, Энгельс и др.). Мощное влияние на К.и. оказали работы социальных антропологов классич. эволюционизма (Спенсер, Л.Морган и др.) и их идеи об адаптивном характере истор. изменчивости культуры. Отеч. К.и. формировалась под большим влиянием философов "русской идеи" (П.Я. Чаадаев, B.C. Соловьев, Карсавин, Бердяев, Федотов и др.). Исследованиями уже собственно К.и. направленности явились разработки в области теории цивилизации {Данилевский, Шпенглер, Тойнби, Сорокин, Л.Н. Гумилев, С. Хантингтон), изучение "истории ментальностей" во франц. истор, школе "Анналов" (Февр, Блок, Бродель, Ле Гофф) и их последователей в разных странах, а также работы многих археологов, этнографов, социологов, историков, психологов, рассматривавших истор. культуры как системные образования и искавших объяснения закономерностям, обусловливающим такого рода организационно-регулятивно-коммуникативную системность в осуществлении социальной практики и формировании образов сознания людей.

В отличие от "классич." истории культуры как отрасли истор. науки, изучающей не столько социальные реалии минувших времен, сколько интеллектуальные и образные рефлексии эпохи - вербальные и невербальные "тексты" культуры, авторские интерпретации соци-ально-нравств., мировоззренч., экзистенциальных и пр. проблем, воплощенные прежде всего в произведениях - филос., религ., мифол., худож., эпистолярных и т.п., по определению уникальных в своей истор. конкретике и являющихся частно-субъективными образцами картин мира людей прошлого, К.и. обращена, напротив, прежде всего к социальным реалиям - наиболее типичным "социальным конвенциям", разделяемым людьми в массовом порядке и являющимся практич. регуляторами коллективных форм их существования, - ценностей, норм, правил, обычаев, ритуалов, ментальностей, законов, канонов, стандартов, социальной адекватности и престижности, мод, этикета, механизмов социализации и инкультурации личности и иных каналов трансляции и способов организации использования социального опыта и культурных ценностей.

К.и. исследует как макродинамику историко-культурных процессов в масштабах истор. эпох, формаций, цивилизаций, этносов, гос-в, конфессий, социальных классов и сословий и т.п., так и системообразующие по своей значимости микродинамич. процессы культурного формообразования, трансляции, диффузии и изменчивости культурных форм, деятельности культуротворч. институтов и пр. Разрабатывает филос., социальные и антропол. основания познания культурно-историч. процессов, методологию и методику этого познания, а также общие объяснит, теории и концепции истор. динамики культуры в гносеол., онтологич., генетич., структурном, функциональном, факторном и семиотич. аспектах. Изучает социально значимые формы существования историч. сооб-в людей в искусственно созданной ими культурной среде, особенности социо-культурной мотивации деятельности и самоорганизации людей, формирования их мировоззренч. и ценностных ориентации, норм и стандартов социального и индивидуального бытия, картин мира, образов жизни и идентичности, способы и результаты рефлексии универсума и собственного бытия в нем.

В числе осн. проблемных областей К.и. можно перечислить: исследование природных и истор. обстоятельств (условий) существования изучаемых сооб-в и особенностей социокультурных технологий их адаптации к этим условиям, т.е. выявление комплексов внешних факторов, обусловливающих специфику социального и культурного бытия этих сооб-в; изучение процессов накопления сооб-вами опыта социальной интеграции и поддержания необходимого уровня консолидированности людей при осуществлении ими всех форм коллективной жизнедеятельности (удовлетворения групповых и индивидуальных интересов и потребностей), а также процессов селективного отбора наиболее эффективных приемов решения этих задач, т.е. выявление критериев приемлемости тех или иных форм социальной практики и образов сознания с т.зр. их соответствия принципу ненанесения вреда социальной целостности сооб-ва; анализ процессов аккумуляции и закрепления в сознании и социальной практике людей этих селектированных принципов и допустимых форм деятельности, в качестве ценностных ориентаций, норм, образцов, правил, обычаев и т.п., т.е. выявление омплекса "социальных конвенций", идейных императивов и табу, на основании к-рых осуществляются процессы регуляции коллективного существования людей, формируются их картины мира; исследование воплощения социокультурного опыта сооб-в в практич. формах их социальной организации и механизмах регуляции, в параметрах образа жизни и балансе коллективного и личностного начал в нормах социальной активности, в опредмечивании ценностных императивов культуры (допустимых по своей социальной цене и последствиям форм деятельности), в специфич. чертах технологий и продуктов (рез-тов) этой деятельности и пр., т.е. выявление системы механизмов практич. упорядочения форм жизнедеятельности сооб-в по социально-ценностным основаниям и нормативных параметров функционирования этих механизмов; изучение воплощения социокультурного опыта сооб-в в преобладающих формах рац. и образного познания окружающего мира, в культивируемых формах рефлексий, интерпретаций и аккумуляции этого знания, в формировании институтов по производству "культурных текстов" (религ., полит., худож. и пр.), в специфике образов самоидентификации сооб-в в своем социальном окружении и личности в сооб-ве и т.п., т.е. выявление нормативных параметров регуляции сознания и мировоззрения членов сооб-ва; исследование воплощения социокультурного опыта сооб-в в нормах социальной адекватности их членов, механизмах стимулирования социальной активности личности, в системе образов социальной престижности, в средствах социального вознаграждения или наказания, в механизмах социализации и инкультурации индивида и пр., т.е. выявление нормативных характеристик системы социальных стандартов, доминирующих в разл. стратах сооб-ва, и допустимых границ индивидуальной интерпретации этих стандартов в поведении и суждениях, интересах и потребностях личности; изучение воплощения социокультурного опыта сооб-в в функционировании механизмов социальной коммуникации, трансляции культурного опыта, в формировании семантич. кодов, языков и текстов культуры, консолидирующих образов сознания, обрядов и ритуалов и всей системы технологий социокультурного воспроизводства самих сооб-в как устойчивых в пространстве и времени социальных целостностей, т.е. выявление нормативных параметров формирования и функционирования информационных полей существования сооб-ва; исследование динамики генезиса и истор. изменчивости перечисленных норм социокультурного устроения истор. сооб-в, т.е. выявление оснований для их историко-стадиальной типологизации, периодизации их социокультурной истории и установления критериев для определения уровней их развития; компаративный анализ форм социокультурного устроения разных сооб-в и динамики их локализации, т.е. выявление оснований для их региональной (или цивилизационной) типологизации; реконструктивное аналитич. моделирование социокультурного устроения истор. сооб-в как динамич., структурно и функционально упорядоченных систем, способных к самоорганизации, саморегуляции и самовоспроизводству, а также к адаптивной изменчивости во времени и пространстве.

К.и. структурно включает несколько осн. направлений научных исследований. Среди них можно выделить: теорию познания истор. динамики культуры, разрабатывающую филос. и социальные основания, методологию и методику познания истории культуры, а также общие объяснит, теории и концепции истор. динамики культурных процессов: истор. антропологию, исследующую антропол. основания истор. изменчивости культуры и осуществляющую реконструктивное моделирование истор. явлений культуры и их систем; культурогенетику, разрабатывающую теор. модели процессов порождения новых культурных явлений и ведущую эмпирич. исследования генезиса конкретно-истор. форм и культурных систем; культурологич. народоведение, изучающее истории нац. культур как системных целостностей, разрабатывающее методику этнокультурологич. исследований культурной динамики в ее комплексном и социально стратифицированном аспектах;

историю специализир. областей культуры, разрабатывающую методологию и методику культурологич. подходов к изучению специализир. областей человеч. деятельности (экон., правовой, полит., научной, филос., религ., худож., образоват. и пр.) и видов социального взаимодействия (этики, обрядов и ритуалов, вербальных и невербальных языков коммуникации, ценностных и символич. систем и т.п.); культурную компаративистику, разрабатывающую теории и концепции культурного локализма, основания и принципы типологизации разл. системных культурно-истор. явлений и ведущую сопоставит, изучение разных культурных систем, конфигураций, цивилизаций и т.п.; историографию истории культуры, ведущую исследования по истории самой историко-культурологич. науки, а также ряд иных направлений.

К.и. занимает важное место в системе образования, составляя основу общекультурологич. и гуманитарно-культурологич. образования, а также преподавания культурологии как общеобразоват. дисциплины. В ряде зарубежных стран на основе подходов К.и. ведется преподавание общеобразоват. истории в средних и высших учебных заведениях.

Лит.: Новикова Л.И. Цивилизация как идея и как объяснит, принцип истор. процесса // Цивилизация. Вып. I. M., 1992; Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем истор. науки вокруг франц. школы "Анналов". M., 1993; Флиер А.Я. Основания истор. культурологии//Культура России на рубеже столетий. Тез. докл. В. 1. M., 1996; Ерасов Б.С. Предисловие: О статусе культурно-цивилизационных исследований// Цивилизации и культуры. В. I. Россия и Восток: Цивилизационные отношения. M., 1994; Флиер А.Я. Культурогенез. M., 1995.

О Личности в лекции

Понятие культуры у эволюционистов

Этнологический взгляд на культуру начал складываться довольно рано, уже в XVIII веке, благодаря работам таких авторов как Дж. Вико, И. Г. Гердер, Ш. Монтескье. “В этот период волна географической экспансии, как неоднократно бывало и прежде в истории, привела к обострению интереса людей к сравнению собственных культурных ценностей, стереотипов, образа жизни с теми, что свойственны другим странам.”[O1][1] В значительном количестве издаются и охотно читаются описания культур различных народов, возникают сравнительные исследования как жанр научной литературы.

Теория эволюционизма — первая теоретически значимая школа в этнологии — зародилась в конце XVIII века и получила широкое распространение на протяжение XIX века. Формирование эволюционизма было связано с ведущей научной парадигмой, нашедшей свое выражение во всех естественных и общественных науках того времени — а именно, теорией развития. Последняя впервые была сформулирована в систематическом виде Л. Окенем в его концепции происхождения всего живого из “первичной слизи”. Его идеи развивал Ж. Ламарк, предположивший, что все виды живых существ в процессе развития приобретают свойства, позволяющие им приспособиться к окружающей среде и эти свойства передаются последующим поколениям путем наследования. В классической форме теорию эволюции и естественного отбора изложил Чарльз Дарвин в своей книге “Происхождение видов”, вышедшей в свет в 1859 году. Она и стала основной теоретической базой этнологических исследований.

Не меньшее значение эволюционизм имел и в гуманитарных науках, отражая основное направление мысли XIX века — оптимистическое представление о том, что отныне развитие общества будет происходить только эволюционным путем без потрясений и катаклизмов. Так, во Франции на основании эволюционистских предпосылок возникла социологическая теория Огюста Конта, имевшая ряд последователей, таких как Эм. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль, Ш. Летурно.

В этнологии “одним из старейших представителей этой школы был Г. Клемм, который опубликовал в 1843 — 1847 гг. свою пятитомную “Общую историю культуры человечества”. В ней он выделил три стадии общеисторического развития человечества. Вслед за Клеммом австрийской юрист и этнолог И. Унгер опубликовал в 1850 году свой основной труд “Брак и его всемирно-историческое развитии”. И наконец, в 1859 г. Т.Вайц публикует свою “Антропологию диких народов”, где делает попытку объединить антропологические, психологические и культурно-исторические точки зрения, ставя перед этой новой наукой задачу исследовать направления развития догосударственного периода, чтобы тем самым подготовить “естественную основу истории”. Г. Клемм, Т.Вайц и И.Унгер могут быть признаны пионерами эволюционистского образа мыслей в этнографии. А их последователям, английским этнологам Эд. Тайлору, Дж. Мак-Леннану и Дж. Лаббоку принадлежит заслуга первыми и почти одновременно представить завершенную эволюционистскую концепцию. “Тайлор делал это опираясь на исследоваия ранних культур человечества, Мак-Леннон ограничивался воссозданием общей истории брака и семьи. Лаббок же, занимавшийся не только этнографией, но и археологией. и естественными науками, как теоретик пошел дальше, поскольку исходил их неизбежности дальнейшего развития. В Германии формирование эволюционизма было связано с именами О. Пешеля, А. Бастиана и И. Липперта. Пешель сделал попытку дальнейшего развития эволюционистского образа мыслей, находя обоснования развития человеческого общества в сравнении с ростом растений.” Бастиан исходил из так называемой клеточной теории, которую он сочетал с концепцией географических провинций. Клетки, (под которыми Бастиан понимал “элементарные идеи”, первичные культурные элементы) в случае одинаковых условий жизни всех людей должны были бы быть идентичными повсюду на Земле. По его мнению, эти “клетки” лежали в основе всех явлений и давали ключ к пониманию исторического развития, которое в реальности проявилось в различных географических провинциях земного шара в виде “этнических идей”, являющихся модификациями “элементарных идей”. Бастиан “надеялся, что таким образом удастся свести все многообразие явлений к нескольким немногочисленным основным элементам, которые в его системе представляли собой своего рода гипотетическую первобытную культуру человечества. И наконец, Липперт, поздний представитель эволюционизма, преследовал в своих работах цель создать “прагматическую историю культуры” человечества, причем “основной стимул, господствующий всюду” он видел в “обеспечении жизни”. Начало русскому эволюционизму положил К.Д. Кавелин, который на десятилетие раньше Тайлора сформулировал теорию пережитков; среди поздних эволюционистов следует упомянуть Л.Я.Штерберга, Н.И.Зибера и М.М.Ковалевского. Особое значение имели работы Ковалевского, рассматривавшего процесс общественного развития”, и издал ряд трудов посвященные патриархальной общине. “Оставили свой след и работы швейцарского сторонника эволюционистской школы И. Бахофена. Нашли в свое время широкое признание его исследования “материнского права”. В США эволюционистский образ мыслей распространялся очень медленно. Первой работой, основывавшейся на эволюционистском подходе, стало исследование Л. Моргана “Системы родства и свойства” (1858). Особое значение имела монография Моргана “Древнее общество”. Ученый подразделил развитие первобытного общества на три этапа (дикость, варварство и цивилизация), а каждый из первых двух этапов — на три ступени. По этой схеме он прослеживал развитие первобытного общества в таких областях, как изобретения и открытия, формы социальной организации, семья, собственность.”[2]

Итак:

· Классическая эволюционистская теория представляла собой попытку открыть некий универсальный источник и универсальные законы развития человеческих культур.

· С точки зрения эволюционизма развитие любого культурного элемента изначально предопределено, его более поздние формы в зачаточном состоянии так или иначе представлены в каждой культуре. Развитие происходит в соответствии со стадиями и ступенями, едиными для всех культур в мире.

· Схожесть тех или иных культур объясняется тем, что все люди имеют примерно одни и те же умственные способности и в сходных ситуациях будут принимать примерно аналогичные решения. Наличие или отсутствие контактов между различными культурами особого значения не имеет. Примитивные народы — только пешки в сложной игре эволюции.

· Имеет место непрерывный прогресс, прямолинейный процесс перехода от простого ко все более сложному.

· В рамках эволюционизма была создана мифологема “первобытного общества”, тесно связанная с дарвинизмом. “Первобытное общество”, с точки зрения этнологов-эволюционистов, имело единые для всех народов социальные, культурные и экономические модели. Современные бесписьменные народы рассматривались как пережиток древних времен. Предполагалось, что изучение их культуры ведет к реконструкции культуры “первобытного общества” в целом.

· Каждый из элементов культуры, обнаруженных этнологами в их полевых экспедициях сопоставлялся с мифологемой “первобытного общества” и классифицировался как относящийся к той или иной стадией развития культуры. В результате, выделялись те сферы жизни первобытного общества, которые развивались как бы “опережающими темпами” и таким образом выстраивалась взаимосвязь различных элементов культуры друг по отношению к другу.

· Различные элементы культуры выстраивались в последовательную цепочку, которая, как предполагалось, отражает этапы развития той или иной культурной модели.

· Сопоставлялись аналогичные элементы различных культур с точки зрения их соответствия тем или иным стадиям развития общества.

Таковы, в частности, были исходные предпосылки одного из крупнейших этнологов-эволюционистов, профессора антропологии Оксфордского университета Э. Тайлора, который из всех современных ему этнологов больше всего интересовался проблемами культуры и уделял им в своих трудах особое внимание. Книга Э. Тайлора “Первобытная культура”, вышедшая в двух томах в 1871 году, в своих исследовательских подходах была близка к подходам Клемма. И на что особенно следует обратить внимание, в написанной на английском языке работе Тайлора уже вовсе не ощущалось различия между понятиями “культура и “цивилизация”.

В своем труде Тайлор давал то определение культуры, которое стало классическим на многие десятилетия вперед: “Культура или цивилизация, рассматриваемая в широком этнографическом значении, представляет собой сложное целое, включающее познание, верования, искусство, мораль, право, обычаи и некоторые другие способности и привычки, присущие человеку как члену общества. Особенности культуры различных обществ человеческого рода, насколько они в принципе могут быть изучены, являются темой близкой к изучению законов человеческого мышления и поступков”.[3]

Определение Тайлора содержит в себе ключевые элементы дескриптивной концепции культуры. Согласно этому определению, культура может рассматриваться как состоящая из верований, обычаев, законов, форм познания и искусства и т.п., которые присущи индивиду в качестве члена того или иного общества и которые могут быть изучены с помощью научного анализа. Верования, обычаи и другие формы “единого целого”, характеризующие какое-либо общество, отличают его от других обществ, существующих в ином месте или существовавших в иные эпохи. Одной из задач изучения культуры, по мнению Тайлора, является разложение этого целого на составляющие его части и систематизация и классификация их.

Подход Тайлора к изучению культуры содержит определенные методологические посылки. Она должна изучаться систематически и строго научными (scientific — то есть, можно сказать естественно-научными) методами. Происходит, если можно так выразиться, сайнтизация концепции культуры. Если в более ранней, философской концепции, культура была прежде всего чем-то присущим человеку, была связана с культивированием творческих способностей и относилась прежде всего к сфере философии и других спекулятивных наук (scholarship), а так же искусства, то в работах Тайлора и других антропологов того времени культура является одной из научных дисциплин, содержание которых подлежит анализу, разложению на составляющие элементы и классификации этих элементов по тому или иному принципу. Изучение культуры предполагает сравнение сходных элементов различных культур: верований, обычаев, идей и ценностей. объектов элементов материальной культуры, орудий труда и т.п. В рамках этой научной парадигмы, “явления культуры подобны видам растений и животных. Лук и стрела составляют вид так же, как обычаи татуировки, подпиливания зубов или обычай счета десятками. Географическое распространение или переход этих обычаев из одного района в другой следует изучать подобно тому, как изучаются распространение и миграция растений и животных. Полный перечень явлений, составляющих жизнь того или иного народа, Тайлор называет культурой.”[4]

Такой взгляд на концепцию культуры вовсе не исключал идеи прогресса; наоборот, последняя стало доминирующей идеей этнологов XIX века, которые практически все были эволюционистами. Так, в работах самого Тайлора культурные характеристики различных обществ рассматривались как стадии развития или эволюции, каждая из которых вытекает из предшествующей ей и является базой для формирования последующей стадии общественного развития. Таким образом, параллельно с анализом, классификацией и сравнением элементов культуры, теория культуры должна, по мысли Тайлора, стремиться к реконструкции поступательного движения человеческого рода, и указать на те шаги в культурном развитии, которые вели от “дикости” к “цивилизованному обществу”. Особое внимание Тайлор обращал на исследование тех элементов современной культуры, которые он считал рудиментами, пережитками более древних стадий развития общества.

МАРКСИСТСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ

- направление культурологич. мысли (первоначально зап.-европ., затем рус. и росс., советской, а в 20 в. мировой), развивавшееся под идейным и методологич. влиянием философии марксизма (взглядов Маркса, Энгельса и их зап. последователей, позднее Ленина и его последователей), а особенно — практики революционной борьбы в 20 в. и социалистич. строительства в СССР. Сами основоположники марксизма (к каковым в России относятся также Плеханов и Ленин) не считали себя культурологами не только потому, что культурологии как отд. научной дисциплины еще не существовало, но и потому, что вопросы культуры (в том числе художественной культуры), с т. зр. марксизма, относятся к числу второстепенных, производных от социально-экон., истор. и полит, факторов человеч. бытия. Собственно, в констатации социально-истор. и материально-экон. зависимости культуры от общественных условий ее происхождения и бытования, в выведении факторов объективной социально-политической детерминации культуры в истории человечества и заключается важнейший вклад М.к. в мировую культурологич. мысль.

Марксизм как социально-филос. и полит, учение возник исторически закономерно в традиции нем. классич. философии — на стыке гегелевской идеалистич. диалектики и философско-атеистич. антропологии Фейербаха, материалистической по своему пафосу и характеру. От Гегеля марксизм усвоил историзм и метод восхождения от абстрактного к конкретному; от Фейербаха — навыки анализа духовных явлений в об-ве с позиций выявления их материальных первопричин и предпосылок, осмысления социальных интересов людей, лежащих в основании их идеологии и культурного творчества. Рез-том теор. “сложения” в марксизме левого гегельянства и диалектически преломленного фейербахианства явилось материалистич. истолкование истории в отвлеченно-теор. плане, — идеология истор. материализма, своего рода “Абсолютная Идея” в ее материалистич. варианте. Позднее Ленин (через призму косвенного влияния культур ологич. идей Белинского, Чернышевского, Плеханова) справедливо усмотрел в генезисе марксизма как интернационального, содержательно-универсального и всеобщего социального учения влияние франц. утопич. социализма и атеизма франц. просветителей-материалистов, а также научные традиции англ. политэкономии (“Три источника и три составные части марксизма”). Соединение социально-полит. утопизма, политэкон. прагматики и умозрительной философии в некое ценностно-смысловое единство не могло не быть внутренне противоречивым и взрывоопасным феноменом культуры: здесь материальная конкрети-ка обретала форму теор. умозрения, а хозяйственно-экон. утилитарность проникалась социальным утопизмом; утопия получала статус науки (“научный коммунизм”), а философия становилась социально-практическим действием.

Т.о., марксизм представал в росс. и мировой обществ. мысли как закономерный, хотя и парадоксальный итог культурно-истор. развития всего европеизма (с одной стороны, представляя синтез достижений Франции, Германии и Англии, наиболее передовых в социокультурном отношении наций Зап. Европы; с другой, — объединенные рез-ты радикальной социально-полит. мысли, отвлеченной философии и практически “заземленной” науки — политэкономии). Следствием этого социокультурного синтеза были притязания марксизма на формулировку общих законов обществ. развития во всемирно-истор. масштабе, для всего человечества — с преимущественным акцентом на прагматич. (экон. и социально-полит.) направленность не только идей, но и практич. деятельности; отсюда понимание марксизмом задач философии не как “объяснения мира”, а как его изменения, практич. преобразования в целях макс. приближения к постулируемому идеалу. Диалектика материального и идеального решается марксизмом как материалистич. доктриной в пользу материального: материальное первично, идеальное вторично. Однако на деле в приложении этого философ. принципа к социальной практике марксизм допускает спекулятивные подмены: при объяснении социальной истории и при управлении ее целенаправленным развитием первичными оказываются нередко социально-полит. идеологемы, революц. теории, философско-материалистич. идеи; общественная же практика становится лишь полем приложения определенных, заданных теор. принципов, исповедуемых марксизмом.

Философия истории марксизма с необходимостью приходит к пониманию революц. насилия как двигателя истории, ее “ускорителя”. Недаром Маркс образно называл революции “локомотивами истории”, а само насилие — “повивальной бабкой истории”. Т.о., активная сторона культуры сводится марксизмом к формулированию параметров обществ, идеала и путей его достижения, основными из к-рых является революц. теория и радикальная критика несовершенных обществ, условий, требующие коренного преобразования об-ва (идея, овладевающая массами, становится материальной силой). Существует и пассивная сторона культуры, формулируемая марксизмом, — это отображение и выражение социальной действительности, на каждом этапе истор. развития различное, соответствующее опр. социально-экон. и полит, основаниям конкр.об-ва(ср. ленинская “теория отражения”). Относя культуру (вместе с идеологией, политикой, гос-вом и т.п.) к “надстройке”, вторичному образованию, размещающемуся в об-ве “над” своим общественно-экон. базисом — исторически обусловленной совокупностью производит, сил и производств. отношений, — теоретики марксизма вольно или невольно признавали культуру в целом следствием экономики и политики, а духовное производство — порождением и продолжением производства материального. В духе априорного решения т.н. “осн. вопроса философии” (в пользу первичности материи) марксизм прокламировал вторичность и производность культуры по отношению к социуму и истор. развитию. Приоритет перед культурой, с т.зр. марксизма, на разных стадиях формирования марксистской философии имели экономика, социальный уклад об-ва, классовая борьба, вообще политика и даже полит, идеология, сама входящая в культуру как ее составная часть и опр. смысловой аспект.

Невольная недооценка культуры, ее места и роли в обществ, развитии приводила марксизм к одностороннему, чисто социол. пониманию культуры. Формационный подход к истории предполагал, что каждому истор. типу об-ва прямо соответствует вытекающий из опр. социально-экон. и полит, отношений тип культуры: первобытно-общинный, рабовладельч., феодальный, бурж. и социалистич.; каждый исторически последующий тип культуры “отменял” и “снимал” в себе предыдущий; в соответствии с формационной логикой социальной истории история культуры выстраивалась стадиально. Ценностно-смысловые различия нац. культур трактовались как нахождение разных народов и стран на разных стадиях истор. развития, в принципе единого для всего человечества. Финалистские представления об истор. процессе, телеологически направленном к единой последней цели — коммунизму, вносили в марксистскую методологию осмысления и изучения культуры запрограммированность и социологич. заданность, что подчас затрудняло объективную оценку явлений культуры (из стадиальной концепции развития культуры логически вытекало, что каждая последующая стадия “прогрессивнее” предыдущей и, по идее, должна давать более “высокие” в ценностно-смысловом отношении образцы культуры).

Особенно показательна здесь марксистская концепция социалистич. (пролетарской) культуры — при всем “разбросе” мнений марксистов об этом предмете (ср. Ленин и Богданов, Троцкий и “напостовцы”, Бухарин и Сталин, Луначарский и Воронский и т.п.). По А. Богданову, занимавшему в этом отношении наиболее последоват. позицию (в дальнейшем, в ходе полит, дискуссии, сильно вульгаризированную и извращенную его оппонентами, начиная с Ленина) история мировой культуры проходит три истор. фазы: 1) первобытно-коллективистскую; 2) классово-индивидуалистич. (включая рабовладельч., феодальный и бурж. ее этапы); 3) коллективистски-коммунистич., синтезирующую преимущества 1) и 2) и “снимающую” их противоположности. По логике этой гегельянской триады, пролетарская, социалистич. культура представляет собой высший, наиболее совершенный истор. тип культуры, фактически завершающий “линию восхождения” культурного прогресса. Полемика Ленина с Богдановым по существу не затрагивала сути этой концепции, поскольку Ленин стремился лишь доказать, что “пролетарская культура” в богдановском ее понимании — всего лишь опасная интеллигентская и бурж. выдумка, не имеющая ничего общего с подлинной пролетарской культурой будущего, в возможности которой Ленин не сомневался. Троцкий также полагал, что пролетарская культура еще только складывается в процессе усвоения и преодоления культуры буржуазной, а будущее торжество социалистич. культуры еще очень далеко. Однако все споры вокруг “пролетарской культуры” не отменяли самой стадиальной логики культурной истории — от “низшего” к “высшему”.

Впрочем, подобная теор. логика не могла объяснить непреходящей ценности культурных явлений прошлого, в том числе явно детерминированных незрелыми обществ, условиями (напр., искусство и философия античности, эпохи Возрождения и т.п.). Маркс был вынужден даже специально оговорить (в подготовит, материалах в “Капиталу”) отсутствие прямой зависимости между уровнем развития производств, отношений и эстетическим совершенством худож. произведений, создаваемых в то же время; однако эта мысль в течение долгого времени не стала достоянием марксизма. Энгельс, обращаясь к творчеству Бальзака и Гёте, отметил несоответствие между отсталым или даже реакционным полит, мировоззрением художника (легитимизм Бальзака, филистерство Гёте) и его непосредственным “эстетич. чутьем”, более “правильным” и “прогрессивным”, нежели его социально-полит, убеждения. Это смысловое противоречие получило впоследствии у исследователей наименование “бальзаковского парадокса”. Фактически этот парадокс говорил о методол. ограниченности М.к., отрицающей имманентные закономерности функционирования и развития культуры — помимо жесткого социально-полит, детерминизма, постулируемого марксизмом как наиболее общая закономерность культурной истории.

Другой методол. постулат М.к. связан с преувеличением роли и значения классовой борьбы в истор. процессе и в истории культуры. За любым явлением культуры и культурным процессом, с т. зр. марксизма, стоит непримиримая борьба классов, партий и их идеологий, к-рая исчерпывающе объясняет не только социодинамику культуры, но и ценностно-смысловую иерархию культурных форм, и индивидуальные позиции деятелей культуры, и стилевые черты их отд. произведений. Тем самым культурологич. анализ оборачивался социально-полит, расследованием культуры и культурной деятельности, поиском классовых врагов или союзников (в т.ч. т.н. классовых “попутчиков”) в культуре, определением скрытой партийной принадлежности деятелей культуры и их полит, ороиентаций. Подобный классово-партийный подход к культуре не только был чреват социол. и политол. вульгаризацией культурных процессов, явным обеднением представлений о культуре и культурной истории, но и фактически превращал культуру в придаток политики. Тем самым М.к. выступала как социология и политология культуры, а в свои “худшие” времена (в эпоху сталинизма) принципиально не отличалась от марксистской социологии и политологии как таковой, к тому же идеологически нормативной, догматической.

Несмотря на опр. методол. ограниченность и неизбежную привязанность к харизматич. текстам классиков марксизма, М.к. сохранила свою теор. авторитетность и истор. значение и после крушения тоталитарных коммунистич. режимов, где она обладала религиоподобным статусом абсолютного знания. Концептуальная ясность марксистской социологии культуры, глубина анализа социальной детерминированности культурных явлений и процессов, истор. стадиальности социокультурного развития, мировоззренч. предпосылок культурной деятельности и творчества — все это привлекало к М.к. таких выдающихся мыслителей 20 в., философов и культурологов, как Грамши и Д. Лукач, Р. Арон и Л. Гольдман, Адорно и Фролш, Маркузе и Сартр, Н. Бердяев и С. Франк, М. Бахтин и А. Лосев, Э. Ильенков и Г. Батищев, М. Мамардашвили и др. Однако сегодня становится очевидно, что М.к. не является единственно возможной или единственно верной методологией (вспомним ленинский афоризм:

“Учение Маркса всесильно, потому что верно”) изучения культуры, что она должна быть дополнена иными методол. подходами и принципами (в т.ч. идейно противоположными марксизму и отрицающими его плодотворность и ценность), к-рые призваны скорректировать односторонность и чрезмерный теор. схематизм марксизма в отношении явлений культуры и культурной истории.

Лит.: Вайман С. Марксистская эстетика и проблемы реализма. М., 1964; К. Маркс и актуальные вопросы эстетики и лит-ведения. М., 1969; Николаев П.А. Эстетика и лит. теории Г.В. Плеханова. М., 1968; Культура, творчество, человек. М., 1970; Николаев П.А. Возникновение марксистского лит.-ведения в России (методология, проблемы реализма). М., 1970; Горбунов В.В. Развитие В.И.Лениным марксистской теории культуры (Дооктябрьский период). М., 1980; Межуев В.М. Культура и история (Проблема культуры в философско-истор. теории марксизма). М., 1977; Боголюбова Е.В. Культура и общество (вопросы истории и теории). М., 1978; Неомарксизм и проблемы социологии культуры. М., 1980; Горбунов В.В. В.И. Ленин и Пролеткульт. М., 1974; Брожик В. Марксистская теория оценки. М., 1982; Культура в обществ, системе социализма. Теор. и методол. проблемы. М., 1984; Вавилин Е.А., Фофанов В.П. Истор. материализм и категории культуры. Теоре-тико-методол. аспект. Новосибирск, 1983; Лифшиц М.А. Философия искусства К. Маркса //Лифшиц М.А. Собр соч.: В 3 т. М., 1984. T.I; Проблемы философии культуры. Опыт историко-материалистич. анализа. М., 1984; Горбунов В. В. Развитие В.И.Лениным марксистской теории культуры (Советский период). М., 1985;

Гончаренко Н.В. Диалектика прогресса культуры. Киев, 1987; Фридлендер Г.М. Классич. эстетич. наследие и марксизм. М., 1985; Марксистско-ленинские критерии ценности влит-ре.М., 1986; Философия и культура. М., 1987; Ципко А. Насилие лжи, или Как заблудился призрак. М., 1990; Скоробогацкий В.В. По ту сторону марксизма. Свердловск, 1991; Хайек Ф. Дорога к рабству. М., 1992; Марксизм: pro и contra. М., 1992; Макаренко В.П. Марксизм: идея и власть. Ростов-на -Дону, 1992; Штурман Д. О вождях росс. коммунизма: В 2 кн. Париж, 1993; Гройс Б. Утопия и обмен. М., 1993; Библер B.C. Самостоянье человека. “Предметная деятельность” в концепции Маркса и самодетерминация индивида. Кемерово, 1993; Арон Р. Мнимый марксизм. М., 1993; Вильчек Вс. Прощание с Марксом (Алгоритмы истории). М., 1993; Зиновьев А. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. М., 1994; Горский Д.П. Ошибки гения самые опасные. Развитие теории Маркса и ее изъяны. М., 1995; Замалеев А.Ф. Курс истории русской философии. М., 1995; Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии.М., 1996.

И. В. Кондаков