Stillborn Автор в произведениях массовой культуры.

Создание образа есть момент, когда мышление остановилось, когда доступный восприятию элемент динамичной реальности переводится в нечто статичное и фиксируется в материальном воплощении. У восприятия нет навсегда заданных форм или идей; оно обладает только им самим выработанными схемами (и при этом всегда немного их нарушает «при использовании»). В идеале человек, в тот момент, когда он слушает музыку или смотрит фильм, становится немного художником ибо рефлексирует, осознаёт, или, даже, выносит суждения. Но такое осознание возможно далеко не всегда. Сознание реципиента должно в определённом смысле до этого «дорасти». Каждый, наверное, знает что такое «наивный реализм» и, скорее всего, не раз сталкивался с подобным в жизни.

Обратное явление – когда искусство понимается лишь как вымысел – также распространено. Распространены и бесконечные попытки понять, как соотносятся в искусстве вымысел и реальность и где проходит та грань, что должна их разделять. Истина же в том заключается, что вымысел в искусстве и есть реальность искусства, а черта отделяющая событие от произведения зеркальна. Автора в произведении нет, автор есть само произведение. К такому, на первый взгляд, парадоксальному выводу приводит принятие и дальнейшее преодоление основных позиций постмодерна. Вполне логично предположить что «автор мёртв», и, значит, индивидуальность авторских персонажей или функционирование в тексте образа автора, репликации автора или универсального носителя авторского сознания (лирического героя) есть лишь маски прикрывающие пустоту. Следовательно, такая маска, скрывающая не присутствие, но отсутствие, не наличие индивидуальных свойств, а их невозможность, либо полностью отпадает, либо может быть надета на другую маску. Но насколько может быть уверен тот, кто воспринимает произведение, в том, что находит под масками саму эту пустоту, а не очередную маску? Ведь травистийный ряд бесконечен. Произведение может без конца погружать в себя любого, кто его воспринимает. Роман способен без конца запутывать как ложными так и не проявленными сюжетными линиями, произведение музыканта, знающего, что музыка состоит из звука и времени, может без конца играть с бесконечностью, обманывая игрой тональностей и повторений. То же самое и в сфере визуальных искусств. Художник способен рисовать одну и ту же картину, режиссёр снимать один и тот же фильм.^* Реципиент, в этих случаях, будет всегда заново прочитывать старое, всегда заново узнавать то, что ему уже было дано. Прежде всего, он будет воспринимать самого автора. Не факт что как личность, но как определённое сознание. Это сознание и будет произведением. Произведение в свою очередь – его материализацией, его плотью.

С другой стороны, здесь возможна и профанация. В тех случаях, когда у произведения, как бы, нет автора, т.е. нет того индивидуального «Я», которое пытается воплотить себя вне социальной кодировки, через посредство творческого жеста. Тогда индивидуум воспринимает не своего Другого, а просто набор знаков, неотличимых от знаков окружающей его социальной реальности.

Так у произведений массовой культуры нет внесоциального «Я». Автор здесь фигура формальная. Он реализуется как бренд, как знак определённого качества произведения-продукта. У многих произведений и реально не существует авторов (их создают коллективно). Но чаще всего автор существует как фигура, сохраняющая за собой авторство, т.е. стиль, жанр, тематику и оригинальность каких-нибудь приёмов. Такого автора можно назвать мёртворождённым, «totgeboren», если искать максимально точное соответствие русскому значению, или «stillborn», если говорить максимально обобщённо, уходя от конкретики физиологического значения к специфике значения искусствоведческого или текстуального.

^{* В качестве произведения иллюстрирующего данную мысль можно вспомнить своеобразную кинографию Эд. Э. Мериджа.}