44. Психологическая школа права.

Психологическая школа права, одно из направлений буржуазной правовой науки, сложившееся на рубеже 20 в. одновременно с появлением психологических направлений в социологии и др. социальных науках. С точки зрения представителей Психологическая школа права, причины, обусловливающие существование и действие права, коренятся не в социально-экономических и классово-политических условиях государственно-организованного общества, а в психологии личности или социальной группы. Право рассматривается ими как продукт различного рода психологических установок, инстинктов (например, властвования и подчинения), эмоций. Один из родоначальников Психологическая школа права — французский социолог и правовед Г. Тард, считавший, что в основе всех социальных ценностей и норм, в том числе и правовых, лежит инстинкт подражания. Наиболее глубоким и оригинальным представителем Психологическая школа права был русский юрист Л. И. Петражицкий (основу права образуют не социально-экономические условия жизни общества, а некие явления психики человека или психологические факторы).

Вообще исследование взаимосвязи между психическими явлениями и правом предполагает как минимум три возможных подхода: психическим явлением можно считать само право; можно не относить право к числу психических явлений, но говорить о его обусловленности этими явлениями: можно считать, что право связано с психическими явлениями каким-либо опосредованным способом.

Марксизм не отрицает важной роли индивидуальной и социальной психологии в процессе функционирования права. Однако с точки зрения материалистического понимания права как продукта социально-экономических и классово-политических отношений теоретико-методологические позиции Психологическая школа права ошибочны. Они ведут к идеалистической трактовке социальных корней права и его генезиса.

45. Возрожденная естественная школа права.

В XX в. тема естественного права получила новое развитие. Новый подход к этой теме был развит неокантианцами (Р. Штаммлер и др.), которые абсолютным естественным правом объявили начало справедливости. Это начало стало восприниматься источником и масштабом в оценке исторического движения права к недостижимому идеалу.

Современный английский правовед Лон Фуллер считает, что правовая норма должна содержать в себе умопостигаемую цель и указывать на средства ее достижения.

Б.Чичерин, П. Новгородцев, Б.Кистяковский, Л. Петражицкий, И. А. Покровский - не только вновь вызвали к жизни естественно-правовую концепцию как исходный критерий для критической оценки существующего правопорядка, но и придали ей значимость фундаментальной основы построения правовой системы, соответствующей потребностям современного гражданского общества.

Главное, что характерно для возрожденной теории естественного права, это такая ее характеристика, когда естественное право разворачивается не непосредственно к проблемам власти как таковой, а напрямую, сообразно идеологии свободы французской революции к человеку, концентрированно выражается в неотъемлемых правах личности.

В России правовой путь демократического развития, опирающийся на естественно-правовые идеи, был прерван большевистским переворотом октября 1917 года. Либеральное правопонимание, нацеленное на утверждение в социальном бытии неотъемлемых прирожденных прав человека, оказалось преданным анафеме. На долгие десятилетия в России возобладало коммунистическое правопонимание, оправдывающее насилие над человеком во имя "светлого будущего" - одна из сторон марксистской философии права.

Но и на Западе в первые десятилетия ХХ века прирожденные права человека еще не стали в демократических странах первоосновой демократической правовой системы. Более того, в обстановке социалистических иллюзий они начали заслоняться представлениями о приоритете "прав трудящихся", а затем были отодвинуты на периферию общественного мнения грозными опасностями, связанными с гитлеровскими и коммунистическими экспансионистскими акциями 1930-1940 годов, ужасами сталинского и нацистского тиранических режимов, бедами второй мировой войны.

Но именно эти ужасы и беды вызвали к жизни новую и более продуктивную фазу возрождения естественного права в послевоенное время, которая и стала мировоззренческой основой в т о р о й, ранее уже упомянутой, "революции в праве", и в этой связи обрисовывает саму суть этого крупного перелома в правовом развитии, когда возрожденное естественное право - как это и предсказали русские правоведы - обретает непосредственное юридико-регулятивное значение. Так что последовательно правовой путь, реализующий возрожденную естественно-правовую концепцию, поднятую на высокий уровень общественного признания после второй мировой войны, в развитых демократических странах Запада на деле и осуществился в 1950-1960 годах.

Все это и характеризует решающую сторону трансформации позитивного права на современной стадии демократического развития. Стадии, отражающую наиболее значимую, по всем данным, социальную потребность послевоенного времени, когда со всей остротой дала о себе знать необходимость такого преобразования действующего права в демократических странах, когда был бы положен конец самой возможности установления режима тирании и беззакония. И именно тогда идеи прав человека, имевшие характер общих деклараций, переступили порог сугубо декларативных положений, обрели институционность и выступили в качестве регулятивных юридических принципов - непосредственной основы наступления юридически значимых последствий.

Существенный шаг в этом направлении был сделан уже в первые послевоенные годы. В декабре 1948 года ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека, юридически на международно-правовом уровне закрепившую эту, ранее в основном, декларативную категорию. Затем Конституции ряда европейских стран придали правам человека - в первую очередь - основным, фундаментальным, непосредственно юридическое действие и плюс к тому - приоритетное значение в данной национальной юридической системе.

С 1950-1960 годов естественное право в его современном понимании, наряду с его общим "философским бытием" в области духовной жизни общества, перешло в плоскость жизненной практики, практической свободы людей. Это и нашло свое выражение в неотъемлемых правах человека, в их прямом юридико-регулятивном значении.

Такой подход к правам человека не только позволяет "институализировать" естественное право, преодолеть его известную неопределенность, многозначность, но и, с другой стороны, - придать категории прав человека необходимую философскую обоснованность и в этой связи устранить саму возможность их государственно-державной интерпретации. Той интерпретации когда права людей понимаются не как данные самой природой, самим человеческим бытием, не зависимые от усмотрения власти, а как нечто такое, что "предоставляется" государством, зависит от его "доброй воли", "даруется" властью.