3. В восклицательной и. Необходимо различать:

а) И. собственно восклицательную, характеризуемую более высоким, чем при повествовании, но более низким, чем при вопросе, произнесением важнейшего слова;        

б) И. побудительную с многочисленными градациями, от просьбы и побуждения до решительного приказания; И. последнего характеризуется понижением тона, близким к повествовательной И.        

Эти виды И. иногда объединяются исследователями в понятие И. логических, т. е. И., определяющих характер высказывания, и противопоставляются И. эмоциональным, т. е. И. аффективно деформированной речи.        Наконец третьей, не менее важной функцией И. является соединение и разъединение синтагм — слов и словосочетаний — членов сложного целого. Ср. например И. фраз: «Рукав был запачкан весь в крови», «Рукав был запачкан, весь в крови» и «Рукав был запачкан весь, в крови». Впрочем, как ясно из этого примера, изменение И., выражающее изменение синтаксической формы словосочетания, теснейшим образом связано здесь и с изменением ритмических отношений, в частности с распределением пауз (см.).        В более широком смысле термин И. и применяется для общего обозначения мелодически-ритмически-силовых средств речевой выразительности. См. «Мелодика», «Ритм», «Ударение». О графической передаче И. — см. «Пунктуация».        

ИНТОНАЦИЯ В СТИХЕ является одним из существенных факторов мелодики. Особенность ее, по сравнению с И. прозаической, прежде всего в том, что она имеет урегулированный характер, снижаясь к концу каждого стихового отрезка (строки) и подкрепляясь конечной стиховой паузой (см. «Константа»). При этом понижение И. определяется уже ритмом стиха, а не значением заключенных в нем предложений (часто с ним совпадая), в силу чего она понижается независимо от условий, необходимых для этого в прозе. На фоне этой выравненной И., усиливающей ритмическое движение стиха, создается возможность варьирования различных степеней И. (в зависимости от конечных стиховых и строфических пауз, клаузул и т. п.). Такова напр. интонация монотонная, завершающаяся резкой остановкой у Мандельштама:        

«Я не увижу знаменитой Федры        В старинном многоярусном театре        С прокопченной высокой галереи        При свете оплывающих свечей» и т. п.        

Нарушением обычной интонационной монотонии в стихе является enjambement (см.), возможный только на фоне урегулированной И. Так. обр. И. является одним из существенных выразительных средств стиха и используется в зависимости от данного лит-ого стиля, определяющего характер своей стиховой системы и ее интонационного строя. Так, напевная И. символистов резко отличается от ораторской И. Маяковского, говорной И. Сельвинского и т. д.

Библиография: Воеволодский-Гернгросс В., Теория русской речевой интонации, 1922; Эйхенбаум Б., Мелодика русского лирического стиха, Л., 1922 (там же библиография, стр. 196—199); Жирмунский В., Введение в метрику, «Academia», 1925, стр. 170; Его же, Мелодика стиха, 1922, в кн. «Вопросы теории литературы»; Пешковский А. М., Русский синтаксис в научном освещении, 1928; Его же, Интонация и грамматика, «Изв. Отд. русского яз. и словесн.», 1928, I; Томашевский Б., О стихе, «Прибой», 1929, ст. «Проблемы стихотворн. ритма»; Богородицкий В. А., Фонетика русского яз. в свете экспериментальных данных, Казань, 1930; Bourdon, L’expression des emotions et des tendances dans le langage, 1892; Roudet L., elements de phonetique generale, 1910; Scripture E. W., Anwendung der graphischen Methode auf Sprache und Gesang, 1927; Weingart Mil., etude du langage parle suivi du point de vue musical, «Travaux du cercle linguistique de Prague», 1929, I; Verrier, Essai sur les principes de la metrique anglaise, C. L., 1-e prosodie, pp. 88—114.

Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939.

интона́ция

(от лат. intono – громко произношу), средство фонетической организации речи. Вместе с ударением относится к суперсегментным явлениям – средствам языка, не включающимся в поток речи, а «накладывающимся» на него. Русская интонация складывается из нескольких компонентов – мелодики (повышение или понижение основного тона), интенсивности (громкости речи), длительности (время произнесения того или иного звука), темпа и тембра речи. В лингвистике выделяется семь основных типов интонационных конструкций, характерных для рус. речи. С помощью интонации поток речи разделяется на значимые отрезки – фразы (отрезки, выражающие законченную мысль) и синтагмы (обладающие цельным смыслом части фраз). Фразы объединяются, также с помощью интонации, в сверхфразовые единства – большие отрезки текста, связанные одной идеей. Интонация передаёт отношения между частями фразы, а также сообщает определённый смысл (повествовательный, вопросительный, восклицательный) всей фразе. В рус. языке с его нефиксированным порядком слов только с помощью интонации можно отличить, напр., общий вопрос от утверждения («Он пришёл в пять» и «Он пришёл в пять?»), специальный вопрос от восклицания («Какой там зал?» и «Какой там зал!») и пр. Интонация выражает эмоции говорящего человека, передаёт его отношение к собеседнику, к ситуации речи, к содержанию своих собственных слов. При чтении литературного произведения вслух или исполнении его на сцене интонация во многом определяет то, как слушатели или зрители поймут содержание той или иной фразы. Неверная интонация может передать смысл, прямо противоположный тому, что хотел сказать автор. На письме интонация передаётся с помощью знаков препинания (точка, вопросительный и восклицательный знаки, многоточие) и иных графических средств (абзаца, курсива): напр., разбиение строчек стихотворения, как у В. В. Маяковского в поэме «Облако в штанах»:

«Приду в четыре», —

сказала Мария.

Восемь.

Девять.

Десять.

В данном случае вынесение каждого числа в качестве отдельной строчки показывает паузы между ними и особое интонационное выделение каждого из этих чисел, т. к. они чрезвычайно важны для автора. Также в тексте художественной литературы используется передача протяжного, выделенного или скандированного произнесения слова (напр., «Я живу и р-работаю в семи комнатах» в «Собачьем сердце» М. А. Булгакова, «В ПАССАЖ!.. В пасСАЖ! в ПаССССаЖЖЖЖ… в па… ССаАААаАААаа!!! ЖЖжЖ!!!» у Д. Хармса в «Анекдотах из жизни писателей»). В стихах главный компонент интонации – ритм, т. к. на обычное разделение на синтагмы и интонационное оформление фразы накладывается закономерность в употреблении ударных слогов. Под интонацией понимают не только средство выразительности в устной речи, но и настроение, эмоцию, вложенную автором в текст, – в этом смысле говорят об интонации определённого произведения. Интонация выражает идейно-эмоциональную установку автора – так, можно говорить об иронической интонации «Мёртвых душ» Н. В. Гоголя, о трагической интонации «Окаянных дней» И. А. Бунина, о ностальгической интонации стихотворений, написанных рус. поэтами в эмиграции, и т. д.

Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. — М.: Росмэн. Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006.

Интонация

ИНТОНАЦИЯ представляет собою совокупность и изменяемость высоты нот, на какие произносятся слоги и фонемы любой фразы, стихотворной или разговорной, безразлично. Очевидно, что любая фонема во фразе имеет совершенно определенную высоту, и тем не менее интонация имеет бесконечные вариации. Мы «поем» всякое слово, всякую фразу, но небольшое изменение высоты уже меняет смысл предложения, — скажем, из вопросительного в недоумевающий и т. п. Но речевое интонационное «пение» не может быть сравниваемо с действительным пением, поскольку в нем не четко отделены друг от друга периоды, поскольку оно не делится на жесткие интервалы, поскольку от одного сегмента к другому голос переходит, скользя почти на неуследимых различиях. Запись нотная речевой интонации представляет собою большие трудности, так как уже четверть тона является слишком большой единицей для этого. Краткость времени, за которое произносится нота, зачастую не позволяет ее определить (0,03 секунды). Однако, эмоциональная речь, поскольку эмоции не являются эмоциями отчаяния, крайнего беспокойства, когда интонация переходит в крик — упорядочивает интонацию, интервалы становятся более ощутимыми, общая мелодия становится более ясной, высоты меняется отчетливей и не так часто. Чем дальше от разговорной речи, тем более упорядочена интонация, но это упорядочение неизменно отдает некоторой искусственностью, поскольку оно зиждется на нивелировании мелких деталей и на выделении главной мелодии. Мелопея драматического актера богата специальными шаблонами, но она беднее любой крестьянской речи оттенками и чрезвычайной выразительностью, которую интонация придает ее бедному словарю. Нужно иметь в виду, что интонация создается не только высотой тона, а тем характером произношения, который и создает специальную выразительность. Это характер более или менее нисходящего произношения, более или менее восходящего. У греков звуки восходящие были низкими, нисходящие были высокими, по крайней мере в первое время. Чем более одушевлена интонация, тем более в ней очевиден восходящий тип. Ударение создает более высокую ноту, с другой стороны, высота интонации создает более интенсивный ритм. Обычно высота слога зависит от ударяемости его. Движение интонации в обычной фразе, не несущей каких-либо особливых эмоций, обычно идет так: высота увеличивается к середине фразы (несколько ближе к концу ее) сравнительно постепенно, достигает максимума и спадает затем гораздо быстрее. Примерно так же обстоит дело и с ударяемостью. При утвердительной интонации высота понижается, при вопросительной повышается. При вопросительно-просительной (тем паче умоляющей) повышение слабее, как и ударение, а долгота слога больше. При утвердительно ободряющей ударение резче, долгота значительно меньше, тон выше. Но существуют и более сложные случаи, где интонации на каких-нибудь трех слогах дает и умоляюще-льстивое, и ободряюще-шуточно-ласкательное выражение. (Ср. у О. Генри: «Вы будете мистер Финеас К. Гуч? — сказал посетитель, и в тоне его голоса и интонации заключалось сразу вопрошение, утверждение и осуждение» — расск. «Гипотетический случай»). В таких случаях тонируется особо не только ударный слог, но и близлежащие (обычно заимствующие ноту ударного). «Тон делает музыку», — говорит французская поговорка, — именно интонация передает так называемые непередаваемые чувствования. Ухо настолько привыкло к этим бесчисленным варияциям, что безошибочно различает, соответствует ли интонация смыслу сказанного: несоответствие такое и приводит к различного рода плачевным открытиям о лицемерии говорящего, который не верит в то, что он говорит, и т. п. Многочисленные риторические «жалобы» поэтов на невозможность изложить эмоцию стихами (или вообще словами) в некоторой мере основываются на невозможности передать стиховой речью интонационные оттенки трагической разговорной речи. Поэзия имеет некоторые возможности донести до читателя интонационный трагизм, пользуясь такими фразовыми комплексами, которым свойственна такая-то характерная интонация, но это, разумеется, лишь суррогат и не более. Интонация пения значительно проще речевой, она более упорядочена, более активна и более выразительна в грубом смысле слова. Заключительные паузы (каденцы) пения просты и отчетливы. Разговорная речь пользуется рудиментами ритма и мелодии; пение, пользуясь речью, упрощает ее и упорядочивает. Привнося это упорядочение, пение нередко затемняет смысл произносимого, придавая ему совершенно новый оттенок. Однако, в народных мелодиях мы находим очень близкую языку интонацию. Композитор оперы и романса исходит из декламации, и есть указания, что композиторы учились на декламации больших актеров мелодировать текст. Поэзия появилась на свет вместе с пением и отделилась от него позднее, но она остается верной первоначальным основаниям обоих искусств. Так же, как и пение, поэзия пользуется заключающимся в речи рудиментами ритма и мелодии, упрощает и упорядочивает их, но она изменяет живую речь значительно меньше, нежели пение. В стихе остается гораздо больше от живых ударения и долготы, хотя стих сводит речь к изохронным интервалам. Стих замедляет темп, длит гласные, чтобы их гармония становилась явственной. Стих упрощает также и интонацию: интервалы становятся — менее многочисленными, резче отмеченными и более гармоничными, более определёнными. Стих так подходит интонационно к пению и зачастую чрезвычайно близко (сравни декламацию Игоря Северянина и также А. Белого, так искусно записанную Метнером в романсе). Так называемое «логическое ударение» в значительной степени интонационно. Легкость стиха в большой мере создается совпадениями интонационных элементов со стиховым ритмом. Во фразе «где ты сегодня вечером?» интонационное ударение лежит на «где ты», это прекрасно подчеркнуто в III гл. «Онегина», где читаем:

Я не держу тебя, но где ты

Свои проводишь вечера?

Двустишие получает чрезвычайную выразительность именно из-за этого очень естественного совпадения. С другой стороны, несовпадение интонационных ходов с ритмическим создает свои обычные коллизии ритмико-интонационного характера; с одной стороны они могут служить материалом для различного рода интонационных образов: интонация строки говорит одно, реприза меняет смысл, здесь игра и, так сказать, единство в разнообразии и взаимнопротиворечивости, ибо заключительная каденца не дает возможности для многих толкований, допускаемых интонацией (нечто схожее отрицательному образу — «не ад я видел, а сраженье» и т. п.); в иных же непреднамеренных случаях — это неловкость, если не шутка, и затемняет смысл стиха, так например, у Воделера:

Се truc-là

Mène à l'A-

cadémie...

Читатель ждет и в третьей строке нового существительного, а встречает лишь конец уже начатого. Смысл переступа (enjambement) в большой мере базируется на таких ритмико-интонационных столкновениях.