2 Brown w. А. (1704-1776) - английский психиатр. Автор тракта­та «Элементы медицины» (1780).

жания больных в сумасшедших домах попали на страницы английских газет и взбудоражили читающую публику. Дабы успокоить избирателей, чиновники из правительственной Ко­миссии по душевным болезням организовали инспекцию пси­хиатрической помощи в стране, приведя бюрократическую ма­шину в действие. Провидению было угодно, чтобы в дни, когда материалы, собранные в ходе проверки, оказались на столе пар­ламентской комиссии, в «Эдинбургском обозрении» появилась рецензия на книгу Самуэля Тьюка, повествующую о благотво­рительности его предка и об истории «Убежища для душевно­больных». Расследуя конкретные факты, парламентарии вос­пользовались книгой С. Тьюка как программным документом. В 1815 г. нижняя палата парламента, заслушав доклад о дея­тельности Бедлама и о состоянии дел в Йоркском убежище, высказалась в пользу последнего. Парламентарии не только одобрили опыт Тьюка, но рекомендовали впредь ориентиро­ваться на Йоркское убежище как на модель психиатрической больницы. Законодательное признание сделало свое дело, уже через шесть лет похожее заведение открывается в Линкольне (1821), со временем эта клиника станет центром новой психи­атрии в Англии. Парламентский билль¹ о реформе в Бедламе был принят в 1815 г., а вскоре принимаются законодательные акты (1844, 1854), устанавливающие щадящие правила содер­жания больных в сумасшедших домах, запрещающие примене­ние насилия и наказание изолятором. Всего за 30 лет офи­циальный подход к проблеме опеки психиатрических больных поменялся в Объединенном королевстве кардинально, но стра­на готовилась к подобным переменам столетиями.

Прогрессивная часть английского общества и государство (в лице парламентариев) де-юре признали право людей с умст­венными недостатками на медицинскую помощь и социальную опеку. Если иметь в виду, что ранее за лучшее признавалось даже право на гуманную изоляцию, то принятое в середине XIX в. ре­шение следует признать шагом вперед. Проводя реформу Бедла­ма, а затем психиатрической службы в целом, реформаторы-ли­бералы проявляли заботу об обитателях домов скорби и приютов для идиотов, руководствуясь соображениями гуманизма, филан­тропии, но им не могла прийти в голову мысль о признании за этими людьми права на свободу и гражданский статус.

Принятие английским парламентом законодательных актов заставило реформировать психиатрическую службу, что, в свою очередь, способствовало изменению положения умственно от­сталых. В Великобритании, так же как во Франции, Швейца­рии и Германии, все началось с организации приютов для сла-

1 Билль - законопроект, вносимый на рассмотрение законодатель­ных органов, а также название некоторых отдельных конституцион­ных актов.

боумных. История возникновения первого из них напоминает рождественскую сказку: заблудившийся во время путешестви по горам Швейцарии английский врач У. Твиллинг случайно забрел на огонек в дом, оказавшийся Абендбергским приютом Гуггенбюля для идиотов. Восторженные впечатления от уви­денного Твиллинг изложил в книге, которая, в свою очередь, подвигла некую мисс Уайт открыть в родном городе Бат нечто похожее (1846). Сначала приют принял трех воспитанников, через два года их было пятнадцать, а через десять лет — 256. Приют становится известным, даже популярным, благодаря че­му число и размеры пожертвований множились, со временем маленькое частное заведение, возникшее в Бате по воле одного человека, станет в Объединенном королевстве крупнейшим уч­реждением подобного типа.

Тем временем Великобритания вступает в Викторианскую эпоху (1837—1901), приближаясь к зениту своего могущества. В обществе растет прослойка культурных, образованных лю­дей, в 1851 г. в стране насчитывалось около 16 тысяч юристов (не считая 1700 студентов юридических факультетов), око­ло 17 тысяч врачей и хирургов (плюс около 3500 студентов-ме­диков и ассистентов), армия учителей достигла почти 76 тысяч, добавим сюда 20 тысяч гувернеров и гувернанток. Профессии юриста, врача, педагога становятся достаточно распространен­ными. Наконец, еще один немаловажный показатель — в 1851 г. городское население по численности обходит сельское. Десяти­летие с 1860 по 1870 г. становится периодом реформ, политиче­ской либерализации. Англия, уже обладавшая парламентской Конституцией, в 1867 г. проводит одну избирательную рефор­му¹, а в 1872 г. — другую², общее число граждан, обладающих правом голоса (избирателей), возросло четырехкратно [17, 24].

Доля богатых людей в структуре общества выросла незначи­тельно, но суммарный объем их доходов достиг фантастических масштабов. Намеченная парламентом реформа в области психи­атрической помощи осуществлялась в контексте экономического подъема, активизации деятельной филантропии, а потому шла весьма успешно. Правительство совершенствовало норматив­но-правовую базу, состоятельная часть населения передавала из собственных средств деньги, необходимые на создание и жизне­обеспечение растущей сети благотворительных учреждений, а проблем с медицинскими и педагогическими кадрами страна, об­ладавшая армией врачей и учителей, не знала.

¹ Вследствие избирательной реформы в Великобритании избира­тельное право было предоставлено всем гражданам, снимавшим жилье за плату в размере не менее 10 фунтов в год (кроме женщин), т. е. и относительно обеспеченной части рабочих. Избирательным правом после проведения реформы обладало до 2,2 млн чел.

² Закон 1872 г. (Акт Форстера) вводит тайное голосование на вы­борах в Парламент.

В организации опеки слабоумных Англия, как и в деле по­мощи глухим и слепым, пошла «своей дорогой», рассчитывая на уже сложившуюся традицию деятельной благотворительно­сти и принимая во внимание ситуацию экономического подъе­ма. Институты призрения слабоумных могли безбедно сущест­вовать без государственной поддержки, а потому и действовать без оглядки на власть. Расчет оказался верным. Со второй по­ловины XIX в. количество благотворительных заведений для слабоумных стремительно растет, к 1871 г. в них находилось примерно 1100 человек, правда, тогдашние статистические дан­ные содержат информацию о наличии в Англии 30 тыс. «идио­тов», но будем помнить о неточности дефиниций и восприни­мать этот термин в историческом контексте. Дефиниция «идиот» применялась не только по отношению к людям, кото­рых сегодня мы назвали бы глубоко умственно отсталыми, но и по отношению к людям, имеющим любое интеллектуальное нарушение вне зависимости от его природы и степени выра­женности. Все они без разбора направлялись в сумасшедшие дома, приюты либо в работные дома для бедноты.

В начале 70-х гг. предлагается развести сумасшедших и сла­боумных, создается специальный комитет, который ставит своей задачей разработку подходов и принципов комплек­тования специальных учреждений разных типов, а также создание соответствующей классификации. Комитету предсто­яло решить участь тех самых тридцати тысяч «идиотов», т. е. определить стратегические направления необходимой помощи (лечение, опека, обучение), наиболее подходящий тип бла­готворительного заведения из числа имеющихся (дом для ума­лишенных, лечебница для умалишенных, работный дом, приют для слабоумных, школа для бедных), разработать правила ком­плектования специальных учреждений. Семь лет (с 1871 по 1878 г.) ушло на дискуссии, выработку и согласование паке­та предложений, затем он поступил на рассмотрение во власт­ные структуры, и вскоре вышел очередной парламентский билль, законодательно закрепивший принципы и правила орга­низации, комплектования и деятельности соответствующих за­ведений. С момента выхода законодательного акта сеть спе­циальных учреждений для слабоумных начинает развиваться особенно интенсивно, столь же стремительно улучшаются и условия содержания в этих заведениях, к концу XIX в. многие из них поражают иностранцев своим великолепием. В качестве иллюстрации расскажем о приюте Earlswood, который в конце XIX столетия посетила наша соотечественница Е. X. Малярев-ская. По ее восторженной оценке, заведение являло собой «об­разец для всех учреждений Англии и других стран. Оно содер­жится на средства благотворителей, и число взносов зависит от более или менее удачного спича, произносимого на еже­годном обеде жертвователей. Помещение, которое занимает

Earlswood, — это дворец, размерами своими превосходящий все общественные здания в Петербурге. Внутри изящная обстанов­ка, стремление к уютности и удобству. Нигде на материке нет ничего подобного. Теперь всех воспитанников 600 — 400 маль­чиков и 200 девочек. Возраст приема колеблется от 5 до 21 го­да, но в числе этих 600 есть седые старики и старушки, посту­пившие сюда еще детьми... Вся система приурочена к тому, чтобы спокойствием и мягкостью облагораживать искаженные роковыми влияниями натуры» [6, с. 88—89]. Не менее сильное впечатление оставило у Е. X. Маляревской знакомство с Darent Schools — заведением на 1000 детей и 600 взрослых слабоум­ных, а также основанным графиней Meath центром для эпилеп­тиков — Home of Comfort в Godalnving Surrey.

Всего за век приюты для слабоумных так преобразились, что перестали даже отдаленно напоминать своих прародителей, те­перь уже неловко называть их приютами, скорее это британские институты призрения. Достатком, если не сказать роскошью, анг­лийские заведения для слабоумных резко контрастировали с аналогичными институтами континентальной Европы, ни Фран­ция, ни Германия ничем подобным похвастать не могли. Причи­ну столь разительных отличий следует искать в политическом устройстве государства, многовековых традициях гражданского нрава, выбранном механизме развития призрения слабоумных в ситуации экономического подъема страны.