Супервизорские отношения.

В супервизионном процессе  участвуют супервизор и супервизируемый. Однако этот процесс запускается и поддерживается важной третьей стороной, которая должна «психически» присутствовать, даже в случае ее физического отсутствия. И этой важной третьей стороной является «психическое» пациента (отражение психики клиента в психике специалиста). Супервизионный процесс оказывает преобразующее воздействие как на супервизора, супервизируемого, так и пациента (это может быть индивид, пара, семейство, группа или организация).

Однако уже сама сложность межсубъектных отношений  в супервизии вызывает определенную почтительность к вещам такого рода, а процесс трансформации трудно поддается описанию. Подобные межсубъектные отношения включают в себя персон и их влияние друг на друга, язык тела, интонации, высоту и силу голоса; ощущения от присутствия в консультационном кабинете; настроение и интенсивность чувств; соматические ощущения и расстройства, игру фантазии; подключение комплексов с обеих сторон. Эти отношения характеризуются, кроме того, поиском общего языка, проекциями, заполняющими общее психическое пространство, динамикой переноса и контрпереноса, переменами в плане близости и отдаленности, поисков смысла. При этом такие отношения не симметричны, поскольку один коллега обладает более обширными знаниями и опытом.

В связи с этим супервизорам  требуется специальная подготовка для того, чтобы полностью охватить аффективный внутренний мир супервизируемых и сохранить при этом в фокусе внимания тройственные взаимоотношения – супервизор, супервизируемый, пациент. Это означает, что супервизорам необходимо учитывать регрессию, которую в супервизии переживают все и, следовательно, уязвимость супервизируемых.

 

Исследование контрпереноса в супервизии.

В своей статье «Информационная значимость эмоциональных переживаний супервизора» Сирлз утверждает, что когда супервизор испытывает какие-либо эмоции во время супервизии, он должен предвидеть не только возможность того, что источником его эмоций может оказаться его собственное вытесненное прошлое, и в этом случае он будет переживать классическую реакцию контрпереноса по отношению к супервизируемому; он также должен быть готов и к тому, что источником этих эмоций будут, главным образом, взаимоотношения между психотерапевтом  и пациентом, а в еще большей степени — сам пациент. И тогда можно сказать, что эмоции супервизора являются отражением того, что происходит в отношениях между психотерапевтом и пациентом, и, в конце концов — того, что имеет место у пациента (Searls, 1965, р. 159). Указанный процесс представляет собой также форму расщепления между психотерапевтом и супервизором, источником которого часто оказывается пациент.

Часто утверждается, что в задачу супервизора не входит исследование контрпереноса супервизируемого (Grinberg, 1970, р. 372; Lesser, 1983, р. 120). Здесь необходимо уточнить терминологию. Под контрпереносом (эмоциональной реакцией терапевта на пациента) изначально понимали исключительно невротическую реакцию терапевта. Однако с момента публикации работы Гейманна (Heimann, 1950) контрперенос был признан резонансным откликом на перенос пациента, иными словам, свидетельством наличия бессознательных сообщений, поступающих от пациента, которые необходимо осмысливать (на которые, соответственно, необходимо обращать внимание в супервизии). В то же время речь не идет об отсутствии невротических элементов в эмоциональной реакции терапевта. Важно, чтобы психотерапевт рассмотрел различные источники своих реакций на пациента и дифференцировал их максимально точно.