М. Фуко. Что такое автор?
Происходит возвращение к некой пустоте, о которой забвение умолчало или которую оно замаскировало, которую оно покрыло ложной и дурной полнотой, и возвращение должно заново обнаружить и этот пробел, и эту нехватку; отсюда и вечная игра, которая характеризует эти возвращения к установлению дискурсивности,- игра, состоящая в том, чтобы, с одной стороны, сказать: все это там уже было - достаточно было это прочесть, все там уже есть, и нужно крепко закрыть глаза и плотно заткнуть уши, чтобы этого не увидеть и не услышать; и, наоборот: да нет же - ничего этого вовсе нет ни в этом вот, ни в том слове - ни одно из видимых и читаемых слов не говорит того, что сейчас обсуждается,- речь идет, скорее, о том, что сказано поверх слов, в их разрядке, в промежутках, которые их разделяют. Отсюда, естественно, следует, что это возвращение, которое составляет часть самого дискурса, беспрестанно его видоизменяет, что возвращение к тексту не есть историческое дополнение, которое якобы добавляется к самой дискурсивности и ее якобы дублирует неким украшением, в конечном счете несущественным; возвращение есть действенная и необходимая работа по преобразованию самой дискурсивности. Пересмотр текста Галилея вполне может изменить наше знание об истории механики,- саму же механику это изменить не может никогда. Напротив, пересмотр текстов Фрейда изменяет самый психоанализ, а текстов Маркса -самый марксизм. (36-37)
Не задавать больше вопроса о том, как свобода субъекта может внедряться в толщу вещей и придавать ей смысл, как она, эта свобода, может одушевлять изнутри правила языка и проявлять, таким образом, те намерения, которые ей присущи. Но, скорее, спрашивать: как, в соответствии с какими условиями и в каких формах нечто такое, как субъект, может появляться в порядке дискурсов? Какое место он, этот субъект, может занимать в каждом типе дискурса, какие функции, и подчиняясь каким правилам, может он отправлять? Короче говоря, речь идет о том, чтобы отнять у субъекта (или у его заместителя) роль некоего изначального основания и проанализировать его как переменную и сложную функцию дискурса. (40)
Автор, или то, что я попытался описать как функцию-автор, является, конечно, только одной из возможных спецификаций функции-субъект. Спецификацией - возможной или необходимой? Если взглянуть на модификации, имевшие место в истории, то не кажется необходимым,- вовсе нет, - чтобы функция-автор оставалась постоянной как по своей форме, сложности, так и даже - в самом своем существовании. Можно вообразить такую культуру, где дискурсы и обращались и принимались бы без того, чтобы когда-либо вообще появилась функция-автор. Все дискурсы, каков бы ни был их статус, их форма, их ценность, и как бы с ними ни имели дело, развертывались бы там в анонимности шепота. Более не слышны уже были бы вопросы, пережевывавшиеся в течение столь долгого времени: кто говорил на самом деле? действительно ли - он и никто другой? с какой мерой аутентичности или самобытности? и что он выразил - от себя самого наиболее глубокого - в своем дискурсе? Но слышны были бы другие: каковы способы существования этого дискурса? откуда он был произнесен? каким образом он может обращаться? кто может его себе присваивать? каковы места, которые там подготовлены для возможных субъектов? кто может выполнить эти различные функции субъекта? И за всеми этими вопросами был бы слышен лишь шум безразличия: "какая разница - кто говорит"*. (40-41)
Люсьен Гольдманн. Я хотел бы закончить свое выступление упоминанием знаменитой фразы, написанной в мае* каким-то студентом на черной доске в одной из аудиторий Сорбонны, фразы, которая, мне кажется, выражает сущность одновременно как философской, так и научной критики негенетического структурализма: "структуры не выходят на улицы!",- что означает: историю никогда не делают структуры,- историю делают люди, пусть действия этих последних и носят всегда структурированный и значащий характер. (42)
Фуко: «Я говорил об определенной тематике, которую можно выявить как в произведениях, так и в критике, и которая состоит, если хотите, в том, что автор должен стереться или быть стерт в пользу форм, свойственных дискурсам. Коль скоро с этим решено, то вопрос, который я себе задал, был следующий: что это утверждение об исчезновении писателя или автора позволяет обнаружить? Оно позволяет обнаружить действие функции-автор.» (43) *Постмодернизм – диагноз состояния общества, в котором все – функция! И человек – набор функций в разных дискурсах. По Фуко, абсолютного субъекта нет, как и нет абсолютного человека. Есть человек в разных отношениях, практиках, в которых он функционирует, т.е. является функцией этих дискурсов. «я анализировал функцию, внутри которой нечто такое, как автор, может существовать.» (45)
________________________________________________________________________
*трактовка снов с позиций исхода мужской активности (интересует качество результата) Позже, мораль станет инструментом не только определения добра и зла, но и допустимого / недопустимого в сексуальных практиках. Мир мужской не отделим от сексуальности (как формы властных отношений между людьми), в нем либо сексуальность проявляется, либо она её пытаются преодолеть (монашество), но преодолеть через подчинение женщины, в отношении которой инициируется сексуальность. Женский мир не выделяет сексуальность в отдельный фактор бытия – она вплетена как форма любовных отношений.
Сексуальные фантазии – проекция символических отношений в социальном пространстве.
*Самоутверждение, усиление роли соц. Институтов (создание правил, которые носят все более общезначимый характер, и институтов, следящих за исполнением этих правил – политика, мораль, система соц-эк. статусов) в самоутверждении, и как ответ переосмысление себя (забота о себе) и практики сексуальных отношений.
удовольствие – не цель полового акта, но его сопутствующее, основная цель – освобождение от застоя энергии и жидкостей.
* в античности искусство правильного питания стояло выше правильности сексуального опыта. Позже, в Европе внимание к сексу и его режиму возобладают над диетикой.
*любовь к мальчикам считалась выше, так как она не строилась на естественном влечении, существующим между женщиной и мужчиной, в ней духовное родство, увлеченность красотой, дружба имели безусловную ценность по сравнении с плотскими наслаждениями. В реальности и плотские наслаждения были, женоподобие одного из партнеров – обязательное условие взаимности, если этого нет, то один – насильничает другого считает Плутарх.. Афродита – плотская любовь, Эрот – страсть, возвышенная любовь.
* каритас – благосклонность, женский ответ на мужское притязание (готовность к отданности?) * Сексуальная связь – способ продолжения рода; способ получения наслаждения; форма отношений, общения между людьми, форма выражения любви, форма максимальной открытости двух личностей друг другу.
* увеличение разговоров о сексе (о его рамках дозволенного) есть уловка власти направить человека к получению удовольствий, манипулируя спросом, и отвлекая массы от борьбы за власть? Но не думаю, что власть додумалась до этого, скорее, капитализм спровоцировал потребность в культе потребления, что и вызвало интерес к разного рода чувственным удовольствиям. Власть лишь воспользовалась этим продуктом капитализма. Протестантизм и контрреформация со своим усилением восприятия тела как греховного только усугубили ситуацию: дух экономики и политики требовал гедонизма, который считался грехом, и загонялся в бессознательное и выходил оттуда в видоизмененном виде. Самые большие гонители сексуальной свободы были самым зависимым от секса людьми.
*Секс заменяется разговором о сексе для контроля над чувственными удовольствиями, или, вернее, разными формами замалчивания секса, которые «говорят» более, чем прямой разговор.
* если что-то действительно запретно, это порождает «эзопов язык», который тайное делает явным. Но тема секса породила язык / дискурсы, которые переводили секс не столько в явное, сколько еще более усиливал его тайность, создавали впечатления таинственности и запретности, еще более соблазняя этой темой, множа дискурсивные поля, в который секс тайно присутствует, становясь явным лишь в предметном анализе различных социо-культурных практик.
*естество нельзя запретить, но только инициировать ухищренное его выражение. Не борьба есть средство контроля сексуальности (её форм), но – «наука» любви к себе и к другому, развитие чувство собственного достоинства.
*выявить отклонение от нормы и дать этому название – это осуществляет власть. Преодоление властных функций в этой сфере есть дать самой сексуальности проговариваться. Но все дело в том, что человеческая сексуальность отличается от животной тем, что она находится на стыке природы и культуры (символы и смыслы). Иерархиезированное общество не может не осуществлять контроль / власть через систему запретов и навешивания ярлыков.
* История средневековых монархий – история права, юридической политической власти; политика – сфера правового запрета, подавления и контроля; ? античность – власть не столько закона, сколько - авторитета лучших граждан. Искусство управлять в способности лучших людей вдохновлять на совместное развитие полиса.
* власть как квази-реальность результат жизненной стратегии мужского начала, стремящегося утвердиться. Фуко описывает мир, порожденный мужской культурой.
* внутри власти нет четкого деления ролей, кто властвует, а кто подчинен: текучесть ролей в беспрерывных отношениях, знание – палка о двух концах («ударяет», например, и по пациенту и по психоаналитику, и по детям, в отношении которых контролируется сексуальное поведение, и по взрослым, которые этот контроль осуществляют).
* думаю, что естественная сексуальность выражается в желании сексуального удовольствия и особенностях его переживания. Власть участвует в конструировании сексуальности (её производстве), обозначая её виды (гомо, гетеро, детская, онанизм и т.п.) и способы проявления / сокрытия и участия в общественных процессах. Власть заинтересована в неотелоцентризме как гарантии бесконечного контроля над человеком через наличие знания об удовольствии и страдании. Появление термина сексуальность не означало, что до него сексуальности не было, но это означало, что сексуальность стала формой манипуляции субъектом. Источником естественной сексуальности является сам субъект, тогда как сексуальность в качестве концепта (её источник – культура и власть) становится источником формирования субъекта, его субъективности.
* По Фуко, власть не столько подавляет, сколько узаконивая, «конструирует» реальность, в которой подавление – один из механизмов конструирования того, что уже-существует, но ему придается нужная форма, чтоб ею управлять, давая ей развиваться. Ведь природа власти состоит в увеличении своей власти над…, а значит, она заинтересована не в том, чтобы подавлять желание / удовольствие, но давать им голос, существовать для них, но во имя себя. И в этом – её искусство: под видом подавления, вытеснения управлять сферой расширения и говорения; управлять ради управления, ради удовольствия управлять.
Власть, имманентна ткани социальности, а, значит, и коммуникативным отношениям. Означает ли имманентность власти то, что она порождает, например, мораль, или только то, что она присуща и морали в качестве властной функции морали?
Если основная функция власти организовывать пространство для себя, то мораль – это форма экспансии этой власти? Моральное сознание конкретного человека – это результат субъективации жизненного опыта субъекта, а также – результат техник управления его коммуникативными отношениями и психологического контроля со стороны разных источников власти, или объективация разумности (например, в виде заботы о себе)?
Признание гетерономии морали, а также того, что моральные правила / нормы рождаются из коммуникативного опыта, подхватываемые властью в свой дискурс, это – выражение этапа «критики морали», начавшееся с Ницше и марксизма и продолжающееся в постмодернизме. Автономия морали утверждает, что нравственность имманентна человеку, что только она и есть путь к приобретению подлинного человеческого бытия в обществе, культуре. Эта мораль не вытекает из коммуникативного опыта человека, но конструирует его. Думаю, «истина» посередине: коммуникативное пространство конкретного человека – не столько результат субъективации социальных практик, сколько – объективации собственных моральных чувств, оценок, суждений. Последние – результат рефлексии (критического самостоятельного переживания, осмысления действительности), а не простой (нерефлексивной) восприимчивости к социо-культурной среде, коммуникативным практикам.
Сеть коммуникативных отношений, в которых находится человек, в зависимости от состояния человека может стать как источником (причиной) его морального становления, а может быть только условием. Восприятие только как условия и есть выражение духовности человека, преодоление власти повседневности, преображения коммуникативных отношений.
Думается мне, что мораль существует в поле властных отношений, она пронизана ими, но власть не является источником самого возникновения морали, её творит человек духовный. Это как тема сексуальности была всегда, но власть инкорпорировала в себя её для своего нового проявления, для удовлетворения своих потребностей.
Еще. (против негативной этики СК!) Фуко пишет: «И в самом деле, можно было бы думать, что именно там, где запреты наиболее фундаментальны, а обязательства наиболее принудительны, формы морали и развивают, неким единым образом, наиболее настойчивые требования строгости: такое, конечно, вполне может быть.» В античности «Более того, эти размышления не обращаются к мужчинам в связи с теми случаями поведения, которые могли бы подчиняться запретам - общепризнанным и торжественно провозглашаемым в кодексах, обычаях или в религиозных предписаниях. Они обращаются к мужчинам в таких случаях поведения, где им как раз приходится воспользоваться своим правом, властью, авторитетом и своей свободой» (294-295)
Таким образом, я думаю, что мораль, может и начинается с запрета, но продолжается в зазорах между запретами, инициируя творение благожелательных поступков, и даже запретов, но в отношении морального субъекта. Не запрет порождает волю к власти над собой, но воля к власти над собой порождает запреты для себя (а в пределе, быть может, и для других). Мораль – это не сфера ответа конкретного человека в форме простого выполнения или невыполнения запретов, предписаний, признанных обществом всеобщими, но это сфера, в которой человек дает себе ответ о приемлемых для него формах бытия в качестве человека; это - сфера ответственной свободы внутри того, что не запрещено (хотя, может быть и рекомендовано, но не запрещено или не предписано к обязательному исполнению). Когда мораль попадает в поле властных отношений в ней усиливается момент запретительности и категоричности.
Власть коренится в культуре, она стала симулякром, который для собственного гарантированного бытия нуждается в производстве новых и новых симулякров. Причем, не власть как симулякр создает новые симулякры, а она преобразует действительность, уже-возникшие и уже-существующие социо-культурные объекты в симулякры.
Такая чуть ли не «демонизация» власти уходит корнями в «волю к власти» Ницше. Воля к власти человека (массового человека) превращает последнего в функцию этой самой власти, так что при сохранении субъективности он теряет статус субъекта. Сверхчеловек Ницше – это тот, кто выпадает из поля бессубъектной воли к власти, но сам становится субъектом власти, точкой воления к власти, обретая власть над собой.
* в своей массовости субъект исчез как источник активности, субъективность стала результатом только субъективации; но это не означает, что исчез такой субъект, который через самоутверждение являет себя как точку активности, активности, которая позволяет быть собой. Дать другому заговорить в себе – замечательно, но при этом важно различать в себе свое и иное. Думается, что вся это европейская затея с отказом от субъект-объектной парадигмы видения себя в мире (экзистенциализм), с коннотацией в понимании, по сути, присвоения, а не освоения (герменевтика) и привели к «растворению субъекта», к его исчезновению.
*проблематизировать – это значит найти ответы на вопросы: как, почему и в каких формах нечто существует (не возникает, а именно существует) вот-в-этих-вот-условиях? Как – в каких спорных вопросах нечто дает о себе знать как о проблеме; почему – социо-культурный контекст, практики; в каких формах – варианты решений (система ценностей и аргументов) и технологии (рекомендация или категоричное навязывание, оценивание или диагноз) предложения этих решений. Иногда, коннотация проблематизации может быть увидена так: увидеть проблему там, где её нет, увидеть, придумать и навязать как форму манипуляции (по аналогии с понятием «драматизировать», когда подчеркивается драматичности обстоятельств в реальном отсутствие этой драмы). Проблематизировать – это значит находить смысловые пучки вокруг которых разворачивается дискурс по поиску истины / смысла. Философия не истину ищет, а обнаруживает эти смысловые точки: истина бессубъектна, смысл всегда индивидуален.
* функционировать и быть функцией – не одно и тоже: функционирует субъект (автор), сама функция бессубъектна. Смерть автора, т.к. важна истина, а не смыслы.
* В связи с проявлениями рессентимента в современной цивилизации. Мне показалось, что у М. Фуко в «История сексуальности. Воля к знанию» показано, как рождался новый европейский телоцентризм (который и лежит в основе современной культуры): рессентиментное чувство буржуазии доказать свою «высоту» по сравнению с дворянством из принципиальной невозможности быть равными.
* Фуко пишет: «…всякая "мораль" в широком смысле содержит оба указанных мной аспекта - и кодексы поведения («ориентированы на квазиюридический эффект»), и формы субъективации («ориентированы на аскетику»)» (302, Использование удовольствий). Мне кажется, то, что современная прикладная этика, развивающаяся, прежде всего, через разработку кодексов, деклараций есть выражение этого юридического мышления, о котором говорил Р.А. Но также, это выражение и того, о чем я когда-то помыслила: там, где обесценивается мотив самоограничения, там начинает играть незаменимую роль внешнее регулирование (и даже манипулирование через мифологемы, идеологемы). В античной морали лидировал второй аспект, в средневековой морали – второй. Но и аскетика в ср.века оставалась; усиление же кодификации произошло не столько из-за снижения ценности аскетики, сколько из-за стремления кат.ц. контролировать.
_____________________________________________________________________
Типология этических учений:
По цели морали: утилитаризм, перфекционизм, гедонизм, альтруизм, эгоизм.
По источнику моральных суждений: рационализм, интуитивизм (сентименталистский и интеллектуалистский).
По лидирующему мотиву: этика долга, этика любви, этика добродетели, этика т.
По идеалу совершенного человека: этика добродетели, этика закона, этика личности.
По форме нормативного выражения: этика талиона (этика воздаяния как ограничивающая насилие и инициирующая благодарность), этика ЗП, этика КИ, этика любви, «негативная» этика.
По способу применимости моральных правил: абсолютизм, релятивизм, нигилизм.
По предметному полю: философская, нормативная, прикладная.
Типы морали:
По субъекту адресации: индивидуальная и общественная.
По методу воздействия на человека: авторитарная и гуманистическая.
По ценностным преференциям: западная, восточная, христианская, буддийская, мусульманская и т.п.
По способу оценивания: мораль рабов, мораль господ.
По уровню: универсальная мораль и партикулярная.