2. Памятник Шаар-Xа-Голан
Это поселение располагалось в конце 6–5 тыс. до э.к. в гористых степях на востоке Святой Земли. Технологии и образ жизни его были гораздо проще иерихонских и важны для нас прежде всего потому, что, мы видим разницу между «упростившимся» городом и сельским поселением в той же области.
Обитатели Шаар–Xа-Голана – земледельцы. Набор животных, формы кремневых орудий — все это очень похоже на то, что обнаружено в Иерихоне.
Единственное, что тут свое, — упоминавшиеся выше статуэтки (изображения человеческих голов и фигур), которых нет в Иерихоне. Похожие явления наблюдаются в это время в долине Оронта и особенно на побережье; в это время Святая Земля оказывает влияние на горную часть Сирии и Приморье.
С другой стороны, именно здесь развилось своеобразное изобразительное искусство (в комплексе Шаар – Xа-Голан, с конца 6 тыс. до Н.Э.). Почему-то его жители очень любили изображать антропоморфные божества. Появились массовые изображения из глины фигуры небольших размеров без существенных отклонений от человеческих форм, с лицами, уже близкими по облику к человеческим лицам, хотя и сильно стилизованными. Это – созданные в единой художественной манере изображения, видимо, семейных богов.
3. Памятник Айн Джарба
Керамическая традиция – иерихонская. На самых разных памятниках долгое время существует один и тот же прорезной орнамент: «елочка» по горлу и зигзаг по тулову, выполненный тем же орнаментальным приемом. Какой бы памятник здесь мы ни взяли, мы всегда увидим этот узор с очень небольшими модификациями.
Для этого археологического памятника характерно сохранение очень древней традиции в искусстве — изображения части женского тела (от талии до колен), вырезанные из местного галечника. Их совершенно нет в Иерихоне (там нет и такой гальки в окрестностях).
4. Памятник Мунхатта
Из других памятников керамического неолита Б (КН Б) важны верхние слои Мунхатты. Там тоже есть прямоугольные дома из нескольких комнат, но этот памятник гораздо менее значителен по размерам и сложности, чем Иерихон.
Дома в Мунхатте (9х4 м) состояли из 2–3 маленьких комнат, с хорошо утрамбованными глиняными полами (тоже местная традиция). Надо помнить, что комнаты в городах и деревнях здесь были маленькими, поскольку основную часть времени люди проводили на воздухе. Есть печи, пристроенные к стенам.
Для экономики Мунхатты этих веков характерны уже домашние коза и овца. Овцы здесь в ранней древности не было, она была ввезена лишь во второй половине 6-го тыс. до Н.Э., но признаков одомашнивания для тех времен не обнаружено. Теперь же видны признаки одомашнивания.
В Мунхатте КН Б найдены топоры и мотыги земледельцев. Они резко преобладают в наборе орудий, в то время как доля пращевых камней и наконечников стрел все более и более уменьшаются.
Еще одна традиция Иерихона, в это время существующая и широко представленная, — это каменные сосуды. Они продолжают изготавливаться в большом количестве и имеют все более сложную форму. При этом емкость получалась небольшая, а камня уходило много; это декоративно=престижные вещи.
На керамике Мунхатты появляются схематические изображения мужчины. Развитие городского общества вызывало определенный интерес к мужской символике. Это — стереотип, реализующийся во многих обществах древности. Почти не было государств, которые бы отожествляли себя с женским началом (хотя там и могли поклоняться идолам, изображающим женщин). Большинство светских правителей стремится выглядеть как можно более мужественными. В духовной жизни древних людей интересно то, что обращать внимание в своем искусстве на силу, на образ мужчины, они стали гораздо позже, чем на плодородие, на производство, «отстав» на три тысячи лет. Видимо, начала плодородия, начала процветания, все, что с этим связано были в целом существеннее, чем возможность применить силу.
В этот период здесь создаются изображения не только человека, но и змеи. Традиционно, изображение змеи интерпретируется как символ «нижнего мира», а человек (траво- или плотоядные животные, а также растения) — «верхнего» (или «среднего», при трехчленном делении мира); птицы — «верхнего».
Интересным для этого времени новшеством является каменное навершие булавы из ценного камня, привезенного откуда-то с Синая. Булава, прежде всего, знак власти и, возможно, первое оружие, которое человек придумал для «вразумления» ближнего своего.
Как древний человек сверлил отверстия в булаве и в прочем? Он обзаводился песком, желательно кварцевым, некоторым количеством воды и запасом трубчатых костей (порой - палочек) нужного диаметра. После этого он садился, плотно зажимал обрабатываемый камень ногами с двух сторон и, подсыпая влажный песок, начинал трудолюбиво вертеть кость между ладонями. Если регулярно менять песок и кости, то можно быстро закончить работу. Опыт сверления здесь опять же обогнал на пару тысячелетий другие части мира. Уже были приспособления (типа маленького лука, со слабо натянутой тетивой), которые позволяли без люфта (т.е. так, чтобы сверло не болталось) вытачивать почти строго цилиндрические отверстия; техническое совершенство в этой сфере было очень высоким.
Керамический комплекс продолжает традиции Иерихона, при этом все больше разнообразится декор. Раньше знали в основном два его вида: ангоб с росписью и прорезной орнамент. Теперь относительно широко распространяется тычковый, штампованный, желобчатый орнаменты. Тычок — это точечный отпечаток, штамп — это когда на каком-то предмете вырезано изображение, а потом им штампуют по сырой глине, желобки — это когда на ней же продавливают широкие полосы. Керамика становится все богаче и богаче по облику, и это чрезвычайно важно. На смену скромной росписи КН А 6-го тыс. приходит достаточно пышная роспись 5-го тыс. Тем не менее она никогда не достигла такого блеска и расцвета, как в синхронной культуре Халаф в северо-восточной Сирии и северном Двуречье, где была гораздо более богатая расписная керамика.