Глава I.Россия конца XV века в иностранной литературе.

§ 1. Итальянцы о Московии.

Одним из первых иностранцев, посетивших Россию в XV веке, был итальянский купец Амброджио Контарини. Его книга «Путешествие в Персию» была напечатана в 1487 году, но о Московской Руси здесь сказано не так уж много. В труде Контарини принят простейший порядок изложения. С первого дня пути, который начался в Венеции 23 февраля 1474 г., последовательно от даты к дате, от страны к стране, от города к городу, от события к событию, вплоть до 10 апреля 1477 г., когда автор вернулся на родину, соблюдены приемы дневника. Контарини показал себя трудолюбивым и аккуратным в ведении путевых записей: на протяжении всего своего труда он имел возможность, следуя этим записям, ставить даты приезда и отъезда и отмечать сроки длительных остановок в пути.

Чтобы представить себе содержание сочинения Контарини, следует восстановить заключенный в нем итинерарий; в его сетке располагается все повествование, текущее последовательно, соответственно маршруту, без отдельных, хронологически оторванных отступлений (чем отличается сочинение Барбаро).

Свое сочинение Контарини написал просто, иногда наивно, без размышлений, без сопоставлений и без исторических экскурсов. Быстро, поскольку припоминались этапы путешествия, коснулся он общих впечатлений от заднепровских степей, гор и лесов Кавказа, засушливых районов Персии и перемежающихся с ними богатых травой и водой пастбищ, плодородных долин Ширвана, бурь Каспийского моря, многоводья Волги. Описал он — тоже кратко — и многие города: Познань, Киев, Тебриз, Султанию, Тбилиси (Tiphlis, Tiphis), Шемаху, Дербент, Астрахань и — наиболее подробно — Москву, где задержался на четыре месяца. 23

В итинерарий Контарини включено много эпизодов, но нигде они не выходят за пределы последовательного рассказа. Это не вставки и не отступления, как у Барбаро; это лишь расширенное повествование, причем нередко с личностью автора в центре. Такова картина жизни в Дербенте, где Контарини пришлось испытать нужду и лишения; таково изображение его бедствий в Астрахани; таков случай на Черном море, когда пришлось изменить курс корабля от малоазийского берега к кавказскому; такова повесть о болезни Контарини в Тбилиси и о смерти его слуги от чумы и многое другое. Большинство этих рассказов проникнуты эмоциями автора (правда, чаще всего в виде благодарений богу и восклицаний о размерах опасности и риска), его старанием передать свое душевное состояние в связи с окружающей обстановкой; везде ощутима реальность, видна зарисовка с натуры, и потому изложение живо и подчас интересно. Благодаря конкретности выступают детали, свидетельствующие как о внимании автора к виденному (например, в описаниях переправ через Волгу), так и о его большой наблюдательности^[3].

Но, несмотря на всю точность в ведении дневника и многообразие деталей, основным трудом о Московии сочинение Контарини называть нельзя. До середины XVI в. именно трактаты Иоганна Фабри, Павла Йовия и Альберта Кампенского являлись основными источниками информации о местонахождении и положении дел Российского государства^[4].

Связи России с Италией в период, когда в первой происходил мощный процесс государственного объединения вокруг Москвы, а во второй, раздробленной и политически слабой, с невиданным богатством расцветала культура Возрождения, представляют для историка исключительный интерес. А между тем связи эти, разнообразные и весьма разветвленные, до настоящего времени изучены далеко не достаточно^[5].

Итальянцы, выражавшие волю Папы Римского, имели незатухающие дипломатические отношения с Россией. 27 июля 1518 года в кремлёвской Набережной палате императорский посол Франческо да Колло, посланный в Московию с ещё одним итальянцем – Антонио Конти произносил речь о мире. Посредничество Империи имело целью побудить бояр заключить перемирие с Сигизмундом, королём Польским, велики князем Литовским. С этим посольством связана история одного научного спора, крайне характерного для этой эпохи, возникновению которого мы обязаны тем, что да Колло, будучи в Москве, собрал несколько сведений об Урале и прилежащих к нему областях. Незадолго до отъезда посольства из Австрии Матвей Меховский послал императору Максимилиану свой «Трактат о двух Сарматиях». Новые сведения, сообщённые польским учёным, а особенно смелость, с которой он указывал на ошибки античных географов, сильно заинтересовали Максимилиана, большого любителя географической науки, и он решил поручить послам помимо дипломатических переговоров также и проверку некоторых утверждений Меховского. Дело шло об очертаниях Восточной Европы и Северной Азии, которые в начале XVI в. представлялись европейским географам настолько туманными, что они предпочитали принимать на веру данные античных писателей, чем глухие и сбивчивые указания современников; не забудем также, что спор этот возник в эпоху расцвета увлечения классической древностью и ещё неомрачённой веры в авторитет античной науки. Да Колло так рассказывает о возложенном на него поручении: «Императору [Максимилиану] прислана была книга, написанная знаменитым врачом и учёным из Кракова, в которой он осмеливается уличить в досадных ошибках государя всех космографов Птолемея там, где последний описывает северные страны, и особенно там, где он учит, что Танаис берет начало в Рифейских горах, потому что, якобы, этого или подобного ему горного кряжа в России вовсе не существует. Его величество, хорошо осведомлённый в географических вопросах и большой почитатель Птолемея, которому он, как все образованные люди, обязан своим знанием космографии, прочёл его замечания о Птолемее с большим неудовольствием и дал нам ясное указание исследовать этот вопрос заново». Во время пребывания своего в Москве Да-Колло старался собрать данные для опровержения известий Меховского^[5].

Таким образом, мы видим, что Россия привлекала иностранцев не только как политический союзник, но и как таинственная земля, окутанная тайнами.