Последующие исторические версии марксизма
Неомарксизм — появление этого направления связывают с выходом в 1923 г. работы Дьердя (Георга) Лукача (1885-1971) «История и классовое сознание». Сам Лукач в 30-40-е гг. порвал с неомарксизмом, перейдя на позиции ленинизма (сопряжённого, однако, с острой критикой «советского марксизма»), но эта работа на долгие годы определила облик «западного марксизма». В этой работе Лукач отстаивает концепцию объективной, абсолютной истины, которую он вслед за Гегелем именует «целостностью». К этой истине весь мир приводит человечество, необходимое, в этом смысле, для постижения мира во всей его полноте. Однако классовое сознание всегда даёт ложную картину мира, «идеологию». При этом особенностью буржуазного классового сознания является его атомизация и рационализация. Сознание эгоистического буржуазного индивида является овеществлённым, поскольку ко всем окружающим его предметам, в т.ч. и к людям, он относится как к вещам, и при этом главная его установка – на присвоение этих вещей. Окружающий мир представляется ему мёртвым, фрагментированным, поэтому его нужно организовать. Причина такого рода сознательных установок – в материальном характере капиталистического производства.
Другим магистральным направлением неомарксизма стала «Франкфуртской школа социальной критики», которая сложилась вокруг Франкфуртского института социальных исследований, основанного в 1931 г. во Франкфурте-на-Майне (в 193401939 в Женеве и Париже, потом до 1946 г. в США, с 1946 и до нач. 70-х гг. – Франкфурт). Основателями её выступили Макс Хоркхаймер (1895-1973) и Теодор Адорно (1903-1969). Этот институт сосредоточился на критике позднекапиталистического (индустриального) общества.
Проблемы современного общества были объявлены результатом Просвещения. Дух Просвещения, подвергающий мир объективации и рациональному объяснению, создал неразрешимое противоречие между человеком и природой, которое переносится также на общественные отношения. Разрыв разума и чувств, духа и тела привел к подавлению «низших», чувственных начал, «высшим», разумным. Господство над природой оказалось возможным только при подчинении своей внутренней природы, искоренении всего непосредственного, «жизненного».
«Если мы хотим говорить о болезни разума, - писал Хоркхаймер в своём произведении «Затмение разума. Критика индустриального разума», - то не в смысле болезни, поразившей разум на определённом историческом этапе, а как о чем-то неотделимом от природы цивилизованного разума… Болезнь разума породила жажда человека господствовать над природой». Цель этой власти (или господства) не имеет пределов, поэтому “оптимальной”, “рациональной” власти быть не может. Человек становится лишь средством, инструментом, человеческие желания и устремления деформируются. «С рождения человек только и слышит о том, что успеха можно достичь лишь посредством самоограничения», - заключает Хоркхаймер. Всё это ввергает культуру и общество в невротическое состояние, поскольку нерациональные, бессознательные импульсы должны не подавляться и вытесняться, а преобразовываться, находить выход.
Диагноз, который ставит обществу ХХ века более поздний представитель Франкфуртской школы, Герберт Маркузе (1898-1979) – это тотальное безумие, паранойя, развитие навязчивого стремления к безграничному господству, что проявляется, например, в безудержном создании новой техники, репрессивных политических режимов, погоне за прибылью и т.п. Современный человек является одномерным, помещенным в плоскость узконаправленных стремлений, которые формирует в нем общество. Переустройство общества возможно только в результате преодоления одномерности, избавления человека от всеобщей власти разума и порожденных им отчужденных форм культуры. Немецкий философ полагал, что это возможно при освобождении чувственного начала (в частности сексуальной чувственности), а революционные социальные изменения начинаются с сексуально-культурной революции. Эти идеи имели конкретные политические следствия в событиях 60-х годов, когда активность «новых левых» шатнула капиталистическую систему, появились радикально настроенные молодежные движения.
Постмарксизм – существующий в настоящее время исторический вариант марксизма, интеллектуальные сторонники которого – это в большинстве случаев бывшие марксисты, расставшиеся с ним на почве «критики» марксизма и выдвижения собственных контрпредложений на любое его базовое положение в качестве основы для попытки развить собственную альтернативную теорию или хотя бы правдоподобное направление анализа.
Согласно американскому марксистски ориентированному социологу Дж. Петриасу, возможно более-менее обобщить десять базовых аргументов, которые обычно можно найти в постмарксистских рассуждениях:
1) Социализм был неудачей и все «всеобщие теории» общества обречены на ту же участь.
2) Идеологии лживы, потому что они отражают мир мысли, в котором доминирует одна половая или расовая система.
3) Упор марксизма на социальные классы есть «экономический редукционизм», поскольку классы постепенно исчезают; принципиальные политические разногласия имеют чисто культурную природу и коренятся в различных идентичностях (раса, пол, этнос, сексуальные предпочтения).
4) Государство – это враг демократии и свободы, коррумпированный, и неэффективно обеспечивающий социальное благосостояние. На его место должно прийти «гражданское общество», поборник демократии и социальных перемен.
5) Центральное планирование ведет к бюрократии и само является ее продуктом. Оно препятствует обмену товарами между производителями. Рынок и рыночный обмен, возможно немного регулируемый, дает большее потребление и более эффективное распределение.
6) Традиционная борьба левых за государственную власть развращает и ведет к авторитарным режимам, которые подчиняют гражданское общество своему контролю. Местная борьба по местным вопросам местными организациями – единственное демократическое средство перемен, за исключением давления на национальные и международные власти.
7) Революции всегда заканчиваются плохо или вообще невозможны: социальные трансформации угрожают вызвать авторитарную реакцию. Альтернатива – борьба за демократическую передачу власти, консолидация вокруг борьбы за избирательный процесс.
8) Классовая солидарность – это часть прошлых идеологий, отражающих более раннюю политику и реальность. Классов больше не существует. Есть мелкие «площадки», где отдельные группы (идентичности) и местные сообщества участвуют в самопомощи и взаимных действиях по «выживанию», основанных на взаимодействии с внешними силами. Солидарность – это межклассовый феномен, гуманный жест.
9) Классовая борьба и классовое противостояние не приводят к ощутимым результатам; они заканчиваются поражением и не могут решить насущные проблемы. Сотрудничество с правительством и международными организациями на деле приводит к увеличению производительности и к развитию.
10) Антиимпериализм – еще одно выражение из прошлого, пережившее свое время. В сегодняшней глобализированной экономике нет возможности противостоять экономическим центрам. Мир все более взаимозависим, и в этом мире требуется все большее международное сотрудничество по передаче капитала, технологии и ноу-хау от «бедных» к «богатым» странам.
Наибольший интерес представляют работы Сл. Жижека, который обратился к психоаналитической теории французского психиатра и философа Жака Лакана, и Фр. Джеймисона, занятого анализом постмодернистской реальности.
Последний, например, понимает постмодернизм как не только как культурный и эстетической феномен, но и главным образом как один из трех периодов развития капитализма:
1) период не связанного собственно с производством «купеческого» капитала, замкнутого в границах национального государства;
2) период империализма (Ленин), или монополии;
3) период постмодернизма, или капиталистической глобализации. Постмодернизм, по его мысли, и есть ни что иное, как культурная личина, надстройка экономической глобализации.
Джеймисон отметил диалектику этих трех стадий внутри одной системы, связанную с экспансией – от национального к глобальному, и сразу перешел к анализу третьей стадии, выделив в целом 6 уровней для теории постмодернизма с соответствующими характеристиками:
культура: перемена экзистенциальных условий человеческого существования;
искусство и эстетика: конец произведения искусства и преобладание образа;
политика: американский неоконсерватизм, кризис социально-демократической программы, связанной с идеей государства всеобщего благоденствия;
экономика: транснациональные корпорации, финансовый капитал, консюмеризм и перенос индустриального производства в страны третьего мира;
геополитика: идеология глобального туризма;
философия или мыслительная практика: провозглашение приоритета различия над тождеством, когда все философии прошлого отвергаются как философии тождества в пользу политик отдельных групп, идентичностей. Однако, по мнению Джеймисона, политика идентичностей и есть политика тождества – и эта ирония заложена в самом английском языке.