Лекция 9 революции, гражданская война и интервенция в россии (1917-1920 гг.).

1. Россия в условиях мировой войны и общенационального кризиса. Революции 1917 года.

2. Причины, основные этапы и последствия гражданской войны.

Первая мировая война довела до предела противоречия капи­талистической системы хозяйства. Она привела к разрыву эконо­мических связей между странами, дезорганизовала систему миро­вого рынка. Вместе с тем война усилила неравномерность эконо­мического и политического развития капиталистических стран. Из должника европейских государств США превратились в мирового банкира. Другой страной, сильно нажившейся на войне, была Япо­ния. США и Япония превращаются в главных потенциальных со­перников на Тихом океане.

Мобилизация всех экономических ресурсов воевавших стран на нужды войны вызвала резкое сокращение производства товаров народного потребления, привела к уменьшению потребления про­дуктов в два — три раза по сравнению с довоенным временем и к введению карточной системы. Война обострила классовые про­тиворечия, способствовала росту возмущения трудящихся, подъ­ему революционного движения пролетариата воюющих стран.

Война 1914—1918 гг. послужила толчком к созданию и разви­тию промышленности в Индии, Индонезии, Малайе и в некоторых африканских странах, что в свою очередь привело к появлению или усилению национальной буржуазии, формированию рабочего клас­са. Создавались предпосылки подъема освободительного движения в странах Азии и Африки, назревал кризис колониальной системы империализма.

События начала XX в. показывали, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию. Именно в России к этому времени появляются объективные и субъективные предпосылки революций, именно там на протяжении тринадцати лет, с 1905 по 1917 гг., свершилось три революции. Две из них — 1905—1907 гг. и февральская 1917 г. — по своему социально-эко­номическому содержанию аналогичны тем, которыми ознаменовал­ся переход от феодализма к капитализму в западноевропейских странах и в Америке. Третья — октябрьская 1917 г. — уникальная революция в мировой истории. По своему содержанию и истори­ческим последствиям она стала событием всемирно-исторического значения, не поняв которого, невозможно представить последую­щее развитие России и всего человечества.

1. Россия в условиях мировой войны и общенационального кризиса. Революции 1917 года.

Участие России в I мировой войне. – Общенациональный кризис в стране. – Февральская революция 1917 г. и свержение самодержавия. – Альтернативы развития событий от февраля до октября 1917 г. – Октябрьская революция и установление Советской власти.

В Первой мировой войне (1914-1918 гг.) участвовало 38 государств с населением 1,5 млрд. человек. В войне погибли 9,5 млн. человек, 20 млн. остались ранеными, 3,5 млн. – калеками, большое число мирного населения умерло от голода и болезней. Втягивание России в мировую войну не было адекватно степени ее противоречий ни с Германией, ни с Австро-Венгрией, а было остро необходимо Франции и Англии. К решению об участии России в войне Николая II и его правительство подталкивала финансовая зависимость страны от Франции и Англии.

В первые месяцы войны потерпели провал расчеты германского командования на разгром и вывод из войны Франции, чему содействовало наступление русских войск в Восточной Пруссии. Но успешное наступление вскоре завершилось неудачей. Армия генерала А.В.Самсонова была разбита, армия генерала П.К.Ренненкомпфа была вытеснена из Восточной Пруссии в середине сентября 1914 г. На юге, в Галиции, русские войска взяли Львов, а в октябре-ноябре провели ряд успешных операций. Поздней осенью 1914 г. и этот фронт стабилизировался. В октябре 1914 г. на стороне германского блока вступила в войну Турция.

В 1915 г. из 268 дивизий германского блока 107 находилось на Восточном фронте. В ходе кровопролитных сражений русские войска вынуждены были оставить западные районы Прибалтики, Польши и Галиции.

В 1916 г. Германия и Австро-Венгрия вновь перенесли усилия на Запад. По настоянию союзников русское командование проводит наступление в Галиции. Российские войска (генерал А.А.Брусилов) прорвали позиционную оборону австро-венгерской армии и заняли значительную территорию. Противник потерял до 1,5 млн. человек. Но достигнутые результаты русская армия не смогла реализовать для развития общего наступления.

В России усиливалась хозяйственная разруха. Катастрофически не хватало топлива и металла, сырья, продовольствия; промышленность все чаще срывала военные заказы; армия была на полуголодном пайке продовольствия и боеприпасов; железнодорожный транспорт не справлялся с перевозками. В крупных городах начались перебои с хлебом, на улицах появились длинные очереди, цены на продукты резко возросли. Забастовочное движение к осени 1916 г. поднялось до уровня, сравнимого с 1905-1907 гг. В деревнях вспыхивали бунты против реквизиций. Началось брожение в армии и на флоте, участились случаи братания и неповиновения приказам.

В стране нарастал общенациональный кризис. Общественная мысль искала пути выхода из угрожающего положения. Правительственные круги и правые силы считали необходимым усиление государственного нажима. Леворадикальные силы видели преодоление кризиса в революционном выходе из войны и социалистическом преобразовании страны.

С точки зрения марксизма социальные революции — необходи­мый, закономерный результат классовой борьбы в антагонистиче­ских формациях, они разрушают старый, отживший общественный строй и расчищают путь к утверждению нового, более прогрессив­ного общественного строя. Следовательно, все социальные рево­люции неизбежны и прогрессивны.

Сторонники цивилизационного подхода к истории напоминают что некоторые страны обошлись без революций, — например, Индия, Канада, Австралия, — и это не помешало их успешному развитию. На этом основании подвергаются сомнению выводы о ре­волюциях как общеисторической закономерности и их прогрессивной роли в развитии человечества.

Были ли объективно неизбежны российские революции 1917 г., сопровождающиеся грандиозной ломкой многовекового жизненно­го уклада, или это случайный результат определенных политиче­ских сил? Почему Россия не удержалась на пути, по которому уже столетия шла Европа и Америка, а свернула на не проверенную ис­торией дорогу, которая привела ее к глубочайшему кризису?

В истории каждой страны бывают периоды, когда назревшие проблемы ее развития неизбежно должны разрешаться любым спо­собом. Если же реформистский путь неизбежных преобразований оказывается неосуществленным, то объективная необходимость пробивает себе дорогу через революции, которые, расчищая путь для прогресса, вместе с тем производят немалые разрушения в об­ществе, неся ожесточение, крушение человеческих судеб, а неред­ко и крупные жертвы.

Теоретические рассуждения приводят к предположению, что Россия могла избежать революций 1917 г., но при условии, во-пер­вых, если бы реформа 1861 г. не только юридически освободила крестьян от крепостной зависимости, но и наделила их землей, во-вторых, земская реформа 1864 г. завершилась бы созданием в России представительного законодательного органа типа Государ­ственной думы, в-третьих, радикальная аграрная реформа, вроде столыпинской, была бы проведена на несколько десятилетий рань­ше и доведена до своего логического завершения. Своевременное осуществление этих преобразований зависело от поведения рос­сийских властей.

В России правящие “верхи” господствовали особенно грубо и цинично. За исключением немногих своих представителей, они препятствовали мирному разрешению назревающих проблем, а вы­нужденные под угрозой утраты власти идти на реформы, делали это непоследовательно и сразу же стремились вернуть утраченное. Последний российский император Николай II, согласившийся на некоторые шаги в сторону конституционной монархии в революции 1905—1907 гг., после революции стремился к восстановлению всей полноты самодержавной власти и сохранению сословных привиле­гий господствующих социальных слоев.

Специфика исторического процесса в России спрессовала во времени и пространстве фундаментальные проблемы обществен­ного преобразования разных эпох. До предела обострилась аграр­ная проблема. Далее сохранять помещичье землевладение и без­земельное крестьянство становилось просто невозможно. Одновре­менно надо было дать простор капиталистической индустриализации, обеспечить быстрый культурно-образовательный рост обще­ства. Все это было невозможно осуществить без демократизации государства, национальных отношений, всей общественной жизни.

Революция 1905—1907 гг. до предела обнажила все потребно­сти общественного преобразования и в сознании многих миллио­нов людей перевела их из туманной абстракции в реальный лич­ный интерес. История резко ускорила свое движение. Усилия цар­ских властей, опирающихся на дворянство, крупную буржуазию, прикормленную льготными госзаказами, чиновничество и офицер­ство, не только не могли предотвратить назревающий социальный взрыв, а, напротив, способствовали накапливанию и консолидации сил для этого взрыва.

Особую остроту и зрелость революционной ситуации в России к началу 1917 г. придала война. В условиях войны быстро форми­ровался военно-государственный капитализм. Монополии, особен­но те из них, которые были связаны с производством оружия, пользуясь слабостью царской власти, подчиняли ее своим потреб­ностям, оттесняя прогрессивно настроенных сторонников модерни­зации самодержавия. Правящие круги оказывались все в большей изоляции.

Либеральная буржуазия и интеллигенция все дальше отходили от правительственной группировки и превратились в одну из сил, расшатывающих самодержавие. Лидер кадетов Милюков П. Н. своими выступлениями в Думе убеждал россиян в том, что цар­ское правительство — это кучка темных личностей, которые госу­дарственные дела подчиняют своим низменным личным интересам и поэтому опасны для страны. Политический кризис явно прояв­лялся в нарастающем развале правительственной власти. За трид­цать месяцев войны сменилось четыре главы правительства, шесть министров внутренних дел и четыре военных министра. Даже ге­нералитет и офицерство не хотели поддерживать такую власть.

Неспособность царских властей управлять страдой в условиях войны усугублялась экономическим положением России. К 1917 г. страна оказалась на грани хозяйственной катастрофы. Многие предприятия останавливались из-за отсутствия сырья и топлива, железные дороги еле справлялись с военными перевозками, не хва­тало продуктов питания, неудержимо росли цены, нарастали нуж­да и бедствия народа, а вместе с ними и его политическая актив­ность. В 1914 г. в стране было зафиксировано 70 стачек, а в 1916 г. их число превысило 1400.

Нарастающий экономический и политический кризис стимулирующее воздействовал на революционно-демократические силы. В ходе войны они объединились в антиправительственный левый блок. Ведущую роль в нем играли большевики — одна из наиболее организованных и влиятельных партий. Большевиков поддер­живали левые группы в национальных социал-демократических партиях и ставшие самостоятельной партией с 1915 г. левые эсеры.

Высокая зрелость объективных и субъективных предпосылок делала падение царизма неотвратимым и сравнительно легким.

Новый, 1917 г. начался с митингов, демонстраций в крупных промышленных центрах в связи с двенадцатой годовщиной рас­стрела рабочих на Дворцовой площади Петербурга. К концу фев­раля забастовка стала всеобщей, а 27 февраля антиправительст­венные демонстрации в Петрограде переросли в вооруженное вос­стание. На сторону восставших рабочих перешло более 127 тысяч солдат. Петроград оказался в руках восставших. В условиях, ког­да армия, включая значительную часть генералов и офицеров, от­казалась поддержать царя, а народ проявил высокую готовность в борьбе с царизмом идти до полной победы, царь Николай Алек­сандрович Романов отрекся от престола в пользу своего брата Ве­ликого князя Михаила, о котором шла молва как о добром, муже­ственном и благородном человеке, начисто лишенном властолюбия. Под напором монархистов Михаил Александрович согласился за­нять российский престол при условии, если с таким предложением к нему обратится демократически избранное Учредительное собра­ние, не без основания рассматривая это как проявление националь­ного согласия. Развитие революции сделало невозможным выпол­нение этого условия. Так бесславно завершилось трехвековое цар­ствование династии Романовых.

В ходе вооруженного восстания в Петрограде его участники и им сочувствующие приступили к созданию Совета рабочих депу­татов. На предприятиях выборы в Совет начались еще 24—25 фев­раля. Первое заседание Петроградского Совета состоялось вече­ром 27 февраля. В сформированном в начале марта Исполнитель­ном комитете Совета из 39 депутатов 13 — были меньшевиками, 6 — большевиками, 6 — эсерами, остальные — из других народ­нических партий. Председателем Совета избран меньшевик, депу­тат Думы Н. С. Чхеидзе, его заместителем — трудовик — А. Ф. Керенский.

Петроградский Совет до июня 1917 г. фактически руководил Советами всей страны и проявил себя как реальная революцион­ная власть. Им были организованы военные и продовольственные комиссии, создана рабочая вооруженная милиция, установлен кон­троль над войсками, железнодорожным транспортом, типография­ми и т. д.

Одновременно в Таврическом дворце, где создавался и действо­вал Петроградский Совет, был создан Временный комитет членов Государственной думы, который по согласованию с исполкомом совета создал Временное правительство во главе с князем Г. Е. Львовым, членом партии кадетов. Видную роль в правительстве играли П. Н. Милюков, ставший министром иностранных дел, А. И. Гучков, возглавивший военное и морское министерство, А. Ф. Керенский, адвокат, руководитель фракции трудовиков в ду­ме, перешедший в марте 1917 г. к эсерам, он возглавил министер­ство юстиция, а в последующих составах Временного правительст­ва был военным министром и премьером. Большинство в первом составе Временного правительства принадлежало либерально-бур­жуазным партиям — кадетам и октябристам, при ведущей роли кадетов.

Временное правительство стало высшим и исполнительно-рас­порядительным органом власти, но выполняло и законодательные функции. На местах от его имени власть осуществляли губернские и уездные комиссары. Так на месте рухнувшей монархии в России сложилось двоевластие.

Советы, опирающиеся на волю народа, избравшего их, стали реальной силой, способной полностью взять власть в свои руки. Однако они не только позволили сохраниться Временному прави­тельству и его представителям на местах, но и добровольно усту­пили ему фактическую власть. Объясняется это тем, что оказав­шиеся в большинстве меньшевики и эсеры в Советах ориентирова­лись на западные образцы представительной демократии, опираю­щейся на все слои общества и, прежде всего, на буржуазию. Их целью после свержения царизма был созыв Учредительного собра­ния путем свободных демократических выборов, которое оконча­тельно определит, новое государственное устройство. Временное правительство, по мнению лидеров Советов, должно было, опира­ясь на свой опыт государственного правления, осуществлять ис­полнительную власть до созыва Учредительного собрания.

Насколько такая ориентация эсеро-меньшевистских Советов от­ражала настроения и. интересы миллионов рабочих, крестьян и де­мократической интеллигенции, которые осуществляли и поддержи­вали свержение царской власти? До осени 1917 г. идея Учредительного собрания с последующим демократическим переустрой­ством России устраивала все политические силы, кроме монархи­стов и большевиков. Меньшевики и эсеры, выступавшие под обще­демократическими лозунгами в Февральской революции, пользо­вались большой поддержкой в революционно настроенных слоях российского общества. Весной и летом 1917 г. партии эсеров и меньшевиков были самыми многочисленными: эсеры — более 500 тыс. человек, меньшевики — около 200 тыс. человек. Для сравне­ния: в апреле партия большевиков имела в своем составе 80 тыс. человек, а партия кадетов летом 1917 г. — 70 тыс. человек. Следовательно, победу меньшевиков и эсеров на первых после падения самодержавия выборах в Советы нельзя считать случайной. Она отражала реальную расстановку политических сил в стране и по­служила объективной предпосылкой двоевластия. Однако нельзя сбрасывать со счета “революционный романтизм”, охвативший широкие массы и вместе с тем помешавший им реально оценить действительность и перспективу.

Таким образом, неспособность царизма к уступкам и реформам постоянно обостряла кризис власти, ускорившийся в условиях пер­вой мировой войны. Сложившиеся к началу 1917 г. объективные и субъективные условия все более настойчиво наталкивали Россию на второй из возможных путей исторического прогресса — путь революции. В гигантской империи не нашлось сил, способных за­щитить самодержавие. Но и совершенная революция не оказалась в состоянии разрешить стоявшие перед страной проблемы. Насту­пило время принятия новых кардинальных решений.

Февральская революция сделала Россию одной из самых сво­бодных стран. Формально перед ней открывались уже проторен­ные историей пути развития буржуазной демократии западноевропейского типа. Достаточно весомые предпосылки для такого ва­рианта развития создавал блок либеральной буржуазии, возглав­ляемый партией кадетов, с революционно-демократическими пар­тиями — меньшевиками и эсерами, который поддерживало боль­шинство политически активной части народа. Окрыленные легкой победой революции миллионы людей ждали быстрых и благопри­ятных для себя перемен: завершения ненавистной войны и возвра­щения солдат домой, наделения крестьян землей, улучшения поло­жения рабочих, ликвидации перебоев в снабжении продуктами пи­тания и жизненно необходимыми товарами. Однако у союзников по блоку не было единства в подходах к решению этих ключевых проблем.

Меньшевики и эсеры в мае, став правящими партиями наряду с кадетами, поставили целью решить назревшие задачи рефор­мистскими методами, вывести страну из кризиса и обеспечить ее развитие по буржуазно-демократическому пути. Не решаясь пол­ностью взять на себя груз управления страной, взбудораженной революцией, они особые надежды возлагали на опыт, знания и созидательно-организационные способности российской буржуазии, И просчитались. Сформировавшаяся в условиях царского абсолю­тизма и потому политически малоопытная, консервативная, эконо­мически узкокорыстная, лишенная какого-либо престижа в глазах народа, предрасположенная к авторитарным методам правления российская буржуазия оказалась совершенно неспособной к кар­динальному реформированию страны. Временное правительство должно было управлять страной до Учредительного собрания и прикрывалось этим, откладывая решение вопросов о войне, о зем­ле, восьмичасовом рабочем дне до его созыва, обеспечить который в короткие сроки в огромной стране было крайне сложно.

Обманутые, но ощутившие свою силу рабочие, крестьяне, солдаты не намерены были ждать бесконечно и стали переходить на сторону, тех, которые в четких и всем понятных лозунгах:

“Власть народу!”, “Землю — крестьянам!”, “Фабрики — рабо­чим!” — обещали немедленно осуществить их чаяния, т. е. на сто­рону большевиков. Это отчетливо проявлялось в общегородских и районных выборах в Петрограде и в Москве. В мае, июне за боль­шевиков в Петрограде проголосовало 20 процентов а в августе — уже 34 процента. В Москве соответственно в июне — 12, а в ав­густе 52 процента избирателей отдали свои голоса за большеви­ков. Это была реальная угроза перспективе буржуазно-демокра­тического развития России. В этих условиях буржуазия при ак­тивном участии военных предпринимает попытку сохранить власть путем установления военной диктаторы. С этой целью 24 августа главком генерал Л. Г Корнилов двинул на Петроград войска. Возникает вторая альтернатива: установление жесткой диктатор­ской власти, опирающейся на военщину. Можно предположить, что в перспективе военная диктатура, пройдя через репрессии и насилие над революцией, перешла бы к какой-либо форме буржу­азной монархии или буржуазной республики. Такому ходу собы­тий помешали два обстоятельства: блок большевиков, меньшеви­ков и эсеров, поднявший народ против корниловцев, и вышедшие из-под повиновения офицерам войска, в особенности петроград­ского гарнизона.

Корниловский мятеж и его разгром еще более понизили авто­ритет Временного правительства и сократили его социальную ба­зу. Видя его слабость, в поддержке справа стала отказывать пар­тия кадетов. Слева усилились атаки большевиков под лозунгом "Вся власть Советам!”. Однако первая альтернатива — развитие страны по буржуазно-демократическому пути — августовскими со­бытиями еще не была окончательно перечеркнута. Несколько вос­становилось доверие к сформированному Керенским третьему коалиционному правительству, где было 10 представителей социали­стических партий и только 6 “капиталистов”. Росту доверия к пра­вительству способствовало и создание Предпарламента, который до Учредительного собрания должен был выполнять представи­тельные функции. Его продолжали поддерживать партии меньше­виков, эсеров, трудовиков, сохранившие влияние в массах.

Реальные шансы у правительства Керенского довести дело до Учредительного собрания и сделать становление буржуазной де­мократии необратимым могли быть реализованы путем перегово­ров с Германией о мире, передачей помещичьих земель земельным комитетам и созданием однородного социалистического прави­тельства. К этому Керенского призывали американские советники Томпсон и Робинс из миссии Красного Креста, лидеры меньшеви­ков, эсеров и даже военный министр, генерал Верховский. Но Ке­ренский отверг эти шаги, рассчитывая силой подавить готовящих восстание большевиков, чем окончательно похоронил альтернати­ву буржуазно-демократического пути и облегчил реализацию треть­ей альтернативы — социалистической революции.

Предпосылки для осуществления этой альтернативы росли и укреплялись по мере усиления разочарования народа политикой Временного правительства. На большевиков работали усталость масс от войны и разрухи, разложение армии и флота, неспособ­ность власти поддерживать элементарный порядок в стране, ак­тивность и умение большевиков во главе с В. И. Лениным в при­влечении народных масс на свою сторону.

Благоприятные условия для большевиков создавало широкое распространение в народе утопической идеи простого и быстрого установления социальной справедливости, равенства и благоденст­вия. По этой причине слова “социализм”, “социалистические пар­тии” стали популярными почти сразу после февральской револю­ции, хотя многие члены социалистических партий смутно представ­ляли суть разнообразных течений в теории социализма. Рабочие, крестьяне, солдаты, ставшие под знамена социализма, наивно по­нимали его как быстрое избавление от нужды, гнета и бесправия.

Осуществление социалистической альтернативы могло пойти или по революционно-демократическому пути, предполагающему широкую демократию, самоуправление народа, или по пути рево­люционно-пролетарскому, с обязательным установлением дикта­туры пролетариата.

Были ли предпосылки для революционно-демократического ва­рианта революции?

События тех дней позволяют положительно ответить на этот вопрос. Рабочие, крестьяне, солдаты, интеллигенция поддержива­ли все социалистические партии, что подтвердили проведенные в середине ноября 1917 г. выборы в Учредительное собрание. За со­циалистические партии проголосовало 83 процента избирателей, в том числе около 24 процентов за большевиков и 40 процентов за эсеров. Объединение народа в переустройстве общества на осно­вах демократии и социальной справедливости объективно требова­ло блока всех социалистических партий. Реальная возможность создания такого блока также существовала.

В марте 1917 г. большевики входили в единый советский блок социалистических партий, который одержал убедительную победу на первых муниципальных выборах. Но сохранение этого блока потребовало бы от большевиков в практической деятельности от­казаться от установления диктатуры пролетариата при руководя­щей роли большевистской партии, от полного обобществления средств производства и многого другого. На это Ленин и его сто­ронники пойти не могли. Они приложили огромные усилия, чтобы разрушить довольно тесные связи большевистских, меньшевист­ских, эсеровских организаций на местах и направить партию на свой, независимый путь, ведущий к установлению диктатуры про­летариата. Блок с небольшевистскими партиями допускался лишь при условии непререкаемого главенства в нем большевиков и приз­нания их программных целей. На таких условиях долгосрочные политические блоки невозможны.

Большевикам, благодаря своей энергии, сплоченности, организа­торскому гению Ленина и ошибкам Временного правительства, удалось сплотить к октябрю 1917 г. армию сознательных полити­ческих сторонников из числа промышленных рабочих, солдат сто­личного гарнизона и матросов, которые и совершили октябрьский переворот.

Военно-революционный комитет (ВРК), руководивший восста­нием, утром 25 октября (7 ноября) выступил с воззванием “К гражданам России”, написанным Лениным. В нем говорилось о переходе власти в руки ВРК. В этот же день Второй Всероссий­ский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов провозгласил переход всей власти к Советам, принял Декрет о мире и Декрет о земле, избрал Всероссийский Центральный Исполнительный Ко­митет и первое советское правительство — Совет Народных Ко­миссаров во главе с В. И. Лениным.

Простые и броские лозунги большевиков и первые декреты обес­печили поддержку большевистской власти в стране в первые не­дели и месяцы. Реализовался революционно-пролетарский вариант социалистической альтернативы.

Период от февраля до октября 1917 г. был насыщен острой по­литической борьбой, от исхода которой зависел весь ход дальнейшего развития российского государства. Слабые традиции откры­того соперничества, неумение достигать компромиссов и соглаше­ний, вести диалог с широкими слоями народа отодвинули на второстепенные позиции партии демократического направления. Вы­двигая четкие и простые лозунги, отражающие насущные интере­сы широких народных масс, на передний план выходит больше­вистская партия. Она возглавила Октябрьскую революцию и ста­ла правящей партией.

Среди историков и представителей других гуманитарных наук нет единства в оценке закономерности Октябрьской революции.

Историки сталинской эпохи и времен застоя видели в Октябрь­ской революции начало практическому воплощению учения марк­сизма-ленинизма о неизбежности перехода всего человечества от капитализма к социализму. По их представлению, при империа­лизме созревают все условия для этого перехода. А отсюда следует вывод, что развитие человеческого общества на определен­ной стадии делает не только неизбежным, но и исторически зако­номерным рывок в коммунистическое будущее через социалистиче­скую революцию.

Современные историки, исходя из того, что ленинское предска­зание о неизбежной, близкой гибели капитализма и мировой рево­люции не сбылось, а современные индустриально развитые стра­ны на основе рыночного хозяйства создают высший тип человече­ской цивилизации, названный в зарубежной литературе постиндус­триальным обществом, к вопросу о закономерностях Октябрьской революции подходят по-иному.

Одни из них (П. Волобуев, Ю. Поляков, В. Мельниченко и др.) рассматривают Октябрьскую революцию как единственно возмож­ный, исторически реальный в условиях 1917 г. путь выхода из все­объемлющего глубокого кризиса, в котором оказалась Россия. Логическая схема их обоснования неизбежности и, следовательно, для России закономерности Октября 1917 г. заключается в сле­дующем. Недостаточно развитая буржуазно-феодальная хозяйст­венная система в России оказалась в стадии распада. Это созда­ло угрозу всеобщего хаоса и разрушения. Выйти из этого состоя­ния на основе капитализма было невозможно. Социализм предос­тавлял такую возможность. Россия не имела объективных хозяй­ственных и культурных предпосылок для социализма, но В. И. Ленин и не ставил цель немедленного перехода к социализму, а дик­татуру пролетариата рассматривал как средство (инструмент) создания экономических и культурных предпосылок для социализма.

Несмотря на все издержки. Октябрьская революция открыла единственно возможный хотя и очень специфичный, путь России к современной индустриальной цивилизации. В этой схеме нет убеди­тельных ответов на ряд ключевых вопросов. Почему для России был невозможен прогресс на основе рыночного хозяйства, который обеспечивал успешное развитие страны до революции и в услови­ях НЭП? Привел ли путь, на который толкнула Россию Октябрь­ская революция, к построению социализма? Почему предпосылки социализма нельзя было создавать в союзе со всеми демократиче­скими силами и надо было устанавливать диктатуру одной партии? Эти и другие подобные вопросы раскрыть, ссылаясь только на особенности исторического процесса в России, не представляет­ся возможным.

Многие современные историки (А. Кива, Л. Протасов и др.), признавая наличие объективных предпосылок для октябрьского исхода событий 1917 г., вместе с тем видят достаточные предпо­сылки для реализации других альтернатив буржуазно-демократи­ческого развития России по образцу западных стран или револю­ционно-демократического развития на основе блока “социалисти­ческих” партий при многоукладной экономике и свободной игре политических сил. Реализации этих альтернатив помешали не столько объективные условия, сколько субъективные свойства и усилия партии большевиков во главе с Лениным: их ошибочная убежденность в скорой мировой революции и возможности постро­ить социалистическое общество по заранее составленной схеме, их бескомпромиссность к возможным союзникам в построении демо­кратического общества, склонность к диктатуре и непризнание де­мократических и нравственных ценностей. Подобной позиции при­держиваются многие зарубежные историки (А. Рабинович — профессор Индианского университета).

Оценки Октябрьской революции и ее исторических последствий в значительной степени определяются мировоззренческими пози­циями людей. Общечеловеческие гуманитарные ценности побуж­дают к пониманию событий 1917 г. с точки зрения блага народа, социалистической справедливости и нравственности. С позиции классо­вой борьбы и подавления классового врага исторические события периода революции представляются в свете революционной целе­сообразности и вседозволенности.

Историческая закономерность прокладывает себе дорогу через историческую практику. Если общественное явление перестает быть единичным и становится всеобщим, значит, мы имеем дело с проявлением исторической закономерности. Российская Октябрь­ская революция 1917 г. — явление уникальное, не повторенное ис­торией во множестве, как это было, например, с буржуазными ре­волюциями. Несколько стран юго-восточной Европы и Азии, втя­нутые в орбиту построения социализма Россией, подтверждением закономерности социалистических революций быть не могут хотя бы потому, что без опоры на Советский Союз почти все они очень быстро отказались от курса на построение социализма и стали воз­вращаться к рыночной экономике и характерному для индустри­ально развитых стран республиканскому строю.

Трудно признать Октябрьскую революцию закономерной еще и потому, что она представляла собой молниеносный скачок через целый исторический этап, что само по себе есть нарушение обще­исторической закономерности, которая предполагает переход к но­вому общественному устройству тогда, когда старый экономиче­ский уклад и соответствующий ему политический строй себя пол­ностью исчерпали. Россия не прошла школы капитализма и вслед­ствие особой исторической ситуации, переход к туманно понимае­мому населением социализму означал игнорирование общеистори­ческих законов.

За их сознательное или несознательное игнорирование история сурово наказывает, о чем свидетельствует послеоктябрьский этап развития Советского Союза.

Фатальной неизбежности Октябрьской революции не было. Но в истории России ее нельзя считать и случайностью Она было под­готовлена столетиями отличного от Запада и Востока развития страны. Вялость хозяйственного развития в условиях Средневе­ковья предопределили особенности становления рыночных отно­шений, в результате чего в России сложился необычный для капи­талистических стран баланс политических сил: плохо организован­ная, малоопытная, не имеющая политического влияния буржуазия и быстро растущий, располагающий благоприятными условиями для организации, жестоко эксплуатируемый и в значительной ме­ре люмпенизированный рабочий класс. На его стороне в решаю­щий момент выступило не отягощенное собственностью, обездолен­ное крестьянство, готовое по этой причине поддержать любого, обещающего наделить его землей. Немалую роль в подготовке революции сыграла и интеллигенция, традиционно на протяжении со­тен лет выступавшая как заступница угнетенных и противник го­сударства.

Обширность люмпенизированных слоев российского общества представляла благоприятную базу для быстрого усвоения обще­ственным сознанием утопических идей. По этой причине марксист­ское учение о социализме и коммунизме в интерпретации больше­виков в России нашло более благоприятную почву, чем в Европе, где оно было создано. В условиях первой мировой войны совокуп­ность этих обстоятельств создавала угрозу всеохватывающего об­щественного взрыва. Предотвратить его могла лишь мудрая и ре­шительная политика правительства. Однако изживший себя цар­ский режим в каком-то ослеплении делал все, чтобы ускорить этот взрыв. Если к этим объективным обстоятельствам добавить поли­тический и организаторский гений Ленина, динамизм и энергию партии большевиков, их умение использовать политическую си­туацию для разжигания и обострения классовой борьбы, их реши­тельность и убежденность, доходящие до фанатизма, то можно по­нять, почему Россия в переломный момент своей истории, ког­да возможен выбор, склонилась к Октябрьскому перевороту и вста­ла на путь диктатуры большевистской партии.

Октябрьская революция не может оцениваться и как истори­ческая ошибка. Ошибаться могут отдельные люди и даже боль­шие группы людей. Но если страна, вследствие объективных соци­ально-экономических, политических и социально-психологических причин, выбирает мучительный для народа путь — это не ошибка, а историческая драма.

Споры вокруг октябрьских событий будут продолжаться и в будущем. Видно, ближе к истине подойдут наши потомки в гря­дущих веках. Однако, при всех различиях в оценке Октябрьской социалистической революции, она явилась величайшим событием начала XX века не только для россиян, но и для других народов. Россия стала как бы полигоном широкомасштабных социальных экспериментов, поучительных для всего мира своими последствия­ми и уроками.

2. Причины, основные этапы и последствия гражданской войны.

Причины и основные этапы гражданской войны. – Формирование советского и антисоветского лагерей. – Вмешательство зарубежных стран во внутренние дела России. – Последствия гражданской войны и

интервенции.

Гражданские войны известны в истории с древнейших времен, но при наличии некоторых общих черт они имели свои особенно­сти, совершенно различными были противоборствующие силы, их соотношение, цели. По определению члена-корреспондента РАН Полякова Ю. А., гражданская война в России — это длившаяся около 6 лет вооруженная борьба между различными группами на­селения, имевшая в своей основе глубокие социальные, нацио­нальные и политические противоречия, проходившая при активном вмешательстве иностранных сил в различные ее этапы и стадии, принимавшая различные формы, включая восстания, мятежи, раз­розненные столкновения, крупномасштабные военные операции с участием регулярных армий, действия вооруженных отрядов в ты­лу существовавших правительств и государственных образований, диверсионно-террористические акции.

В историографии продолжает оставаться сложной для понима­ния проблема установления времени начала гражданской войны. Первоначально советские историки сходились во мнении, что сама революция по своему существу являлась гражданской войной. По “Краткому курсу истории ВКП (б)” начало гражданской войны приходилось на лето 1918 I , когда объединились силы внутренней контрреволюции и империалистической интервенции. Некоторые иностранные авторы, в частности Н Верт, освещают гражданскую войну в России с ноября 1917 г. Среди отечественных и зарубеж­ных историков набирает силу точка зрения, по которой прологом гражданской войны называется февральская революция 1917 г., обнажившая и обострившая классовые противоречия, развязавшая насилие и пролившая первую кровь. Видимо, следует согласиться с мнением, что гражданская вой­на в России, длившаяся с 1917 г. по 1922 г., была сложным, многоэтапным, многофазовым явлением. Развязывание, ход войны вклю­чали следующие фазы: 1) насильственное свержение самодержа­вия, когда возник открытый раскол общества главным образом по социальному принципу, когда выковывалось первое звено в цепи насилия, выковывалось из материала, накопленного в старой России (февраль — март 1917 г.), 2) усиление социально-политиче­ского противостояния в обществе, неудача российской демократии в ее попытке остановить гражданский мир, эскалация насилия (март — октябрь 1917 г.); 3) насильственное свержение Временного правительства, установление советской власти, новый раскол общества, распространение вооруженной борьбы (октябрь 1917 — март 1918 г), 4) дальнейшая эскалация насилия, террор с обеих сторон, локальные военные действия, формирование белых и крас­ных вооруженных сил (март — июнь 1918 г.), 5) время ожесточенных сражений между массовыми регулярными войсками, в том числе иностранными, партизанская борьба в тылах, милитаризация экономики — время войны в полном смысле этого слова (ле­то 1918 г. — конец 1920 г.), 6) постепенное, после завершения круп­номасштабных военных операций, затухание гражданской войны, ее локализация и полное окончание (1921—1922 гг.).

На возникновение и сам ход гражданской войны влияли многие объективные и субъективные факторы в их сочетании и переплете­нии. В России не было парламентских традиций решения политических проблем Сотрудничество партий и политических организаций было редким явлением. Годы подполья и преследований выработали у большинства партий такой стиль политической работы, который не располагал к открытости и компромиссам.

Политическая напряженность и нестабильность имели глубокие причины: социально-экономическая и политическая отсталость страны, запущенность в решении многих назревших вопросов, срав­нительно низкий образовательный и культурный уровень населе­ния, продолжительное участие страны в первой мировой войне, уникальная социально-политическая и национальная неоднород­ность общества, специфическая расстановка политических сил, при которой социалистическая революция не являлась историческим выбором пути к социализму даже для многих партий, называвших себя социалистическими.

Политическая напряженность и нестабильность, ослабленные победой февральской революции, в последующие месяцы стали все более возрастать. Откладывая решение острых вопросов, накапли­вая и обостряя социальные противоречия, Временное правитель­ство способствовало тому, что при разрешении этих проблем дело доходило до открытой вооруженной борьбы (например, корниловский мятеж).

Эти и другие обстоятельства, в том числе ошибки и упущения классов и партий способствовали тому, что гражданская война стала фактом.

Диаметрально противоположные мнения высказываются иссле­дователями при поиске виновных в развязывании гражданской войны — от большевиков-фанатиков до свергнутых эксплуататоров, получивших решающую поддержку международного империа­лизма. Но, видимо, нужно признать, что слабая российская демо­кратия, атакованная и слева, и справа, не сумела разрешить про­тиворечия, остановить процесс нарастания поляризации в обще­стве Это благоприятствовало усилению влияния радикальных эле­ментов, сторонников насильственного решения назревших проблем. И здесь особая историческая роль выпала на долю социалистиче­ских партий, ведущих за собой большинство населения страны.

Еще в сентябре 1917 г. В. И. Ленин писал: “Если есть абсолют­но бесспорный, абсолютно доказанный фактами урок революции, то только тот, что исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскою войну в России невозможной”. Но такого прочною и долговременного союза не получилось, хотя определенные шаги в этом направлении были сделаны. Левые эсе­ры и меньшевики-интернационалисты вошли в состав ВЦИК, избранного на II Всероссийском съезде Советов. В ноябре 1917 г. левые эсеры вошли и в состав СНК. Однако дальнейшего расши­рения и углубления сотрудничества социалистических партий не произошло. Максимализм, неуступчивость, непримиримость боль­шевиков, озлобление, открытая вражда, полное неприятие большевистской позиции меньшевиками и эсерами, амбиции лидеров сде­лали этот блок невозможным. Непреодолимые противоречия выли­лись в вооруженное столкновение.

Расстановка классовых и партийных сил в гражданской войне не всегда была одинаковой. Размежевание сторон не всегда прохо­дило по границам классов и социальных групп, политических партий и движений. Связано это было со многими факторами и преж­де всего с ходом войны, колебаниями середняка.

Наиболее опасной военной силой контрреволюции были бело­гвардейские офицеры, которые отвергали и большевистский Октябрь, и демократический “учредиловский” февраль. Неоднородное по своему социальному и национальному составу белое движение выступало под лозунгом “Единой и неделимой России”. Монархи­сты своих лозунгов открыто не выдвигали, действовали через ка­детов. Социальной базой и опорой антисоветских сил были бывшие помещики, буржуазия, духовенство и кулачество.

Главной партией контрреволюции выступила партия кадетов. 28 ноября 1917 г. она организовала демонстрацию под лозунгом “Вся власть Учредительному собранию". В связи с этим Советское правительство приняло декрет об аресте и предании суду руководящих членов партии кадетов. На местные Советы возлагалось осуществление особого надзора за ними.

Арестованные несколько десятков кадетов вскоре были осво­бождены. С разгромом Колчака и Деникина партия прекратила свое существование Большинство членов партии, в том числе почти весь ЦК, бежало за границу Кадетские группы существовали в Париже, Берлине, Софии, Белграде и других столицах Европы.

Правые эсеры начали борьбу против Советской власти сразу же после ее провозглашения. ЦК партии эсеров поручил Керенскому возглавить войска генерала Краснова, прокламации эсеров призывали население не оказывать сопротивление движению войск Керенского Краснова на Петроград Лидеры эсеров спровоцировали антисоветский мятеж юнкеров в столице, планировали создать в Могилеве новое правительство во главе с Черновым.

26 октября 1917 г. IV съезд эсеров осудил Октябрьский пере­ворот и принял антисоветское решение по важным вопросам Здесь же произошло размежевание правых и левых эсеров. Левые обра­зовали самостоятельную партию.

Против большевистского лозунга “Вся власть Советам!” эсеры выдвинули лозунг “Вся власть Учредительном собранию!”. В марте 1918 г. эсеры создали подпольный “Союз возрождения Рос­сии”, в него вошли и кадеты.

Эсеры находили широкую поддержку у кулаков и зажиточных крестьян в Среднем Поволжье, которое и стало центром антисо­ветской борьбы. Здесь же находилось эсеровское правительство — Комуч, созданное при помощи белочехов. Власть этого правитель­ства (июнь — август 1918 г.) распространялась на Самарскую, Саратовскую, Симбирскую, Казанскую и Уфимскую губернии (так называемые территории Учредительного собрания).

После Брестского мира правые эсеры обратились к государст­вам Антанты с просьбой направить свои войска в Россию. Однако правые силы не смогли развернуть широкую антибольшевистскою деятельность, не смогли создать значительней военной силы. Тог­да как лидеры правых эсеров становились все более непримиримыми к Советской власти, рядовые члены партии все больше сближались с Советами, большевиками, выступали против белогвар­дейцев.

Левые эсеры были единственной мелкобуржуазной партией, ко­торая признала Советскую власть. Ее представители не только вошли в состав СНК РСФСР, но и занимали ответственные должности в центральных и местных гражданских и военных ведомст­вах, исполкомах, Советах и т. д. Но по мере углубления револю­ции становилось больше разногласий между левыми эсерами и большевиками. После заключения Брестского мира левые эсеры вышли из состава СНК, а 6 июля 1918 г. организовали мятеж. Мятеж был быстро подавлен. Рядовые члены партии осудили ЦК, своих лидеров, вышли из партии, многие из них вступили в РКП (б), а большая часть бывших левых эсеров отошла от политики.

После Октябрьской революции на стороне контрреволюции вы­ступила и меньшевистская партия. В результате она стала терять массовую базу, в ее рядах оставалось все меньше рабочих. На выборах в Учредительное собрание меньшевики получили менее 4 % голосов, а в Петрограде и Москве и того меньше — по 3 %.

Различные группы меньшевиков по-разному подходили к вопро­су о тактике и методах борьбы против Советской власти. Правое крыло партии во главе с Потресовым выступало за вооруженные формы. Часть центра во главе с Даном и “левое” крыло (меньше­вики-интернационалисты) считали, что Советскую власть необхо­димо устранить мирным путем.

Чрезвычайный съезд меньшевиков (30 ноября — 7 декабря 1917 г.) определил Октябрьскую революцию как незаконную. Съезд поддержал резолюцию Мартова о создании Учредительным собранием однородного социалистического правительства без буржуазии.

После разгона Учредительного собрания численность меньше­вистской партии сократилась (в середине 1918 г. осталось менее 60 тыс. человек). В то же время в некоторых местных Советах они имели активные фракции.

14 мая 1918 г. ВЦИК принял решение об исключении меньше­виков вместе с правыми эсерами из своего состава и состава местных Советов за антисоветскую деятельность.

В национальных регионах, как и в стране в целом, в период гражданской войны столкнулись два лагеря. В контрреволюцион­ный лагерь входил блок буржуазно-националистических и правых мелкобуржуазных националистических партий. Основой их политической линии были организация и консолидация всех сил внутренней контрреволюции для открытой вооруженной борьбы против Советской власти. Как и в общероссийских партиях “демокра­тической контрреволюции”, в национальных мелкобуржуазных партиях как результат охватившего их кризиса произошло усиле­ние левой оппозиции и образование партий, групп, течений левого направления. Они отказались от поддержки контрреволюции и вы­разили стремление к сотрудничеству с Советской властью.

Таким образом, главной партией контрреволюции были кадеты. Однако на первых порах, до ноября 1918 г., политическое руководство в антибольшевистской и антисоветской борьбе возглавили эсеры и меньшевики, выступавшие под знаменем Учредитель­ного собрания. Когда же Учредительное собрание не оправдало их ожиданий и было распущено большевиками, они не захотели сми­риться с крушением своих надежд и возглавили значительные по­литические силы в России, которые стремились занять среднюю позицию, избежать крайностей основных противников, найти вы­ход на путях демократии, эволюции, реформ.

Это течение представляли меньшевики, эсеры, созданные им правительства на Волге, Урале, в Сибири, в Архангельске. Про­граммы, провозглашенные меньшевиками и эсерами, казались весьма разумными и привлекательными. Но жизнь показала, что в условиях дошедшей до предела поляризации политических сил появление промежуточных образований не дает должного эффекта. Третий путь оказался невозможным. А уроки “демократической контрреволюции” позволили массам сравнить руководство буржуазии и руководство пролетариата, и это сравнение привело их к повороту в сторону Советской власти.

РСДРП (б) (переименованная в марте 1918 г. в РКП (б) и объединявшая к тому времени в своем составе 400 тыс. человек) стала правящей партией в октябре 1917 г. Партия фактически на­ходилась на военном положении и выполняла функции власти в системе диктатуры пролетариата по двум основным направлени­ям: 1) защита завоеваний Октябрьской революции; 2) упрочнение Советской власти и укрепление ее органов в центре и на местах.

Благодаря созданному ими огромному госаппарату они смогли лучше сконцентрировать ресурсы, эффективно подавлять оппозицию и проводить массовые мобилизации в армию. К осени 1920 г. численность Красной Армии выросла до 5,5млн. человек, и она была способна одержать решающие победы. В силу вынужденно­сти, по мнению одних исследователей, или проявляя психологию революционного штурма, по мнению других, большевики создали систему чрезвычайных мер в экономической и политической сфе­рах, особую политику, названную впоследствии “военным комму­низмом”. В нее входили: продразверстка, национализация не только крупной, но и средней и мелкой промышленности, запрещение торговли, рынка, свертывание денежного обращения, натурализа­ция заработной платы, уравниловка, милитаризация экономики, трудовая повинность.

Строгая централизация и регламентация жизни, военно-приказная система руководства, господство бюрократического аппа­рата привели к недовольству широких слоев населения, к мяте­жам и забастовкам в 1920—1921 гг. Всеобщий кризис “военного коммунизма” заставил партию большевиков, В. И. Ленина пойти на переход к новой экономической политике.

По ранее господствовавшей схеме в отечественной историогра­фии, гражданская война в России завершилась в основном к кон­цу 1920 г. Но некоторые авторы окончание гражданской войны до­водят до 1922 г. Для этого есть определенные основания. После разгрома “белого движения”, полной утраты влияния лозунга “Вся власть Учредительному собранию!” антисоветские силы с по­зиций “чистой демократии” выступили с новыми лозунгами: “Сво­бодные Советы”, “Советы без коммунистов”, “Власть Советам, а не партиям”. Это вывело вновь на первый план “демократическую контрреволюцию”, но теперь меньшевики и эсеры предпочитали работать под видом беспартийных. В пользу такой периодизации гражданской войны свидетельствуют и крестьянские восстания, и затянувшиеся военные действия Красной Армии против контрре­волюции на окраинах страны.

Таким образом, противников революции и Советской власти было много. Несмотря на все различия, они были едины в своей непримиримости к новой власти, большевикам, они были в военно-техническом отношении во много раз сильнее. Контрреволюция имела солидную базу, ее поддерживали почти все политические партии, от левых эсеров до ярых монархистов. Однако победу в войне одержали те политические силы, которые отражали интере­сы трудового народа и за которыми пошел народ. Видный идеолог белого движения Милюков впоследствии писал, что оно стремилось перерешить аграрный вопрос “в интересах помещичьего класса”, восстановить господство военной и чиновной бюрократии времен царизма, осуществить лозунг “единой и неделимой России”. Имен­но это, считал он, оттолкнуло от белогвардейцев демократические элементы России и ее окраин. Если большевики в годы “военного коммунизма” бездумно пытались “красногвардейской атакой” до конца разрушить и добить “старый мир”, то их враги во время сво­его “военного антикоммунизма” старались спасти и восстановить уже разрушенное, уже отвергнутое.

Последствия войны были крайне тяжелыми. Безвозвратные людские потери за 1917—1923 гг., составили 13 млн. человек. В течение примерно восьми лет основные усилия страны были направ­лены на войну и ликвидацию ее разрушений. Утвердившаяся пси­хология гражданской войны послужила толчком для деформаций в общественно-политической и экономической жизни.

В отличие от развитых демократических стран мира, Россия так и не смогла найти свой путь к подлинной демократии. В обще­стве закрепилась рожденная революцией и гражданской войной обостренность классового сознания, а в партии — убежденность в могуществе, непобедимости революции и созданного ею строя. Со­хранилось на долгие годы глубокое недоверие к капиталистиче­ским странам, правящие круги которых грубо вмешивались во вну­тренние дела России.

Итак, веками складывающийся строй социальной несправедли­вости явился первопричиной гражданской войны. Радикализмом, крайностью является желание обвинить только одну партию и да­же народ в развязывании гражданской войны. В силу ряда дра­матических обстоятельств в России не смогли реализоваться воз­можности ослабления, смягчения насилия, придания ему цивили­зованных форм, а тем более превращения насилия в разумное принуждение. Гражданская война не только расколола российское общество, но и проложила заметную межу во всем мире.

За десять месяцев 1917 г. Россия пережила две революции, за­дачи и цели которых резко отличались друг от друга, но соверша­ли эти революции одни и те же силы. На смену бездарному Вре­менному правительству, не сумевшему за эти месяцы созвать Уч­редительное собрание и решить ряд насущных требований демо­кратического порядка, к власти приходит такая политическая си­ла, которая поставила себе целью реализовать за кратчайшие ис­торические сроки не только общедемократические задачи (земля, мир, власть Советам, рабочий контроль на предприятиях), но и по­строить социалистическое общество. Большевики сумели не только отразить настроения масс, но и использовать огромный заряд социальной ненависти, нетерпимости, жажды уравнительной спра­ведливости для прихода к власти и осуществления своей идеологи­ческой доктрины. Длительность и ожесточенность гражданской войны в России объясняются глубокими социально-экономическими и политически­ми причинами как расплата за назревшие, но так и не проведенные коренные реформы в государственном и общественном устройстве. На очередном этапе истории вся боль и гнев эксплуатируемого народа, с одной стороны, стремление господствующих слоев любыми способами сохранить прежние порядки, с другой в России не оказалось организованной и авторитетной силы, способной повести общество по пути демократического развития. Противоборствующие политические партии проявили крайний эгоизм и даже экстремизм в попытках добиться осуществления своих целей и задач. Значительная часть рабочих и крестьян, по­ставленная перед суровым выбором, не без колебаний вынуждена была склониться к поддержке большевиков, рассматривая их как наименьшее зло. Не увенчались успехом попытки поиска “треть­его пути”. Последствия гражданской войны для России, да и для всего мира оказались драматическими и наложили свой отпеча­ток на взаимоотношения народов, государств.